Метонимия в деривационном аспекте

В настоящем исследовании в центре внимания находится метонимия. В связи со сменой научной парадигмы, а именно, с развитием на рубеже XX-XXI вв. антропоцентрически фундированной динамической лингвистики, одной из целей которой является рассмотрение языка с точки зрения его участия в познавательной деятельности человека, в фокусе исследовательских интересов оказываются те языковые явления, которые самым непосредственным образом связаны с когнитивной деятельностью человека.

К таковым, несомненно, можно отнеси метафору и метонимию, которые в когнитивнодискурсивной лингвистике рассматриваются как способы познания окружающего мира и как когнитивные механизмы, участвующие в порождении речи. Представляя собой перенос значения (метафора - по сходству, метонимия - по смежности), эти способы образования новых значений всегда приковывали к себе внимание исследователей.

Особый интерес вызывала, без сомнения, метафора [Арутюнова, 1990; Ремянникова, Мишланова, 2018, 8]. Она считается более «загадочной», чем метонимия, где отношения смежности оказываются очевидны. Вероятно, поэтому более изученной оказалась именно метафора, но и метонимия также не сходила с исследовательского горизонта. Она как тень сопровождала метафору. И это тоже неслучайно, потому как исследователи уже давно обратили внимание на связь метафоры и метонимии, пытались объяснить её функциями ролью метафоры и метонимии в речи.

Основная часть

Как известно, метафоре присуща характеризующая, а метонимии - идентифицирующая функция. Метафора - предикативна, метонимия - тематична. Они собственно находятся в «синтагматических» отношениях. В настоящее время метонимия переживает come back в сферу исследовательских интересов. И это, конечно, благодаря связи с метафорой, а вместе с этим в связи с необходимостью более обстоятельного изучения её природы. Это возвращение обусловлено решением вопроса о том, что же является ведущим в дихотомии «метафора - метонимия». Однозначного ответа на этот вопрос до сих пор нет. Одни исследователи говорят о метонимической мотивированности метафоры, другие о метафоричности метонимии, третьи выделяют слияние метафоры и метонимии в определённых контекстах. Необходимость решения вопроса о механизмах взаимодействия метафоры и метонимии связана с выявлением нового ментально-языкового феномена, получившего название метафтонимии.

Под метафтонимией понимается комплексный троп, состоящей из цепочки метонимий и цепочки метафор. Учёные предпринимают попытки классифицировать типы метафтонимий [Ремянникова, Мишланова, 2018, с. 9].

Вместе с тем, следует отметить, что, признавая наличие взаимодействия метафоры и метонимии, исследователи ощущают необходимость их разграничения, хотя бы для того, чтобы установить исходные единицы в процессе порождения текста, что, в свою очередь, важно для выявления метафтонимических цепочек в дискурсе и, в конечном счете, для создания типологии метафтонимий.

Продуктивным в этом аспекте может оказаться деривационный анализ метонимий, с помощью которого становится возможной реконструкция деривационной истории метонимии, что подчёркивает её динамическую природу. Если динамическая природа метафор в широком смысле и деривационная в узком описаны достаточно обстоятельно, то деривационная природа метонимий во многом остаётся загадкой, хотя следует подчеркнуть, что в лингвистической литературе можно найти высказывания относительно динамической природы метонимий [Симашко, Литвинова, 1999; Алексеева, 1996]. Уже в самом определении метонимии, данном ещё учёными античности, которые рассматривали метонимию как перенос наименования, переименование, содержится скрытое указание на производный характер метонимии [Античные риторики, 1978].

В работах немецких грамматистов XVIII-XIX вв. были предприняты попытки описать речемыслительные процессы образования метафоры и метонимии, правда, акцент при этом делался не на языковые, а на мыслительные процессы.

Р. Якобсон, подчеркивая роль метонимии в развитии речевого события, указывает на действие метонимического механизма и выражает тем самым мысль о динамической природе метонимий, равно как и метафор [Якобсон, 1996].

Идея о динамической природе метонимий находит яркое выражение в когнитивной лингвистике. Так, Г. Радден и 3. Кёвечеш, рассматривая метонимию как когнитивный процесс, подчеркивают мысль о том, что метонимии, вероятнее всего, не хранятся в готовом виде в сознании человека, а всякий раз выводятся на основе опыта, что является развитием мысли немецких грамматистов о производном характере метонимий [Radden, Kovecses, 1990]. В связи со сказанным весьма полезным для деривационной трактовки метонимии оказывается выделение наряду с устойчивой метонимией также и метонимии контекстной. Если устойчивая метонимия служит для наименования новых явлений и предметов на основе уже существующих наименований, то контекстная метонимия создаётся автором непосредственно при текстопорождении. Существует ряд работ, в которых можно найти указания на возможные способы образования метонимий на базе словосочетаний и предложений. При этом общим для всех работ в традиционной лингвистике является статический подход к метонимии. Но даже разработка теории метонимии в статическом аспекте проливает свет на некоторые особенности её порождения. Этому способствует выявление связей и отношений между исходными единицами, то есть, по сути, установление деривационных отношений, что можно считать первым шагом к реконструкции процесса образования метонимий.

В настоящее время мысль о динамической природе метафор, метонимий и других подобных средств языка становится стержневой в когнитивной лингвистике в целом. И это вполне понятно, так как интегрирующей идеей когнитивной лингвистики является утверждение о том, что язык — это часть когнитивной системы, динамической по своей природе. В центре внимания когнитивистов находятся, таким образом, ментально-языковые процессы. Но иногда насущной становится деривационная интерпретация когнитивных процессов.

Исследователи обращаются в этом случае к изучению речемыслительных процессов, при этом акцент делается на языковых механизмах, правилах, законах, знание которых способст-вовует уточнению научных представлений о действии когнитивных механизмов, действующих в процессе метонимизации.

Настоящее исследование посвящено лингвистическому анализу процессов метонимизации в рамках дериватологии. В центре нашего внимания оказывается живая динамическая связь исходной и результирующей единиц, устанавливаемая непосредственно в реальном коммуникативном процессе, хотя, как подчеркивалось выше, динамическая концепция метонимии в отличие от динамической концепции метафоры до настоящего времени ещё не получила всесторонней разработки, тем не менее, сделаны важные открытия в теоретическом плане. Л.Н. Мурзин, в частности, рассматривал метонимию как следствие взаимодействия и преобразования синтаксических структур в процессе текстообразования [Мурзин, 1972]. Основные положения теории метонимии Л.Н. Мурзина оказались для нас весьма полезными. Они сводятся к следующему: 1) метонимия есть вторичная семантическая функция словоформ предложения; 2) метонимия есть проявление материальной неправильности предложения; 3) метонимия есть результат преобразования синтагматических отношений.

Поясним суть этих положений. Полагаем, что в основе метонимизации, лежит механизм компрессии, который занимает важное место в динамической системе языка. Как устранение излишних в информационном отношении компонентов, компрессия протекает в дух срезах языка — в синтагматике и парадигматике [Кушнина, 1991].

Синтаксическая компрессия требует структурной перестройки предложения: из предложения устраняется одна из позиций, или же она остаётся пустой. В результате парадигматической компрессии устраняются семы — семантические компоненты значения. Устране- ние того или иного члена предложения приводит к осложнению оставшихся смежных компонентов.

Упрощение синтагматики с неизбежностью приводит к усложнению парадигматики, элиминирование одних компонентов способствует функциональному осложнению других — в этом и проявляется механизм компрессии. В компрессированном предложении наблюдается определённое противоречие между грамматической формой и функцией, тогда возникает новая функция, для которой данная форма не предназначена. В результате метонимических преобразований происходит семантическое сжатие предложения, устраняется тематическая его часть как носителя семантического повтора. В итоге образуется неправильное предложение, так как не все его компоненты реализуют свои дифференциальные семантические признаки.

Общие закономерности компрессии могут находить своё реальное воплощение в метони-мизации. Во-первых, результирующая единица формально проще, чем исходная, и меньше по объёму. Во-вторых, она функционально сложнее. В предложении, содержащем метонимию, результирующая единица приобретает новую функцию, которая ранее не была ей свойственна, так происходит семантическое осложнение.

Остановимся на понятии деривации, в рамках которой нами рассматривается метонимия. В широком значении под деривацией понимаются процессы образования языковых единиц. Понятие деривации тесно связано и с понятием направления деривации: теория деривационных отношений (ТДО) и дериватология. ТДО дериватология имеют разные исходные позиции в отношении к языку: «статическую» и «динамическую». ТДО устанавливает отношения производности между заданными языковыми единицами, то есть констатирует сам факт производности слов, словосочетаний, предложений. Деривацию в этом смысле интересуют единицы как таковые, их форма, структура.

Второе направление в исследовании деривации - дериватология, которая акцентирует внимание на динамике языка, то есть на динамике взаимоотношений исходной и результирующей единиц. Это значит, что дериватология опирается на ТДО, так как оперирует теми же лингвистическими единицами, но единицы сами по себе её не интересуют. Дериватология изучает функцию и семантику лингвистических единиц в тексте, так как принципиально важным представляется проследить процесс преобразований исходной единицы в тексте. Эти процессы непосредственно ненаблюдаемы, ибо они протекают на речемыслительном уровне, в сознании говорящих, и поэтому о деривации можно судить лишь по некоторым результатам, по косвенным данным, по каким-то её внешним следам, оставленным в тексте. Однако не следует полагать, что процесс деривации сводится лишь к превращению одних единиц языка в другие, к созданию новых единиц на базе уже имеющихся, «старых».

В настоящее время в дериватологии достаточно разработана система терминов и методы деривационных исследований. В своей работе мы исползуем методику деривационного анализа, предложенную Л.Н. Мурзиным, которая предусматривает 3 этапа. На 1-ом этапе мы рассматриваем текст в статическом аспекте, «хотя и под динамическим углом зрения». Целью для нас является выявление таких единиц, которые предположительно могут быть производными, то есть фиксируем материал для дальнейшего анализа. На П-ом этапе деривационного анализа мы имеем дело непосредственно с динамикой языка. Опираясь на собранный материал, создаём модель этого процесса, выявляем определённую деривационную законо- мерность. Для описания модели познакомимся с основными терминами, которыми оперирует дериватология: динамическая единица, деривационный шаг, операция, оператор и трансформация. Остановимся на каждом из них. Так, «динамическая единица - это процессуальная единица» [Мурзин, 1984]; она представляет собой определённый отрезок, в котором заключены начальная и конечная статические единицы. Деривационный шаг - сложная динамическая единица, «ограниченная предложениями, между которыми имеются непосредственные отношения производности». Деривационные шаги различаются нами в зависимости от того, насколько и как эксплицирована в тексте исходная единица. Деривационные шаги включают операции - простейшие неразложимые далее динамические процессы. Это могут быть такие операции: замещение, инверсия, элиминация. В ходе деривационного шага исходная единица претерпевает изменение, в результате которого образуется новая единица. В роли оператора могут выступать слова, союзы, предлоги, контекст; операторы вводятся в деривационный процесс извне и маркируют новую единицу. На Ш-ем этапе деривационного анализа главной целью становится проверка модели на адекватность.

Рассмотрим непосредственно деривационную модель метонимизации. Итак, метонимиза-ция - это деривационный процесс, в результате которого образуется некое производное предложение. Метонимические преобразования совершаются в рамках лингвистического и экстралингвистического контекстов. Экстралингвистический контекст складывается из совокупного действия таких факторов, как потребность в экономии языковых средств, коммуникативное намерение автора, его оценка, его отношение к описываемому объекту, известность этого явления в данной языковой среде.

Лингвистический контекст определяется характером взаимоотношений между исходной и результирующей единицами и позицией, которая обуславливает приобретение вторичной синтаксической функции. Процесс метонимизации совершается поэтапно в виде деривационных шагов, основными компонентами которого на поверхностном уровне является исходное предложение, содержащее метонимию. Типы шагов определяются в зависимости оттого, насколько эксплицирована в тексте исходная единица. Если исходная единица, присутствует в тексте, соответствующий шаг называется полным. Если исходная единица присутствует в тексте в преобразованном виде, речь идёт о компрессированном деривационном шаге; отсутствие в тексте исходной единицы говорит о нулевом деривационном шаге.

Механизм образования метонимии складывается из совокупности операций и операторов, работающих на глубинном уровне. Основная операция - элиминация формы, устранение. Затем происходит смена позиций. Специфика метонимизации как деривационного процесса состоит в том, что её активным оператором выступает оператор смены позиции. В исходном предложении компрессированный компонент занимает, как правило, независимую позицию, тогда как в результирующем предложении эту позицию занимает компонент, содержащий метонимию. На поверхностном уровне в тексте это будет вторичная позиция. Изменяется и глубинная позиция компонента. Определяемое имплицитно присутствует в определяющем благодаря позиции. В ходе метонимического преобразования происходит семантический сдвиг. Семантика определяющего входит в семантику компонента, содержащего метонимию.

Метонимия тематична по своему содержанию. Важнейшей характерной чертой метонимии является приобретение вторичной синтаксической функции; метонимия всегда связана с перемещением, переносом значения.

В результате метонимизации происходит функциональное изменение исходной единицы, которая употребляется теперь в новом качестве и переходит в результирующую единицу. Приобретение вторичной, синтаксической функции - завершающий этап образование метонимии.

Таким образом, подчеркнём, что описанная модель метонимизации является фрагментом общей модели деривационного процесса, который отражает непосредственно процесс тек-стообразование. Процесс метонимизации протекает на двух уровнях - на поверхностном и на глубинном - и включает 4 операции, действующие на глубинном уровне: операцию элиминирования формы определяемого компонента, операцию смены позиции, операцию преобразования семантики, операцию приобретения определяющей вторичной синтаксической функции.

Чтобы наглядно представить действующий механизм метонимических преобразований, предлагаем схему данного процесса. Рассмотрим следующий пример:

Sie juhren zusammen und erblickten einen kleinen Burschen in brauner Uniform — это исходная единица.

Dass ich den Brannen mit “Lieber Mann ” angeredet habe, das hat denen den Rest gegeben (H. Fallada) - это результирующая единица.

В исходном предложении исходная единица представлена в виде словосочетания ein Bursche in brauner Uniform. Она состоит из 3 компонентов - А, В и С. Каждый из этих компонентов занимает определенную позицию в структуре предложения - Pi Рг Р3. Каждый компонент выполняет определённую синтаксическую функцию - Fi F2 F3 и наделён семантикой Si S2 S3.

Что же происходит в результате метонимических преобразований? Опираясь на описанную выше модель, представим формулу данного процесса: A (Pi Fi Si) + В (Р2 F2 S2) + С (Рз F3 S3) > В (AC) Pi Fi S123

В исходном предложении в результате метонимических преобразований элиминируется вместе с определяемым компонентом ein Bursche и его форма. Дальше происходит смена позиции. В результирующем предложении независимую позицию занимает член предложения ранее бывший зависимым (Ьгаип - Вгаипеу На 3-ем этапе происходит семантический сдвиг: семантика определяемого входит в семантику метонимии.

Der Вгаипе - это человек, носящий коричневую униформу. На завершающем этапе метонимизации происходит приобретение вторичной синтаксической функции определяющим. Исходная единица преобразовывается и употребляется в новом качестве. В результате различных операций на поверхностном уровне она уже представлена совершенно иной результирующей единицей, содержащей метонимию. Так происходит процесс метонимизации, когда исходная и результирующая единицы содержат идентичные лексические компоненты. Но анализ текстов показал, что могут быть и такие варианты, когда в исходной единице результирующая не представлена ни в каком явном виде. А об отношении призводности между ними можно судить лишь на основании общего смысла, вложенного автором как в ту, так и другую единицу. Например, исходная единица представлена в тексте следующим образом: Котт, rin Madchen, trink пеп Schnaps mit. A результирующая единица выглядит так: Sie klingelt bei Persischkes ... und gibt dem alten Saukopf seinen Schulungsbrief (H. Fallada).

Если говорить о семантике исходной и результирующей единиц, то, конечно, нельзя утверждать, что они сходны, но в них есть много общего. Вторичные выражения оказываются производными от первых. Они несут и некоторый дополнительный смысл, связанный не с символизацией обозначенного объекта, а с отношением к нему говорящего с той или иной его оценкой. В данном примере, очевидна негативная оценка автора, выражающая презрение.

Иначе говоря, результатом синтаксической деривации является не только преобразование форм языкового выражения, но и семантическое приращение прагматического характера.

Представим схему описанного процесса. На поверхностном уровне исходная единица состоит из двух компонентов: компонента A (Pi Fi Si) и компонента В (Р2 F2 S2). Результирующая единица имеет совершенно иную функцию в предложении. При этом семантика исходной единицы имплицитно входит в семантику результирующей единицы. Таким образом, схема такого рода метонимических преобразований будет выглядеть так: A (Pi Fi Si) +В(Р2 F2 S2) > С (P3 F3 S123).

Процесс метонимических преобразований весьма сложен, и поэтому подвести его под одну какую-либо схему вряд ли возможно, так как его исходные единицы имеют не только разный набор лексических компонентов, но и характер исходных единиц. В одних случаях результирующая единица представлена в исходной в явном виде, а в других - сходна с ней лишь по характеру семантического наполнения. Таким образом, семантическая структура метонимии - гибкая и разнообразная.

Трактовка метонимии как деривационного процесса делает возможным создание такой классификации, которая отражала бы её динамическую природу.

Используя деривационный метод при анализе текста, мы обнаружили в нём динамические черты, то есть элементы, на основании которых можно реконструировать деривационную историю метонимии. В основе деривационного разграничения метонимий лежит различие деривационных историй, которые позволяют судить, является ли производные единицы порождёнными в исследуемом тексте или же они просто воспроизводятся.

Если метонимия порождается в тексте и об этом свидетельствуют полностью или частично представленные исходные единицы - это эксплицитная метонимия или собственно метонимия. Её присутствие в тексте свидетельствует о реализации полного деривационного шага.

Наличие деривационной истории в памяти говорящих указывает на воспроизводимый характер метонимии, тогда речь идёт о метонимии в этимологическом смысле. Такой вид метонимии реализует нулевой деривационный шаг.

Промежуточное положение между эксплицитной метонимией и метонимией в этимологическом смысле занимает имплицитная метонимия. Она тоже порождается в тексте и поэтому близка к эксплицитной метонимии, но производящие единицы отсутствуют, и как бы имплицитно входят в другие единицы, сходные по семантическому содержанию и лексическому наполнению, однако отличаются грамматическим наполнением, категориальной принадлежностью. Данный тип метонимии реализует компрессированный деривационный шаг.

Заключение

Таким образом, разграничение деривационных историй позволяет представить следующую деривационную классификацию метонимий: 1) эксплицитные метонимии (собственно метонимия); 2) имплицитные метонимии; 3) метонимии в этимологическом смысле.

В заключение подчеркнём, что описанная деривационная модель метонимизации не является жесткой моделью, а обладает вероятностными признаками. Причина возможного разнообразия кроется в самой модели. Язык не только динамичен, но и вариативен, что делает возможным использование различных исходных единиц, выбор способа их преобразования, выбор операторов, способа лексического оформления результатов компрессии в соответствии с замыслом автора. Исследование этих возможностей может стать перспективой дальнейшего изучения метонимии в деривационном аспекте и вместе с тем полезным для деривационной интерпретации когнитивного процесса метонимизации в дискурсе.