Об авторском переводе стихотворных произведений в Азербайджане

С XIX в. под влиянием русско-азербайджанского общественно-социального, политического, языкового и культурного контактирования в азербайджанской литературе складывается традиция билингвизма, которая продолжается в ХХ в. в творчестве советских писателей Азербайджана и на современном этапе литературного процесса. Это были в основном ведущие представители азербайджанской городской прозы, выросшие в Баку и преимущественно в семьях интеллигенции. Сложившаяся ситуация послужила становлению особого вида переводоведения – авторского перевода. В подтверждение этой мысли достаточно привести имена писателей, занимавшихся переводом собственный сочинений, – Ч. Гусейнов, Анар, И. Касумов, Г. Сеидбейли и др. Как отмечает Ф. Наджи, «находясь на стыке двух языковых систем, они приобретают некую “стереоскопичность” мышления, “двойное зрение”, позволяющее в сравнении увидеть и зафиксировать специфически национальное» [3, с. 207].

В период независимости широкое распространение также получает авторский перевод стихотворных произведений, который ведется как с азербайджанского языка на русский, так и с русского языка на азербайджанский. В этом смысле большой интерес представляют стихи таких поэтов, авторов-переводчиков, как Вагиф Самедоглу, Салим Бабуллаоглу, Флора Наджи, Ниджат Мамедов и др. Заме- тим, что все упомянутые авторы родились в билингвальной среде, бытовавшей в Баку в конце ХХ в. и продолжающей существовать в начале XXI в. Объединяющей чертой этих поэтов является восприятие азербайджанской и русской культур, азербайджанского и русского языков как двух дополняющих друг друга миров, как две половинки одного целого. Все это синтезируется и проявляется в их оригинальном творчестве и, как результат, в их авторских переводах отдельных стихов.

Будучи одним из талантливых мастеров, принесших в 60-х гг. прошлого столетия новую атмосферу в литературную среду нашей страны, Вагиф Самедоглу на протяжении более полувека вносил ценный вклад в сокровищницу слова азербайджанского народа. «Наряду с Фикретом Годжа и Али Керимом он обновил стиль поэзии, “очеловечил” язык свободного стиха, его стихи стали говорить на простом азербайджанском языке» [1]. В его стихах гармонично соединились богатое литературно-художественное наследие азербайджанского народа, неисчерпаемые возможности национального фольклора и достижения мировой литературы. Он, как и другие поэты-шестидесятники, затронул в своем творчестве темы Аллаха, одиночества, бренности человека, смерти, тоски, и в советские годы вывел их из-под негласного запрета. Используя возможности свободного стиха, Вагиф Самедоглу добился в своих стихах полноценного и развернутого описания психологии современного человека.

Особенность поэзии Вагифа Самедоглу заключается также в том, что в каждом своем стихотворении он создает некий символичный образ. Но интересно то, что в переводе своих стихов поэт не только сохраняет этот образ, но и передает его с точки зрения русского восприятия жизни. При этом оригинальное стихотворение и перевод становятся двумя полноценными произведениями, затрагивающими общечеловеческие проблемы, переживания, состояния и ощущения. В этом смысле символично стихотворение Allah gündə bir kərpic düşür, которое было переведено Вагифом Са-медоглу и напечатано в журнале «Литературный Азербайджан» (2009/6). Сравним стихотворение и его авторский перевод:

Allah gündə bir kərpic düşür ömrümün sarayından...

Allah gündə bir kərpic düşür

ömrümün...

Allah gündə bir kərpic düşür...

Allah gündə bir kərpic...

Allah gündə bir...

Allah gündə...

Allah...

Авторский перевод:

Господи ежеденно из пристанища жизни моей падают дни по кирпичику

Господи ежеденно из пристанища жизни моей падают дни

Господи ежеденно из пристанища жизни моей падают

Господи ежеденно из пристанища жизни моей

Господи ежеденно из пристанища

Господи ежеденно

Господи…

Интересно отметить, что образы, созданные поэтом, не всегда могут передать профессиональные переводчики. Достаточно сравнить перевод стихотворения Şair kimi yox, / Şeir kimi ölmək istəyirəm. Это стихотворение было переведено как самим автором, так и Надией Кафаровой. Рассмотрим текст оригинала и его переводы более подробно.

Şair kimi yox,

Şeir kimi ölmək istəyirəm.

Oxunmaq arzusuyla yaşayıram

əvvəldən axıra kimi oxunmaq...

Әzbər qalmaq istəyirəm kiminsə yadında!

Это стихотворение выражает поэтическое кредо Вагифа Самедоглу, раскрывает характер и душу его поэзии. Повторяющееся istәyirәm указывает на то, как он мечтает быть понятым и принятым людьми, чтобы его поэзия осталась в душе народа на века. Поэт открыто говорит о своем желании: оxunmaq, әzbәr qalmaq . Желание и надежда – вот его спутники, которые поэт великолепно раскрывает посредством динамики свободного стиха. Не меркнет этот образ поэта и в его вольном переводе, который он тоже передает через свободный стих.

Не как поэт,

А как стихи я умереть желаю.

Живу мечтой и чаяньем

Быть до конца читаемым

Хочу остаться в чьей-то памяти

Назубок знаемым.

Безумно обожаемым…

Не как поэт,

А как стихи –

Незабываемым.

Он «желает», «живет мечтой», «хочет остаться» в «чьей-то памяти» «назубок зна-емым», «до конца читаемым». Более того, в русском переводе автор добавляет последние четыре строчки, которые еще больше усиливают желание и эмоции, испытываемые поэтом. Динамичность свободного стиха в русском тексте дает поэту возможность развернуться вглубь и вширь.

Но этот образ теряется в переводе, сделанным Надией Кафаровой:

Не как поэт,

А как сонет

Канул бы…

С мечтой быть прочтенным

От корки до корки

Пусть помнят меня

Наизусть!

Перевод Н. Кафаровой несколько суховат. Выбор слов передает точность мысли, но никак не эмоции и пылкость оригинала. Переводчик не смогла передать, с одной стороны, лиричность, с другой – простоту стихотворения В. Самедоглу. Лексемы сонет, канул, от корки до корки придают переводу определенную вычурность, и дистанцируют поэта от его желания быть знаемым и читаемым .

С лирикой Вагифа Самедоглу перекликается поэзия Флоры Наджи. Доктор филологических наук, профессор Флора Наджи – спе- циалист по проблемам русской и азербайджанской литературы, вопросам художественного перевода, известный журналист и главный редактор научно-популярного журнала YOL и журнала «Русский язык и литература в Азербайджане», автор четырех сборников стихов, написанных на русском и азербайджанском языках – «Круг жизни», «Ночной дождь», Qayıt, baxım gözlərinə, Həyatın qəfəsi. Как автор-билингв, она большую часть своих стихов переводит на азербайджанский язык сама. Например:

Время

Отстукивают в тиши

Настенные часы,

Отсчитывая жизни

Секунды, минуты, часы.

Время – неумолимо,

Жестоко оно,

Остановить его

Никому не дано.

И с каждым движеньем

Стрелки часовой

Прошлое наше

Становится длинней, Занимая пространство Будущих дней.

Вольный стих, выбранный поэтессой, помогает точно в поэтической форме отобразить образ времени и его неумолимости. Образ тикающих часов заставляет задуматься о прошлом, будущем и бренности жизни. И он четко переносится в азербайджанский текст:

Saat

Gecə sakitliyində

Saatın səsi gəlir.

Ömrümüzdən qopub düşən

Anları sayır bir-bir.

Әqrəbin hər tərpənişi

Azaldaraq gələcəyi

Artırır bizim keçmişi...

Азербайджанский вариант вдвое меньше, но ничуть не слабее передает чувство трепета, возникающее перед вечностью времени. Несмотря на вольность, позволенную автором, перевод гармонично соединил в себе образ и чувства поэтического произведения.

В стихотворении «Дочери» и в переводе этого стихотворения Doğulduğun günə alqış поэт прибегает к расширению и конкретизации повествования. Сравним:

Дочери

Судьба так долго меня томила

И наконец тобой меня вознаградила, Я этот день благословляю!

В этот мир явилась ты,

Как воплощение моей мечты, Я этот день благословляю!

И с тех пор, каждый год, 9 мая, День рождения твой отмечая, Я этот день благословляю!

Doğulduğun Günə alqış

Tanrı məni çox gözlədib, Sonra səni bəxş eyləyib. Doğulduğun Günə alqış.

Bu dünyaya gələrək sən, Hər arzumu çin etmisən. Doğulduğun Günə alqış.

Hər il, hər il doqquz mayı,

Mən sanıram tale payı, Doğulduğun Günə alqış.

Ad gününü qeyd edəcəm, Sevə-sevə mən deyəcəm: Doğulduğun Günə alqış!

В переводе стихотворения чувствуется большая эмоциональность. Чувство благодарности, трепета, любви и упоения пронизывают стихотворение на азербайджанском языке больше, чем в оригинальном тексте. На наш взгляд, перевод стихотворения сильнее и богаче, чем его оригинал. Таким образом, можно утверждать, что Флора Наджи, как и ее предшественник, в своих авторских переводах стремилась передать тексты не буквально, а образно, что ей успешно удавалось.

Другим нашим современником, который также переводит свои стихи, является Ниджат Мамедов. Ниджат Мамедов – поэт, эссеист, переводчик – уникальное явление в азербайджанской литературе. Его творчество отличается тем, что его работы – это и художественные произведения, и научно-философские исследования одновременно. Во вступительной статье к книге автора «Непрерывность» Евгения Суслова очень точно отмечает, что поэтический мир поэта «существует одновременно в нескольких планах и на разных скоростях. Часто какой-то вопрос задает начало ситуации, и здесь поэзия начинает сближаться с философией» [4, с. 6]. В этом легко убедиться, если почитать одно из его стихотворений-текстов-размышлений, которое он написал на русском языке:

Здесь не будет ни одного аргумента по принципу «Ибо сказано».

Распрощавшись с «Я», освобождаешься от попыток обездвижить себя в ловушке слов и снов. Существуют вопросы, ответы на которые неизбежно бинарны. Но имеется такое состояние вне языка, где «да» и «нет» образуют единство.

Это и есть великолепие в нищете.

Высказыванию «ты поэт, и поэтому с тобой все ясно» отказано во всеохватности.

Самоидентификация, исходящая от человека, всегда будет неполноценной. Все вещи и люди равны. Шакьямуни равен муравью, муравей равен облаку, облако твоему облику. Чтобы окончательно постичь и достичь себя необходимо умереть. Смерть, помысленная как распад, есть тотальная сложность. Пожалуй, лишь сложность вбирает в себя истинность и ложность. До смерти стихотворение служит местом, где можно прикоснуться к Отсутствию.

Эволюция в поэзии – все большее осваивание безграничной территории Шума. Предельное расширение приводит к изначальной незамутненности.

Правил нет либо они меняются с каждой секундой.

Misreadings как двигатель эволюции Хотя я не лингвистический оптимист, не думаю, что словами можно выразить все, что угодно. Иначе не было бы музыки, поцелуев и петляющих ласк.

Слова сами свидетельствуют о собственной недостаточности.

Не тоской ли о возвращении к Природе пронизан этот текст?

Когда ты молод, весь мир кажется тебе неделимым состоянием, но не дай бог ощутить себя центром мира.

Все уже соотнесено и взаимосвязано и нет никаких разрозненных элементов, которых следовало бы соединить в целое.

В основном я торчу дома, вероятно, потому что здесь действует закон перспективы: чем дальше продвинулся, тем меньше тебя видно.

Движешься от глупости к глубости. К тому же писатель не вписывается ни в одну компанию. Да и выходить на улицу слишком дорого.

Но выпить кофе, бывает, хожу. И уже не один. март 2014 – ноябрь 2015

Особенностью творчества Ниджата Мамедова является способность излагать свои мысли в тексте, под которым автор понимает «не конгломерат мыслей и идей», а «средоточие импульсов в себе самом и направленных вовне» [2, с. 48].

Однако интересно отметить, что при переводе своих текстов Н. Мамедов подходит не как автор, а как переводчик. Сравним вышеизложенный текст с азербайджанским переводом, сделанным автором.

Перевод:

Burada «çünki deyilmişdir ki» prinsipinə əsaslanan heç bir arqument olmayacaq.

“Mən”inlə vidalaşıb tələsik sözlərin və gözlərin tələsinə qapanmadan azad olursan.

Cavabları qaçılmaz tərzdə birmənalı olan suallar mövcuddur.

Fəqət dildən xaric elə bir hal var ki, orada “hə” və “yox” vəhdət təşkil edir. Yoxsulluğun gözəlliyi də elə məhz budur.

“Sən – şairsən, məlum məsələdir” ifadəsi varlığa darlıq edir.

İnsanın dodaqlarından çıxan özünütəyin həmişə natamam olacaq. Bütün əşyalar və insanlar bərabərdir.

Şakyamuninin bütü qarışqaya, qarışqa buluda, bulud sənin simana bərabərdir.

Özünü sonadək dərk edib tərk etməkçün ölmək labüddür.

Parçalanma qismində anlanılmış ölüm – son həddə çatdırılmış qəlizlikdir. Çox güman ki, yalnız qəlizlik həqiqət və yanlışlığın izlərini içində gizlədir. Ölməmişdən öncə şeir yox olmağa toxunmaq yeridir.

Poeziyadakı təkamül Küyün sərhədsiz

ərazisinin getdikcə daha çox mənimsənməsidir. Maksimal genişlənmə ilkin duruluğa gətirib çıxarır. Qaydalar yoxdur ya da onlar hər an dəyişir. Misreadings təkamülün təkanı kimi.

Hərçənd mən linqvistik optimist deyiləm, düşünmürəm ki, sözlərlə istənilən fikri ya hissi ifadə etmək olar. Әks halda nə musiqi, nə opüşlər, nə də xumarlandırıcı tumarlar olardı.

Sözlər özü dözümsüzlükləri barədə şahidlik edir. Bəlkə bu mətn Təbiətə qayıdış həsrətinin əsiridir?

Kiçik olanda bütün dünya sənə bölünməz görünür, amma nəbadə özünü kainatın mərkəzi sayasan. Hər şey artıq bir-biri ilə uyarlı, bağlıdır, birləşdirməlisi lazım olan heç bir dağınıq zərrələr toplusu da yoxdur.

Әsasən evdə itib-batıram, itib-bitirəm, yəqin o səbəbdən ki, burada perspektiva qanunu hökm sürür: uzağa getdikcə az görünürsən, kiçilirsən.

Avamlıqdan davamlığa hərəkət edirsən. Üstəlik şairə uyğun gəlmir heç bir dairə. Küçəyə çıxmaq çox baha başa gəlir.

Amma ara-sıra qəhvə içməyə yollanıram.

Sevgilimlə bərabər.

Весь текст можно обозначить как буквальный перевод оригинала. Однако буквализм здесь профессиональный, поскольку автор трудно воспринимаемый русский текст очень доходчиво доносит на азербайджанском языке. В переводе теряется нагроможденность конструкций русского языка, и текст получает некую певучесть, которая объясняется, конечно, природной ритмикой азербайджанского языка.

Более того, в азербайджанском варианте ярко ощущается стремление показать, что «настоящий текст, – по определению самого эссеиста-переводчика, – говорит не о любви, Боге, одиночестве, Родине, жизни/смерти и т. д. – а всегда о сущем, тематичность же носит, в лучшем случае, третьестепенную функцию» [2, с. 39–40]. Эта черта «настоящего текста» прослеживается во всех работах Н. Мамедова.

Таким образом, благодаря ситуации азербайджано-русского билингвизма, которая существует до сих пор, авторский перевод не потерял своей актуальности и в настоящее время. При этом гений автора проявляется в его эволюции от автора монолингва до писателя-переводчика, отрицающего художественный билингвизм и культурную гибридность: “…the genius of the author was understood as evolving from a single, monolingual, national/cultural identity, ignoring histories of literary bilingualism and cultural hybridity” («…гений автора понимается как эволюционирование из единой, одноязычной, национальной/культурной идентичности, тем самым игнорируется история литературного двуязычия и культурной гибридно-сти» (перевод наш. – Г.А. )) [5, p. 1–2].

Другими словами, писатели-билингвы авторскими переводами разрушают границы между разными культурами и языковыми возможностями. Навыки таких писателей проявляются в возможности форсировать между двумя языками и между культурной идентичностью, что особенно ярко прослеживается в стихотворных произведениях азербайджанских поэтов-автопереводчиков.