Монгольская молодежь и политика: виртуальное измерение национальной безопасности

Mongolian Youth and Politics: the Virtual Dimension of the National Security

Innokentii G. Aktamov

PhD, A/Professor, Asian Studies Centre of Buryat State University, Director

24a, Smolina Str., Ulan-Ude 670000, Russia

Timur B. Badmatsyrenov

Все большее количество людей активно использует Интернет в поиске и передаче политической информации. В этой специфической социально-информационной среде происходит развитие новых форм политической деятельности, а образы становятся все более значимыми участниками процесса конструирования социальной виртуальной идентичнocти [6, с. 152–155]. Интернет формирует среду для «слабой», «игровой» религиозной идентичности. Он позволяет создать внепространственную организацию политического взаимодействия, построить информационный обмен, координацию поли- тической деятельности и даже управление ею в глобальном охвате при существенной экономии сил и средств. Через Интернет происходит трансляция политических идей, создание позитивного образа государства, политических организаций и групп, вовлекаются новые последователи. До появления современных технических средств сетевого общения удаленная коммуникация по принципу «многих со многими» была крайне затруднена и практически невозможна. Технологии Веб 2.0 позволили организовывать массовые обсуждения с множеством независимых участников, территориально отдаленных друг от друга, в режиме реального времени, организующиеся на специализированных интер-нет-ресурсах (форумы, интернет-конференции, вебинары, скайп-сессии и т. п.), на площадке практически любой социальной сети, а также в блогах. Коллективное обсуждение социально значимых проблем, формирование консолидированных позиций часто способствуют тому, что в интернет-среде начинают складываться так называемые сетевые сообщества. В ряде случаев такая форма общения может выступать своеобразным аналогом объединений и собраний граждан, уличных пикетов, митингов, шествий или демонстраций. Интернет-сообщества также используются их участниками как удобное средство планирования и организации реальных мероприятий. Большую популярность получили так называемые флэшмобы, а также акции протеста [4, с. 95]. Активное использование Интернета в координации массовых выступлений во время «арабской весны» даже повлекли за собой возникновение термина «Facebook-революций».

Социальные сети как системы, включающие взаимодействия между людьми, социальными группами и организациями, в широком смысле могут рассматриваться как неотъемлемая часть человеческого общества. Они существуют во множестве исторически сложившихся форм информационной коммуникации, но в настоящее время уже прочно закрепилась связь этого термина со сравнительно недавно возникшими системами интернет-коммуникации, базирующимися на платформе, онлайн-сервисе или веб-сайте, созданными для социальной коммуникации посредством технических средств сети Интернет. Такие системы и средства обмена информацией и общения между людьми посредством Интернета в последнее время все чаще стали обозначать термином «социальные медиа», к которым причисляют социальные сети, блоги, виртуальные игры, геосоциальные сервисы, интернет-сообщества и прочие онлайн-технологии, позволяющие пользователям общаться между собой. Главная особенность социальных медиа — создание и размещение контента самими пользователями, которые могут обмениваться своими мнениями, опытом и знаниями, делиться новостями, информацией, видео, фото и музыкой, взаимодействовать друг с другом, налаживать контакты, причем используя преимущественно бесплатный доступ к услуге [4, с. 51]. Более того, возможность комментирования породила даже целый жанр — «сетевой троллинг». Это намеренное провоцирование виртуального собеседника или аудитории на негативную эмоциональную реакцию и соответствующие действия [3, с. 48–51]. Изучение комментариев, «лайков» и «репостов» может быть направлено на выявление особенностей сетевого взаимодействия, его структуры и направленности.

Социальные сети уже давно перестали быть местом исключительно для виртуального самовыражения и простого обмена информацией. Зачастую они выполняют функцию мобилизации широких масс для решения конкретных общественно-политических задач. Как правило, целевой аудиторией для подобного рода мобилизации выступает молодежь, составляющая значительный и политически самый активный сегмент социальных сетей [8, с. 59–68]. В этом плане показателен пример использования в политических целях социальной сети Facebook в период «арабской весны» в странах Ближнего Востока, на пространстве бывшего Советского Союза. Катализаторами массовых протестных движений, нередко перераставших в открытое противостояние с властью и государственные перевороты, в указанных случаях становились записи с соответствующим смысловым наполнением на личных страницах и в тематических группах пользователей сети. Данные записи были призваны побуждать и одновременно с этим формировать настроения масс. Путем создания вербальных и визуальных образов с приданием максимально эмоциональной окраски для сопереживания и восприятия ситуации как угрозы личной безопасности и ущемление прав, жизненно важных для каждой отдельной личности, происходила манипуляция общим настроем и отношением к определенным вопросам наиболее социально активной группы населения.

Подобные явления характерны и для монгольского сегмента Facebook. Обзор тематических групп и страниц отдельных пользователей сети, произведенный в августе 2014 г., позволил выделить ряд значимых общественно-политических дискурсов. Напомним, что в этот период времени в монгольском обществе особо остро обсуждались вопросы, связанные с выбором стандарта новых железных дорог, проектом так называемого «Закона о земле», а также перспективами взаимоотношений с сосе- дями — Россией и Китаем, в т. ч. на фоне развивавшегося «украинского кризиса» и готовившихся визитов Владимира Путина и Си Цзиньпина.

На основании проведенного анализа можно выделить ряд следующих особенностей:

• 1.    Монгольская молодежь создает группы и сообщества для выражения своего несогласия с позицией премьер-министра и проводимой им политики в отношении сотрудничества с КНР. Формы выражения протеста носят различный характер. Часть пользователей в качестве фотографии личного профиля использует запрещающий знак и надпись — «Не поддерживаю закон о земле!»¹.

• 2.    Одно из направлений деятельности активистов носит ярко выраженный националистический, персонифицированный характер. В данном случае объектом нападок являются монгольские политики, относимые к так называемым эрлиз — люди, родившиеся в смешанном браке от этнического китайца и монголки или наоборот. Создаются коллажи с их фотографией с отметиной на лбу в виде китайского флага и лозунгом: «Выселим поколения эрлизов из Монголии» и «Где бы вы ни находились, ни один монгол не забудет [о вашем происхождении]!!!».

• 3.    Еще одна характерная особенность проявления беспокойства относительно будущего Монголии связана с Россией. Небольшой сегмент пользователей выражает тревогу возможностью подписания безвизового режима между Россией и Монголией. Дается ссылка на статью в «Российской Газете» [7], которую сопровождают комментарии, отражающие обеспокоенность наплывом российских граждан в Монголию. Но мы можем отметить, что опасения монгольских граждан не оправдались. Более того, с конца 2014 г. до настоящего времени мы являемся свидетелями обратной ситуации.

• 4.    Проявление тревоги относительно обоих соседей также находит отражение среди пользователей. Например, коллаж о разделе Монголии Россией и Китаем. Картинка, на которой Монголия изображена в виде омлета и два ее соседа со столовыми приборами, готовые к трапезе, сопровождается (что характерно!) надписью на английском языке «NO!».

Примечательно, что все политики, которые изображены в коллажах, выступали сторонниками узкоколейной железной дороги, соответствующей стандарту железных дорог КНР. Таким образом, по замыслу авторов данных коллажей, личные предпочтения человека напрямую увязываются с этническим происхождением.

Проведенный анализ монгольского сегмента социальной сети Facebook свидетельствует о том, что наиболее актуальные вопросы общественной жизни страны в той или иной степени сводятся к «китайской угрозе». Представленные сюжеты наполнены крайней обеспокоенностью по поводу возможной утраты Монголией политической воли и даже независимости во взаимоотношениях с КНР. Наряду с этим, есть попытки придания российско-монгольским взаимоотношениям такой же тревожной тональности. Не исключено, что это обусловлено лоббированием интересов различных политических сил и групп, заинтересованных в конструировании соответствующих настроений и убеждений молодежи как наиболее активной части электората.