Конституционная экономика и конституционные основы общественного выбора в производстве и распределении общественных благ

С конца XVIII в. в экономической науке начала складываться теория общественного выбора. Эта проблема имеет значение не только для математиков, экономистов, но и для юристов.

С точки зрения основоположников теории общественный выбор заключается в поиске наиболее оптимального способа решения вопроса жизни общества и государства. Разумеется, круг вопросов может быть как значительным (соответствующим уровню макроэкономике) – это и проведение общегосударственных выборов и референдумов, на которых принимается бюджет, вводятся новые налоги, вводятся пенсии, так и местного значения (микроэкономического характера) – формирование органов управления юридических лиц, утверждение размера дивидендов и пр.

Так или иначе, по нашему мнению, данная проблема имеет прямое отношение к конституционной экономике, т.е. определенному разделу конституционного права, регулирующего экономические отношения в обществе и государства.

Стоит отметить, что первопричиной развития теории общественного выбора часто называют Великую французскую буржуазную революцию, которая повлекла за собой становление представительной демократии. Действительно, работы маркиза Кондорсе в первую очередь посвящены проблемам принятия формирования и принятия решений парламентом. Однако похожие работы можно найти в трудах средневекового монаха Раймунда Луллия, посвященных способам формирования руководящих органов монашеских орденов. В Новое время интерес к теории общественного выбора был объяснен не столько становлением демократии (только во Франции на короткое время была провозглашена республика), сколько бурным развитием акционерных обществ и иных коллективных субъектов гражданских правоотношений.

В числе основоположников теории общественного выбора часто называют уже упоминавшегося маркиза Кондорсе. Он первым обнаружил противоречие, которое может возникать в ходе принятия решений общественного выбора. Это противоречие принято называть в честь самого автора – парадоксом Кондорсе. Однако на самом деле таких парадоксов три. Самый известный парадокс Кондорсе сводится к следующей абсурдной ситуации. Предположим, избиратели обладают правом определять последовательность кандидатов в бюллетенях (т.е. идет речь о преференциальном голосовании). Пусть 23 избирателя считают кандидата А наиболее желаемым, на втором месте эти избиратели в бюллетенях обозначили кандидата В, а на третьем – кандидата С. 17 избирателей поставили кандидата В на первое место, С – на второе, а А – на третье; 2 гражданина также предпочли кандидата В, но на втором месте в их бюллетенях значится кандидат А, на третьем – кандидат С; 11 человек поставили С на первое, А – на второе, В – на третье. Наконец, 7 избирателей также желают избрания С, но на втором месте в их бюллетенях значится В, а на третьем – А (назовем этот пример первым). Маркиз Кондорсе, опираясь на элементарную математическую логику, потребовал определить кандидата, который будет иметь превосходство во всех парах сравнения с другими кандидатами. Однако в данном примере А > В, В > С, но С > A. Образовался цикл, который логически невозможно разрешить.

Второй парадокс Кондорсе звучит следующим образом. Пусть один человек считает, что А > B > C; второй человек уверен, что В > C > A. Третий решил иначе: C > A > B. Следовательно, любое большинство (любые два или все человека) уверено в цикличном абсурдном положении: А > B > C > A…. и т. д.

Третий парадокс связан с абсурдной ситуацией при принятии закона в парламенте. На втором чтении предложены три поправки к закону. Они частично противоречат друг другу (как и указанные во втором парадоксе суждения). В парламенте есть три крупные фракции, которые эти поправки предложили. Все три поправки принимаются на втором чтении большинством (какие-то две партии сойдутся в своих мнениях), но на третьем решающем чтении закон целиком отклоняется.

Все три парадокса объединены одним свойством – в условиях выбора между тремя альтернативами ни одна из них не имеет поддержки абсолютного большинства со стороны субъектов, принимающих то или иное решение.

Логичный вывод, который вытекает из парадокса Кондорсе, – единственный логичный способ принятия решений возможен лишь в случае участия двух альтернатив (кандидатов, законопроектов и пр.). Только в этом случае победитель всегда будет иметь абсолютное большинство.

В полемику с Кондорсе вступил другой француз де Борда, предложивший также проводить преференциальное голосование. Так, каждый кандидат получает очки соответственно позиции, на которую его поставил избиратель. Каждое последующее место уменьшает рейтинг на единицу. Победитель определяется простым большинством очков. Стоит сказать, что, по всей видимости, автором такого способа голосования был не французский ученый Борда, а известный философ Николай Кребс, более известный как Николай Кузанский. Очевидно, что такой способ голосования не основан на правилах абсолютного большинства. Поэтому он допускает варианты поражения на выборах кандидата, который абсолютным большинством обладает!

Математики в середине прошлого века провели серьезные исследования в области теории общественного выбора. Стоит отметить три работы: Мэя, Эрроу и Гиббарда-Саттертуэйта. Мэй научно обосновал гипотезу Кондорсе, что единственно справедливая избирательная система — система абсолютного большинства в условиях участия двух кандидатов при нечетном числе избирателей. Именно в этом случае будет соблюдаться правило однозначности определения победителя, анонимности (равноправия избирателей), нейтральности (равноправия альтернатив или кандидатов) и монотонности. Анонимность в данном случае означает, что имена избирателей не имеют значения, если избиратели поменяются голосами, то это не повлияет на результат выборов. Нейтральность, наоборот, означает, что имена кандидатов не имеют значения. Если поменять голоса кандидатов A и B, то результат выборов должен соответственно поменяться.

Правило монотонности более значительно. Оно означает, что при увеличении поддержки у выигравшей альтернативы не должно наступать ее поражение. Иначе говоря, кандидат-победитель должен сохранять первое место в случае получения дополнительных голосов. Это вполне разумное и очевидное требование.

Правило однозначности должно запретить использование каких-либо иных способов разрешения спора.

Теорема Мэя гласит, что в случае появления третьего кандидата истинная справедливая демократия невозможна, так как не всегда кандидат сможет получить абсолютное большинство в первом туре голосования. Проведение второго тура несовместимо с правилом монотонности, так как кандидат, занявший второе место в первом туре голосования, вполне может стать победителем во втором. Квалифицированное большинство также нарушает правило нейтральности альтернатив.

Все иные правила — диктатора, жребия, старшинства и пр. — так или иначе противоречат хотя бы одному их четырех правил. Удивительно, но только в середине прошлого века удалось доказать, что демократия должна быть основана на воле простого (проще говоря, абсолютного) большинства граждан!!!

Теорема Эрроу о невозможности развила теорему Мэя. Ярчайшим подтверждением такой невозможности на практике является известный парадокс Кондорсе, ранее нами рассмотренный. Эрроу установил, что ни одна из демократических избирательных систем не может соответствовать требованиям единогласия (Парето-эффективности), независимости от сторонних альтернатив, универсальности, полноты. В первую очередь не соблюдаются правила независимости от посторонних альтернатив (исключение любого проигравшего кандидата не должно влечь смену победителя) или единогласия (если все избиратели считают A победителем, то он и должен признаваться победителем). Системы с категориальным и преференциальным вотумом правилу независимости от сторонних альтернатив не соответствуют в принципе (голоса проигравшего кандидата могут отойти не в пользу прежнего победителя, который получил менее абсолютного большинства голосов избирателей, и изменить результат выборов). Правило диктатора этому требованию соответствует, но оно в корне противоречит критериям демократии. Эрроу5 как и Мэй, отверг правило диктатора и предложил дополнительный критерий: отсутствие диктатора (это простое правило соблюдается в большинстве систем с тайным голосованием).

Работа Эрроу была удостоена Нобелевской премии по экономике, поскольку ее появление произвело эффект бомбы. Эрроу математически обосновал невозможность существования современной представительной демократии, именно поэтому его теорему часто называют теоремой о невозможности.

Теорема Гиббарда — Саттертуэйта также подтвердила невозможность проведения стратегически неманипулируемых выборов без использования правила диктатора при числе кандидатов больше двух.

Многие ученые пытались найти лазейку в теореме Эрроу. Она была найдена. Как выяснилось, теорема Эрроу неприменима к большинству систем кардиналистского голосования (например, одобрительного вотума). Но это не означает, что именно такие системы являются единственно справедливыми — они противоречат правилу большинства, о чем мы говорили ранее. К сожалению, правило большинства входит в противоречие с требованием независимости от посторонних альтернатив. Это проявляется, в частности, в нетранзитивности и парадоксе Кондорсе, которые могут иметь место в том случае, когда ни один из кандидатов не получает абсолютное большинство голосов. В силу этого те системы, которые соответствуют правилу большинства, нарушают правило независимости от сторонних альтернатив и наоборот.

Таким образом, парадокс Кондорсе породил за собой ответ, что полноценный (т.е. внутренне непротиворечивый) демократический общественный выбор из нескольких (трех и более) альтернатив невозможен.

В дальнейшем ученые стали предлагать целый комплекс иных аксиоматических критериев: единогласие (если кандидат A всеми избирателями признается победителем, то в итоге он и должен быть избран), пополнения и участия, независимость от альтернатив, большинства, правило Кондорсе, монотонность, later-no-harm , later-no-help и пр. Как выяснилось, ни одна из систем всем этим критериям не соответствует. Только два алгоритма в наибольшей степени эти правила удовлетворяют: правило диктатора и правило Кондорсе. В силу этого мы делаем свой выбор в пользу метода Кондорсе как наиболее справедливого. Действительно, нет идеального способа принятия решения в рамках общественного выбора. Но есть такой, который является наилучшим среди худших.

Мы считаем¸ что необходимо выделить ряд основных критериев демократического общественного выбора: правило большинства, Кондорсе и монотонности. Эти три правила справедливых выборов взаимосвязаны. Так, победитель по правилу абсолютного большинства всегда является победителем по правилу Кондорсе. Увеличение числа голосов у кандидата с абсолютным большинством голосов не влечет его проигрыш.

Правила анонимности и нейтральности как таковые являются индикаторами соблюдения принципа равных выборов. Отсутствие диктатора – это индикатор принципа свободных выборов.

Принципы свободных, равных и справедливых выборов, по нашему мнению, являются основными в избирательном праве. В силу этого демократические избирательные системы должны обязательно соответствовать указанным шести математическим критериям.

Только при этих политических критериях возможно достижение равенства (равенство участников гражданских правоотношений), свободы (свобода экономической деятельности, свобода предпринимательства, свобода договора и пр.) и справедливости в экономике.

Как выяснилось, ценности свободы, равенства и справедливости (братства), закрепленные еще во Конституции Франции 1789 г., не всегда соблюдаются в конституционной экономике. Более того, современная Конституция России вообще не установила принцип справедливости в распределении общественных благ (только в преамбуле упоминается о «вере в добро и справедливость» и в ст. 7 закреплен принцип справедливого государства, который, как утверждает Конституционный Суд РФ, вполне сочетается с повышением пенсионного возраста).

Мы считаем, что указанные шесть критериев должны строго соблюдаться при решении любого вопроса в рамках общественного выбора. Однако они не соблюдаются как на микроуровне, так и на макроуров- не. Так, избрание Президента РФ, порядок принятия федеральных конституционных законов в Государственной Думе не соответствуют критериям Кондорсе и монотонности и т.д.

На Западе в 60-е гг. сложилась концепция о медианном гражданине. Именно в его интересах и должны приниматься законы и перераспределяться общественные блага1. Принятие законов или избрание депутатов и должностных лиц по правилу большинства не всегда возможно, иные критерии (второй тур президентских выборов, например) не всегда могут привести к принятию решения, соответствующего воле народа. Поиск золотой середины – сложная задача, но существует механизм ее поиска. Например, это алгоритм Кемени – Янга, Тайдемена или Шульце, соответствующие критерию Кондорсе. Метод Кемени – Янга – метод поиска медианы в полном смысле этого слова. К сожалению, он чрезвычайно сложен для реализации даже в XXI в.

Без полноценного установления принципов свободы, равенства и справедливости невозможно говорить ни о каком социальном государстве. Невозможно представить, что без этих ценностей общественные блага будут действительно использоваться на благо всего общества.

К сожалению, в современной России ни о каком равенстве в экономических отношениях говорить не приходится. Проведенная в начале 90-х гг. приватизация привела к возникновению класса олигархов («семибанкирщина»), которая активно вмешивались в политику государства. В начале XXI в. мы наблюдали процесс перераспределения общественных благ от одних олигархических сил к другим.

Стоит отметить, что процессы приватизации проводились во многих странах центральной и восточной Европы после падения социалистических режимов2. При этом такой процесс перераспределения благ носил открытый и справедливый характер в отличие от закрытых залоговых аукционов 90-х гг.

Принятый в 2018 г. закон о повышении пенсионного возраста в России проверялся Конституционным Судом РФ. Сам Суд неоднократно в своем решении ссылался на конституционные принципы равенства и справедливости, без которых немыслимо существование правого и социального государства. При этом сам закон был признан соответствующим Конституции.

На наш взгляд, в рассматриваемом Определении от 2 апреля 2019 г. № 854 как раз принцип справедливости и не был рассмотрен. Длительное время в советской России налоги воспринимались как обязанность граждан по содержанию государственного аппарата. В то же время на Западе сложилась иная концепция – это инструмент перераспределения социальных благ. Считается, что финансовая система государства должна поддерживать примерное фактическое равенство граждан, не допуская чрезмерного имущественного расслоения. Именно поэтому многие развитые страны мира ввели прогрессивные налоговые ставки (чем больше получаешь дохода, тем больше и платишь налогов). Так, в Великобритании максимальная налоговая ставка подоходного налога равна 45%, а минимальная – только 10%. Считается, что это позволяет поддержать солидарность, т.е. братство и справедливость в обществе. Именно такое понимание содержится, в частности, в Хартии основных прав Европейского союза (ст. 54). Только так может быть реализовано так называемое право на счастье, которое вслед за И. Кантом стало закрепляться в ряде конституций стран мира (в Бутане, например)1.

Ряд государств мира установили безусловный базовый доход. Сначала он был введен в ряде стран Персидского залива в качестве ренты на добычу полезных ископаемых. Однако ряд стран Европейского союза, не имеющих запасов нефти и газа, также ввели подобные выплаты. Например, в Италии безусловный базовый доход равен 780 евро (он выше размера средней зарплаты в Пермском крае и, разумеется, гораздо выше размера средней пенсии в России). Отметим, что одновременно с введением безусловного базового дохода в Италии был снижен и пенсионный возраст на пять лет (до 62 лет). На наш взгляд, смысл пенсионной системы заключается не только в материальной помощи гражданами, которые полностью или частично утратили способность к труду. Пенсия – это и инструмент перераспределения социальных благ.

Проведенная в 2018 г. пенсионная реформа, по нашему мнению, не соответствует принципу социальной справедливости. Расчеты, обосновывающие возможность повышения пенсии в случае повышения возраста, нам кажутся смехотворными. Наоборот, мы отлично понимаем, что в России большинство пенсионеров продолжают работать и после выхода на пенсию, так как размер пенсии не позволяет гражданам достойно жить, в лучшем случае – лишь существовать. Теперь же такие граждане лишатся дополнительного дохода, что еще больше увеличит разрыв в имущественном положении граждан и приведет к росту социальной напряженности.

В силу этого мы считаем, что одним из принципов российский конституционной экономики, регулирующей в том числе и процессы принятия решений в рамках общественного выбора при производстве и распределении социальных благ, должен стать принцип социальной справедливости. И пусть Эрроу установил, что абсолютная справедливость невозможна, это не означает, что нет необходимости стремиться к ее достижению.

Главной причиной отсутствия социальной справедливости в России мы видим в несправедливости законов, определяющих избирательный и законодательный процесс. По мнению еще одного Нобелевского лауреата Джеймса Бьюкенена, именно эти законы и составляют ядро конституционной экономики. Очевидно, что политика и экономика неразрывно связаны между собой, поэтому обе сферы воздействуют друг на друга. Позитивное право (Конституция РФ, ГК РФ) является посредником между этими сферами. Очевидно, что ни одна из экономических реформ в России не может быть доведена до конца без одновременной реформы политической системы.