Лингвокультурная специфика фразеологических единиц в русском языке в сопоставлении с азербайджанским языком (на материале рассказов В. М. Шукшина и их переводов на азербайджанский язык)

Взаимосвязь языка и культуры особенно ярко проявляется при исследовании фразеологического материала, который выступает маркером национально-культурной информации. Высокий лингвoстpaнoведческий потенциал фpaзеoлoгии подчеркивался многими учеными [2; 3].

В работах последних десятилетий наметилась тенденция к рассмотрению фразеологических единиц с позиций конгнитивной лингвистики и лингвокультурологии. Исследования подобного рода позволяют представить фрагмент языковой картины мира в категориях культурного кода, отражающих специфику и своеобразие мировосприятия носителей русского языка [4–6].

Кроме того, весьма актуальным остается функциональный подход к языку, в рамках которого фокус исследования смещается «с того, как устроен язык, на то, как он функционирует, с описания языка как системы форм к описанию языка в действии» [1, с. 1308].

Актуальность работы определяется необходимостью комплексного исследования фразеологических единиц (далее ФЕ) с позиций функциональной лингвистики и лингвокуль- турологии, позволяющего выявить функциональные и лингвокультурные возможности ФЕ в художественном тексте.

Наша работа посвящена рассмотрению лингвокультурной специфики ФЕ в прозе В.М. Шукшина в сопоставлении с ее переводами на азербайджанский язык.

Цель исследования состоит в выявлении лингвокультурных особенностей ФЕ на материале произведений В.М. Шукшина.

Поставленная цель определила следующие задачи :

– выявить мaссив фpaзеoлoгических единиц прозы В.М. Шукшина, клaссифициpoвaть фpaзеoлoгизмы пo лексикo-гpaммaтическим paзpядaм, лексикo-семaнтическoму пpизнaку, а также с тoчки зpения их стилистической отнесенности;

– выявить национально-культурную специфику ФЕ произведений В.М. Шукшина;

– сопоставить функциональный потенциал ФЕ в художественном тексте автора с переводами его рассказов на азербайджанский язык.

Объектом исследования является массив фразеологических единиц, извлеченных методом сплошной выборки из прозаических произведений В.М. Шукшина и переводы этих ФЕ на азербайджанский язык.

Предметом исследования являются лингвокультурные особенности ФЕ в прозе В.М. Шукшина в сопоставлении с переводами на азербайджанский язык.

В качестве материала для исследования привлекались прозаические произведения В.М. Шукшина, а также данные Национального корпуса русского языка (далее НКРЯ). Выбор для анализа текстов В.М. Шукшина объясняется довольно высокой плотностью фразеологических единиц в произведениях данного автора, а также наличием качественного перевода рассказов В.М. Шукшина на азербайджанский язык. Выбор авторов мотивирован также стремлением не столько охарактеризовать творческую манеру отдельного автора, сколько обнаружить лингвокультурную составляющую, описать лингвокультурные возможности фразеологической семантики.

Обратимся к рассмотрению ФЕ, зафиксированной в рассказе В.М. Шукшина «Крыша над головой» со значением предупреждения, угрозы: «Если же она останется с шофером Володькой, то пусть пеняет на себя» [ВШ]. В состав анализируемого фразеологизма ИЯ входит глагол « пенять» – сетовать, жаловаться на кого-нибудь, выговаривать кому-нибудь, укорять кого-нибудь (ТСУ 3) и возвратное местоимение. В ПЯ данный фразеологизм представлен эквивалентом baxtindan küsmak: Bela olmasa, yani Vera Volodkadan al çakmasa, onda o, baxtindan küsmali idi (А, с. 261).

В ПЯ данная ФЕ baxtindan küsmak ( baxt – судьба, küsmak – сетовать) имеет значение «сетовать на судьбу» (АРФС; РАФС). В азербайджанском языке в образную мотивацию данной ФЕ входит лексема судьба ( baxt ) (А, с. 222).

Сопоставительный анализ этих фразеологизмов позволяет сделать вывод, что они имеют сходное значение «предупреждение о негативных последствиях», однако отличия состоят в характере предупреждения, обусловленном лингвокультурными особенностями.

В русском языке актуализируется конкретное предупреждение, предостережение, подчеркивается, что человек сам несет ответственность за свой поступок, то есть вина полностью возлагается на конкретного субъекта действия (человека). В азербайджанском языке это предупреждение вербализовано словом судьба, имеющим высокий аксиологический статус. В азербайджанской лингвокультуре судьба ассоциируется с правильным путем в жизни и идеей Божественного пути, которым каждый человек должен следовать. Именно поэтому в азербайджанском языке характер данного предупреждения связан с судьбой, верой и может быть истолкован следующим образом: не стоит «шутить» с судьбой, потому что если человек продолжит идти наперекор судьбе, то в его жизни начнется хаос, ему или его близким может грозить опасность.

В азербайджанской лингвокультуре вера в судьбу человека как пути Бога заставляет задумываться о правильности своих действий, что находит отражение во ФЕ baxtindan küsmak . В русской лингвокультуре ответственность человека за правильность действий полностью возлагается на него самого, что находит отражение во ФЕ пенять на себя , а также в паремиях: На Бога надейся, а сам не плошай; сам будешь плох, так уже и не подаст Бог и др.

Таким образом, лингвокультурологические отличия обусловлены спецификой видения мира представителями разных народов.