Китайский феномен экономического роста в сельском хозяйстве и экологические вызовы

Говоря о феномене китайского сельского хозяйства постмаоистского периода, многие отечественные и зарубежные ученые признают значимость серьезных изменений, произошедших в социально-экономическом развитии Поднебесной. Вместе с тем исследование проблем того, во что обходится Китаю и его природным ресурсам решение проблем гигантского прироста масштабов аграрного производства, по нашему мнению, представляет особую актуальность в контексте дальнейшего самодостаточного продовольственного обеспечения большой массы людей, проживающих в самом государстве, и экологического благополучия крупного региона мира. Реальный анализ обозначенных аспектов развития аграрной сферы КНР дает основание полагать, что неког да перманентно присущая китайской аграрной экономике отсталость не является фатально непреодолимой. За последние десятилетия этой страной продемонстрирован пример разумного использования зарубежного опыта внедрения рыночных институтов, адаптированных к местным условиям, а также эволюционного наращивания весомости экономики Китая, с истинно присущей ему восточной мудростью отстаивания своих интересов в процессе поэтапной интеграции в мировую экономику.

Китай как экономическая держава за последние годы выходит на передовые позиции в мире, набирает обороты, позволяющие оценивать потенциал данной страны наряду с Японией и Кореей как ядро азиатского пространства. Более того, сложившиеся за последние два десятилетия мирохозяйственный механизм, конъюнктура мировых рынков, поддерживаемый сильно заниженный курс юаня по отношению к американскому доллару, заставляющий администрацию США просить китайское руководство о плавном воздействии на этот процесс, говорит о серьезных экономических резервах КНР. Так, по данным Главного статистического управления (ГСУ) КНР объем валового внутреннего продукта (ВВП) в 2004 г составил 13 трлн 651,5 млрд юаней, или 1трлн 650 млрд долларов, а прирост ВВП к предыдущему году составил 9,5 %. При этом внешнеторговый оборот достиг 1 трлн 154,8 млрд долларов на фоне положительного торгового баланса в 32 млрд долларов. Запасы иностранной валюты оцениваются в 609,9 млрд долларов при фактическом освоении привлеченного иностранного капитала 60,6 млрд долларов [1]. Безусловно, в основе заметного утяжеления доли Китая в мировой экономике находятся высокие темпы экономического роста. Задача, обозначенная в 1980 г как увеличение национального производства товаров и услуг в 4 раза к 2000 г., выполнена им в 1995 г. За два десятилетия объем ВВП увеличился в 5,7 раза, а в расчете на душу населения - в 4,4 раза [2].

Оценивая динамику развития данной страны сквозь призму общемировых тенденций, следует отметить, что прошедший XX в. явился в своем роде уникальным, поскольку никогда за всю историю развития мирового сообщества не наблюдалось таких масштабных качественных изменений в экономике, в том числе аграрной, сопряженных с серьезными экологическими вызовами, явившимися следствием небывалых техногенных перегрузок биосферы. Ускорение экономического развития стало возможным, наряду с использованием экстенсивных методов наращивания экономики, за счет обеспечения комплекса факторов по интеграции, концентрации, специализации производства, позволивших кратно увеличить производительность и эффективность производства.

За прошедшее столетие в мировой экономике производительность труда возросла в 5 раз, в том числе в развитых странах в 6,3 раза, в развивающихся - в 5,9 раза. Беспрецедентен рост производительности в отдельных новых индустриальных странах: в Южной Корее - в 17,3 раза, Таиланде - в 10,5 раз, Тайване - в 23,7 раза. В Китае производительность труда в XX в. увеличилась в 7,5 раз, причем резкое увеличение динамики наблюдалось за последние два десятилетия после реформ Дэн Сяопина [3].

В сопоставимых ценах по паритету покупательной способности 2000 г Китай имел объем сельскохозяйственного производства в 1900 г. на 60 млрд долларов, в 1950 г - на 90 млрд долларов, в 2000 г. - на 590 млрд долларов. Доля Китая в общемировом производстве сельскохозяйственной продукции составляла в 1900 г. -14,46 %, в 1950 г -11,76 %, в 2000 г - 23,84 %, или почти четверть общемирового производства сельскохозяйственной продукции [4].

Аграрная продукция КНР за время реформ, по аналитическим данным А. С. и Н. А. Селищевых, увеличилась почти в 4 раза, при этом возрос экспорт многих сельскохозяйственных культур. Совершенствуется структура аграрного сектора: падает традиционно высокая доля полеводства (при увеличении в абсолютных величинах), растет выработка скотоводства - примерно в 6 раз, рыболовства - в 4 раза, лесного хозяйства - в 3,6 раза [5].

Слагаемые успеха - это кардинальная смена экономического курса и проведение институциональных реформ. Передача земли в долгосрочную аренду крестьянам, при всем том, что на начальном этапе были использованы мотивации личной заинтересованности без предоставления частной собственности на землю, а поставка сельскохозяйственной продукции проводилась на основе договоров с производственными бригадами, все же сыграла заметную роль в ускорении рыночных преобразовании на селе. К тому же китайский аграрий не утратил исконно присущего ему трудолюбия, хозяйских навыков и коммерческой жилки. Еще одно слагаемое успеха - мощный импульс китайцев-хуацяо, живущих за пределами страны, капитал и профессионализм которых был востребован в условиях реформирования экономики, что также действенно повлияло на увеличение прямых иностранных инвестиции в реальный сектор экономики.

Сдвиги в сельском хозяйстве подкреплены еще более впечатляющими показателями китайской промышленности, позволяющими вести речь о семикратном увеличении инвестиции за 1990-е гг., и модернизации промышленности. В частности, на начало XXI в. свыше 90 % промышленного оборудования было введено в строй после 1980-хгг. [6].

Анализируя трансформацию пореформенного Китая, С. Шерк еще в начале 1990-х гг отмечала, что китайские реформы можно рассматривать как процесс пробивания каменной стены в уязвимых местах [7]. Для нас актуально, что в Китае при всей кажущейся простоте именно реформирование сельского хозяйства создало необходимые предпосылки - материальную, финансовую, кадровую и социально-политическую базу для рыночной трансформации всей экономики. К примеру, аграрные реформы вызвали рост на селе избыточной рабочей силы: ежегодно во внутринациональном масштабе примерно 140 млн человек отправляются из села в город на заработки.

Основой сельских реформ в Китае, как было упомянуто выше, явились арендные отношения, а также создание кооперативных формирований и поселково-волостных частных предприятий, появление и укрепление потенциала сельских неаграрных коммерческих структур. Рыночные преобразования по последовательности претворения: от аграрной сферы на другие - характерная черта китайских реформ, имевшая позитивное влияние на ход реформ. Другой чертой является поддержка некоторой стихийности вовлечения отдельных новшеств без какой-то коренной шоковой ломки и затем юридическое закрепление апробированных на практике мер. Такая стратегия позволила осуществить плавный переход от жестко марксистских к конфуцианским мировоззренческим установкам, понятным китайцу-труженику, созвучным с известными нравственными основами и культурными традициями.

Провозглашаемые конфуцианством приоритетность дисциплины и строгая система старшинства на фоне традиционного господства семейно-клановых отношений, принцип доминирования родственно-земляческих связей, перенесенных в сферу коммерции, предопределили то обстоятельство, что сформировалась специфическая предпринимательская среда и структура, где преобладали малый и средний бизнес, организованный по иерархической схеме, адекватной китайской семье. Идеи Конфуция были взяты на вооружение китайским руководством в начале 1980-х гг. для адаптации к национальным особенностям проводимых рыночных реформ. К примеру, провозглашение лозунга «Хорошо быть богатым и тем самым быть примером другим» [8] дало возможность в 1990-х гг. добиться высокой динамики экономического роста сельской промышленности (21.. .134 %) по сравнению с городской государственной промышленностью (2,5.. .12 %), что сыграло позитивную роль в удовлетворении возрастающего потребительского спроса как в городе, так и на селе, расширило экспортную базу, повысило занятость, дало толчок к зарождению среднего класса, появлению рыночных структур.

Опыт соединения рыночных принципов управления с китайскими традициями закрепили тенденцию опережающего роста сельской промышленности в восточных приморских провинциях, откуда вышли большинство китайских хуацяо, имевших тяготение вкладывать инвестиции в строительство предприятий в тех провинциях, где их корни и с которыми их связывают родственные отношения. Так, на восточные провинции в 1980-1993 гг. приходилось около 65 % объема производства сельской промышленности [9].

Идеи дальнейшего реформирования и роста экономики в два ближайших десятилетия были развиты и конкретизированы в ноябре 2002 г. на XII съезде КПК. Согласно принятым решениям, к 2020 г. намечено втрое увеличить ВВП в Китае. Иными словами, подтвержден курс на наращивание экономической мощи КНР, составной частью которой является китайский агробизнес.

Следует подчеркнуть, что эти оценки становятся более приземленными, когда начинает осмысливать вопрос: за счет каких факторов обеспечивается такой экономический рост, каково качественное состояние природных ресурсов, вовлеченных в аграрное производство, насколько разрешены на сегодня экологические императивы?

Известный китайский экономист Сюй Дисинь в предисловии к своей работе «Экологические проблемы Китая» еще более 20 лет назад отмечал нарушения экологического равновесия в масштабе страны и говорил о том, что господствовавшая в КНР левацкая идеология делала ставку на достижение поспешных результатов, принимая в расчет лишь темпы и вал, посредством чего экономическая деятельность в промышленности и сельском хозяйстве привела к серьезным негативным экологическим последствиям - загрязнению окружающей среды и эрозии почв. Им подчеркнута значимость взаимосвязи экологии и экономики, недопустимость и расточительность подхода «Сначала загрязнение, а потом устранение последствий». Сюй Дисинь предостерегал: «Чем дольше идти по такому пути, тем больше будет ухудшаться состояние окружающей среды и будет усугубляться ущерб, наносимый природным ресурсам и человеческому здоровью. И когда однажды мы оглянемся вокруг и присту пим к устранению последствий, то цена, которую придется заплатить, окажется огромной» [10].

Наиболее злободневные экологические проблемы земледелия Китая, ждущие своего решения последние два-три десятилетия, следующие:

• -    соотношение между расходованием и восстановлением плодородия земли;

• -    чрезмерное применение минеральных удобрений и пестицидов, в результате чего усиливается загрязнение окружающей среды стоками, отработанными газами и твердыми отходами предприятий;

• -    негативное влияние эрозии на результаты сельскохозяйственного производства.

Проведение стратегического курса «Зерно - это основа» создало диспропорцию внутри растениеводства между зерновыми и другими культурами, в результате почвоохранные севообороты оказались отодвинутыми на задний план. При этом серьезная диспропорция наметилась в агроэкосистемах в региональном аспекте - это нарушение соотношения между такими элементами, как пашня, водоемы, пастбища, лесные насаждения, поскольку в массовом порядке распахивались пастбища и луга, вырубались леса. В результате заметно усилились негативные экологические последствия: наводнения, уносящие плодородную пашню и жизни людей; усугубление процесса опустынивания, которому подвержено 1,7 млн км², или 18,2 %, что влияет на условия жизни около 400 млн человек. Ежегодный ущерб от опустынивания оценивается в 6,5 млрд долларов [11].

По утверждению Сюй Дисиня, площадь земель, подверженных эрозии, выросла с 1,15 млн км2 в начале 1950-х гг. до 1,5 млн км2 в середине 1980-х гг Он приводил данные о катастрофических масштабах эрозии плодородной почвы в Китае: ежегодно смывается 5 млрд т почвы, в том числе 50 млн т плодородного верхнего слоя - гумуса, в результате чего интенсивно заиливаются водоемы, поднимается уровень рек. К примеру, река Хуанхэ ежегодно поднимается на 10 см [12]. В начале XXI в. мы наблюдаем лишь нарастание этих экологически негативных явлениях.

Так, в апреле 2001 г. специалисты Национальной лаборатории по исследованию океана и атмосферы США (г Боулдер, штат Колорадо), сообщили о гигантской пыльной буре, образовавшейся на засушливом севере Китая и достигшей территорий Канады и западных штатов США. Однако мало кто из американцев знает об истинном происхождении пыли на их машинах и тумана, опустившегося на данный регион. Эта пыльная буря сигнализировала о деградации агроэкосистемы Китая, происходящей на фоне безусловного экономического росте [13].

Наряду с этим рост животноводства на экстенсивной основе в КНР оказывает дополнительное давление на агроэкосистемы, поскольку масштабы наращивания поголовья скота были просто чрезвычайными. Так, поголовье крупного рогатого скота возросло с 60 млн голов в 1949 г до 83,8 млн голов в 1957 г., площадь пастбищ составила 84,2 млн га в 1965 г и 96,8 млн га в 1975 г., в начале 1980-х гг поголовье крупного рогатого скота превысило 90 млн голов. Поголовье овец и коз за данный период достигло 187,7 млн голов, прирост составил 4,4 раза. По данным американских специалистов, теперь в Китае 127 млн голов крупного рогатого скота, 279 млн голов овец и коз (для сравнения: в Австралии овец и коз 117 млн голов; в США, располагающих примерно такой же территорией, всего 9 млн голов овец и коз).

Такой безудержный экстенсивный рост животноводства не замедлил сказаться на экологических составляющих. Естественные кормовые угодья испытывают перегрузку из-за высокого уровня поголовья скота. Кроме того, из-за дефицита оросительной воды наблюдается чрезмерное выкачивание грунтовых вод, в результате чего их уровень снижается недопустимыми темпами, особенно под Великой Китайской равниной, зерновой житницей, где собирают четверть китайского урожая зерновых культур. Наблюдается серьезная диспропорция в распределении водных ресурсов с гидрологической точки зрения и с точки зрения территориальной специализации сельского хозяйства, что оказывает дополнительную техногенную нагрузку на природные и аграрные экосистемы. Так, на севере Китая на полив 1 га пашни приходится в 8 раз меньше воды, чем на юге страны [14].

Китайские специалисты признают, что усугубление агроэкологических проблем - это результат крупномасштабного экстенсивного роста аграрного производства. И ими принимаются конкретные меры по ресурсосбережению, освоению наукоемких аграрных технологий. В 2003 г. принят специальный закон о содействии налаживанию экологически чистого производства. Это осуществляется в контексте провозглашенной в ноябре 2002 г на XII съезде КПК установки на необходимость научно обоснованного развития, принципа «единого планирования в пяти направлениях»: развития города и села, регионального развития, развития экономики и социальной сферы, гармоничного развития человека и природы, развития внутри страны и открытости для внешнего мира. Еще ранее в 1994 г., созвучно установкам мирового саммита в Рио-де-Жанейро (1992), Китай обозначил свою добрую волю принять парадигму эколого-экономически устойчивого развития. Им опубликована «Повестка дня Китая на XXI век» - «Белая книга „Народонаселение, окружающая среда и развитие Китая в XXI в.“, где обозначен широкий спектр установок касательно экологизации экономики и жизнедеятельности общества.

Таким образом, резюмируя круг проблем, исследованных в данной статье, следует акцентировать внимание на том, что хотя за последнее время Китай и вступил в полосу устойчиво низкой рождаемости (и это существенно отличает Поднебесную от многих развивающихся стран), для него по-прежнему характерен необычайно высокий уровень техногенной нагрузки на единицу земли. Достигнутые за последние два десятка лет высокие темпы роста сельскохозяйственного производства, крупномасштабный рост реального сектора экономики были обеспечены за счет большего вовлечения ресурсного потенциала и экстенсивных факторов (просоветская форма функционирования экономики в 1970-1980-х гг.).

Кроме того, даже интенсификация сельскохозяйственного производства также имела приоритетно ресурсно затратный характер, что до предела обострило глобальные агроэкологические проблемы. Четко сформулированные китайскими специалистами еще в 1980-х гг проблемы, носящие императивный характер, не только не решены спустя четверть века, но и, напротив, приобрели чрезвычайный характер, ибо речь идет о том, что маховик мощного затратного механизма экономики уже раскручен, и к экологическим составляющим все еще применяется остаточный принцип, завуалированный благими лозунгами о бережливости к природным ресурсам, в частности к земельным и водным.

Реальный результат китайской социально-экономической стратегии в аграрной сфере состоит не только в том, что Китай накормил огромную массу своего населения - более 1,3 млрд человек, но и в том, что он претендует быть (в контексте членства в ВТО) конкурентоспособным на мировом рынке. Конечно, это несомненный успех. Вместе с тем, по мнению авторов, насколько долго в КНР будет культивироваться нынешний тип развития, обеспечивший несомненный экономический рост, настолько эта страна будет отдаляться от вектора устойчивого развития, поскольку чем более она будет наращивать свою экономику при существующей технократической ресурсозатратной парадигме, тем более будет сохраняться острота императивно ждущих своего решения кричащих агроэкологических проблем, а именно:

• -    приоритетного решения проблем восстановления плодородия земельных ресурсов и экологического равновесия между элементами агроэкосистем;

• -    устранения дефицита водных ресурсов как для питьевых целей, так и для орошения сельскохозяйственных культур;

• -    обеспечения оптимизации пропорции между поголовьем скота и типами, масштабом и качеством кормо-обеспечения;

• -    мониторинга и упреждения чрезмерного применения минеральных удобрений и пестицидов, в результате чего все еще допускается загрязнение окружающей среды стоками, отработанными газами и твердыми отходами предприятий;

• -    обуздания негативного влияния эрозии на результаты сельскохозяйственного производства.

Итак, заметим, что эти непреложно ждущие своего решения проблемы, кстати вполне идентичные и для России, в условиях кратного роста реального сектора китайской аграрной экономики так и не решены, а вышеупомянутые меры по признанию значимости экологических составляющих, принятые программы и декларации еще не принесли каких-либо заметных позитивных подвижек. Более того, разработка и утверждение этих программ происходят на фоне дальнейшего обострения проблем использования природноресурсного потенциала в аграрном секторе.

Для успешного решения императивных задач, грамотно и вовремя снимающих противоречия и экологические вызовы, безусловно, нужна радикально новая парадигма эколого-экономически сбалансированного развития аграрного сектора Китая. В этом плане у нашего великого соседа непочатый край работы. Идентичные по характеру проблемы имеются и у россиян. Стратегия го- сударств, практически реализующих парадигму устойчивого развития, потребует доброй воли народов, их населяющих, а также властных структур этих стран в плане координации четких усилий по обеспечению судьбоносных мер. В этом плане, по всей видимости, нам есть чему друг у друга поучиться для совместного динамичного решения проблем перехода на вектор устойчивого развития.