Метонимические переносы в поэзии Александра Блока и Антонио Мачадо (на примере имен со значением цвета)

Лингвистический анализ поэтического текста можно проводить с разных позиций. Однако всегда следует помнить о специфической сущности поэтического языка. Слово в поэтическом языке выступает как знак искусства и мотивируется его законами, а не законами «практического языка». Известный исследователь стиха М.М. Гиршман нашел очень верное научное определение ‘преображения’ слова в поэтическом контексте – поэтическое словообразование , так как в поэтическом языке действительно «формируются в известном смысле новые слова, образные значения которых не просто надстраиваются над прямыми значениями, а присваивают и прямые и другие возможные значения для создания нового индивидуального смысла» [4, с. 37].

Поэтический язык обычно называют образным языком. Как считает Г.О. Винокур, художественное слово образно вовсе не в том только отношении, будто оно непременно метафорично. «Сколько угодно можно привести неметафорических поэтических слов, выражений и даже целых произведений. Но действи- тельный смысл художественного слова никогда не замыкается в его буквальном смысле» [3, с. 27].

Основой поэтического словообразования является метонимия. Метонимия – явление целостное и многоплановое, в связи с этим для полного и всестороннего определения метонимии существенно учитывать все ее разновидности, сводимые к некоторому системному инварианту, трансформируемому по определенным «схемам» в речи: мы имеем в виду системно-функциональный подход, обеспечивающий языковую и речевую (контекстуально-стилистическую) разновидность этого явления. При описании метонимических переносов в поэзии, разумеется, должны быть учтены собственно семантический, языковой; семантико-синтаксический и лексико-стилистический аспекты.

Исследование метонимии соотносительных исходных и производных слов в поэзии Александра Блока и Антонио Мачадо дает более красочную и полную картину существования и функционирования этого явления в системе русского и испанского языков. Наибольшее количество производных, а значит, наибольший словообразовательный потенциал обнаруживается у основных названий цвета.

Образования новых номинаций как самостоятельных слов (дериватов) в языке поэзии обусловлено необходимостью более полного и красочного отражения действительности в формировании поэтической картины мира. Поэзия Александра Блока и Антонио Мачадо насыщена цветовой символикой. Это означает, что в ней не только много цветообозначений, но и то, что они обладают неким смыслом, отличным от их прямых физических значений. Цветовые решения отражают своеобразие авторского мировиде-ния в индивидуальных стилях А. Блока и А. Мачадо, двух самобытных авторов русской и испанской поэзии. Лирические темы этих поэтов могут быть различными, однако цветопись составляет одну из доминант их художественного почерка. Цветообозначения участвуют в создании символов, выражающих основное содержание и многоликую направленность этой поэзии. «Признак цвета слит еще со всеми другими признаками предмета или существа, но уж если он извлечен и показан в поэтическом тексте как важное свойство их, тогда такой признак – не просто признак – не просто цвет, как сегодня у нас, он – символ» [5, с. 358].

Поэтическая функция, в концепции Г.О. Винокура, самым решительным образом осложнена эстетическими (по содержанию – семантикостилистическими и, следовательно, семиотическими) коннотациями [3, с. 24]. Символика цвета в произведении, как правило, связана с его принадлежностью к какому-либо явлению, миру чувств, предмету. То что языковые явления в художественных произведениях всегда предстают перед нами иными, чем в речевом обиходе, объясняется тем, что они окрашиваются в них различными переносными оттенками и формируются выражаемой писателями идеей в единую образную систему.

Итак, с символом всего духовного, цвета покоя, правды и вечности Бога, верности, таинственности, но и обмана и неуверенности связано название синего цвета. Для синего цвета в поэзии А. Блока и А. Мачадо характерны такие метонимические переносы, как: «название синего цвета – экспрессивная оценка цвета»: рус.: синеватые дуги бровей; с кругами синими у глаз; и синий дым сигар; на синий берег рая; исп.: los días azules y dorados – ‘дни голубые и золотые’; el azul sereno – ‘голубая ночная роса’; estrella en el azul – ‘звезда в синеве’; estos dнas azules y este sol de la infancia – ‘эти дни голубые и это детское солнце’. Другим метонимическим переносом для синего цвета в лирике русского и испанского поэтов является воплощение эстетического идеала. «Лингвопоэтический разбор художественного произведения предстает как анализ и систематизация элементов языковой организации текста, воплощающих «образ мира» и «образ автора» с позиций определенного эстетического идеала» [2, с. 41]. Примером метонимического переноса «название цвета – эстетический идеал» является использование поэтами цветообоз-начений, включающих сравнительные отношения мотивирующих словосочетаний:

Исп.: Descansar en el azul del día como descansa el águila en el viento – ‘отдыхать в голубизне дня как орел парит в воздухе’ [6, с. 88].

Рус.: Твои глаза еще невинны, как цветик голубой [1, с. 125].

При анализе блоковской поэзии мы постепенно переходим к характеристике голубого цвета, поскольку вышеуказанный метонимический перенос чаще всего осуществляется именно в этом случае. Несмотря на то что в испанском языке существует прилагательное «celeste», более точно соответствующее русскому прилагательному «голубой», употребление слова «celeste» в значении голубого цвета намного реже, чем «azul», притом обычно с актуализацией данного значения. Испанские поэты не стремятся подчеркнуть, какой именно тон – темный или светлый – имеется в виду, так как это не является для них главным. Для русских поэтов значение цвета голубой соотносится со словом голубь, что является символом любви, мира, чистой души, духа, жизни, света, согласия и добра. Зачастую он выступает как посредник между высшим духовным миром и человеческим миром, между богом и людьми. В христианстве голубь стал символом Святого Духа; считается, что Дух Святой сошел на Христа при крещении в облике голубя. Так, в лирике Александра Блока осуществляется ме- тонимический перенос «название цвета – эстетический идеал»: свод голубой; я – голубой, как дым кадила.

В качестве любимого цвета из всех цветов чаще других в культуре многих народов называется красный , так как это цвет крови и жизни, энергии (как положительной, так и отрицательной), силы, огня. В Европе он символизирует жертвенную кровь Христа и мучеников, цвет кардинальских облачений, но и цвет блудниц, ада и дьявола. Использование разных метонимических переносов красного/rojo является одним из главных отличий лирики русского и испанского поэтов. Если для поэзии А. Мачадо характерен метонимический перенос: «название красного цвета – приобретение высшего качества»: y era el amor, como una roja llama… – ‘была любовь, красною звалась’; roja nostalgia – ‘счастливая ностальгия’; una estrella roja – ‘красная звезда’ ; то у А. Блока метонимический перенос связан со стихийным началом, возникшим в разных сферах: человеческой душе, обществе, истории. В творчестве поэта осуществляется перенос «название красного цвета – стихийность»: красным криком зажжена; город в красные пределы, мертвый лик свой обратил; и казался нам знаменем красным, распластавшийся в небе язык; и этот мир тебе – лишь красный облик дыма; красных слов, век акаций, рент и облигаций. Так Александр Блок выразил свое представление об истоках и сущности неостановимых и могучих сил, порой противоречивых и трагичных.

В творчестве двух поэтов совпадает интерпретация другого цвета, желтого/amarillo. Для поэтов в равной степени желтый цвет вызывает ассоциации со смертью, опасностью, в связи с чем возникает метонимический перенос «название желтого цвета – тревожность»: исп.: una centella amarilla – ‘желтая молния’:

Golpe de martillo en la negra nave, la del galon amarilla [6, с. 134].

В лирике А. Блока метонимический перенос «название желтого цвета – тревожность» осуществляется в сочетаниях: склоняясь, озарит тревожно лик желтый, туфли, узость плеч; беспомощная желтая нога; над скудной глиной желтого обрыва .

Символисты в своем творчестве используют не только основные названия цвета, но и производные. Чрезвычайно важным цветом для А. Блока является золотой , вызывающий совершенно противоположные ассоциации в сравнении с цветонаименованием желтый . Это объясняется тем, что в русской культуре золотой , как и красный – особо значимые цвета. О чрезвычайной важности использования золотого цвета в лирике А. Блока свидетельствует и тот факт, что в 1910 году в статье «О современном состоянии русского символизма», характеризуя «тезу», период «Стихов о Прекрасной Даме» поэт назовет «золотым». На протяжении всего творчества русского поэта переносное значение золотого остается традиционным, метонимический перенос осуществляется в соответствии с моделью «название золотого цвета – праздничный, дорогой»: золотые свирели; в золотом порфире; ткань золотая; золотисты лица; золотой гребешок; змеишься в чаше золотой; золотой короны; и только сбруя золотая всю ночь видна . Несмотря на то что изначально общеславянское существительное zolto пришло из индоевропейского языка со значением «желтый», в русской культуре и языке цветонаименование в большей степени ассоциируется с драгоценным металлом, чем с его цветом.

Зеленый – в христианской традиции означает середину и посредничество, равноудаленность от голубизны небес и красноты ада. Из народной символики зеленый перешел в христианскую как символ надежды и жизни, отсюда крест Христов как символ надежды и спасения часто представляется зеленым. Доказательством такой символики является реализация метонимических переносов цветоо-бозначения зеленого/verde в поэзии А. Блока и А. Мачадо: «название зеленого цвета – надежда»: рус.: зеленым светом; свой огонь зеленый; луч зеленый, луч лампадки; исп.: verde sueño del suelo gris – ‘зеленая мечта мира серого; ’el sueño verde de la tierra fría – ‘зеленая мечта свободной земли’; son las dos: la verde esperanza y el torvo miedo – ‘есть две вещи: зеленая надежда и мрачный страх’. С одним и тем же названием цвета символисты связывают понятие свободы, надежды, стремления, этот же цвет традиционно в двух языках имеет переносное зна- чение молодости, неопытности; «название зеленого цвета – молодость»: исп.: verde salterio –‘молодой разбойник’ или рус.:

Средь пожилых людей и чинных, Среди зеленых и невинных – В салоне Вревской был, как свой, Один ученый молодой [1, с. 421].

Русский и испанский символисты едины и в обозначении серого цвета. Из прямого значения серого на основе ассоциаций в лирике поэтов развиваются одинаковые переносные смыслы, возникает метонимия по нескольким типам: «название серого цвета – печальный, мрачный, угасший»: рус.: серый сон; и серый как ночные своды; в сером и гнилом тумане ; исп.: una sierra gris – ‘серая земля’; grises olivares – ‘серые оливковые рощи’ ; «название серого цвета – бесцветный, безликий»: рус.: серо-каменное тело; и город мой железносерый; серое утро; избы серые твои ; исп.: la tarde gris – ‘серый вечер’ . Безусловно, цветоо-бозначение серый/gris в языке обоих поэтов символизирует только печаль, тоску, однообразие.

Испанский поэт уступает А. Блоку в количестве метонимических переносов черного цвета: «название черного цвета – чародейский, колдовской»: черными змеями распуталась коса; что ты колдуешь черным зрачком и плечом; над черной Вислой – черный бред, черный взор ; «название черного цвета – неизвестный, опасный»:

И глухо заперты ворота,

А на стене – а на стене

Недвижный кто-то, черный кто-то

Людей считает в тишине [там же, с. 52].

Однако характерными для лирики обоих поэтов являются переносы по смежности «название черного цвета – предосудительный»: рус.: в черный притон; под этим взором, слишком черным; черен взор твой, ночи тьма; исп.: todo es negra vanidad – ‘все есть суета, тщеславие’; la negra estampa – ‘черный образ’; «название черного цвета – мрачный, безрадостный»: в черный день; на дне твоей души, безрадостной и черной; исп.: las negras testas doblegadas – ‘темные, склоненные головы’; con negra llave el aposento frio – ‘холодная квартира с черным ключом’. В целом, цветообозначение черный/ negro вследствие своего отрицательного переносного, а также традиционного символического значения наделено в лирике А. Блока и А. Мачадо отрицательным оценочным компонентом, а прилагательное белый/blanco – положительным, хотя объективно белый цвет ничем не лучше и не хуже черного.

Белый/blanco является наиболее распространенным цветом в творчестве русского и испанского символистов. Разнообразием и количеством употребления метонимических переносов А. Блок и А. Мачадо доказывают многоплановость цветообозначения в русском и испанском языках: «название белого цвета – таинственный»: рус.: таинства белых ночей, белыми тенями, и белая задумчивая ночь ; исп.: las blancas sombras – ‘белые тени’ ; la blanca quimera de la primavera – ‘белая химера весны’ ; и только у А. Блока встречаем перенос по смежности «название белого цвета – благородный, отличный от других»: с белых плеч; и прошла ты, сонно-белая; рукою узкой, белой; как Белый Генерал на белом коне; или

И тихо за руку взяла

И глянула в лицо.

И маску белую дала

И светлое лицо [1, с. 129] .

Таким образом, к традиционным переносным значениям белого/blanco , наиболее распространенным в творчестве поэтов, относятся такие, как чистота, непорочность, таинственность, лучезарность, благородство.

Итак, для имен со значением цвета характерны значения, построенные на различных метонимических связях между производящим и производным, исходным и выводимым. Цвет является основой поэтического словообразования, с огромной силой конденсирует в себе разнородные предметные и непредметные интенции, неизмеримо превосходя по своим образным возможностям номинативную лексическую единицу, относящуюся к цветообозначению, превращаясь таким образом в символ. «Приращение смысла в поэтическом слове чаще всего происходит на базе метонимии, которая, как известно, лежит в основе поэтического символа» [7, с. 201].

Как правило, цветообозначения являются по внешней структуре своей символами, совпадающими с «лексемами», включающими в себя не столько слова в собственном смысле, сколько «фразовые» объединения. Имена со значением цвета в поэзии Александра Блока и Антонио Мачадо обозначают оценку предмета с точки зрения его отношения к эстетическому идеалу, характеризуют высокую степень проявления определенного качества, приближаясь таким образом к искусству, используются поэтами при характеристике ирреального объекта, при эстетической оценке различных явлений. Прилагательные со значением цвета в языке русской и испанской поэзии представлены в сочинительной соединительной комбинации, рассматриваются с точки зрения семантической тавтологии, однако использование метонимических переносов является одним из главных методов преобразования цветонаиме-нований в новообразования в поэзии русского и испанского символистов.

Большинство поэтических новообразований возникает в результате стремления к максимальному использованию выразительных возможностей слова. В результате обновления словесного выражения, как правило, оживляется образное содержание слова, и в слове выявляются новые оттенки семантического, стилистического или эмоционально-экспрессивного характера, невыявленные или стершиеся в общелитературном слове.

Поэты-символисты Александр Блок и Антонио Мачадо по-разному относятся к использованию в своем творчестве новообразований, основанных на названии того или иного цвета, а также к их вариативности сочетаний с носителями признака, к метонимическим переносам. С одной стороны, словотворчество поэтов Александ- ра Блока и Антония Мачадо индивидуализировано, но вместе с тем оба поэта в основном тяготеют к одним и тем же новообразованиям. Подлинно индивидуальные новообразования в словотворчестве этих поэтов – явление редкое, так как новообразования, созданные по продуктивным в поэзии типам, являясь чертой поэтического словообразования, представляют собой реализацию открытых рядов образований, а не подлинно индивидуальные слова.