О корпорациях в спорте

С портивные организации неизбежно принимают различные акты: нор‐ мативные и индивидуальные (например, о поощрении кого‐либо), ка‐ сающиеся спорта и не связанные с этой сферой. В том числе не только в отно‐ шении правил игры, но и посвященные вопросам безопасности проведения спортивных мероприятий, порядку входа и выхода зрителей со стадионов и т.п. При этом часть таких правил может касаться именно спортсменов (напри‐ мер, положения подп. 5 п. 1 ст. 16 Федерального закона от 04.12.2017 № 329‐ ФЗ «О физической культуре и спорте в Российской Федерации»¹, далее – ФЗ о спорте), а часть лежит в области других правоотношений: организационных (формирование правил спорта и иных условий) и «обслуживающих» (трени‐ ровки, подготовка и уборка помещений, предоставление мест для соревнова‐ ний, медицинские услуги и пр.). Назвать их корпоративными было бы оши‐ бочно уже потому, что они не касаются вопросов участия в корпорации. Иначе

АСАДУЛЛИН М. Р. _______________________________________________________________ говоря, неточно именовать корпоративными акты, которые вообще не направ‐ лены на урегулирование отношений между членами корпорации или между корпорацией и ее участниками, хотя и рождаются в рамках корпораций.

Многие акты корпорации в спорте вообще не имеют признаков регули‐ рования корпоративных отношений. Разумеется, по этой причине они не утра‐ чивают своей природы, поскольку принимаются уполномоченными органами корпорации, но и только. В этом контексте значительную и пока не преодолен‐ ную проблему составляет отбор учредителей и участников спортивных корпо‐ раций, установление того, как именно они способны содействовать их разви‐ тию, будут ли вносить существенные средства, каким должен быть порядок формирования органов управления, критерии эффективности подразделений, способы решения задач, в том числе по финансовому обеспечению деятель‐ ности, и пр.

Уместно напомнить, что граница между коммерческими и некоммерче‐ скими организациями, если оценивать всю совокупность норм и оговорок в научной плоскости, проведена весьма условно. Что и отмечается в многочис‐ ленных специальных исследованиях2. Однако нам важно отметить то обстоя‐ тельство, что большинство федераций и других спортивных организаций, ко‐ торые осуществляют функции правовой «самоорганизации», определены отечественным законодателем именно как некоммерческие корпорации. Это позволяет им, с одной стороны, осуществлять деятельность не только для себя или к своей выгоде, но и для других лиц (общественно‐социальный эффект). В частности, налоговые органы не вправе ставить под сомнение обоснован‐ ность сделок таких организаций с точки зрения их выгодности или невыгодно‐ сти (результативности), в том числе в порядке налогового контроля (ст. 54.1 Налогового кодекса РФ3). Разумеется, это не мешает предъявлять претензии по другим основаниям – например, когда в результате снижения уровня вы‐ годности оказываются нарушенными права третьих лиц4. Наконец, обществен‐ ные организации (объединения) в спорте не обязаны учитывать размер «доли участия»: в отличие от хозяйственных обществ здесь просто нет такого понятия и голосование строится по количеству участников. С другой же стороны, такая черта правосубъектности некоммерческих организаций дает более или менее надежный маркер в оценке поведения, не позволяя им уклоняться от осу‐ ществления общественно значимых задач. Правда, вряд ли мы готовы сказать, в какой степени настройка этого показателя реально работает в условиях, ко‐ гда текущая деятельность спортивных федераций не то чтобы закрыта, сколько не вполне публична. Международные организации периодически проводят исследования о коррупции и других нарушениях в различных сфе‐ рах, в числе которых и спорт, где нарушения стимулируются «бюджетным фи‐ нансированием, непрозрачной системой принятия решений, договорными матчами, огромным влиянием агентов»5. Многие авторы обоснованно отме‐ чают, что почвой для девиантного поведения, правонарушений и коррупции в спорте являются просчеты и дефекты в его организации6. Между тем воз‐ можность превратить отмеченную черту спортивных организаций данного типа в действенное средство борьбы за открытость спорта есть. Не исключаем, что данный критерий, то есть формальная обязанность принимать решения без учета меркантильных и иных личных предпочтений, еще более значим, чем запрет на распределение прибыли между участниками, который даже нормативно может быть преодолен.

Круг такого рода проблем в развитии спортивных корпораций можно анализировать и с точки зрения капитализации, то есть уровня обеспеченно‐ сти имуществом и денежными средствами для ведения деятельности7. Сего‐ дня применительно к некоммерческим организациям данный аспект редко обсуждается, но эта проблема равным образом касается всех субъектов граж‐ данского права, а некоммерческие организации также становятся банкро‐ тами. В практике банкротства вопрос о том, имеется ли достаточная капитали‐ зация, справедливо связывается с недобросовестностью лиц, контролирую‐ щих должника, и служит одним из оснований привлечения их к субсидиарной ответственности8. В этом контексте вопрос может быть поставлен и так: чем

АСАДУЛЛИН М. Р. _______________________________________________________________ принципиально отличается ответственность участников коммерческой корпо‐ рации и некоммерческой, допустивших деятельность без надлежащей капита‐ лизации и причинивших имущественный вред партнерам, контрагентам, с кото‐ рыми корпорация не может рассчитаться, спортсменам, которым не было выплачено вознаграждение? Заметим, что не всегда вред имеет только имуще‐ ственную форму. Как, например, измерить ущерб от падения интереса к опре‐ деленному виду спорта в связи с плачевным положением дел в федерации?

В свое время Т. В. Сойфер9 высказывала мысль о том, что правила о пуб‐ личных договорах применимы и к некоммерческим организациям, хотя в су‐ дебной практике обычно придерживаются противоположной правовой пози‐ ции. Однако ряд некоммерческих организаций нередко ведут ту или иную доходную деятельность, а статья 36 Федерального закона от 19 мая 1995 г. № 82‐ФЗ «Об общественных объединениях» прямо указывает на возможность ведения именно предпринимательской деятельности. На наш взгляд, если даже рассматривать такую деятельность как предпринимательскую «лишь отча‐ сти»10, остаются вопросы – и о том, в какой именно «части», и о надежности критериев допуска в рыночное пространство, и об уровне обеспечения лиц, оказывающихся с такими субъектами в экономических отношениях.

Оставление группы проблем, связанных с недостаточной капитализа‐ цией спортивных федераций (в том числе с началом не обеспеченной ресур‐ сами деятельности), за пределами обсуждения ведет к тому, что мы просто консервируем их. А в плане текущей правоприменительной политики игно‐ рируем очевидное нарушение принципа равенства субъектов гражданских правоотношений11.

Чаще всего о корпоративных актах, направленных на регламентацию от‐ ношений в спорте, говорят в тех случаях, когда обсуждается правовая природа регламентов и положений спортивных федераций. В принципе, казалось бы, все верно: большинство таких субъектов действительно корпорации и, как всякие корпорации, они принимают корпоративные акты. В целом же нет сомнения, что корпоративные акты могут иметь нормативную составляющую. Так, специ‐ алисты в области трудового права рассматривают акты спортивных федераций именно как источники трудового права12. Есть аналогичные взгляды и у пред‐ ставителей общей теории права13. Однако если внимательно присмотреться, то мы увидим, что правил и соответствующих актов, содержащих нормы для регулирования именно корпоративных отношений, довольно мало. Для при‐ знания их корпоративными они должны регулировать именно корпоратив‐ ные, а не иные отношения. Если, например, федерация определенного спорта принимает правила данного вида спорта и (или) дисциплинарный регламент, то их положения адресованы всем, кто будет заниматься данным спортом, а участники федерации как общественной организации (общественного объ‐ единения) в этом случае не рассматриваются в качестве непосредственных участников спортивных соревнований и вряд ли будут ими. В соответствии же с пунктом 7 статьи 14 ФЗ о спорте «уставом общероссийской спортивной фе‐ дерации может быть исключено членство в ней физических лиц». Да, разуме‐ ется, как лица, организующие процесс подготовки и проведения спортивных мероприятий, они должны будут соблюдать связанные с этим требования, но такие отношения имеют организационный характер.

Равно и другие организации, осуществляющие подготовку и проведение мероприятий, а также отдельные спортсмены, занимающиеся данным спор‐ том, но не являющиеся участниками, соблюдают указанные правила под вли‐ янием известного эффекта «вынужденного следования». Явление это хорошо известно в праве и социальной жизни, хотя как самостоятельное понятие мало изучалось. Например, в режиме «вынужденного следования» находятся лица, проживающие в многоквартирных домах, но не являющиеся членами това‐ рищества собственников недвижимости, поскольку с известной долей необ‐ ходимости подчиняются положениям данного товарищества. В литературе называются и другие случаи проявления «вынужденного следования». Так, Ю. Ф. Маврина отмечает, что положения Федерального закона от 29 июля 2017 г. № 217‐ФЗ «О ведении гражданами садоводства и огородничества для собственных нужд и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» могут действовать в отношении и третьих лиц, а не только участников корпорации14. Есть и другие случаи. Например, при за‐ логе доли в обществе с ограниченной ответственностью корпоративные права и обязанности, в силу нормы статьи 358.15 Гражданского кодекса РФ15, могут осуществляться залогодержателем, не являющимся членом общества с огра‐ ниченной ответственностью16. На наш взгляд, эти действия не следует отно‐ сить к категории «принуждение»17, поскольку юридическое принуждение обычно сопровождается применением мер ответственности.

Объяснение этого феномена может быть различным – нормативным, социологическим, политическим, но в целом заметно стремление законода‐ теля придать стабильность сложившейся среде, в которой живет соответству‐ ющее гражданское сообщество. Законодатель намерен минимизировать риски разрушения сложившихся структур под влиянием девиантных факторов и предпочитает считать возможным распространение известных правил на тех лиц, которые формально не входят в число официальных участников сооб‐ ществ. Впрочем, то же наблюдается и в международной сфере, когда высокий уровень требований ряда конвенций оказывается привлекателен и для субъ‐ ектов, не подписавших и не участвующих в них. Примером может быть соблю‐ дение положений Международной организации гражданской авиации (ИКАО) государствами, в ней не участвующими18.

В некотором смысле это рефлекторное поведение, поскольку принятие и следование правилам, которые лично субъектом не вырабатывались, дает ему возможность реализовать индивидуальные задачи. В частности, в спор‐ те – достичь общественно признанных результатов, получить известность и определенное имущественное удовлетворение. Поэтому нельзя считать, что

_______________________________________________________ ЧАСТНОПРАВОВЫЕ НАУКИ «вынужденное поведение» есть непременно поведение принудительное, поскольку здесь принцип автономии воли продолжает действовать.

Зададимся вопросом: а существует ли нормативная основа для того, чтобы правила спортивных федераций действовали в отношении лиц, не явля‐ ющихся их членами? Ответ должен быть структурирован.

Во‐первых, как известно, отечественные спортивные организации лишь принимают участие в процессе принятия правил спорта. Их роль важна, по‐ скольку они аккумулируют все предложения и замечания от граждан, других организаций. На этой основе и с учетом положений соответствующей между‐ народной федерации создается свой проект правил19, который и поступает на утверждение Министерства спорта РФ. В итоге перед нами приказ отечествен‐ ного министерства, создавать содержательную часть которого оно не уполно‐ мочено; документ, отражающий представления массы участников граждан‐ ского сообщества, выразивших свою позицию, но не уполномоченных на придание этому акту юридической силы; а кроме того, документ, во многом повторяющий (иногда лингвистически удачно, иногда – нет) текст соответству‐ ющей международной организации, которой не может противоречить20. Мо‐ жем ли мы определенно заявлять, что именно спортивная федерация «со‐ здает» или «принимает» правила спорта? Думается, более точно говорить о ее участии в процессе принятия таких актов.

При этом невольно обращает внимание отсутствие очевидной содержа‐ тельной роли Минспорта. Разумеется, управленческие функции должны оста‐ ваться у этого ведомства. В том числе для того, чтобы соединить процесс под‐ готовки спортсменов, организации площадок для тренировок с системой соревнований по времени, обеспеченности специалистами и пр.21 Ряд дей‐ ствий и документов этого ведомства связан также с процессом перевода орга‐ низаций, осуществляющих спортивную подготовку в качестве основного вида деятельности, в категорию образовательных (письмо Минспорта России от 21.11.202222). Однако принятие правил спорта трудно отнести к управлен‐ ческой деятельности. Здесь надо пояснить, что общероссийские федерации спорта должны быль не просто зарегистрированы в качестве таковых в опре‐ деленной организационно‐правовой форме с указанием в уставе территории действия, но и аккредитованы уполномоченным Правительством РФ государ‐ ственным органом (приказ Минспорта России от 01.08.201423). Одним словом, это крупная, легитимно существующая и вполне подконтрольная Правитель‐ ству РФ социально важная структура, имеющая в своем составе профильных специалистов. И было бы правильно перейти на новый уровень организации процесса подготовки и принятия правил спорта, предусмотрев, что они именно принимаются (в смысле и подготовки, и введения в действие) обще‐ российской спортивной федерацией. Одновременно уместно было бы при‐ дать этой процедуре больше публичности, открытости и установить надежную обратную связь с заявителями предложений и замечаний на проект, разме‐ щенный в открытом доступе.

Во‐вторых, порядок воздействия на конкретные отношения с участием спортсменов непрост и обычно опосредован. Имеется в виду, что, например, на спортсмена клуба «Маяк» правила спортивных федераций действуют путем включения их положений в акты данного спортивного клуба (так сказать, «вто‐ рым шагом»). При этом спорным в литературе оказался вопрос об обязатель‐ ности применения тех положений спортивных федераций, которые «не полу‐ чили законодательного закрепления»24. Авторы исследований склоняются к тому, что и в силу статьи 348.2 Трудового кодекса РФ25, и в связи с направлен‐ ностью положений статьи 24 ФЗ о спорте их применение не зависит от того, отражены ли они в нормативных правовых актах.

С этими соображениями можно согласиться только отчасти. Например, статья 24 ФЗ о спорте говорит лишь о том, что спортсмены обязаны «соблю‐ дать положения (регламенты) о физкультурных мероприятиях и спортивных соревнованиях, в которых они принимают участие, и требования организато‐ ров таких мероприятий и соревнований». То есть это требование касается лишь соблюдения правил «места нахождения», что можно сказать о любом публичном пространстве, где имеется специальное регулирование (от там‐ бура электрички до городской площади). И из этого еще не следует, что такие положения всегда и непременно должны быть порождены или «освящены» государственными органами. Однако правильна установка опираться на пра‐ вила спортивных федераций как универсальную (общую) основу, без чего в принципе нереально само проведение спортивных мероприятий. Авторы от‐ мечают: «...если признать участником соревнования только лиц, признающих требования общероссийской спортивной федерации, то мы все равно прихо‐ дим к выводу о непосредственном действии норм, утвержденных федера‐ цией, и присоединении к ним субъектов спорта – участников соответствующих соревнований»26. Одним словом, здесь мы вновь встречаемся с явлением «вынужденного следования», подталкивающего всех участников соревнова‐ ний по данному спорту придерживаться правил, утвержденных спортивной федерацией. Можно сформулировать иначе: сам характер спорта и задачи, в нем решаемые, требуют единства стандартов действий (от используемой формы до критериев, по которым определяется результат). Однако данный эффект – следствие не правил спортивной федерации, а объективной ситуации и универсальности спорта.

Наконец, в‐третьих. Есть и сугубо юридическое объяснение, пусть и не охватывающее все ситуации, но способное служить весьма надежным аргу‐ ментом. Правовой статус спортивных федераций, действующих обычно в ор‐ ганизационно‐правовой форме общественных организаций или обществен‐ ных объединений, официально предусматривает не только участие в при‐ нятии правил о спорте, но и возможность применять их для неограниченного числа лиц, а не только членов данных организаций. Это выражено и в направ‐ ленности деятельности (ст. 14–16 ФЗ о спорте и ст. 123.4 Гражданского ко‐ декса РФ), поскольку, будучи ориентированными на интересы большой группы людей, они могут создавать и реализовывать правила для всех, кто участвует в соответствующем движении. Такие организации, несомненно, не обладают публичной властью, но их акты, в силу признания (санкционирова‐ ния) деятельности этих организаций Российской Федерацией (ст. 2, 14 ФЗ о спорте), могут рассматриваться как особый источник регулирования боль‐ шой группы отношений. Во многом этот взгляд выражен и в известном по‐ становлении Верховного Суда РФ по вопросам спорта27. В его пункте 2 пере‐ числены источники регулирования труда спортсменов и отмечено, что их нормы применяются в соответствии со статьей 8 Трудового кодекса РФ с уче‐ том норм, утвержденных общероссийскими спортивными федерациями. Проще говоря, данный орган предлагает рассматривать их как локальные правовые акты. Поскольку в этом случае «локальность» связана со сферой применения, а не с определенной территорией, то нет сомнений в возмож‐ ности квалифицировать указанные документы в качестве особых норматив‐ ных актов.

Завершая разговор о связи спорта и корпораций, отметим, что действу‐ ющие спортсмены потенциально могут входить в число учредителей (и, сле‐ довательно, участников) спортивных федераций, на практике же этого нет. Возможно, в силу занятости или отсутствия специального организационного опыта28. Но бывшие спортсмены, лица, оставившие спорт, нередко включа‐ ются в число учредителей.

Однако странным образом бытует мнение о том, что для участия в со‐ ревнованиях спортсмен должен быть членом соответствующего спортивного общества. Здесь есть элементы и непонимания, и обольщения, и неточной правовой квалификации. Например, утверждается, что «требование член‐ ства в спортивной организации» является одним из ограничений права на участие в спортивном соревновании. По мнению С. А. Юрлова, «требование о членстве в спортивной организации есть не что иное, как понуждение спортсмена вступать в спортивную организацию, то есть его обременение дополнительными обязательствами перед третьими лицами. Такое положе‐ ние вещей прямо противоречит предписаниям международных правовых актов и статье 30 Конституции Российской Федерации»29. Данное высказыва‐ ние содержится статье, в целом весьма обстоятельной и излагающей ряд идей, которые следует поддержать. Но принципиально неверно говорить о каком‐либо «членстве». Да и автор в действительности пишет совсем о дру‐ гом: он указывает, что для участия в соревновании заявка должна подаваться от имени спортивной организации (а не самого спортсмена) и что орган, рас‐ сматривающий ее, находится в коммуникации не со спортсменом, а с соот‐ ветствующей спортивной организацией.

По этому поводу надо заметить, что картина допуска к большинству со‐ ревнований в РФ обрисована в целом правильно: допуск к соревнованиям, со‐ гласно общему правилу, предполагает не индивидуальные заявки, а заявки от соответствующих организаций. В таком случае сокращаются и стандартизиру‐ ются процедуры, снижаются издержки, появляется возможность опираться на значительную информационную базу, касающуюся статуса спортсмена (его спортивных результатов), да и прохождение допинг‐контроля облегчается. Важные сведения об этом есть именно у спортивных федераций и клубов30. Словом, в фактически используемых приемах организации данного процесса присутствует определенная логика.

Это так. И данное положение следует, не ломая наработанных способов и процедур, изменить с тем, чтобы каждый спортсмен, сведения о котором заносятся в специальные информационные авуары, был вправе выступать вне какой‐либо связи с конкретным клубом, организацией. Уже сейчас в отноше‐ нии профессиональных спортсменов собирается значительная информация (например, приказ Минспорта России от 30.03.201731). Это весьма сходная си‐ туация с ранее отмеченным явлением «вынужденного следования», но, на наш взгляд, имеющая иные исторические, экономические и управленческие корни.

Однако нас в данном случае более интересует вопрос о том, как и что именно рождает почву для разговора о «членстве» спортсмена в спортивной организации. Ранее отмечалось, что в сложившейся правовой системе органи‐ зации спорта спортсмены без достаточного опыта и квалификации нуждаются как в получении информации, методик, технологий по тактике соревнований и тренировкам, так и в иной поддержке. Впрочем, часть спортсменов, в основ‐ ном профессиональных, обращается в спортивные организации, скорее, вынуж‐ денно. При этом в отечественной практике формой такой связи является как тру‐ довой договор, так и контракт, а вопрос о том, что в каждом случае превалирует – условия гражданско‐правового или трудового договора, не столь важен, в том числе и потому, что содержание соглашений со спортсменами давно уже носит смешанный характер. Существование в спорте договоров, сочетающих в себе условия гражданско‐правовых и трудовых договоров, отмечено в отечествен‐ ной литературе32. Главным результатом такого оформления связи является, с одной стороны, определенная стабильность для спортсмена (он получает из‐ вестное покровительство, возможность допуска к соревнованиям, некоторое денежное вознаграждение), а с другой стороны, оказывается в отношениях за‐ висимости. Это касается и сроков, и свободы перехода в другой клуб, и возмож‐ ности устанавливать конкретные условия – основная их масса для профессио‐ нальных спортсменов предопределена положениями (регламентами) спортивных федераций, включение же в договор иных условий просто запре‐ щено. Если даже не учитывать иных ограничивающих норм, весьма характерна статья 17 Правового регламента Континентальной хоккейной лиги: «1. Запреща‐ ется наличие в Контракте условий, предусматривающих разрыв Контракта Хок‐ кеистом или его переход в другую команду в случае смены руководства Клуба, включая Президента, вице‐президента, генерального менеджера, спортивного директора, главного тренера и других руководящих работников и Тренеров, а также в зависимости от игрового времени Хоккеиста и иных спортивных показа‐ телей. 2. Запрещается наличие условий относительно досрочного расторжения или приостановления Контракта в связи с отъездом Игрока в клуб другой хок‐ кейной лиги или федерации»33.

Данные правовые связи, возникающие из соответствующего договора (трудового или гражданско‐правового), воспринимают иногда как отноше‐ ния «членства» в организации, что в юридическом смысле глубоко неверно.

И хотя термин «членство» до настоящего времени остается многозначным34, применительно к характеристикам организаций, связям самостоятельных субъектов с организацией членство в ней определяется весьма устойчиво и означает действия через корпорацию в результате участия в ней самой35. Теоретически можно допустить, что спортсмен войдет в число именно участ‐ ников или даже в органы управления, но и это объективно маловероятно. Не выражает юридически значимого «членства» и вхождение в состав команды, поскольку сама спортивная команда не обладает правосубъектностью. Тем более ошибочно говориться о «членских отношениях» применительно к учреждениям, муниципальным предприятиям и т.п.: в них просто нет отно‐ шений членства.

Представляется, что пришло время доктринальной разработки модели связи учредительства и участия в спортивной федерации с гарантированно‐ стью определенного эффекта, вытекающего из данного обстоятельства, после‐ дующего обсуждения ее ключевых положений и нормативного закрепления. При этом опираться следует не только на имущественный ценз или размер ожидаемых собственных либо привлеченных вложений, однако и отказы‐ ваться от таких подходов было бы неправильно. Несомненно также, что ни размер вступительного взноса, ни величина привлеченных финансовых ресур‐ сов сами по себе не могут влиять на значение голоса всякого учредителя (участника). Вариантом может быть и принятие участниками федерации на себя определенных обязательств, неисполнение которых может служить ос‐ нованием прекращения членства.