Наречия времени как объект лингвистического исследования

Малханова Л. М. Наречия времени как объект лингвистического исследования // Вестник Бурятского государственного университета. Филология. 2023. Вып. 3. С. 18‒25.

В течение многих десятилетий в отечественной и зарубежной филологической науке проявляется все больший интерес к изучению проблемы времени, способов и средств его объективации в языке. Настоящая работа посвящена анализу степени изученности временных наречий в русском языке, особенностям их семантики и прагматики.

В современной науке о языке увеличивается интерес к изучению частей речи в их взаимосвязи с семантикой и прагматикой. Согласно этому в качестве объекта анализа исследователями выбираются менее изученные части речи. По мнению Ф. И. Панкова и М. В. Филипенко, наречие имеет статус недостаточно изученной части речи в связи с разнообразной словообразовательной структурой, отсутствие форм словоизменения которой обусловливает чаще всего дефектную коммуникативную парадигму [15; 16; 24]. При этом, по мнению многих авторов, в частности Л. А. Савеловой, наречия находятся в основных рядах лексики современного русского языка и часто используются в языковых и речевых процессах [21, с. 5]. Все также продолжают оставаться актуальными вопросы, касающиеся семантики темпоральных наречий.

Наречия времени в современном русском языке не раз становились объектом изучения [Демченко; Щекина; Тарасова; Штепан; Демидова]. И. Г. Демченко исследует лексические единицы, с помощью которых можно выразить временные отношения в немецком языке [9], эту же тему на материале современного итальянского языка рассматривает И. А. Щекина [28]. В круг исследований Е. В. Тарасовой входит языковое поле темпоральности в синхронии и диахронии [22]. В круг исследований Й. Штепана входит классификация наречий времени на материале русского и чешского языков [27]. И. Л. Демидова разграничила наречия, которые имеют общую сему времени на материале русских паремий [8].

Интерес к изучению наречий с темпоральной семантикой до настоящего дня не пропадает: одной из главных причин является отсутствие единого подхода к изучению данной темы. Семантикой наречий времени, наречной лексикой, полем темпоральности занимались и отечественные, и зарубежные исследователи [5; 4; 20; 27; 22; 8; 29; 10; 1; 14; 13; 30 и др]. Одной из последних посвященных семантике наречий была работа Л. А. Савеловой, посвященная семантическому и прагматическому анализу наречных слов, в особенности сленговых наречий [21]. Предметом изучения М. Е. Панкратовой явилась специфика семантики пространственных наречий [17]. Диссертация Н. В. Кочетовой направлена на изучение национальной специфики семантем русской и английской адвербиальной лексики [12]. В работе Л. Цзинь проведен сопоставительно-семантический анализ наречий частоты времени в китайском и русском языках [25]. Исследование Ю. П. Батуевой посвящено наречиям как лексическим средствам выражения ас-пектуальности в русском языке в сопоставлении с бурятским [2]. Как видим, требуются определенное переосмысление накопленных в лингвистике знаний и обобщение результатов исследований, касающихся наречий времени, что обусловливает актуальность данной работы. В качестве объекта нашего исследования выбраны работы отечественных и зарубежных исследователей о временных наречиях в современном русском языке. В работе применялся сравнительный анализ; описательный метод теоретических концепций в области исследования, теоретический анализ научной лингвистической литературы по изучаемой проблеме.

Прежде чем приступить к рассмотрению временных наречий как объекта изучения в современном русском языке, мы посчитали целесообразным вкратце рассмотреть основные свойства и модели времени.

Время является одной из важнейшей категорий бытия, изучение которой длится с далекого прошлого по настоящее время. За все время изучения данной категории менялись мнения, суждения о времени. Соответственно некоторые точки зрения ученых опровергались, некоторые были долго время под сомнением, некоторые утверждались и сохранили свою значимость по настоящее время. В лингвистике уже давно устоялось мнение о том, что существуют два главных свойства времени — линейность и однонаправленность, в соответствии с которыми время понимается как одномерная форма существования объективного мира, а основным свойством времени признается его необратимость.

Н. Д. Арутюнова к главным характеристикам времени помимо линейности и однонаправленности относит непрерывность и равномерность [1, с. 7], справедливо полагая, что время обладает таким признаком, как протяженность, которое имеет одно измерение — линию, однонаправленность [с. 5]. Описанные свойства формируют основные временные модели в языке — линейную и циклическую. В циклической модели отражены представления носителей языка о «космическом времени», согласно которому происходит смена времени дня и сезонов года, а также «природное время», предполагающее «естественную» деятельность человека [с. 51]. В рамках линейной модели, по мнению Н. Д. Арутюновой, представлены «путь человека» (личное, индивидуальное время) и «поток времени» (существование объективного мира) [с. 53]. Первая включает метафоры движения и место, занимаемое путником в строю идущих на временной оси координат. Первую модель характеризуют такие слова, как предки, потомки, предшествовать и следовать и т. п. Движение времени происходит из прошлого в будущее и имеет текстообразующий потенциал (хроники, биографии и т. п.). Модель потока — «язык времени» — основана на метафоре движения из будущего в прошлое и не имеет текстообразующий потенциал [с. 56]. Отмечается, что модели дополняют друг друга и согласованы между собой. Внутриязыковая модель имеет точку отсчета времени (вправо и влево — будущее и прошедшее) [с. 61].

В трудах Н. Д. Арутюновой подробно рассмотрены способы концептуализации времени, отраженные в темпоральной семантике. Ученым отмечается, что фактор времени является значимым для структуры языка и прагматики речи и влияние времени на язык происходит извне и изнутри, в связи с тем, что касается плана выражения, знаковых единиц и коммуникативной организации высказывания [с. 5].

Л. Н. Михеева использовала лингвокультурологический подход к описанию времени в связи с его универсальностью (объединение когнитивного, перцептивного, естественнонаучного, философского, аксиологического, художественного аспектов) и принципа целостности, лежащего в этом подходе [14, с. 4]. В соответствии с выводами Л. Н. Михеевой время является базовой, когнитивной категорией языка и помимо этого относится к культурному концепту, является частью языковой картины мира и лингвокультуры какого-либо народа или этноса [с. 5]. Автор справедливо полагает, что в единой картине мира существуют модели времени, у которых имеется собственная структура, свойства и т. п. [с. 7]. Подробному описанию подверглись топологические и метрические свойства времени. Нельзя не согласиться с мнением Л. М. Михеевой в том, что топологические признаки характеризуются диалектичностью и фундаментальностью и реализуются в оппозициях однонаправленности и разнонаправленности, длительности и недлительности, векторности и невекторности и т. д. Они также зависят от оценки говорящего, осознания, восприятия и противопоставляются метрическим свойствам. Количественные, метрические характеристики реализуются непосредственно в семантике лексических единиц и отражают специфику этнокультурного их осмысления, когда природное и историческое время в сознании русского человека обнаруживает диалектическую связь. Л. Н. Михеева выделяет и другие универсальные черты времени, такие как асимметричность, ритм, скорость, последовательность, временной порядок и т. д. [с. 10].

К. Г. Краснухин, изучая историю слов, имеющих темпоральное значение, выделяет три типа моделей времени: внешнее, внутреннее и субъективное время [1, с. 61]. Согласно первой модели, время является мерой, целостной частью пространства, а также движением. Главными чертами данной модели являются мерность, цельность, протяженность, членимость и осуществимость в пределах движения [1, с. 66]. Внешнее время соотносится с идеями И. Ньютона об абсолютном пространстве, а внутреннее — с идеями А. Эйнштейна. Внутреннее время (как жизненная сила) анизотропно. Субъективное (рассматривается как мысль или желание) — обозначение времени высказанного.

Е. С. Яковлева в своем исследовании рассматривает природу фундаментальной категории времени и выявляет ряд моделей пространства, времени, восприятия на основе функционирования пространственно-временной и модальной лексики [29]. Типы времени (рациональное/аналитическое, исключитель-ное/надбытовое, бытовое время/повседневное время), выделяемые Е. С. Яковлевой, имеют различную характеристику и реализацию на языковом уровне. Первое, рациональное, соотносится с различным стечением каких-либо событий или происшествий, к такому выводу автор приходит в процессе анализа лексемы момент . Согласно второму времени, исключительному, события отличаются особой уникальностью и необычностью, данный тип времени объективируется лексемами миг , мгновение . И последнее, бытовое, время описывает повседневность, которому соответствуют лексемы минута, секунда [29, с. 138].

• Н.    А. Дарбанова отмечает сложность феномена времени и классифицирует различные его формы: биологическое, социальное, психологическое, физиологическое, геологическое, мифологическое, художественное и др. Понятие времени в естественных науках связано с состоянием природных объектов и процессов, в то время как в гуманитарных науках осуществляются субъективные представления о времени. Время имеет отражение также и в языке и относится к лингвистическому времени [6, с. 51].

Стоит отметить, что некоторые исследователи не соглашаются с мнением большинства исследователей и требуют пересмотреть данные модели времени. Так, например, Н. К. Рябцева указывает, что традиционное циклическое и линейное время не отражают полноценно всю суть в языковой картине мира и несут совершенно иной смысл [1, с. 78].

Анализ базовых моделей времени, по Л. Н. Михеевой, привел к тому, что наречия входят в основное число частей речи, составляющих семантическое поле времени в современном русском языке и имеющих основной компонент значения, заключающееся в слове «время» во всех словах поля. В соответствии с двумя базовыми моделями времени завтра является частью речи, которая обозначает временную соотнесенность (будущее) и относится к относительному (релятивному) времени [14, c. 12].

Л. Н. Михеева отмечает, что временной лексике характерны функции, которые ориентированы на хронологическое и психологическое время. Согласно этому завтра , обозначающее временное отношение, по своему значению является полисемичным (с различными смысловыми оттенками) «завтра — после сегодня», «завтра науки» [с. 12].

Согласно Л. Н. Михеевой, завтра может также нести символическое значение и определять модель времени в художественном произведении [с. 12].

Стоит отметить, что в Словаре русского языка под ред. А. П. Евгеньевой слово «завтра» рассматривается в качестве наречия — На следующий день после сегодняшнего // В недалеком будущем, скоро; а также существительного — Следующий день за сегодняшним // Ближайшее будущее [21].

Ф. И. Панков говорит о том, что завтра имеет тенденцию употребляться в названиях заголовков периодических названий, но уже в данном случае является именем существительным [16, с. 16].

В. Б. Попова отмечает, что завтра относится к подгруппе наречий, имеющих значение ориентации относительно «текущего дня» (следование), и относит его к объективному астрономическому времени [19, с. 27].

С. К. Константинова отмечает, что наречие завтра имеет указание на временной отрезок, которое выражает отношение к данному моменту речи [11, 63 с.]. Мы можем говорить о том, что данная лексема обладает спецификой антропо-метричности, согласно которой каждый человек рассматривает данное слово со своей стороны, со своего взгляда, что завтра реализует субьективное время.

По мнению Н. М. Девятовой, завтра является темпоральным выражением, которое показывает идею ближайшего будущего (времени) с точкой отчета в настоящем [7, с. 41].

Проанализировав работу Е. А. Поповой с точки зрения сравнительносопоставительного плана, мы нашли интересным, что завтра имеет различную семантику в разных языках. Она отмечает, что завтра в испанском языке рассматривается не как «ближайшее», а как «отдаленное будущее» [19, с. 91].

Но стоит отметить, что завтра может рассматриваться не только как ближайшее или отдаленное будущее, а также затрагивать нереальность события. С. М. Белякова рассматривает наречие завтра в качестве нереального события: « — Но ты ведь ей расскажешь про розыгрыш? — Ага, завтра.» [3, с. 30].

При анализе русских народных песен Н. Р. Чернова выявила, что завтра может проявлять положительную оценку настоящего или радостное предвкушение ближайшего будущего [26, с. 40].

Проведенный анализ лингвистической литературы позволил нам определить основные свойства времени, которые нашли отражение и в семантике адвербиальных единиц: цикличность, линейность, необратимость, непрерывность, однонаправленность и др. По результатам приведенных исследований установлено, что рассматриваемая лексема завтра , являясь показателем хронологии развертывания событий, служит для обозначения относительного (релятивного) времени, а также субъективно-ориентированного и астрономического. При этом за пределами описания остались дополнительные темпоральные значения и объективируемые смыслы, демонстрирующие когнитивно-обусловленные признаки завтра , отражающие специфику семантики в обыденном сознании носителей языка и особенности локализации завтра на временной оси. Требует дальнейшего изучения лексическая и синтаксическая неоднозначность изучаемого наречия. Так, в Национальном корпусе русского языка отмечены контексты, в которых завтра участвует в импликации оценочности и даже нереальности планируемого события.