Король Яков II Стюарт, ирландские элиты и патриотический парламент

DOI:

«Славная революция» 1688–1689 гг. с момента ее осуществления привлекала пристальное внимание исследователей, что не удивительно, она заложила основы конституционной монархии и социально-политической и конфессиональной систем, которые явились опорой политического развития. Объединенного королевства вплоть до современности и отличительной чертой ее идентичности в мультикуль-турной Европе. Жизнестойкость этих институтов, сформировавшихся еще в далеком XVII столетии, позволяет существовать и в наше время. В зарубежной историографии это событие получило чрезвычайно широкое освещение во всех трех композитах, из которых состояла тогдашняя британская монархия: Англии (см., например: [3; 5; 11; 12; 17; 21; 23; 26; 31–33; 35; 39; 41; 48; 49]), Шотландии [7; 8; 13; 14; 18; 21; 25; 29; 30; 36; 43; 47] и Ирландии [4; 6; 9; 11; 12; 15; 18; 22; 27; 28; 34; 37; 38; 44– 46]. В отечественной историографии это вопрос практически не изучен. Стоит отметить лишь статью К.А. Алексеева [1], которая от- личается обзорным характером и уже несколько устарела, и работу самого автора [2]. В качестве центрального вопроса представляется Патриотический парламент 1689 года. Об этом сословном представительстве упоминается во многих работах. Однако в них не встает вопрос о политических силах, которые стояли за этим органом и направляли его деятельность. Ирландские авторы предпочитают уделять больше внимания боевым действиям, а не мирной политической борьбе, которая также имела место в период якобитского восстания 1689– 1691 гг. [15; 27; 38].

Прежде, чем перейти к политической борьбе, вызванной «Славной революцией», необходимо обратиться к краткой истории заселения Ирландии, без чего дальнейшие события не будут вполне ясны. Основную массу населения острова составляли коренные жители (гэлы), которые во время Реформации остались верны Римскому престолу. Долгое время с ними делили власть на острове так называемые «старые англичане» (в отече- ственной историографии более употребителен термин «англо-ирландцы»), являвшиеся потомками англо-нормандских феодалов, начавших захватывать ирландские земли еще в средневековую эпоху. «Старые англичане» усвоили язык и обычаи гэлов и в большинстве также остались верны католической церкви. Все это облегчало процесс налаживания контактов между коренным населением и переселенцами первой волны. В начале XVII в. англо-ирландская аристократия была вытеснена с доминирующих позиций в экономической и политической жизни острова переселенцами второй волны – пуританами (так называемыми «новыми англичанами» и «новыми шотландцами») [33, p. 216]. Этот процесс был связан с двумя факторами. С одной стороны, они были вызваны притеснением сторонников радикальной Реформации в Англии и Шотландии, которые были вынуждены покинуть родину и искали нового места жительства. С другой стороны, возможность заселения новых территорий создала коллапс власти в Ольстере, связанный с так называемым «бегством графов», которым окончилась продолжительная борьба гэлов северной Ирландии с Тюдорами. Тогда вожди ольстерских повстанцев были вынуждены покинуть свои земли и отправиться в союзную католическую Италию. Со временем британский монарх Яков I осознал, что в связи с неустойчивой политической ситуацией в Ирландии британскому правительству было выгоднее поддерживать новых переселенцев, используя их против католиков, чем подвергать колонистов преследованиям.

Каждая из этих этнических групп была представлена в парламенте: гэлы – родовой ирландской знатью, а также высшими военными чинами, англо-ирландцы – представителями наиболее влиятельных и богатых аристократических семейств. Из элиты поздних переселенцев в ближайшем окружении короля был лишь одни граф Грэнард. Прочие лидеры «новых англичан» и «новых шотландцев» перешли на сторону Вильгельма Оранского и не принимали участие в работе ирландского парламента. В конце якобитского восстания 1689– 1691 гг. их примеру последовал и сам Грэнард.

Между тем, бежавший в ходе «Славной революции» 1688–1689 гг. британский монарх

Яков II Стюарт обосновался сначала во Франции, однако уже в марте 1689 г. отправился поднимать восстание своих сторонников на «Изумрудном острове».

В качестве базы якобитского восстания Ирландия была выбрана не случайно: в этом королевстве существовали наиболее благоприятные условия для развития широкого движения в пользу низложенного Стюарта. Во-первых, Ирландия была единственным из британских королевств, которое осталось верным Якову II во время «Славной революции» [42, p. 304, 317]. Во-вторых, основную массу населения Ирландии составляли католики, которые благожелательно бы отнеслись к прямому военному вмешательству французского правительства и не восприняли ее как интервенцию.

Прибыв в Ирландию, Яков II столкнулся с достаточно сложной ситуацией в лагере своих сторонников. Якобиты были расколоты на несколько политических группировок. Особую партию составляли прибывшие с ним из Франции военные и дипломатические советники, которые отстаивали при якобитском дворе в Дублине интересы французского короля Людовика XIV [44, p. 63–66, 69, 76]. Отдельная группировка была представлена бывшими соратниками короля, бежавшими вместе с ним из Англии и Шотландии во время «Славной революции». Наиболее видным представителем английских эмигрантов был старший из незаконнорожденных детей Якова II – герцог Берик [42, p. 235]. Среди шотландских эмигрантов, немалую часть которых составляли католики, лидером был граф Мелфорт [44, p. 63]. Так же как и сам Яков II, эмигранты рассматривали «Изумрудный остров» не более как перевалочный пункт, и стремились как можно скорее перебросить ирландские войска в Британию и начать борьбу за Лондон.

В то же время в своем «третьем королевстве» король был вынужден опираться на влиятельную партию англо-ирландской аристократии. «Старые англичане» были готовы поддержать Якова II лишь в случае выполнения им их условий: конфискации земель колонистов с последующей передачей прежним владельцам и максимального расширения автономии Ирландии [24]. Яков II был не готов пойти на столь радикальные шаги. К тому же решение этих вопросов требовало длительной задержки в стране, что Вильгельм Оранский и его британские сторонники могли использовать для укрепления своих позиций в Англии и Шотландии. Партию англо-ирландской знати возглавлял лорд-наместник Ирландии – Ричард Толбот, граф Тирконнел (1630–1691). Последний принадлежал к одному из самых древних англо-ирландских родов. Как и многие «старые англичане», Р. Толбот ненавидел протестантов и в то же время презирал гой-делов. Он был тяжело ранен во время штурма Дрогеды (1649 г.) и несколько раз попадал в плен к «круглоголовым». После поражения роялистов в Ирландии Р. Толбот поступил наемником в армию испанского короля, где познакомился со своим будущим патроном – герцогом Йорком – и быстро вошел в его ближайшее окружение. Однако подлинное восхождение Р. Толбота началось с вступлением на британский престол Якова II. В 1685 г. ему были пожалованы титул графа Тирконнела и пост главнокомандующего ирландской армией [10, p. 345].

Главной целью англо-ирландцев было, воспользовавшись политической сумятицей, возникшей из-за «Славной революции» в Британии восстановить свои прежние позиции в политической и экономической жизни Ирландии и добиться максимальной автономии.

Кроме того, Яков II должен был учитывать интересы коренных ирландцев – гэлов, составлявших самую многочисленную и ревностную группу его сторонников. Именно они сформировали 40-тысячную якобитскую армию [40, p. 154–155]. В ирландской столице королю гэлами был устроен грандиозный прием. Они надеялись в сложившихся политических условиях склонить своего короля к предоставлению Ирландии полной независимости и, в то же время, не желали стать пушечным мясом в борьбе Якова II за престол в других британских композитах без решения их главных требований: земли и свободы католической церкви. Партию гэльской знати возглавляли генерал Джастин МакКарти и полковник Патрик Сарсфилд [10, p. 360–361].

Учитывая весь этот клубок противоречий, с начала ирландского восстания Яков II был вынужден лавировать между различны- ми группами своих сторонников. Король извлек определенные уроки из «Славной революции» и сделал ставку на широкий союз католиков и всех протестантских деноминаций.

В историографии никогда не ставилась проблема переговоров между Яковом II и различными фракциями его сторонников, предшествовавших работе Патриотического парламента. По всей видимости, они длились около двух месяцев, начиная с прибытия короля на «Изумрудный остров» 12 марта 1689 г. до созыва 7 мая Патриотического парламента. К сожалению, документов, свидетельствующих о ходе переговоров, не сохранилось. Единственными источниками могут служить обращение ирландской делегации к Якову II в Килкенни 22 марта 1689 г., речь короля на открытии парламента в Дублине 7 мая 1689 г. и выпущенные в этот период Яковом II декларации, которые явились ответом на отдельные требования его сторонников.

22 марта Яков II в ходе своего путешествия по Ирландии прибыл в Килкенни, где от лица ирландского нобилитета перед ним прочитал речь, по одной версии – епископ Ос-сори, по другой – известный доктор богословия Мерфи. От лица всего ирландского народа монарху изъявлялись верноподданнические чувства. Он объявлялся потомком полулегендарного короля Фергуса [10, p. 389– 391]. Здесь следует подчеркнуть, что ирландские документы того времени пестрят подобными поэтическими и архаичными формулировками, что отражает увеличение в рядах ирландских представителей гэльского элемента. К.А. Алексеев, расценивая подобные обороты не более как литературные эпитеты, склонен отбрасывать целый комплекс документов, считая их бессодержательными и объявляя главными источниками по изучению программы ирландских якобитов законодательство Патриотического парламента [1, c. 34–35].

Между тем, законодательные акты, принятые дублинским парламентом в мае 1689 г., являются лишь результатом тех переговоров, которые велись между Яковом II и ирландскими этническими элитами. Множество специфических формул, таких как: «мы рады, что отступничество Англии предоставило нам счастливую возможность целовать Вашу руку в нашем верноподданном королевстве» или «взгляд солнца на протяжении этих трех тысяч не связывал нас так прочно, как авторитет Вашего Величества сделал это ныне» и т. п., вместе с попыткой увязать династию Стюартов с полулегендарным ирландским королевским родом [10, p. 389–391] – являются прямыми свидетельствами признания легитимности Якова II ирландцами задолго до решений «Патриотического парламента». Стремясь выказать свою преданность монарху-единоверцу, представитель ирландской элиты в этой речи заявлял, что ирландцы готовы вместе с Яковом II идти не только в «мятежный Лондон», но и в «вероломный Амстердам» [ibid.].

К сожалению, не сохранилось документов, свидетельствующих о дальнейшем ходе переговоров. Косвенным отражением этого процесса могут служить лишь декларации, выпущенные Яковом II c 24 марта по 7 мая 1689 года. На следующий день после прибытия в Дублин, 25 марта 1689 г., Яков II издал декларацию о всеобщей веротерпимости. Кроме того, король выпустил декларацию, запрещавшую католикам захватывать протестантские церкви, которая впрочем, не исполнялась [10, с. 374–375]. Сразу по прибытии в Дублин Яков II и развернул активную кампанию по борьбе с раппари, досаждавшим крупным собственникам, прежде всего, протестантам [ibid., p. 362–363]. Таким образом, Яков II активно привлекал на свою сторону протестантов, однако безуспешно, поскольку те твердо стояли на стороне своего единоверца Вильгельма Оранского и не доверяли королю-католику.

Учитывая общую обстановку в Ирландии, Яков II принял решения созвать в Дублине парламент. С помощью данного политического шага король намеревался решить три важные задачи. Во-первых, решения парламента должны были стать завершающей фазой переговоров Якова II со всеми группировками его сторонников в Ирландии, и стать своеобразным компромиссом, который бы создал базу для дальнейшей совместной деятельности якобитов. Во-вторых, парламент должен был окончательно законодательно оформить якобитский режим в стране. В-третьих, Яков II нуждался в деньгах для дальнейшего ведения войны и надеялся их получить у ирландских сословий.

25 марта Яков II выпустил декларацию, объявлявшую о созыве в Ирландии парламента [10, p. 362]. Выборы в законодательный орган были организованы таким образом, чтобы обеспечить абсолютное большинство католикам. Ирландский историк Дж.Г. Симмс сообщает, что нередко к королевским рескриптам, объявляющим о созыве парламента, которые направлялись мэрам в городах и шерифам в сельской местности, были приложены письма от герцога Тирконнела, содержащие списки лиц, которые должны были быть выбраны депутатами [44, p. 74].

7 мая 1689 г. открылась сессия парламента, получившего в историографии название «Патриотического» или «Якобитского». Парламент заседал в Дублине с 7 мая по 20 июля 1689 г. [22, p. 66] и, несмотря на достаточно краткий срок своей работы, отличился весьма плодотворной работой: за 44 дня парламентской сессии было принято несколько десятков законов.

Старясь подчеркнуть свою толерантность к реформационной церкви, Яков II пригласил на заседания парламента 9 лордов-протестантов, в том числе четырех англиканских епископов. На заседания парламента не был допущен ни один католический прелат [ibid.]. Более двух третей депутатов были выходцами из аристократических семейств «старых англичан», хотя на заседаниях присутствовали и представители гэлов, возглавляемые Дж. МакКарти и П. Сарсфилдом . Спикером депутаты выбрали яркого католического деятеля – генерального прокурора Ирландии Ричарда Нейджела [10, p. 364; 45, p. 78]. Таким образом, в парламенте были представлены интересы, главным образом, католической англо-ирландской знати [45, p. 80].

Начиная с момента возникновения сословного собрания в Ирландии, «Патриотический парламент» 1689 г. стал первым, на котором лично присутствовал король Англии [ibid., p. 69]. 7 мая Яков II открыл заседание парламента и выступил с речью, которая представляет собой завещающую точку в переговорах монарха с ирландской политической элитой. Фактически, в речи содержится ответ короля на требования ирландской стороны. Король начинает свое обращение к ирландским делегатам выражением глубокой благо- дарности за их преданность, «в то время как остальные мои подданные столь дурно ведут себя в отношении меня или столь подло предали меня». Основной мыслью выступления является чрезвычайная близость интересов Якова II и ирландского народа. Любопытно, что, подчеркивая традиционную лояльность местного населения дому Стюартов, Яков II, между прочим, упоминает и о «Киллкеннейс-ком Обращении» от 22 марта 1689 г., что является еще одним доказательством взаимосвязи этих двух источников. Речь монарха содержит прямой намек на необходимость объявления войны новому английскому правительству, в обмен на что Яков II обещает ирландцам «национальное процветание». Все обещания короля носят чрезвычайно размытый характер. В частности, Яков II упоминает о свободе вероисповедания и намекает на возможность пересмотра земельного вопроса, однако не говорит конкретно и не дает депутатам никаких указаний [10, p. 391–392].

Первым законом, рассмотренным и принятым Патриотическим парламентом стал так называемый «Акт о признании», который осуждал «Славную революцию» в Англии и Шотландии, объявлял Вильгельма Оранского иноземным принцем и узурпатором, его сторонников – «предателями и врагами», а свержение Якова II – противоречащей британским законам и осуществленную насильственно и с помощью иностранной военной силы. В законодательном акте подтверждалось, что Ирландия является независимым от Англии королевством, а Яков II – его полноправным монархом [16, p. 747–749].

Англо-ирландская партия, составлявшая абсолютное большинство в парламенте, поставило своей целью решение двух задач: добиться полной независимости ирландского государства и передачи всей земли в руки католиков [24; 22, p. 65–66]. Однако для их решения парламентариям было необходимо отменить два базовых закона, определявших экономический и политический строй в стране: в первом случае «закон Пойгинса», во втором – «Акт об Устроении», принятый в период Протектората Кромвеля. В первом случае ирландских якобитов постигла неудача. «Закон Пойгинса», принятый в 1494 г., фактически лишал ирландский парламент законода- тельной инициативы: он мог начать работу только с разрешения английского короля и обсуждать только те вопросы, которые были рассмотрены и допущены к обсуждению английским Тайным советом [45, p. 65]. Накануне созыва парламента католикам удалось убедить Якова II изменить главную формулировку «закона Пойгинса», а именно оставить за лордом-наместником право предварительно рассматривать повестку парламента, но отменить обязательное ее согласование с английским королем и его Тайным советом [ibid., p. 71]. Однако когда входе заседания ирландской парламентской сессии речь зашла о полной отмене «закона Пойгинса», Яков II, несмотря на мощное давление со стороны парламента, выступил категорически против [22, p. 62].

Все же Якову II пришлось согласиться на билль, получивший после его принятия обеими палатами название «Декларативного акта», который полностью выводил ирландский парламент из подчинения английскому. В билле утверждалось, что над населением Ирландии не имеют юридической силы законы, принятые английским парламентом. Кроме того, два главных суда королевства (Суд лорда канцлера и Суд королевской скамьи) становились полностью независимыми от английских инстанций [16, p. 749–750]. Таким образом, Якову II удалось сохранить контроль английской короны над ирландским законодательным собранием, пожертвовав при этом юрисдикцией английского парламента [33, p. 227].

Был принят специальный закон против врагов установившейся в королевстве власти, получивший название «Акта о лишении гражданских прав и конфискации имущества». Согласно нему, 2,445 человек, которые бежали в Ирландию с территории, подконтрольной якобитам, в Ольстер, на о. Мэн, в Шотландию или в Англию в случае, если они не вернутся в Ирландию и не присягнут Якову II, обвинялись в государственной измене и лишались имущества. Это было «условное объявление вне закона» [45, p. 74–75], поскольку если указанные лица возвращались в Ирландию до определенного срока и доказывали свою невиновность, с них снимались все обвинения [16, p. 750–752].

К тексту закона прилагался список имен. В этом списке среди прочих значи- лись один протестантский архиепископ, семь епископов, восемьдесят три священника, один герцог и шестьдесят три светских лорда [16, p. 750–752].

После того, как были выработаны юридические основы политического строя нового государства, парламент приступил к решению земельного вопроса. Яков II выступал против радикальной аграрной реформы в Ирландии, в частности, против отмены «Акта об Устроении» Кромвеля, поскольку считал его одной из основ, обеспечивающих сохранение Англией экономического контроля над Ирландией [45, p. 71]. Однако Верховный судья Суда королевской скамьи Наджет, поддерживаемый католическим большинством в парламенте, внес билль об отмене «Акта об Устроении». Яков II долгое время сопротивлялся подобным попыткам, угрожая распустить парламент [22, p. 68–74]. В борьбе с католической аристократией по вопросу о земле король опирался на своих немногочисленных сторонников среди протестантов и на так называемых людей «новых интересов» – католиков-землевладельцев, которые получили свои поместья о тех, кто располагал ими согласно «Акту об Устроении». В этой группировке оказались несколько королевских судей и сам лорд канцлер герцог Тирконнел. Все они активно сопротивлялись принятию «Акта, отменяющего акт об устроении» [45, p. 71].

Однако в ответ депутаты заявили королю, что «если он не вернет им землю, они не будут за него сражаться». Вспыхнул конфликт между королем и парламентом. Общины отказывались вотировать Якову II деньги прежде, чем он поддержит отмену «Акта об устроении». Католическую партию поддержали советники-французы. Возникла угроза мятежа среди гарнизона столицы: солдаты пришли на помощь парламентариям.

В результате Яков II был вынужден сдаться, и после шести недель горячих дебатов билль был принят. Согласно этому закону у протестантов было изъято 20 млн акров земли и передано их прежним владельцам. По подсчетам ирландского историка Т.Д. Ингрэма англо-ирландцы получили даже больше земель, чем они потеряли в результате «кромвелевского устроения», поскольку к землям, конфискованным у них за учас- тие в восстании 1641 г. прибавились владения, изъятые якобитским режимом в 1689 г. [16, p. 717–719; 22, p. 61–62, 68–74; 45, p. 72–73, 78] В отличие от вопроса о «законе Пойпингса» в данном случае Яков II был вынужден уступить, поскольку именно надежда вернуть свои земли привела в лагерь его сторонников большинство ирландских католиков. В то же время данный закон учитывал интересы прежде всего англо-ирландской аристократии, поскольку по нему «те, кто потерял земли до 1641 г., главным образом ольстерские гэлы, не получили почти ничего» [44, p. 83; 45, p. 74].

Таким образом, в политическом плане депутатам Патриотического парламента удалось добиться существенного расширения автономии своей страны, однако в экономическом отношении Ирландия осталась экономически и политически зависимой территорией. Ключевую роль в Якобитском парламенте играла фракция англо-ирландской знати, представавшей интересы всех «старых англичан». Они стремились к восстановлению своего господства, подорванного англичанами в ходе революции середины XVII в. Гэлы также были представлены Патриотическим парламентом, однако их лидеры были менее влиятельны, и им удалось добиться лишь тех уступок, которые объединяли их интересы с англо-ирландцами. Постановления Патриотического парламента, существенно изменивших политический и социально-экономический строй в стране, определили жизнь «Изумрудного острова» в течение всего периода якобитского правления вплоть до конца 1691 г., когда Ирландия была окончательно подчинена Вильгельму III Оранскому.