К вопросу о влиянии информационных технологий на современное право

Южно-Уральский государственный университет (НИУ), г. Челябинск, Российская Федерация, ,

,

Внедрение информационных технологий является феноменом, способным в значительной степени трансформировать все сложившееся на сегодняшний день отношения.

Наполнение информационного пространства новыми информационно-правовыми инструментами обусловливает кардинальные изменения информационно-правовой системы в целом. Стремительная цифровая эволюция общественной жизни ставит перед законодателем все больше новых задач в различных отраслях правоведения. Многие ученые поддерживают позицию, согласно которой развитие и внедрение информационных технологий в различные области государственной и общественной жизни могут радикально трансформировать право.

В настоящее время в юридической литературе высказано достаточно большое количество авторских позиций о характере подобной трансформации, о необходимости научных разработок, которые (позиции) условно можно разделить на три уровня: влияние на право в целом, включая необходимость ведения научных изысканий в основах теории права, на уровне доктринальной базы; необходимость научного осмысления влияния информационных технологий на уровне отраслей права; необходимость научного исследования в конкретноправовом измерении на уровне разработки законодательства, регламентирующего конкретные моменты.

В то же время, как справедливо отмечает Э.В. Талапина, при анализе трансформации права с развитием цифровых технологий в настоящее время вопросов будет возникать закономерно больше, чем готовых и однозначных ответов на них [10, c. 6].

Описание исследования

Основной позицией, которую высказывают отечественные ученые, является то, что использование цифровых технологий в праве без доктринальной базы, влияющей на разработку законодательства, регулирующего конкретные моменты, невозможно. Однако подходы к обоснованности и достаточности действующей правовой доктрины высказываются различные.

На позиции отставания права от развития информационных технологий настаивают ряд авторов. Так, по мнению И.А. Овчинникова, право предсказуемо отстает от стремительного развития информационных технологий, не являясь в силу объективных причин источником технического прогресса как такового. Он указывает, что в сфере правового регулирования информационнокоммуникационных технологий Россия опаздывала, по разным оценкам, от 7 до 10 лет от фундаментальных исследований до конкретных законодательных решений [7, с. 18-19]. Аналогичной позиции придерживаются В.И. Решетняк и Е.С. Смагина [9, с. 9]. Выработка адекватных форм нормативного закрепления и адаптации технических достижений в рамках правоприменения требует времени и специальных познаний, координации усилий как правоведов, так и ученых-представителей технических специальностей. Подобные взгляды на анализируемую проблему акцентируют значимость научных изысканий.

Изучая вопрос влияния развития информационных технологий на трансформацию права в целом, исследуя влияние цифровых технологий на содержание и структуру права, некоторые авторы предлагают различные варианты дальнейшего развития событий.

Так, прогнозируя будущее состояние права в свете развития цифровых технологий, Т.Я. Хабриева выделяет три варианта возможного развития событий: первый вариант - трансформация права в иной социальный регулятор; второй вариант - мирное сосуществование с программным кодом права, сохранившего свои субстанциональные признаки; третий вариант, который автор прогнозирует как самую отдаленную перспективу, - появление новой нормативной системы, которая будет существовать в системе социальных норм наряду с правом, моралью, религией [11, с. 15].

Э.В. Талапина, детально анализируя значение цифровизации для системы права, выделяет возможные варианты реакции права на виртуальные объекты: «Не замечать их появления, действовать по аналогии или обособить их в качестве «иного имущества» [10, с. 10]. Однако в качестве классического решения автор выделяет адаптацию права и применение действующих норм к новым отношениям. Полностью соглашаясь с проведенным анализом, хотелось бы дополнить, что данные варианты реакции права могут рассматриваться в качестве вероятных для всей системы права по отношению к цифровизации в целом, а не только по отношению к виртуальным объектам.

Д.А. Гаврин рассматривая влияние научно-технического прогресса на право через призму методов правового регулирования, предлагает применительно к цифровым технологиям перефразировать основной постулат общедозволительного типа правового регулирования и указать: «разрешено все, что дозволено системой (программой)» [3, с. 15]. Однако, как справедливо отмечает А.Н. Овчинников, современные исследователи концентрируют свое внимание на императивном и диспозитивном методе правового регулирования, обходя так необходимый на сегодняшний день стимулирующий метод воздействия права на общественные отношения. Автором постав- лен достаточно обширный перечень задач правового стимулирования инновационной деятельности в сфере цифровой экономики [7, с. 17].

Анализируя влияние развития цифровых технологий на право, нельзя обойти вниманием вопрос весьма дискуссионного характера - выделения цифрового права в самостоятельный элемент системы российского права. Не углубляясь в основной вопрос обособления цифрового (информационного) права - наличие самостоятельного предмета и метода правового регулирования, а также вопросы о воздействии цифровых технологий на основные компоненты права, такие как субъект, объект и правоотношение, поскольку это темы для отдельного фундаментального исследования, затронем моменты, обсуждаемые в научной литературе, о необходимости подобного обособления.

Ряд авторов полагает необходимым выделение цифрового права в качестве самостоятельной отрасли права, они видят в этом один из эффективных способов правового стимулирования цифровой экономики. Так, о цифровом праве как о самостоятельной отрасли рассуждают В.С. Белых и М.О. Болобонова. Авторы, указывая, что мы являемся свидетелями формирования новой отрасли права - цифрового права, выделяют признаки цифрового права, которые уже существуют на данный момент: нормативность, общеобязательность, гарантированность государством, интеллектуально-волевой характер, формальная определенность, системность [2, с. 12].

С той или иной степенью категоричности ряд авторов не считают возможным обособление цифрового права в самостоятельную отрасль. Так, В.М. Кукушкин полагает, что необходимо избежать формирования цифрового права и законодательства, прямо называя цифровое право «очередной псевдоотраслью» [5, c. 26; 6]. Поддерживая позицию В.М. Кукушкина, А.И. Овчинников также полагает, что в формировании цифрового права как самостоятельной отрасли нет необходимости. Автор утверждает, что в процессе цифровизации различного рода общественных отношений должна быть сохранена специфика предмета и метода правового регулирования внутри каждой отрасли права [7, с. 20]. Мнение о том, что обсуждаемая отрасль не должна быть обособлена в качестве самостоятельной, высказывает и В.В. Архипов, предлагающий рассматривать цифровое право как особую отрасль законодательства, при условии появления совокупности фундаментальных нормативно правовых актов [1, c. 29-33].

Полагаем, позиция российских ученых, считающих, что нет необходимости обособления цифрового права в качестве самостоятельной отрасли и вся система права рискует со временем стать в определенном смысле цифровой, является вполне обоснованной.

Интересной представляется позиция Э.В. Талапиной. Указывая на очевидные перемены, которые привносят цифровые технологии в трудовое, экологическое, административное и другие отрасли права, она утверждает, что цифровизация катализирует стирание граней между отраслями права [10, с. 12].

Процесс цифровизации, безусловно, затрагивает и трансформирует каждую отрасль права, данная трансформация происходит через изменение конкретных правовых институтов, которое вызвано развитием цифровых технологий, внедрением искусственного интеллекта.

Так, в сфере реализации и защиты прав человека развитие информационных технологий влияет как на ключевые права современной системы прав человека, такие как право на жизнь, свободу личной и семейной жизни, так и на относительно новые явления, такие как право на интернет, право на доступ в интернет, право быть забытым [4, с. 109].

В сфере гражданского права цифровизация влечет глобальные изменения. Из великого множества примеров можно назвать проблему определения договора в связи с виртуальными сделками, заключением без участия человека smartcontracts. Как совершенно справедливо отмечает Э.В. Талапина, заключение подобных “умных” контрактов нельзя назвать согласованными в установленном порядке [10, с.11]. Безусловно, требует научного осмысления вероятность применения режима права собственности к персональным данным виртуальной личности. В сфере гражданского оборота вопрос о включении цифровых технологий в качестве самостоятельных объектов порождает дискуссию, в ходе которой ряд авторов выделяет цифровые активы в качестве самостоятельных объектов гражданского оборота [12, с. 94]. В то же время существует позиция, в рамках которой автор обосновывает надуманный характер проблемы правового режима цифрового объекта и доказывает оправданность его отсутствия в перечне объектов гражданских прав [8, с. 79-80].

Современное уголовное законодательство предусматривает санкции за деяния, связанные с нарушением сохранности компьютерной информации. В то же время все больше преступлений совершается с помощью компьютерной техники и информационно-коммуникационных сетей (включая сеть Интернет). Кроме того, цифровая преступность трансгранична. Компьютерные программы могут использоваться в качестве средства или орудия совершения преступления. Изменение тенденции увеличения количества преступлений, совершенных с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в ближайшей перспективе не предвидится, что требует разработки новых способов противодействия такой категории преступлений.

В сфере трудового права развитие цифровой экономики стало позволять выполнять трудовую функцию удаленно. Подобная ситуация стирает грань (и без того весьма тонкую, вызывавшую острые дискуссии в научном сообществе) между трудовыми отношениями и отношениями в рамках гражданско-правового договора. Согласно ст. 15 ТК РФ в процессе трудовых отношений работник обязан выполнять трудовую функцию с подчинением правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда. При работе удаленно работник выполняет трудовую функцию не в пределах рабочего места, предоставленного работодателем, а в любом месте и зачастую без привязки к рабочему времени. Работник юридически продолжает оставаться с работодателем в трудовых отношения, а фактически отношения между работником и работодателем все больше приобретают признаки гражданско-правовых.

В процессуальных отраслях цифровизация также оказывает существенное влияние. Так, внедрение искусственного интеллекта в качестве технологии, принимающей решения, не может не оказать влияния на основные начала судопроизводства. Трансформации как минимум подвергнутся такие конституционные принципы, как: осуществление правосудия только судом (поскольку существующая модель не предполагает вынесения решения не человеком); независимость судей (в рамках траснформации данного принципа осмыслению подлежат два аспекта: во-первых, предиктивное правосу- дие порождает обязанность судей подчиняться результатам обработки данных технологией, и во-вторых - зависимости судьи от технологии ввиду непонимания, в силу другой специализации, ключевых аспектов работы технологии); состязательности (в силу того, что потенциальное будущее технологического процесса рассмотрения дела неопределенно с точки зрения роли противоборствующих сторон); гласности (в силу неопределенности, как обеспечить открытость правосудия при использовании средств видеоконференцсвязи) и прочих принципов.

Заключение

Все вышеприведенные примеры даже при учете их ограниченного характера позволяют говорить о существенном влиянии развития цифровых технологий как на право в целом, так и на отдельные отрасли и правовые институты в частности. В то же время в литературе в большинстве своем считают преждевременным делать выводы о позитивном или негативном характере подобного влияния. Ясно одно: научно-технический прогресс не остановить, и в результате внедрения цифровых технологий трансформации и масштабному переосмыслению подвергнется значительное количество правовых институтов в рамках различных отраслей российского права.