Лексика, выражающая стыд, смех и плач (по роману "Кк асаба" Т. Сыдыкбекова)

Бюллетень науки и практики / Bulletin of Science and Practice

УДК 811.161.1(575.2) (04)                             

Известные ученые Н. Д. Арутюнова, Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев, Л. Е. Антонова и другие ученые-лингвисты обращали свое внимание на проблемы теории этики, истории возникновения морально-этических понятий в русской народной культуре, на способы выражения посредством языка таких понятий общественной оценки как порядочность, стыд, позор, вина [1, с. 44‒46]. Мимические выражения эмоций стыда и чувства неловкости во многом совпадают друг с другом. Покраснение лица из-за возбуждения вегетативной нервной системы до сих пор остается загадочным феноменом. Ослабление нейронной активности, повышение самооценки, такие чувства, как ненависть, выслушивание критики и поражение, мысли и действия порождают эмоцию стыда. Резко меняется отношение к себе пристыженного человека, не может найти необходимые слова, запинается, превращается в объект насмешек и шуток, чувствует себя ущемленным, горюет или свирепствует.

Эмоция стыда находится во взаимоотношении с эмоциями заинтересованности, радости, горя, злобы, страха и ненависти. Стыдливость доказывает принятие человеком мнения окружающей его среды, его старание развивать социальные навыки, устремленность на углубление духовного мира [2, с. 45].

Мы остановимся на выражении эмоций стыда, порядочности и чувства неловкости в романе «Кок асаба».

Жаш-Тегин уяң жылмаят: ‒— Азыр биле элекмин, Эр-аке. Баралбадым. Корктум оз айыбымды. өзүм ачуудан уялдым. Журттан уялдым, корктум [4, с. 35]. (Жаш -Тегин стыдливо улыбается: Пока я не знаю, Эр-аке Не смог сходить. Боялся. Мне было стыдно раскрывать самому свою вину. Мне был стыдно, боязно перед народом...).

Здесь в первом предложении даны стыд, чувство неловкости героя. Во втором предложении мы видим проявление двух чувств вместе — чувства стыда и боязни.

Унижаться от стыда, плач - стыдиться, унижаться, состояние обиженности [5, с. 1395]. Барс Эр-Кишинин жебесин таанып уялып кетти да, ызысына чыдабай ыйлап жиберди [4, с. 153].(Барс узнав стрелу Эр-Киши и сгорая от стыда, заплакал). На этом примере даны горечь и плач, появившиеся от стыда героя. На этом примере так же вместе выражены эмоции стыда, горечи и плача.

Взять себя в руки, чувствовать честь — чувствовать честь, гордость, от чувства чести обрести мужество, чувство ущемления гордости [5, с. 961].

Жаш-Тегин намыстана кетти: Уа, Эр-аке? Ууз баба чалчык берди [4, с. 166]. (Жаш-Тегин вспомнил о чести: Уа, Эр-аке? Ууз баба дал грязь ) ...

Стыдиться досадовать — думать о чести, стыдиться, мужаться [5, с. 112].

Улан арданып акырын айтты: — Бакыра элекмин ... [4, с. 64]. (С чувствтвом стыда юноша тихо сказал: — Пока не кричал...) На данных примерах вместе выражены стыд, гордость, чувство чести.

Чувство неловкости: остаться в неудобном положении, стыдиться [5, с. 985].

Кийин, Эр-Кишинин айласын, эбин көргөн соң ал, өзүнүн антип ыйлап жибергенин эстеп алып уялат, оңтойсуз сезип, кызарып, кыйпычылыктайт [4, с. 110]. (Потом, вспоминая, как он заплакал, когда он увидел ловкость, хитрость Эр-Киши, стыдится, чувствует себя неловко, краснеет, не находит себе места).

Роман очень богат эмоциями, в нем имеются различные эмоции: горечь, вина, прощение, обеспокоенность, переживания, удивление, опасность, предчувствие, озлобление, ярость, обеспокоенность, стыдливость, напрасные мучения, доверие, терпимость, горе, сомнение, горькие думы, несдержанность, чувство боязни, гордости и т.п. В романе описывается схожесть и противоположность друг к другу этих названных чувств.

Жаш-Тегин жеңилденет. Экөө тынбай балта согушат. Жаш-Тегин тердейт. Эр-Киши тердебейт. Жаш-Тегин чарчайт, Эр-Киши чарчабайт. Бирок Жаш-Тегин шек билдиргиси келбейт. Колтукту созот, балтаны бийик көтөрөт. «Каап, чарчадым....Эр-аке билбесин» — деп өкүнөт. (Жаш-Тегин облегчается. Оба безостановочно бьют топором. Жаш-Тегин потеет. Эр-Киши нет. Жаш-Тегин устает. Эр-Киши не устает. Но Жаш-Тегин не хочет подавать вид. Растягивая плечо, высоко поднимает топор. «Надо же, устал ... Хоть бы Эр-аке не узнал», огорчается он).

Эр-Кишини каш-кабагы түктүйө калат. Ал шек бербей мышыкча кылтыйып, алдыртан Жаш-Тегинге көз кырын салат [4, с. 40]. (У Эр-Киши брови начинают сходиться. Он исподтишка как кошка, коснется взглядом Жаш-Тегина). Здесь, по контексту, даются чувства стыда и огорчения.

Эр-Киши ушул ою менен өзүн-өзү алаксытты. Өзүнүн иштеген канкордугун, эрдик-зулумдугун эстеп теңирге актанды ... Азыр жанында киши болсо, ага угуза айтмак: — Киши уулун кагышың деп жараткан тура Теңири ... Биз дагы айкашта башканы аябадык .... Ону

Теңир өзү биледи. Өзү кечиреди, — деп актанмак. Антип актанышка азыр Эр-Кишинин жанында бир жан жок. Жада калса тээ кыр ылдый жарыша учуп келишкен эки көгүчкөн да обочого конушту [4, с. 437]. (-Эр-Киши этой мыслью отвлек себя. Вспомнив свою совершенную кровожадность, героизм и жестокость, оправдывался перед Тенгри ... Если был сейчас рядом с ним находился человек, он бы сказал вслух: — Оказывается Тенгри создал сыновей человека для схваток ... И мы в бою не жалели других ... Это знает и сам Тенгри. И он сам это простит, — оправдывался бы он. Для того, чтобы Эр-Киши так оправдывался, сейчас возле него нет никого. Даже те два голубя, которые прилетели вдогонку вниз со склона, сели в отдалении). В данном отрывке писатель описывает заставляющее задумываться состояние виновности, неловкости героя.

Таким образом, создание мира эмоций героев в романе развивается постепенно. Мы остановились на поясняющих (интерпретационных), изображающих мимически, эмоционально оценивающих и выражающих эмоцию стыда лексическими средствами при создании образов героев.

Значения, выражающие смех и плач

Лексику, выражающую смех и плач М. Г. Усманова отмечает как «издание человеком звука, который находится вне речи, это особый вид, не относящийся к его речи» [6, с. 32].

Ю. А. Кузнецов выводит на отдельную лексико-семантическое поле лексические единицы на русском языке, выражающие смех. Он отмечает, что вместе с ним они находятся на пересечении таких нескольких семантических групп, как эмоции, знаки препинания, мимика, жесты, взаимоотношения между людьми [3, с. 66]. Таким образом, причина смеха или улыбки, удивление, испуг, открытие и др. случаях, служат лексемы в значении смеха. А мы, отмечая как отдельную группу языковых средств в значении смеха и плача, считаем особыми эмоциями, выраженными посредством издания звука. Мы рассматриваем языковые средства, выражающие смех и плач вместе с антонимической и синонимической корреляцией. Как отмечал Ф. П. Филин, синонимическая и антонимическая взаимосвязь является двумя большими конструктивными важными типами семантической связи слов в структуре лексико-семантической группы [8, с. 27].

Синонимы встречаются в художественных произведениях очень часто. Потому что изложение одного и того же явления, события, предметов различными словами, является излюбленным способом мастеров художественного слова. Примененные вместе в стилевых целях синонимы не только создают ряд родственных, однозначных слов, но и создают условия для точной и художественной передачи мысли. Слова-антонимы, как и слова-синонимы являются средствами художественного слова. Профессор Б. Усубалиев говорил: «Как средство художественного слова антонимы занимают особое место среди лексических категорий». Это, прежде всего, обусловлены различными их стилевыми функциями» [7, с. 85]. В художественных произведениях антонимы делают высказываемые мысли точными, весовыми, целевыми, краткими и придают определенную художественность, повышают эмоциональную экспрессивность.

Следовательно, слова антонимы являются важными средствами при изображении противоположных настроений героев, различных перипетий в жизни, отражении в них явлений. Если мы обратимся к роману, который рассматриваем: Айырмачтан аз эле башы чыккан бала эми көчүгү ошол айырмачка биротоло жабышып калгандай эпейип, Кунандын алга карай тикчийген кош кулагына карап ал, жыргап, кубанып күлүп бараткан сыяктуу [4, с. 15]. (Едва возвышавшийся с седла мальчик, как влитой сидевший и будто навсегда приросший попкой к тому седлу, кажется, едет в блаженстве, смеясь и радуясь, смотря на навостренные вперед уши двухлетки). Здесь с подачей вместе синонимического ряда в блаженстве, радуясь, смеясь передается положительная эмоция у героя.

Эмотивная лексика в антонимического и синонимического ряда создает одну из лексико-семантических групп в романе «Көк асаба».

Испугаться — не придавать значение

Эр-Киши бирде быжылдап өткөн-кеткенден кеп салат, Жаш-Тегиндин көңүлүн таптакыр шашылбас жайбаракаттыкка бурат. Анан чочугандай, кандайдыр бир коркунучтуу эрдикти айтып калат. Ага адегенде кызыгып, элее карап, таңдана берген Жаш-Тегин бир аздан кийин Эр-Акенин оюн баамдайт, ал кайра камырабайт. [4, с. 61]. (Эр-Киши то начинает рассказывать о прошлом, внимание Жаш-Тегина обращает нанеторопливое спокойствие. А потом, как будто случайно, расскажет о каком-то страшном подвиге. Жаш-Тегин, который в начале заинтересовался и с удивлением смотрел раскрыв рот, через некоторое время улавливает мысли Эр-Аке , и опять успокаивается). Здесь вместе с эмоцией испуга, удивления героя, в то же время изображается состояние успокоения его. В отрывке синонимы идут один за другим и служат как средство,выражающее эмоцию и в контексте создана синонимическо-антонимическая семантика.

Успокоение-сожаление

Дасыккан карт күрөң селт туурага карады. Эр-Киши шап тээк чойду. Куйруктуу жебе токойду-тоону жаңыртып ачуу ышкырып барып кандайдыр бир жумшак нерсеге жеткендей «лып» басылды ... Эр-Киши камырабай өкүнгөн болду: — Аа — тээ...колтук түптөн жүрөккө мадалар дедим эди ... [4, с. 64]. (Наезженный старый гнедойрезко повернул головув сторону. Эр-Кишитут же натянул тетиву. Хвостатая стрела, оглушая свистом своим лес и горы, вдруг замолкла, как будто настигла чего-то мягкого … Эр-Кишивыразил сожаление,как бы не придавая значение: — Аа-тээ … так и думал, целясь в подмышки, вонзить в сердце). Посредством антонима не придавать значение — сожаление раскрыта эмоция героя.

Антонимы использованы как необходимый художественный способ,смогли передать мысль экспрессивно, эмоционально.

Радость-плач

Адылтай ажонун көздөрү жашка тумандады. Өзү көрө албай кубангандан ашыга сурады: — Чын кондубу? Чынбы? Түлөөсүн тартындар! [4, с. 24]. (Затуманились глаза Адылтайажо от слез. Сам не видя, от радости торопливо спросил:Точно ли сел? Истинно? Поднесите тулоо!).

Обида-смех

М.: Чынында Эр-Кишинин ызалуу, кордолгон акыбалы өзүнө күлкүлүү болуп көрүндү: «О, укмушу көп шумдуктуу дүнүйө — деди ал: — Бир кезде балтасы менен кетилген жандын алдына маталып келдимби? Чынбы, ушу? [4, с. 32]. (На самом деле оскорбленное, горестное состояние Эр-Киши самому показалось смешным: О, беспощадный мир, полный жестокости — сказал о — Неужели привели меня связанным к существу,который когда-тобыл ущерблен вместе с топором? Так ли это?). Здесь, если горечь, досада является эмотивными значениями, в то же время изображено смешное состояние, появившееся вследствие горечи. Антонимы даны на уровне контекста и показали противоположность досады и смеха. Названный эмотив относится к нейтральному значению, потому что здесь встречается и эмоция удивления и дано состояние героя насмешки и смеха над собой с досадой. Состояние удивления героя выражены в его внутренней речи: О, беспощадный мир, полный жестокости — сказал он. Элтерес ишенбей күлгөн болду. Элтерестин күлкүсү күлкү эмес эле ыза эле [4, с. 381]. Элтерес не веря, усмехнулся. Смех Элтереса не был смехом, адосадой. (Досада героя в повествовании автора передана ложным смехом, и дал знать, что этот смех является досадой).

Смех-огорчение

Шаптын ким экенин билген Эр-Киши адегенде жыргап күлдү, анан аябай кейиди [4, с. 285]. Знавший кто такой ШапЭр-Киши поначалу смеялся с удовольствием, а потом сильно огорчился. Здесь настроение героя выражен эмотивом: смеялся с удовольствием, однако потом снова огорчился.

Злоба-беспечность, безразличие

Дайыма агарып жүрчү мойнундагы узун ак тырыкка чейин кызара түшкөн Эр-Киши камырабай айтты [4, с. 381]. (Покрасневший вплоть до постоянно белого длинного шрама на шее Эр-Киши беспечно сказал). Здесь злоба, ярость Эр-Киши даны вербальными средствами, но эта эмоция изображена посредством словом беспечности, противоположной ему.

Злоба-плач

Чабышкан сайын Жолборстун ыйы көз жаш эмес эле, төгүлгөн күч болду. [4, с. 371]. (Каждый раз во время схватки плач Жолборса являлся не слезами, а льющейся силой). Эмоция героя сопровождалась его слезами. Здесь эмотивы как злоба, плач в контексте пришли в синонимическом соотношении.

Испуг-радость

Жоокерче кийинген кызын көргөндө ата-эне бир чети сестейип — сактанып карашса, бир жагы ичтен кубанышты: «Уа, баба жолун жолдогон намыстуу тукум! Дилиңден, демиңден кагылайын!» [4,с.313].(Когда увидели дочь одетой по-воински, если родители с одной стороны смотрели с испугом, то с другой радовались внутри себя: «Уа, достойное поколение, чтущее путь предков! Спасибо за дух и порыв!»). Здесьс обозначением эмоций радости и испуга, создан положительный настрой у героя. Чувство благодарности также пришло с ними вместе.

Плач-быть довольным

Карачур баатырдын сакалына жашы тамды: — Демиңе атаң ыраазы, чырак. Тилегиңе жетиң! [4, с. 313]. (На бороду Карачур батыра капнула слеза: — Отец доволен твоим рвением, светило. Достигай мечты!). На этом примере наоборот показал состояние плача вследствие радости. Эмотивы пришли в антонимическом соотношении. Названный пример очень богат эмоциями.Здесь в авторской подаче плач радости изображен невербальными средствами: На бороду Карачур батыра капнула слеза. Слова героя выражают значениеблагодарности, удовлетворенности, мольбы и благословения. В таких словах: Отец доволен твоим рвением, светило. Достигай мечты! — видны значения благодарности, удовлетворенности, мольбы и благословения. Текст диалога составляют переходные значения слов,междометия. Значит, в указанном примере одновременно пришли сочетания нескольких эмотивов, в итоге дает знать, что это эмоция радости.

Рассматриваемый роман очень богат эмоциями. Мы остановились на отдельных эмотивах, созданных на синонимических и антонимических сочетаниях и заметили, что они служат в обстоятельствах противоположности друг с другоми последовательных случаях.