Межъязыковое перекодирование: функционально-семантический и стилистический аспекты

DOI:

Цитирование. Проценко Е. А. Межъязыковое перекодирование: функционально-семантический и стилистический аспекты // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2, Языкознание. – 2017. – Т. 16, № 4. – С. 158–166. – DOI:

Актуальность выбранной темы определяется тем, что в условиях глобализации мирового сообщества, экономического, политического и информационного пространства неуклонно возрастает роль межкультурного взаимодействия. В условиях создания международных информационно-коммуникационных сетей все большее значение приобретают межъязыковые контакты, опосредованные СМИ. На сегодняшний день эта сфера изучена явно недостаточно, хотя исследователи и подчеркивают значимость данного канала межкультурной коммуникации (см. например: [Исаева, 2013; Камалетдинова, 2002]).

На современном этапе наиболее очевидным, приводящим к масштабным заимствованиям практически во все языки мира является доминирующее влияние английского языка, однако в сферу внимания современных исследователей попадают и другие языки – источники заимствований (см., например: [Воронкова, 2011; Маркелова, 2014; Podhajecka, 2006]). В российской лингвистике традиционно изучается лексика иноязычного происхождения в составе русского языка [Китанина, 2005; Крысин, 2007; Манина, 2010; Маринова, 2008 и др.]. Между тем существует и обратный вектор межъязыковых взаимодействий, который до сих пор не получил должного внимания.

Новизна исследования, результаты которого обобщены в статье, определяется выбором объекта исследования, в качестве которого выступают лексические единицы, образованные в результате межъязыкового перекодирования с русского на французский язык.

Под «межъязыковым перекодированием» мы понимаем «процесс кодирования единиц одной языковой системы в соответствии с правилами другой языковой системы» [Проценко, 2015, с. 179]. В качестве примера перекодированной лексики можно привести довольно часто встречающиеся сегодня англицизмы: геймер (англ. gamer ), венчурный (англ. venture ), клининг (англ. сleaning ) и т. п. Однако существуют и обратные примеры межъязыкового перекодирования, такие как sarafane (рус. сарафан ), provodnitsa (рус. проводница , tvorog (рус. творог ) и др., на которых мы и сосредоточим свое внимание в дальнейшем.

Межъязыковое перекодирование приводит к заимствованию в широком смысле, то есть к проникновению из других лингвокуль-тур таких элементов, как культуремы, концепты или языковые единицы. Однако в отличие от языковых заимствований, которые вошли в лексический состав принимающего языка, перекодированная лексика представляет собой переходную стадию заимствования. Цель нашего исследования – представить проникновение иноязычного слова в другой язык как процесс, выявив условия использования перекодированной с русского языка лексики в современной французской прессе.

В ходе исследования применялись описательный и сопоставительный методы, а также методики компонентного, дистрибутивного и контекстуального анализа. Материалом исследования послужили контексты употребления 230 лексических единиц, перекодированных с русского языка, во французских национальных периодических изданиях за период с 1995 г. по 2015 г.

Далее рассмотрим особенности употребления перекодированных лексем в соответствии с их принадлежностью к тематическим группам, согласно общепринятой классификации В.С. Виноградова [Виноградов, 2001], совместив семантическую классификацию лексики иноязычного происхождения с описанием ее функциональной нагрузки и стилистических характеристик. Группы представлены по степени увеличения разнообразия реализации функций перекодированных лексем.

Лексика для наименования реалий природного мира

Данная группа перекодированных лексических единиц наименее частотна в современной французской прессе (5 % от общего количества отобранных для анализа лексем) и представлена наименованиями:

– животных ( la saïga, le béluga, un Borzoi, laïkas de Sibérie ), например:

C’est une nouvelle race de chien de traîneau, issue de croisements entre différentes familles : huskies alaskans, malamutes, samoyèdes , laïkas de Sibérie, groenlandais, et même de lévriers pour ajouter la vélocité à la robustesse (Monde, 22.09.2006)

Это новая порода ездовых собак, полученная путем скрещивания представителей разных семейств: хаски, самоедской и гренландской собак, сибирской лайки и даже борзой, чтобы добавить скорости к солидности (Здесь и далее перевод наш. – Е. А. );

– пейзажа и ландщафта ( la toundra, la taiga, la steppe ), например:

Passé Oulan-Oude, la taïga cède enfin le pas aux steppes d’Asie centrale. C’est à l’est de la ville, au Km. 5 655, que la ligne transmongolienne qui mène vers Pékin via Oulan-Bator pique au sud (Le Monde, 20.04.2010)

После Улан-Уде тайга уступает место степям Центральной Азии. Это на востоке от города, а именно на 5655 километре, когда железная дорога, которая ведет в Пекин через Улан-Батор, уходит на юг.

Как видно из приведенных примеров, лексические единицы данной группы используются в своем предметном значении, то есть в номинативной функции .

Лексика для наименования ономастических реалий

Значительную долю (около 25 %) перекодированных единиц представляют имена собственные, которые используются в номинативной функции . Антропонимы представлены во французской прессе достаточно широко именами как исторических лиц ( Piotr Veliki , tsar Nicolas II , le tsar Alexandre III, Potemkine, Iossif Vissarionovitch Djougachvili, Khrouchtchev ), так и современных политиков и общественных деятелей ( V. Poutine, D. Medvedev, M. Gorbatchev, G. Ziouganov, S. Mironov, M. Prokhorov, A. Navalny и др.). Встречаются и имена обычных людей ( Slava, Grisha, Leonid, Viktor, Nadejda , Tania ), например:

Tania et Ania habitent Krasnyi Tkatch , un bourg de 3000 habitants situé à 60 kilomètres au sud-est de Moscou (Le Monde, 3.08.2001)

Таня и Аня живут в городе с 3000 жителей в 60 километрах на северо-востоке от Москвы – Красный Ткач.

Среди топонимов наиболее распространены названия крупных городов ( Omsk, Vladivostok, Ekaterinburg, Nijni Novgorod, Krasnodar, Sotchi и др.), хотя встречаются названия и небольших населенных пунктов ( Egorevsk, Semiluki , Listvyanka ):

ville de pêcheurs paisible à 70 km au sud d’ Irkutsk (Libération, 7.01.2016)

тихий рыбацкий городок в 70 км от Иркутска.

С помощью перекодированных единиц передаются на французский язык названия регионов ( la Kolyma, la Tchoukotka, Tverskaya oblast и др.), улиц ( la Tversskaia ), площадей ( la place Smolenskaya , la place Pouchkine ) и т. п.

Особо следует отметить частотность наименований русских газет и журналов ( le journal russe Komsomolskaïa Pravda , le quotidien populaire Moskovski Komsomolets (MK), Vedomosti и др.), телевизионных каналов или передач ( la chaine TRT, l’émission Glas Naroda ), а также других средств массовой информации (l’agence Tass, RIA Novosti, la chaine Dojd, reseau social VK, Golos и т. п.).

С одной стороны, лексические единицы данной группы номинируют соответствующие денотаты, с другой стороны, будучи носителями исторически и культурно значимой информации, транслируют определенную национально-культурную специфику в инокультурной среде. Причем если в случае с большими и потому известными городами номинативная функция явно превалирует, то при описании во французской прессе таких городов, как Орел (Orel), Киров (Kirov), Вологда (Vologda), Железногорск (Jeleznogorsk), Тверь (Tver) или Семилуки (Semiluki), на первый план выходит функция создания национального колорита, или функция «экзотизации»:

Les enfants font du ski sur la rivière Vologda ; de solides vieillards traquent à travers 60 centimètres de glace d’hypothétiques poissons, les plus endurcis s’y baignent. Vologda n’est pas endormie, elle est agréablement provincial (Le Figaro, 26.02.2010)

Дети катаются на лыжах по реке; солидные старики вытаскивают из-под 60 сантиметрового льда гипотетических рыб, самые закаленные купаются. Вологда не навевает сон, она очень мила своей провинциальностью.

Таким образом, значительная доля словоупотреблений перекодированных единиц, выявленных на страницах современной французской прессы, представляет собой реноминацию. В данной функции используются, главным образом, топонимы и антропонимы, а также названия организаций.

Лексика для наименования бытовых реалий

Бытовые реалии представлены в современной французской прессе достаточно широким спектром лексических единиц (около 33 %), из которых наиболее частотными являются следующие:

– виды жилища ( l’izba, une khata, une yourte );

– предметы одежды ( la chapka, la chouba, valenki, un sarafane );

– продукты питания, напитки ( la kacha, la koulebiaka, le tvorog, le kefir, le kvass, le koumis, le bortch, varenikis и др.);

– денежные единицы ( roubles, kopecks, y.e. );

– термины родства, формы обращений ( la babouchka, tovaritch, tsar batiouchka ).

Так, в одной из статей газеты «Libération» обсуждается необходимость оплаты товаров в рублях или условных единицах (у.е.), причем значение последнего понятия объясняется в контексте:

Ye ou roubles. Comptez 150 à 200 dollars par repas assorti d’un petit vin. Les prix sont affichés en « ye », une monnaie fictive correspondant au cours du dollar du jour, un bureau de change est à la disposition des clients près du vestiaire, car on ne paie qu’en roubles comme le veut la loi russe (Libération, 26.04.2001)

У.е. или рубли. Отсчитайте от 150 до 200 долларов за обед с легким вином. Цены указаны в «у.е.» – символическая денежная единица, соответствующая текущему курсу доллара, в распоряжении клиентов есть пункт обмена валюты, возле вестибюля, так как, по российскому закону, платят только в рублях.

Говоря об открытии в Москве ресторана известной марки Мишеля Труагро, журналисты приводят транскрипцию слова кумир , используемого в названии ресторана, поясняя при этом его значение в скобках:

Le chef pâtissier est un Anglais. Mais le sommelier, Dimitri Slavitski, est russe. Ouvert le 2 février dernier, « Koumir restaurant Michel Troisgros» ( koumir veut dire idole) sous le signe de l’éventail (leitmotiv du décor et de la vaisselle), le restaurant s’est mis à l’heure russe et pratique un service continu (de midi à minuit) pour ses 50 couverts, les Russes, se restaurant à des heures peu françaises (Libération, 26.08. 2001)

Главный кондитер – англичанин. Но виночерпий, Дмитрий Славицкий, русский. Открытый 2 февраля, «ресторан Кумир Мишеля Труагро» (кумир означает идол) с фирменным знаком веера (лейтмотив декора и посуды), ресторан приспособился к русскому времени и практикует непрерывный режим работы (с полудня до полуночи) на 50 мест, так как русские подкрепляются не в то же время, что и французы.

В данном случае очевидно стремление автора достоверно передать специфику русского ресторана.

При употреблении лексических единиц, обозначающих бытовые реалии, номинативная функция часто сочетается с функцией спецификации материальной культуры, социальной или общественно-политической жизни русского народа, а перекодированная лексика выступает в данном случае как средство национально-культурной детерминации.

В схожей функции используются перекодированные единицы, образованные для наименования блюд русской кухни . Примечательно, что в подобных случаях значение лексической единицы раскрывается в контексте или поясняется в скобках, например:

Parmi les spécialités de la maison, réalisées par le chef pâtissier Damien Piscioneri, des classiques russes comme le Medovick (biscuit au miel de sarrasin, crème sgouchonka , crème smetana ) et de très élégantes pâtisseries, à l’image de la religieuse couleur or (crème au gianduja, compotée de poires à la vanille) ou de l’éclair Tvorog nacré (fromage blanc parfumé à la vanille) (Le Figaro, 13.02.2014)

Среди специальных блюд заведения, которые готовит главный кондитер Дамиен Писционери, классические русские блюда, такие как Медовик (бисквит с медом из гречневой муки, крем из сгущенки, крем из сметаны) и очень элегантные булочки цвета церковного золота (крем из джандуйи, грушевое пюре с ванилью) или эклер Творог перламутровый (творог с ароматом ванили);

Au bar, goûter le sbiten , une boisson chaude à base de miel, de gingembre et de cannelle (Le Figaro, 13.01.2003)

В баре попробуйте сбитень, горячий напиток на основе меда, имбиря и корицы.

Итак, представляя французским читателям национально-специфические особенности культуры и быта русского народа, журналисты достаточно часто прибегают к межъязыковому перекодированию как способу передачи этнокультурной специфики и средству национально-культурной детерминации. В данном случае перекодированная лексика является средством языковой репрезентации этнокультурной и лингвострановедческой информации, выступая в качестве знака другого языка и другой культуры.

Лексика для наименования этнографических и ассоциативных реалий

В ряде случаев перекодированные единицы называют предметы или явления русской культуры, фольклорные или мифологи- ческие персонажи, традиционно воспринимаемые в качестве символов русского уклада жизни и, более широко, русской национальной культуры. В частности, на страницах французских газет упоминаются Дед Мороз и Снегурочка, Чебурашка, некоторые народные и религиозные праздники (Масленица, Пасха и др.):

Ded Moroz et sa petite-fille Snegourotchka (Le Figaro, 09.12.2010),

Tchébourachka , le candide héros en peluche d’un dessin animé populaire (Le Figaro, 02.08.2010)

Чебурашка – правдивый плюшевый герой популярного мультфильма.

Среди реалий, символизирующих традиционный уклад, русский народный стиль и национальный характер, неизменно упоминается matriochka , которая является для иностранцев «символом, идентифицирующим русских»:

«Pratiquement chaque famille russe possède au moins une matriochka », relève la conservatrice du musée, Elena Titova. Dans leur version plus traditionnelle, les matriochkas , avec leur charme intemporel, leurs silhouettes solides et leurs visages sereins, sont aujourd’hui un symbole identitaire des Russes parce qu’elles «incarnent le style russe et le caractère national», note Mme Titova (Le Figaro, 03.08.2015).

«Практически в каждой русской семье есть матрешка», – замечает хранительница музея, Елена Титова. В более традиционной версии, с их вечным шармом, крепкими силуэтами и безмятежными лицами, матрешки являются сегодня символом, идентифицирующим русских, потому что они «воплощают русский стиль и национальный характер», – отмечает госпожа Титова.

В приведенных выше контекстах межъязыковое перекодирование позволяет актуализировать символические свойства лексических единиц посредством установления связи с определенными ментальными структурами или традициями и культурным опытом другого народа. В таком случае перекодированное слово воспринимается как «знак-символ» языкового и культурного кода [Маркелова, 2014, c. 78], что позволяет говорить о символической функции употребления перекодированной с русского языка лексики.

Лексика для наименования реалий общественной жизни

Данная группа лексических единиц является наиболее обширной и разнообразной по составу (около 40 %), что объясняется, главным образом, интересом периодических изданий к общественной жизни, деятельности социальных и политических институтов в России. Среди общественно-политических реалий во французской прессе встречаются как современные понятия, например наименования единиц административно-территориального деления ( oblast, gorod ), так и исторические явления ( les bolcheviks , les mencheviks, le boyard, le sovkhoze, le voпevode ).

Примерами национально-специфических наименований являются narod, narodnitchestvo, zemstvo, oprichnik, pereselentsy и др. По существу, все они представляют собой номинации понятий или явлений, характерных для истории и культуры русского народа, а значит, отсутствующих во французской лингвокульту-ре. В этой связи показательно, что их значение поясняется в контексте:

Son modèle était le zemstvo , les assemblées locales et régionales de la Russie du XIXe siècle, une forme de démocratie directe, proche du peuple, où les décisions étaient prises à main levée par les hommes (Le Monde, 04.08.2008)

Его моделью было земство, местные и региональные собрания в России XIX века, одна из форм прямой демократии, близкой к народу, когда решения принимались посредством поднятия руки.

Narodnitchestvo , de narod – peuple (Le Monde, 18.05.2002)

Народничество, от слова «народ».

Межъязыковое перекодирование в приведенных примерах может рассматриваться как способ передачи на французский язык национально-специфической лексики, тогда как перекодированные лексические единицы представляют собой слова-реалии (L-реалии, по классификации А.А. Кретова и Н.А. Фененко [Кретов, Фененко, 2013, с. 10]), то есть лексические единицы, используемые для наимено- вания самих реалий. На первый план, таким образом, выходит функция национальнокультурной детерминации.

Особо можно выделить наименования политических партий и движений , например , Iabloko, KPRF, SPS, Narod, le Mouvement contre l ’immigration illégale ( DPNI ) и т. д. Использование перекодированных единиц выполняет в данном случае не только номинативную , но и информативную функцию. Такие наименования приобретают терминологический оттенок, являясь одновременно средством национальнокультурной спецификации . Об этом свидетельствует тот факт, что журналисты прибегают именно к межъязыковому перекодированию, несмотря на наличие межъязыковых эквивалентов (Ср. например, Narod – фр. peuple , Yabloko – фр. pomme и т. п.).

Таким образом, перекодированные лексические единицы, обозначающие общественнополитические реалии, используются в современной французской прессе не только в номинативной, но и в ряде других функций: информативной , терминологической или национально-культурной детерминации.

Итак, обобщая особенности употребления перекодированных с русского языка лексических единиц в современной французской прессе, мы можем выделить некоторые их наиболее типичные функции: номинативную, информативную, терминологическую, функцию экзотизации и национально-культурной детерминации.

Тем не менее перечисленные выше функции отнюдь не исчерпывают все многообразие контекстов употребления перекодированной лексики. В ряде случаев использование перекодированных с русского языка лексических единиц может рассматриваться в качестве стилистического приема, который позволяет актуализировать экспрессивно-стилистические свойства иноязычного слова, тем самым усиливая воздействие на читателя.

В случае употребления перекодированной лексической единицы в качестве экспрессивного средства она не только представляет собой более краткую и точную форму выражения (компрессивная функция), но и воспроизводит признаки, отсутствующие в принимающем языке. Например, перекоди- рованное с русского языка слово gloubinka обозначает не столько территориальную удаленность: ср. рус. глубинка – «глубинный, далекий от центра населенный пункт» (ТСОШ), сколько оторванность от благ цивилизации. На этом основании французские журналисты используют данное слово по отношению к населенным пунктам, различающимся как размером, так и степенью удаленности от центра. Например, в приведенных ниже контекстах описываются Красноярск и Ново-завидово:

Soudeur dans une fonderie de Krasnoïarsk , il se définit comme un gars de la gloubinka , le nom que les Russes donnent à la ruralité. Moscou, dit-il, l’étouffe vite (Libération, 05.12.2014).

Сварщик на литейном заводе в Красноярске, он называет себя парнем из глубинки, так русские называют сельскую местность. В Москве, по его словам, он задыхается.

Gros bourg de 8 000 habitants dans la province de Tver , à deux heures de Moscou, Novozavidovo a beau jouxter le territoire d’une des résidences du président russe et être un lieu de villégiature prisé des Moscovites, il connaît tous les maux de la gloubinka , la province profonde (Le Monde, 29.04.2011).

Большой городок с 8000 жителей в Тверской области, в двух часах от Москвы, Новозавидово, несмотря на то что находится рядом с одной из резиденций русского президента и является излюбленным дачным поселком москвичей, испытывает все недостатки глубинки, глубокой провинции.

Помимо передачи национально-специфичного понятия, в данном случае очевидно наличие дополнительных компонентов значения, которые делают перекодированную лексическую единицу более экспрессивной по сравнению с исконной.

Ярким примером эмоционально-оценочного употребления перекодированной с русского языка лексики является использование слова nitchevo в следующем контексте:

Nitchevo est un mot russe qui signifie littéralement “rien”. Ou encore, selon le contexte, toute une variation de “tant pis”, “ça m’est égal”, etc. Mais, par un de ces tours dont la langue russe a le génie, un léger changement d’intonation peut donner au même terme un sens beaucoup plus positif. A la question “Comment ça va ?”, si la réponse est nitchevo, cela veut dire que ça va plutôt bien. Et comme l’euphémisme se pratique volontiers en russe, on entendra même, devant une oeuvre d’art, un nitchevo nettement appréciateur (Le Monde, 17.12.2003).

«Ничего» – это русское слово, которое буквально означает «ничто». В соответствии с контекстом оно может иметь разные значения, «тем хуже», «мне все равно» и т. п. Но, в духе гения русского языка, небольшое изменение интонации может придать тому же слову положительное значение. Ответ «ничего» на вопрос «Как дела?» означает скорее хорошо. И, так как эвфемизм охотно используется в русском языке, можно даже услышать, перед произведением искусства, явно оценивающее «ничего».

Отсутствие предметного значения русского слова «ничто» (ТСОШ) подчеркивает эмоциональность его употребления, при этом оценка может варьироваться от отрицательной до положительной, а также меняться по степени интенсивности.

По-видимому, употребление перекодированных с русского языка лексических единиц в экспрессивной или эмоциональнооценочной функции может рассматриваться в качестве стилистического приема, используемого журналистами в целях достижения определенного прагматического эффекта и усиления эмоционального воздействия на читателей.

Проведенное исследование позволяет заключить, что перекодированные с русского языка лексические единицы разнообразны по своему составу и охватывают практически все тематические группы. Использованные в современной французской прессе перекодированные с русского языка лексемы не только номинируют те или иные инокультурные реалии, но и выполняют целый ряд других функций: информативную, функцию национальнокультурной детерминации, символическую, экспрессивную, эмоционально-оценочную, терминологическую и др. Анализ примеров межъязыкового перекодирования показал, что оно используется не только для передачи предметно-логического или национально-специфичного содержания сообщения, но и является эффективным стилистическим приемом, призванным оказать определенное воздействие на читателя.

Несомненно, вопрос классификации и функционирования языковых единиц, образованных в результате межъязыковых взаимодействий, требует дальнейшего изучения и заслуживает пристального внимания лингвистов. Происходящие на современном этапе языковые контакты, опосредованные средствами массовой информации, представляются, на наш взгляд, весьма перспективным объектом исследования как в рамках развития лингвоконтактоло-гии, так и в аспекте лингвокультурологии.