Некоторые проблемы законодательной регламентации принудительной меры воспитательного воздействия в виде передачи несовершеннолетнего под надзор

Среди принудительных мер воспитательного воздействия (далее – ПМВВ), перечисленных в ч. 2 ст. 90 Уголовного кодекса РФ (далее – УК РФ) [20], законодатель предусмотрел меру в виде передачи несовершеннолетнего под надзор, обязанность по осуществлению которого может быть возложена на родителей и лиц, их заменяющих, а также на специализированный государственный орган. Как показывают результаты некоторых отечественных исследований, указанная мера востребована в правоприменительной практике и суды довольно часто прибегают к ее применению [1, с. 223; 23, с. 238]. Вместе с тем в научной литературе нередко высказываются сомнения относительно эффективности дан- ной меры и обоснованности ее выделения в уголовном законе. Так, И.Н. Тюрина указывала на то, что «если подросток совершил преступление, значит, в его воспитании были упущения, соответственно, оно было неэффективным. Следовательно, отсутствует всякий смысл передавать его под надзор тех же субъектов с набором тех же прав и обязанностей» [19, с. 113]. В свою очередь, Е.В. Пово-дова предлагала исключить передачу под надзор родителей и лиц, их заменяющих, из перечня ПМВВ [2, c. 9].

Во многом данные соображения основаны на несовершенной регламентации данной меры, отраженной в ч. 2 ст. 91 УК РФ. Сказанное побуждает нас обратиться к рассмотрению проблем законодательной регламентации ПМВВ в виде передачи под надзор, при этом в настоящем исследовании ограничимся лишь рассмотрением проблем, связанных с субъектами, которым несовершеннолетний передается под надзор, а также связанных самим субъектом, передаваемом под надзор.

О субъектах, которым несовершеннолетний передается под надзор

• 1.    Положения ст. 90 и 91 УК РФ, выделяя несколько групп субъектов, на которых могут возлагаться обязанности по осуществлению надзора, не раскрывают их поименный перечень. Вместе с тем необходимость в этом явно имеется, поскольку применительно к «лицам, заменяющим родителей» и «специализированному государственному органу» возникает вопрос об их правильном определении.

• 2.    В ч. 2 ст. 91 УК РФ ничего не говорится о критериях, подлежащих судом учету при определении субъекта, которому несовершеннолетний передается под надзор. Частично восполняет данный пробел рекомендация высшей судебной инстанции, сформулированная в п. 34 постановления от 1 февраля 2011 г. № 1, в которой сказано следующее: « Решая вопрос о передаче несовершеннолетнего под надзор родителей или лиц, их заменяющих, суд должен убедиться в том, что указанные лица имеют положительное влияние на него, правильно оценивают содеянное им, могут обеспечить его надлежащее поведение и повседневный контроль за ним ». Для этого, как показал анализ материалов правоприменительной практики, суды принимают во внимание: состав семьи ; кем воспитывается несовершеннолетний; принимает ли лицо участие в воспитании и содержании несовершеннолетнего; особенности взаимоотношений в семье; утрачен или не утрачен контроль над несовершеннолетним; условия в которых про-

• живает несовершеннолетний; трудоустроены ли родители или лица, их заменяющие; привлекались ли они ранее к уголовной и административной ответственности; пользуются ли они у подростка авторитетом; осуждают ли они содеянное им и др. [6–8].

• 3.    Изложенное выше заставляет нас задуматься над вопросом, на который ни УК РФ, ни Пленум Верховного Суда РФ в своих разъяснениях не дают ответа. Этот вопрос заключается в том, в каких случаях несовершеннолетний должен передаваться под надзор тому или иному субъекту? По замечанию А.А. Середина, «несовершеннолетний может быть передан под надзор специализированного государственного органа лишь при отсутствии возможности передать его под надзор родителей или лиц, их заменяющих, в частности, когда родительские права и обязанности (права и обязанности лиц, их заменяющих) в соответствии с семейным законодательством Российской Федерации были прекращены» [18, c. 12]. Соглашаясь с приведенной позицией, уточним лишь, что вполне закономерна передача государственному органу в том случае, когда родители или лица, их заменяющие, в силу ряда причин не способны обеспечить его исправление, не имеют положительного влияния на него, не могут правильно оценить

Некоторую ясность в разрешении данных вопросов вносят положения иных нормативных актов и актов, их разъясняющих. Так, из анализа ст. 123 Семейного кодекса РФ (далее – СК РФ) [17] и п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 ноября 2017 г. № 44 [4] можно прийти к выводу о том, что к числу лиц, заменяющих родителей, относятся усыновители, опекуны, попечители, приемные родители и патронатные воспитатели. Кроме того, согласно п. 2 ст. 123, п. 4 ст. 155.1 СК РФ, ч. 5 ст. 11 Федерального закона от 24 апреля 2008 г. № 48-ФЗ [22] обязанности опекунов и попечителей могут возлагаться также на образовательные организации, медицинские организации, организации, оказывающие социальные услуги, в которые помещаются под надзор недееспособные или не полностью дееспособные лица, а также на организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и органы опеки и попечительства. В соответствии с п. 38 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. № 1 [3] судам под специализированным государственным органом рекомендовано понимать комиссию по делам несовершеннолетних и защите их прав (далее – КДН и ЗП). Заметим, что данный орган в соответствии со ст. 4 Федерального закона № 120 от 24 июня 1999 г. (далее – ФЗ № 120) [21] входит в систему специальных органов и учреж- дений, деятельность которых направлена на профилактику среди несовершеннолетних безнадзорности и правонарушений.

Анализ приведенных выше положений, посвященных определению лиц, заменяющих родителей, и специализированного государственного органа, заставляет задуматься, как минимум, над следующими вопросами.

Во-первых, поскольку из перечисленных в ст. 4 ФЗ № 120 органов и учреждений, деятельность которых направлена на профилактику среди несовершеннолетних безнадзорности и правонарушений, только КДН и ЗП рассматривается в качестве специализированного государственного органа, возникает вопрос об обоснованности такого решения. Одной из причин такого решения, думается, является то, что данный орган координирует деятельность всех органов и учреждений системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних. Вместе с тем из анализа отдельных положений приказа МВД России от 15 октября 2013 г. № 845 [16] можем прийти к выводу о том, что подразделение по делам несовершеннолетних органов внутренних дел (далее – ПДН) также уполномочено осуществлять надзор за несовершеннолетними, преступившими уголовный закон. Так, положения п. 49, 50 и 73 указанного документа обязывают сотрудников ПДН осуществлять постановку на профилактический учет несовершеннолетних, освобожденных от уголовной ответственности или наказания с применением ПМВВ (причем вид принудительной меры не конкретизирован), проводить с ними первоначальную беседу, разъяснять возможность отмены ПМВВ в порядке ч. 4 ст. 90 УК РФ и вносить в суд соответствующее представление. Как можем заметить, положения приказа МВД России от 15 октября 2013 г. № 845 вступают в противоречие с позицией высшего судебного органа, отраженной в постановлении от 1 февраля 2011 г. № 1. Неслучайно, думается, в судебной практике встречались случаи, когда подросток передавался под надзор ПДН [5; 9], а также данному органу наряду с иным субъектом [11; 12].

Во-вторых, организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, орган опеки и попечительства, как и КДН и ЗП, относятся к органам и учреждениям системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних (ст. 4, подп. 2 п. 3 ст. 14, ст. 16 ФЗ № 120). В этой связи закономерен вопрос о том, применительно к п. «б» ч. 2 ст. 90 и ч. 2 ст. 91 УК РФ указанные организации и орган следует все-таки рассматривать как лиц, заменяющих родителей, или как специализированный государственный орган? С учетом того, что данные субъекты положениями ФЗ № 120 наделены целым комплексом полномочий в сфере профилактики правонарушений, не свойственных родителям и лицам, заменяющим их (а потому при передаче им под надзор, как лицам, заменяющим родителей, фактически может осуществляться надзор специализированного государственного органа), в данном случае стоит вести речь о передаче под надзор специализированного государственного органа. Неслучайно, уголовный закон в ст. 90 и 91 отделяет друг от друга указанных субъектов, все-таки содержание надзора у них различно.

Изложенные выше замечания и соображения по обозначенным вопросам свидетельствуют о необходимости уточнения позицией высшего судебного органа, отраженной в п. 38 постановления от 1 февраля 2011 г. № 1.

Как можем заметить, высшая судебная инстанция устанавливает требования только применительно к родителям и лицам, их заменяющим, оставляя в тени специализированный государственный орган. Парадоксально, что с учетом позиции высшего судебного органа, изложенной в п. 34 постановления от 1 февраля 2011 г. № 1, применительно к органу опеки и попечительства и организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, указанные выше критерии судами должны учитываться, а применительно к КДН и ЗП – нет. Думается, что при передаче под надзор специализированному органу также должна оцениваться целесообразность передачи под надзор, исходя из характера его полномочий, возможности оказания на лицо исправительного воздействия, а потому считаем, что рекомендация высшей судебной инстанции, сформулированная в п. 34 указанного постановления, нуждается в уточнении.

содеянное им, не могут обеспечить его надлежащее поведение и повседневный контроль за ним. Как следует из анализа материалов правоприменительной практики, об этом может свидетельствовать: наличие алкогольной или иной зависимости у родителя или лица, его заменяющего; наличие конфликтных отношений между законным представителем и несовершеннолетним; ранее имевшие место быть факты привлечения несовершеннолетнего к административной или уголовной ответственности; имевшие место быть систематические пропуски несовершеннолетним учебных занятий без уважительных причин, на которые со стороны уполномоченных субъектов были различные формы реакции, вместе с тем, со стороны законных представителей подростка продолжает отсутствовать надлежащее воспитание и контроль ; состоит ли на учете семья несовершеннолетнего и др. [9; 10] Данная позиция могла бы иметь право на ее отражение в положении ч. 2 ст. 91 УК РФ.

О субъекте, который передается под надзор

• 1.    В качестве субъекта, к которому могут быть применены ПМВВ, ч. 1 ст. 90 УК РФ называет только несовершеннолетнего. Им согласно ч. 1 ст. 87 УК РФ признается лицо, достигшие ко времени совершения преступления четырнадцати, но не достигшие восемнадцати лет. По поводу возрастных характеристик лица, передаваемого под надзор, Пленум Верховного Суда РФ также добавляет, что действие меры, предусмотренной ч. 2 ст. 91 УК РФ, прекращается по достижении лицом восемнадцатилетнего возраста (п. 34 постановления от 1 февраля 2011 г. № 1). Исходя из приведенных положений, можно заключить, что возрастные границы действия передачи под надзор ограничены достижением совершеннолетия лицом, а потому данная мера не может быть применена: 1) к лицам, совершившим преступление в период несовершеннолетия, но достигшим к моменту принятия решения по делу восемнадцати лет; 2) в порядке ст. 96 УК РФ к лицам, совершившим преступление в возрасте от восемнадцати до двадца-

  ти лет. Действительно, достижение лицом совершеннолетия применительно к передаче под надзор родителям, лицам, их заменяющим, является обстоятельством, исключающим применение такой меры, поскольку в этом случае прекращается осуществление родительских прав и лица формально выходят из-под родительской власти. К указанному случаю, думается, можно отнести также заключение брака и приобретение полной дееспособности до достижения совершеннолетия, что, заметим, пока еще не нашло отражение в УК РФ и разъяснениях высшего судебного органа. Вместе с тем высказанные выше соображения отнюдь не могут предрешать вопрос о невозможности осуществления надзора специализированным государственным органом, а потому полагаем возможным формулировки п. 34 постановления от 1 февраля 2011 г. № 1 и ст. 96 УК РФ уточнить, указав на их распространение только в отношении передачи под надзор родителей и лиц, их заменяющих.

• 2.    В УК РФ и в интерпретирующих его положениях постановления Пленума Верховного Суда РФ отсутствуют какие-либо указания относительно учитываемых при решении вопроса о передачи под надзор характеристиках несовершеннолетнего преступника. Анализа материалов практики показал, что суды учитывали следующее обстоятельства, характеризующие несовершеннолетнего: отсутствие фактов состояния ранее на профилактических учетах; отсутствие фактов привлечения ранее к административной, уголовной ответственности; трудоустройство; порицание и переоценка собственного поведения, нравственных идеалов, переживание произошедшего; изменение своего поведения после совершения преступления, в том числе позитивное посткриминальное поведение лица (возмещение причиненного преступлением вреда, признание вины, активное способствование раскрытию, расследованию преступления); характер взаимоотношений с родителями, лицами, их заменяющими и др. [13–15]. Думается, при решении вопроса о передачи под надзор должны учитываться такие характеристики несовершеннолетнего, как и совершенного им преступления, которые в

  совокупности свидетельствуют о: его нуждаемости в систематическом воспитательном воздействии со стороны взрослых лиц (в том числе и представителей специализированных органов), в ходе которого может быть задействован комплекс дополнительных профилактических мероприятий; возможности оставления его в прежних условиях существования, которые, вместе с тем, следует изменить посредством активизации воздействия со стороны родителей и лиц, их заменяющих, либо же задействовав государственные органы специальной профилактики. О данной рекомендации также следует упомянуть в тексте постановления высшего судебного органа от 1 февраля 2011 г. № 1.

Заключение

Завершая наше небольшое узконаправленное исследование, отметим, что несмотря на наличие ряда несовершенств в регламентации ПМВВ в виде передачи несовершеннолетнего под надзор, данная мера обладает несомненными преимуществами и профилактическим потенциалом, поскольку хотя и позволяет оставить подростка-нарушителя в прежних условиях существования, вместе с тем, активизирует родителей и лиц, их заменяющих, в процессе воспитания лица, а также задействует в процессе исполнения меры государственные органы специальной профилактики. В этой связи с учетом изложенных нами выше замечаний и соображений видится необходимым дальнейшее совершенствование положений уголовного законодательства и постановления высшего судебного органа, посвященных данной мере.