Модальные предикаты в конструкциях с инфинитивом в русской письменности XV-XVII вв.: семантика и дистрибуция

DOI:

Цитирование. Пенькова Я. А. Модальные предикаты в конструкциях с инфинитивом в русской письменности XV–XVII вв.: семантика и дистрибуция // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2, Языкознание. – 2023. – Т. 22, № 6. – С. 40–54. – DOI:

Введение: предварительные замечания и история вопроса

Настоящая работа посвящена модальным конструкциям с инфинитивом в среднерусской письменности. Модальность является весьма широким понятием, включающим, согласно Е.В. Падучевой, во-первых, объективную модальность, выражаемую категорией наклонения, во-вторых, субъективную модальность, или отношение говорящего к сообщаемому, в рамках которой рассматриваются возможность и необходимость – главные понятия модальной логики, в-третьих, иллокутивную силу высказывания (вопрос, побуждение и т. д.) [Падучева, 2016, с. 20–21]. Нас интересует модальность как отношение говорящего к сообщаемому и в частности – способы выражения значения необходимости ². Вслед за Е.В. Падучевой мы различаем онтологическую, деонтическую и эпистемическую необходимость. Онтологическая необходимость – это прежде всего необходимость логическая [Падучева, 2016, с. 70], для выражения которой современный русский язык обычно использует конструкции с прилагательным должен :

• (1)    Какая же это кружка? У кружки должна быть ручка [Падучева, 2016, с. 70].

Деонтическая необходимость – это обязательство, связанное с понятиями долга, морали [Падучева, 2016, с. 70]. Основные показатели деонтической необходимости – должен , обязан , необходимо , обязательно , непременно , требуется, следует , например:

• (2)    …Махнул рукою арестованному, показывая, что тот должен следовать за ним. М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита [Падучева, 2016, с. 71].

Эпистемическая необходимость связана с выражением убеждения говорящего в высокой вероятности какого-либо события, например:

• (3)    Его не должно быть в это время в Москве [Падучева, 2016, с. 71].

В русской письменности ранних эпох набор средств выражения модального значения необходимости не совпадает с таковым в современном русском языке: с одной стороны, в среднерусской письменности были представлены далеко не все из используемых в современном языке способов обозначения модальных значений (так, почти все предикаты из списка выше, кроме предиката должен , в памятниках среднерусской письменности не зафиксированы), с другой стороны, употреблялись формы, отсутствующие в современном русском литературном языке. Далее сделаем небольшой обзор самих конструкций с инфинитивной клаузой, имевших в среднерусской письменности модальное значение, а также посвященной им литературы.

Конструкции с модальным значением необходимости в истории русской письменности изучены достаточно хорошо. Данному вопросу посвящена монография С.С. Ваулиной, в которой описывается эволюция средств выражения модальных значений с XI по XVII в. [Ваулина, 1988]. В исследовании Б. Ханзена охарактеризовано развитие модальных показателей в истории славянских языков в целом и приводятся схемы семантической эволюции модальных предикатов в истории русского языка [Hansen, 2001]. При описании динамики формирования системы модальных конструкций в истории русского языка Б. Хан-зен во многом опирается на указанное выше исследование C.С. Ваулиной и материалы исторических словарей. Данные по частотности конструкций исследователь заимствует из частотного словаря русской письменности второй половины XVI – начала XVII в., составленного А.А. Грузбергом (Грузберг, 1974). Из работ, в которых рассматриваются частные проблемы модальности, можно назвать публикации К.Н. Озолиной, О.А. Черепановой (см.: [Озолина 1970; Черепанова 1965]), последняя посвящена средствам выражения значения необходимости. Можно назвать также некоторые исследования, посвященные способам выражения оценочной модальности в истории русского языка, среди них диссертационные исследования Л.П. Дроновой [2006] и Е.Н. Капрэ [2011].

Согласно Б. Ханзену, ссылающемуся на работу С.С. Ваулиной, с XI по XVII в. самым частотным модальным предикатом, выражающим значение деонтической необходимости, является глагол подобати :

• (4)    Дарїи же събираше воєводы пръскыѧ и съвѣщашесѧ с ними, что ємѹ подобаєть сътворити (Александрия, XI–XIII вв.) [Hansen, 2001, S. 391].

В ряду средств выражения модального значения необходимости в среднерусской письменности использовались предикативы надобѣ ( надоби , надобь ), надобѣть ( надо-беть ), надобно , надо . М. Фасмер возводит эти предикативы к форме местного падежа существительного надоба (Фасмер, с. 38), отмеченного в диалектах (СРНГ, с. 240), однако не зафиксированного в исторических словарях. Б. Ханзен предлагает другую этимологию – предложно-падежное сочетание на добѣ [Hansen, 2001, S. 376]. Предикатив надобѣ может иметь приращение - ть : надобѣть ( надо-беть ). Такую форму принято возводить к конструкции надобѣ есть [Hansen, 2001, S. 377]. Усеченная форма надо является, по-видимому, следствием переразложения основы.

В современном русском литературном языке сохраняется только предикатив надо, тогда как надобно принадлежит к просторечию (МАС, с. 345). Форма надобе сохранилась только в диалектах (СРНГ, с. 240). В говорах известна также форма надоть (СРНГ, с. 247), не зафиксированная в среднерусской письменности. В современном русском языке предикатив надо употребляется преимущественно в контекстах практической необходимости (МАС, с. 345), в среднерусской письменности перечисленные выше однокоренные предикативы употреблялись шире – для обозначения деонтической необходимости или возможности, например:

• (5)    се дасте курилъ юреѥвиче село федора лѧпꙑшева свѣтѣи бц҃ѣ игумену и черенечемо и свему стаду на къромлениѥ... а в то село не надобѣ втупатисе братиѥ [‘не следует; нельзя’] моѥи и детемо моимъ а на то послухъ свѧтаѧ бца҃ и отеце мои дху҃внꙑи степано (Данная Кирилла Юрьевича Богородицкому монастырю на село Федора Лапышева, 1398 – вторая половина 1410-х).

Согласно исследованиям Б. Ханзена и С.С. Ваулиной, предикатив надобѣ был распространен преимущественно в юридических текстах, однако с XVI в. он утратил свою стилистическую маркированность [Ваулина, 1988, с. 114; Hansen, 2001, S. 377]. В это же время появилась усеченная форма надо . Вариант надобно приобрел эпистемические употребления не ранее XIX в., последние нехарактерны для данной формы в современном русском языке:

• (6)    Нетрудно было понять, что надобно быть чему-нибудь необыкновенному (Добрынин) [Hansen, 2001, S. 378].

В упоминаемой выше монографии Б. Ханзена не указывается на семантические различия между формами надобѣ ( надоби ), надобно , формами с наращением надобѣть ( надобеть ) и усеченной формой надо . Необходимо проверить, имеются ли наряду с формальными семантические различия между этими единицами.

В современном русском языке одним из синонимов предикатива надо служит предикатив нужно , который обычно употребляется в значении практической необходимости (МАС, с. 514):

• (7)    Чтобы разжечь костер <Цель>, мне <Субъект цели> нужны спички <Потребность> (пример из: [Падучева, 2016, с. 70]).

Однако в истории русского языка предикатив нужно и прилагательное нужный (нуждный) очень долго функционировали вне зоны модальных значений – в значениях ‘сильно, крепко, жестоко’; ‘с принуждением’, ‘насильственно, мучительно’; ‘тяжело, трудно’ и т. д. (см.: СлРЯ XI–XVII, с. 443–448). Согласно исследованию С.С. Ваулиной, данные формы в модальном употреблении до XVII в. встречаются лишь спорадически и исключительно в книжной письменности:

• (8)    Нуждьно убо есть всякууму мужю жития ради ясти [Hansen, 2001, S. 387].

Помимо предикатов нужно и нужный , еще с древнерусского периода в письменности встречаются модальные конструкции с существительными нужа и нужда (данные конструкции в монографии Б. Ханзена не рассматриваются):

• (9)    Да нѹжа ми е(с҃) млъчати ѡ томъ не вѣдѣ бо то лъжа ли е(с҃) истїна ли (Илия-Иоанн Новгородский. Поучение Илии-Иоанна, 1165–1186);

• (10)    Хощетъ же слово сказати аки нѣкое преселеніе, – пресели бо ся Кирилъ отъ Ростова въ Радонежь, – како же или что ради преселися; аще бо и много имамъ глаголати, но обаче нужа ми бысть о семъ писати (Никоновская летопись, 1526–1530);

• (11)    И оттолѣ нужда ми бысть распытовати и въпрашати древних старцовъ (Епифаний Премудрый. Житие Сергия Радонежского 1417–1418).

Прилагательное долженъ изначально использовалось для «долговых» контекстов (12), однако довольно рано распространилось на область деонтической необходимости (13), ср.:

• (12)    злато и сребро ѡц҃а своє(г̑). ѹ сергiа. сь же ѹꙗзвленъ бꙑвъ ѿ диꙗвола. и мнѣ(въ) приѡбрѣсти богатьство. жiвотъ съ д҃шею погѹби. гл҃а ѹноши ѡц҃ь твои все имѣнiѥ б҃ви раздалъ. ѹ того проси своє(г̑) злата же и сребра. тъ ти долженъ (Симон Владимирский, Поликарп Печерский. Киево-Печерский патерик, первая треть XIII в.);

• (13)    и вꙑ братиѣ донѥлѣже сѧ миръ състоить молите ба҃ за мѧ и за моѣ дѣти кто сѧ изѡстанеть въ манастꙑри то вꙑ тѣмь дължьни ѥсте молити за нꙑ ба҃ и при животѣ и въ съмьрти (Жалованная данная князей Мстислава Владимировича и Всеволода Мстиславича Юрьеву монастырю, 1130).

В современном русском языке должен имеет весьма широкую дистрибуцию, включающую контексты онтологической, деон- тической и эпистемической необходимости (см. примеры Е.В. Падучевой выше). Однако согласно Б. Ханзену, в русской письменности последний (эпистемический) тип употребления у прилагательного должен развивается не ранее XVIII века. Поздним образованием является и вводное должно быть [Hansen, 2001, S. 374].

Предикатив должно встречается в письменности редко (в указанной работе семантические особенности этого предикатива в старорусский период не описываются, указывается лишь на параллелизм с прилагательным должен [Hansen, 2001]). Приведем пример из Национального корпуса русского языка (далее – НКРЯ):

• (14)    Глагола къ братиам: «Подвигъ немалъ длъжно ны есть подвизатися на невидимаго врага: сей бо акы левъ рыкаа ходить, ища когождо хотя поглотити» (Епифаний Премудрый. Житие Сергия Радонежского, 1417–1418).

В языке XVIII в. предикатив должно также развивает эпистемические употребления:

• (15)    Мы решительно ничего не знаем, а должно случиться чему-нибудь важному, потому что кареты беспрестанно шныряют по Тверьской (Жихарев) [Hansen, 2001, S. 374].

Таким образом, к началу среднерусского периода в письменности для выражения значения необходимости употреблялись инфинитивные конструкции с предикатами подобати , долженъ , нужно / нужда / нужа , надобѣ .

К концу среднерусского периода, согласно исследованию Б. Ханзена, к этому списку добавляются модальные предикаты надобѣть , надобно , надо , долженствовати и надлежати (глагол надлежати употреблялся и в древнерусских памятниках письменности, однако не в модальном, а в пространственном значении). Последний развивает модальные значения в конце XVII в., по-видимому, под влиянием польского когната należy [Hansen, 2001, S. 383].

В письменности встречается также глагол належати . Б. Ханзен не описывает различий между надлежати и належати , сосредотачиваясь только на первом из двух модальных предикатов. Надлежати (в отличие от належати )

сохраняется и в современном русском языке, однако маркирован стилистически, имеет помету книжн . в МАС (с. 345):

• (16)    Эх, Петр Андреич! надлежало бы мне посадить тебя под арест (Пушкин, Капитанская дочка).

Модальный предикат долженствовати встречается в письменности XVII в. крайне редко, в монографии Б. Ханзена подробно не рассматривается.

В современном русском языке в модальных значениях распространены также безличные глагольные формы следует , приходится , придется , которые развивают модальные употребления еще позднее – не ранее XIX в. и в настоящей работе не анализируются.

Еще одним средством выражения модальности в русской письменности на протяжении всего периода с XI по XVII в. является конструкция « имамь + инфинитив». Ее основным значением было значение неизбежности, близкое к онтологической необходимости (для аналогичной старославянской конструкции А.А. Козлов использует понятие усиленной ассерции [Козлов, 2014]). Данная конструкция еще в древнерусской письменности могла употребляться также в значении деонтической необходимости [Юрьева, 2009; 2011; Шевелева 2017]. Такое употребление было редким в оригинальной письменности, однако в переводных церковнославянских текстах оно встречалось чаще [Пенькова, 2023]. В позднесреднерусский период употребление в деонтических контекстах подкрепляется влиянием аналогичной польской конструкции [Moser, 1998, S. 330‒335]. Изредка « имамь + инфинитив» могла употребляться в контекстах внешней возможности [Пенькова, 2021; 2023], однако ее основной сферой употребления были контексты с модальным значеним необходимости:

• (17)    Иже чюжего желаеть, то по малѣ дн҃ии и по своемъ рыдати имать [‘будет вынужден оплакивать’] Пчела (XI–XIII вв.).

Независимый инфинитив также широко употреблялся для передачи различных модальных значений в некнижной письменности, однако мы данную конструкцию в работе не рассматриваем, поскольку в ней отсутствует модальный предикат – показатель модального значения. Наше внимание будет сосредоточено только на таких конструкциях, которые имеют показатель модального значения и присоединяют инфинитивную клаузу.

Материал и методы исследования

Из представленного выше обзора очевидно, что основные исследования конструкций с модальным значением проводились еще в «докорпусную» эпоху развития исторической русистики. Корпусного исследования данных конструкций до сих пор не предпринималось. В настоящей работе мы попытаемся расширить и уточнить наши знания об истории инфинитивных конструкций с модальным значением необходимости в среднерусской письменности, оценивая частотность и динамику изменений на материале данных среднерусского подкорпуса Национального корпуса русского языка, содержащего источники XV– XVII веков. Объем корпуса значителен, база данных продолжает пополняться текстами разных жанров. На момент написания статьи подкорпус составлял 8 585 531 словоформ.

В настоящей работе мы ограничиваемся только конструкциями с инфинитивной клаузой, это позволяет исследовать формально сопоставимые единицы, исключив из рассмотрения другие разновидности употребления модальных предикатов (например, вводные), существенно усложняющие картину.

Для исследования мы собрали корпус цитат (всего 983 контекста), в который вошли все употребления следующих модальных предикатов с инфинитивной клаузой, встречающиеся в текстах старорусского подкорпуса НКРЯ в границах XV–XVII вв.: подобати , долженъ , должно , долженствовати , надо , надобѣ ( на-добе , надобь ), надобѣть ( надобеть ), надобно , нужа , нужда , нужно , надлежати , належати .

Далее мы классифицировали эти контексты по следующим параметрам:

• – тип модального предиката,

  – частотность,

  – название источника,

  – дата источника ³,

  – признаки книжности / некнижности в контексте,

  – жанр источника (летописи, жития, посольские книги, грамоты, письма и т. д.),

  – тип модального значения (онтологическая, деонтическая, практическая необходимость или возможность).

Результаты и обсуждение

Частотность

Рассматриваемые конструкции в памятниках среднерусской письменности различаются по частотности (табл. 1). Для удобства восприятия в левой колонке приводим не полное название конструкции, а только тип модального предиката. Далее указываем количество примеров отдельно по векам и во всех памятниках среднерусского периода. Полужирным выделены наиболее частотные для того или иного периода предикаты.

Из таблицы видно, что на протяжении всего среднерусского периода самым частотным модальным предикатом был глагол подо-бати, имеющий тот же корень, что и надобѣ, надобно. При этом в разное время доля контекстов с подобати в сопоставлении с долей других предикатов по отношению к общему количеству примеров варьирует: в текстах XV в. подобати встречается чуть более чем в половине всех употреблений модальных предикатов в конструкциях с инфинитивом, в XVI в. его доля выше – примерно три чет- верти от общего количества употреблений. Напротив, в текстах XVII в. доля этого предиката существенно сокращается и становится ниже, чем в XV в.: менее половины от общего количества употреблений модальных конструкций за данный период. В то же время предикат надобно в несколько раз увеличивает свою частотность. Такие колебания в частотности, на наш взгляд, неслучайны и отражают начало перестройки системы модальных предикатов в XVII веке.

Изменения заметны и в группе надобѣ ( надобь ) / надобѣть / надобно / надо . Основной формой в конструкции с инфинитивом в XV–XVI вв. является надобѣ , которую в XVII в. начинает вытеснять надобно . Форма с приращением надобѣть встречается редко, усеченная форма надо зафиксирована только в одном контексте, отметим, что М. Фасмер указывает на употребление надо в полоцкой грамоте 1407 г. (Фасмер, с. 38).

В группе должен / должно / должен-ствовати основным в конструкции с инфинитивом является прилагательное должен , предикатив должно употребляется на протяжении всего среднерусского периода лишь спорадически, а долженствовати изредка появляется в источниках не ранее XVII в., являясь своего рода «пробным» вариантом, не закрепившимся в языке.

В группе нужа / нужда / нужно основным в конструкции с инфинитивом и при этом

Таблица 1. Частотность модальных предикатов в конструкциях с инфинитивом в памятниках среднерусской письменности

Table 1. Frequency of modal predicates in constructions with an infinitive clause in Middle Russian writings

Тип модального предиката	XV в.	XVI в.	XVII в.	Всего
Должен	13	31	44	88
Должно	3	9	6	18
Долженствовати	0	0	9	9
Надобѣ	27	37	21	85
Надобѣть	2	7	17	26
Надобно	1	6	70	77
Надо	0	0	1	1
Нужа	3	7	0	10
Нужда	6	2	18	26
Нужно	0	1	3	5
Надлежати	0	1	26	27
Належати	0	1	2	3
Подобати	89	397	122	608
Все типы	145	499	339	983

малочастотным является предикат нужда , вариант с восточнославянским рефлексом * dj нужа встречается еще реже и только в источниках XV–XVI веков. Нужно представлен единичными примерами. В этом отношении показательны контексты, в которых нужно может сосуществовать с модальным предикатом, поскольку не имеет модального значения:

• (18)    Да писали мы къ тебѣ, великому государю, о каменщикахъ, и пожалуй, великій государь, изволь къ намъ прислать каменщиковъ, колки тебѣ, великому государю, Богъ извѣститъ, а намъ, великій государь, гораздо нужно надобь каменщики [‘очень сильно нужны’], а взять здѣсь, государь, каменщиковъ стало негдѣ (Отписка патриарху Никону от архимандрита Иверского монастыря Дионисия, 1657);

• (19)    И как бы так быть не имел, тогда можешь иного вместо Байзета, сего ради нужно подобает но и скорей за утекшими послать в погоню (Темир-Аксаково действо, 1675).

В группе надлежати / належати основным в конструкции с инфинитивом является форма надлежати , тогда как належати представлен единичными примерами. Надлежати – еще одна инновация в системе XVII в., более успешная, нежели долженствовати , поскольку данный модальный предикат сохранился вплоть до настоящего времени.

В целом можно сказать, что для периода XV–XVI вв. основными модальными предикатами в конструкциях с инфинитивом являются предикаты подобати , надобѣ и – в существенно меньшей степени – должен , в XVII вв. некоторую конкуренцию последним составляют конструкции с надобно .

Параметр «книжность / некнижность»

Охарактеризуем распределение конструкций в зависимости от степени книжности / не-книжности контекста. При классификации отобранных из корпуса контекстов мы приписывали значение параметра «книжное / некнижное» не всему источнику в целом, а только тому фрагменту, в котором употребляется интересующий нас модальный предикат. При классификации контекстов мы отказались от традиционного деления на церковнославянский, гибридный, деловой и бытовой регистры и ориентировались только на признаки книж- ности в контексте, например: наличие аориста, имперфекта, связки 3 л. в конструкции с л-формой, действительных и страдательных причастий настоящего времени, маркированных книжных окончаний существительных и прилагательных, союзов аще, егда, дондеже и т. п., относительных местоимений иже, яже, еже и др. [Живов, 2017, с. 205–314]. Такой подход связан с тем, что в среднерусский период многие тексты относятся к гибридному регистру письменного языка, однако книжные и некнижные элементы распределены в них неравномерно. Это характеризует жанр летописей, которые могут содержать значительное количество вставных текстов, например, житий с большим набором книжных черт в сравнении с основным текстом летописи. Такие нарративные жанры, как повести, сказания, также могут существенно различаться по степени книжности языка. Еще одним примером такого рода может служить «Домострой», в котором выделяются фрагменты разной степени книжности, или Житие Аввакума, содержащее фрагменты высокой степени книжности и, напротив, фрагменты, где сочетаются черты живого языка того времени и некоторые книжные особенности, см.:

• (20)    И там ему от образа глас бысть во время м[о]л[и]твы: «Время приспѣ страдания, подобает вам неослабно страдати !» (протопоп Аввакум. Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, 1672–1675);

• (21)    Подлѣ реки Сундовика меня водили и били, а сами говорятъ: Нам де ты отданъ за то, что братъ твой на лошед[ь] променял кн[и]гу, а ты ея любиш[ь], так де мнѣ надобе поговорит[ь] Аввакуму, брату, чтоб кн[и]гу ту назад взял, а за нея бы дал ден[ь]ги двоюродному брату (протопоп Аввакум. Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, 1672–1675).

Контексты типа (20) мы относим к книжным, контексты типа (21) – к некнижным. Понятие «гибридный», хорошо описывающее язык такого рода текстов, сочетающих в себе элементы книжности и живого языка, на наш взгляд, не подходит для классификации самих контекстов и во многом затемняет и усложняет картину распределения модальных предикатов. Система регистров письменного языка, разработанная В.М. Живовым, учитывается нами при классификации примеров в соответствии с жанровой принадлежностью источника.

Охарактеризуем распределение конструкций по контекстам, в которых преобладают признаки книжности (табл. 2). В таблице указываем количество употреблений по векам и во всех источниках подкорпуса текстов XV– XVII веков. В скобках для наглядности указываем общее количество употреблений во всех источниках независимо от значения параметра «книжность / некнижность».

Как видно из таблицы, рассматриваемые модальные предикаты четко распределяются на те, которые тяготеют к контекстам с преобладанием книжных элементов, и те, которые предпочитают контексты некнижные. К первым относятся предикаты подобати , должен / должно / долженствовати , нужа / нужда / нужно (в данной группе восточнославянский рефлекс * dj никак не противопоставлен южнославянскому) и належати . При этом выделяются исключительно книжные предикаты ( должно , нужа , нужда , належати ) и преимущественно книжные, которые возможны и в некнижных контекстах ( подобати , должен , долженствовати , нужно ). Единственный пример с предикатом нужда в некнижном употреблении относится к концу XVII в.:

• (22)    А которому капитану есть нужда , чтоб вскоре ис того порту вытти в моря, и о том будет просить адмирала, чтоб, не умедля, велел карабль ево ис порту вывесть в море (Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе, 1697–1699).

Подобати постепенно «расшатывает» свой стилистический статус: если в текстах XV в. он ведет себя как исключительно книжный предикат, то в источниках XVII в. – уже как преимущественно книжный, ср. пример (23) и – в особенности – (24), в котором в одном контексте оказываются подобати и надобеть :

• (23)    Видя краль такое мужество князя Петра, дивовался такой силѣ и рекл сенатыремъ своимъ: « Подобаетъ намъ такова богатыря почтити и одарить за такое ево славное храбръство (Повесть о Петре златых ключей, 1662);

• (24)    Во всяком государстве без согрешенья не бываетъ, и надобет поучати проступниковъ лехким обычаемъ того для, что начальником подобаетъ показати милость подданым собе, а побѣжати гордыхъ (О причинах гибели царств, 1600–1610).

К преимущественно некнижным предикатам принадлежит группа надобѣ / надоб^ть / надобно / надо и предикат надле-жати . Если предикаты из первой проникают в книжные контексты лишь спорадически, то последний нуждается в отдельном комментарии, поскольку употребляется практически только в памятниках рубежа XVII–XVIII вв. (текстах, принадлежащих перу Петра I, Путешествии стольника П.А. Толстого, записках И.А. Желябужского):

• (25)    И как от Венецыи, переехав в той пиоте моря, въехали в реку, которою надлежало нам ехать до Падвы, тут пиотчик, которой меня на той

  Таблица 2. Частотность модальных предикатов в конструкции с инфинитивом в контекстах с признаками книжности

  
  

  Table 2. Frequency of modal predicates in constructions with an infinitive clause in contexts with high-code features

  Тип модального предиката	XV в.	XVI в.	XVII в.	Всего
  Должен	10	33	26	69 (88)
  Должно	3	9	6	18 (18)
  Долженствовати	0	0	7	7 (9)
  Надобѣ	1	3	0	4 (85)
  Надобѣть	0	0	1	1 (26)
  Надобно	0	0	1	1 (77)
  Нужа	3	7	0	10 (10)
  Нужда	6	2	17	25 (26)
  Нужно	0	1	2	3 (4)
  Надлежати	0	1	3	4 (27)
  Належати	0	1	2	3 (3)
  Подобати	89 (89)	373 (397)	90 (122)	552 (608)

  
  

  пиоте вес, нанял лошадь, и тое пиоту привезал к той лошади, и тою лошадью вес меня в той пиоте до Падвы (Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе, 1697–1699);

• (26)    И тако шведы над нашим войском викторию получили, что есть безспорно, но надлежит разуметь , над каким войском оную учинили, ибо толко один старой полк Лафортовский был (которой пред тем назывался Шепелева) (А. М. Макаров (ред.). Гистория Свейской войны (Поденная записка Петра Великого) (1698–1721));

• (27)    А особо надлежит того осмотрение име-ти , что неприятельские пушки, хотя из них в день в великом множестве и стреляют, однако ж нашим мало вреда чинити могут; чинятся такожде из города и вылазки, но, однако ж, кончеваются паки по-сечением несколько неприятелей и прогнанием их (И.А. Желябужский. Дневные записки (1682–1709)).

Таким образом, в книжных памятниках набор конструкций с модальными предикатами намного шире, чем в некнижных. В последних использовались преимущественно предикаты группы надобѣ / надобѣть / надобно и изредка предикат должен . При этом довольно неожиданно, что распространяющийся в письменности конца XVII в. предикат надле-жати изначально также тяготел к некнижным контекстам, тогда как в словарях современного русского языка он снабжается пометой книжн . (см. выше).

Жанр источника

Рассмотрим распределение модальных предикатов по различным жанрам книжной, гибридной, деловой и бытовой письменности (см. табл. 3).

Как видно из таблицы, в самом широком наборе жанров книжной (церковнославянской и гибридной) письменности представлен предикат подобати, а в самом широком наборе жанров некнижной (деловой и бытовой) письменности – надобно. Кроме того, данная таблица также позволяет нам выявить различия между однокоренными предикатами внутри одной группы. Так, в группе должен / должно / долженствовати обнаруживаются различия между согласуемым предикатом должен, безличным предикативом должно и глаголом долженствовати: предикат должен имеет широкую дистрибуцию, может употребляться и в церковнославянских, и в гибридных, и в дело- вых, и в бытовых текстах, должно – предикат церковнославянских и гибридных памятников, причем более ограниченного количества жанров (отсутствует в летописях и сказаниях, в отличие от предиката должен), предикат дол-женствовати тяготеет к языку драматических произведений (5 примеров из 9).

В группе нужа / нужда / нужно выделяется исключительно книжный предикат нужа более ограниченного употребления (только церковнославянские и гибридные тексты) и нестрого книжные нужда и нужно , проникающие в конце XVII в. в деловые и бытовые жанры (уставные грамоты, путевые записки).

В группе надлежати / належати выделяется предикат належати ограниченного употребления (только исторические сочинения).

В группе надобѣ / надобѣть / надобно / надо самый широкий жанровый диапазон у надобно (гибридные, деловые, бытовые тексты) и несколько уже у надобѣ (гибридные и деловые). Надобѣ и надобно между собой противопоставлены скорее хронологически: надобно в XVII в. начинает вытеснять надобѣ в конструкциях с инфинитивом (см. табл. 1).

Тип модального значения

Рассмотрим семантические особенности модальных предикатов в конструкциях с инфинитивом, разграничивая онтологическую, практическую и деонтическую необходимость 4 (см. табл. 4).

Анализировать данные таблицы можно, сопоставляя, с одной стороны, количество употреблений в одной строке, с другой – количество употреблений разных модальных предикатов в одном столбце. Таким образом, мы видим, что группа должен / должно / долженствовати специализировалась в большей степени на выражении значений деонтической модальности, связанной с понятиями обязательств и морального долга, что, безусловно, связано с архетипическим значением корня долг -:

• (28)    По крестному целованию за отчину своего государя царя и великого князя Ивана Василиевича всея Русии и за его чада, царевича князя Феодора Ивановича, мы такоже должни умрети , а монастыря, Богомъзданныя пещеры, не отдадим (Повесть о Псково-Печерском монастыре, 1603);

Таблица 3. Распределение модальных предикатов в конструкциях с инфинитивом в текстах различных жанров

Table 3. Distribution of modal predicates in constructions with an infinitive clause in texts of various genres

Тип модального предиката	Жанры письменности
	Церковно-славянские	Гибридные	Деловые	Бытовые
Должен	Жития, похвальное слово	Исторические сочинения, драматургия, летописи, сказания, повести, послания	Грамоты, отписки, статейные списки	Письма, путевые записки
Должно	Жития	Послания, драматургия, повести, исторические сочинения	—	—
Долженствовати	–	Драматургия, послания	Патриаршие грамоты	Письма, записки
Нужа	Жития, похвальное слово	Послания	–	–
Нужда	Жития	Послания, драматургия, исторические сочинения, сказания	–	Путевые записки
Нужно	–	Исторические сочинения, послания, житие Аввакума	Уставная грамота	–
Належати	–	Исторические сочинения	–	–
Надлежати	Похвальное слово	Повести, исторические сочинения	Грамотки	Записки, путевые записки
Надобѣ	—	Послания, летописи, заговоры, житие Аввакума, видения, устав, Домострой	Грамоты различных жанров; посольские, разрядные, торговые книги, статейные списки, отписки	—
Надобѣть	–	Повести, летописи, публицистика, исторические сочинения, послания	Жалованные грамоты, разрядные книги	–
Надобно	–	Повести, летописи, заговоры, пророчества, сказания, драматургия, исторические сочинения, устав	Грамоты, грамотки, отписки, памяти, наказы, сказки, приходные, разрядные, посольские книги, статейные списки	Письма, путевые записки
Надо	–	–	Грамотки	–
Подобати	Песнопения, жития, деяния, мучения, поучения, слова, хроника	Повести, драматические произведения, летописи, сказания, исторические сочинения, послания, видения	Описи 5, грамоты (патриаршие и митрополичьи), Соборное уложение, посольские книги	Путевые записки, хожения

Таблица 4. Дистрибуция модальных предикатов в конструкциях с инфинитивом в зависимости от типа модального значения

Table 4. Distribution of modal predicates in constructions with an infinitive clause depending on the type of modal meaning

Тип модального предиката	Модальное значение
	Онтологическая необходимость	Практическая необходимость	Деонтическая необходимость	Всего
Должен	9	–	78	88
Должно	7	–	11	18
Долженствовати	—	—	9	9
Надлежати	11	–	16	27
Належати	–	–	3	3
Нужа	6	3	1	10
Нужда	16	4	5	25
Нужно	3	1	–	4
Надобѣ	24	20	39	83
Надобѣть	13	4	9	26
Надобно	31	8	37	76
Надо	1	–	–	1
Подобати	41	7	554	602
Всего	162	47	762	–

• (29)    А тобе, моему господину, должно послу-шати моего худого наказаниа (Формулярный извод послания некоего старца его мирскому духовному сыну, находящемуся на государевом жаловании и не заботящемуся о собственном младшем брате, 1470–1530);

• (30)    При сем же молим твоего блгоутробия пожалуи ради ншго прошения бѹди сна своего Дмитрия до семи а ншея дщери до Домны и до ево Дмитриевых детеи до Василя до Дмирия млстивъ і во всемъ приятство свое к ним кажи а мы смиреннии ѕа твою млсть долженствѹем бга молить (Ивану Савиновичу от неустановленного лица, 1687).

При этом у предикатов группы надобѣ / надобѣть / надобно , в отличие от предикатива надо в современном русском языке, также преобладают употребления в значении деонтической модальности (хотя таких контекстов в целом больше по выборке, чем контекстов на другие типы необходимости), ср.:

• (31)    Ино надобѣ всякому человеку тщеславия бѣгати и похвалы, и неправеднаго собрания, жити по силе и по промыслу, и по смѣте, и по добытку своею правою силою (Домострой, 1500–1560);

• (32)    І вамъ для того надобно намъ, великому государю, служба своя съ великимъ радЪньемъ показать , і государьству нашему отъ войны помочь чинить, чтобъ православныхъ крестьянъ въ плѣнъ і въ росхищенье не дать (Царская грамота Донскому войску..., 1638).

Таким образом, мы имеем высокочастотный предикат подобати и группу менее частотных предикатов с корнем долг -, тяготеющих к выражению значений деонтической модальности в книжных контекстах, и группу надобѣ / надобѣть / надобно , выражающую данную семантику в некнижной письменности. При этом предикаты группы надобѣ / надобѣть / надобно все же не имеют четкой специализации и довольно часто употребляется для выражения значений онтологической (33) и практической (34) необходимости, являясь своего рода универсальным модальным показателем для некнижных текстов:

• (33)    Естьли б вѣдал, что мѣртва, я бы много и не печалился о том: многая для ее ради претерпѣлъ, а нынѣ мнѣ еще надобеть и болѣ того терпѣтъ [‘придется претерпеть’] за вину свою, что я ее от отца и матери увезъ и в непроходномъ лѣсе покинул (Повесть о Петре златых ключей, 1662);

• (34)    А впередъ будетъ вамъ, брату нашему, хлѣба купить будетъ надобно [‘будет нужно, потребуется’], и вамъ бы о томъ къ нашему царскому величеству отписати имянно, колко вамъ хлѣба купить надобно (Царская грамота к датскому королю Христиану IV […], 1629).

Для группы нужа / нужда / нужно сложно делать определенные выводы, так как эти предикаты редки в письменности.

Надлежати , в отличие от современного употребления, мог обозначать не только деонтическую, но и онтологическую необходимость:

• (35)    И как от Венецыи, переехав в той пиоте моря, въехали в реку, которою надлежало нам ехать до Падвы (Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе, 1697–1699).