Об основных типах речевого ритма

В научной литературе существует немало различных, порою несовместимых трактовок понятия «ритм», в связи с чем еще Р. Якобсон охарактеризовал данный термин как «несколько двусмысленный» [14, с. 213]. Современная исследовательница признается: «Понятие ритма представляется чрезвычайно сложным для определения, в котором можно было бы преуспеть; вот почему то и дело появляются дефиниции, ставящие все новые неразрешимые проблемы» [15, с. 21]. Недостаточная теоретическая освещенность этой важнейшей для ри- торики, стилистики и стиховедения категории затрудняет ее лингвометодическое освоение.

Британский филолог Филипп Хобсбаум видит причину дефиниционных сложностей в том, что «стиховой ритм обсуждается таким образом, как будто бы он связан исключительно с одним только ударением» [22, с. 71]. Так, Марк Фабий Квинтилиан (I в. н. э.) определяет ритм как «чередование долгих и кратких (т. е. ударных и безударных. – В.М. ) слогов, из коих стопы складываются» [24, с. 601], александрийский грамматик Гефестион (II в. н. э.) уподобляет речевой ритм «ударам молота кузнеца», «стуку копыт» [26, с. 84]. Подчиняясь античной традиции, ученые нового времени понимают под ритмом «симметричное расположение и возвращение сильных и слабых мест» [25, с. 19], «варьирование сильных и слабых мест» [19, с. 33], «решетку уплотнений» [17, с. 37] и т. д.; по определению В.Е. Холшевни-кова, ритм есть «усиление - ослабление, удар -пауза» [12, с. 209].

Между тем в различных языках применяется три типа ритмовки: синтаксическая, силлабо-тоническая и силлабическая; с ударением связан только второй тип. Рассмотрим их в указанной нами последовательности.

Синтаксический, или фразовый, ритм возникает в результате членения речи на соразмерные, т. е. более или менее близкие по своему слоговому объему синтагмы. Приведем пример из сборника Кирши Данилова:

В славном Великом Новеграде [9 слогов] А и жил Буслай до девяноста лет;

[11 слогов]

С Новым-городом жил - не порочился,

[11 слогов]

Со мужики новогородскими [10 слогов] Поперек словечка не говаривал. [11 слогов] (Про Василья Буслаева)

Такая ритмовка характерна для начальных стадий народного стихосложения. Строчки здесь различны «и по числу слогов, и по расстановке ударений» [8, с. 185]; рифма в них отсутствует. Иными словами, для стихов, основанных на синтаксической ритмовке, во-первых, «необязательно абсолютное равенство частей» [20, с. 59], во-вторых, такие стихи не нуждаются в повторах. Между тем ритм традиционно увязывается с понятием повтора. Так, Ю.М. Лотман определяет ритм как «правильное чередование, повторяемость одинаковых элементов» [5, с. 55], Л.И. Тимофеев – как «систематическое, мерное повторение в сти-

хе определенных, сходных между собой единиц речи» [9, с. 99]. А.П. Квятковский полагает, что «всякий стих основан на системе повторности» [3, с. 283], М.М. Гиршман трактует стихотворную речь как основанную на «принципе повтора, который охватывает и сопоставляет все элементы стиховой структуры» [2, с. 161], Е.Д. Поливанов приходит к выводу о том, что «в основе любой системы стиха лежат фонетические повторы» [6, с. 99]. Однако в стихах, основанных на синтаксической рит-мовке, повторов может и не быть: по определению Б.И. Ярхо, в «исходном типе стиха – народном стихе стиховые членения совпадают с синтаксическими паузами, это и создает стих» [7, с. 191]. Если принять мысль Ю.Н. Тынянова о том, что «конструктивный принцип познается не в максимуме условий, дающих его, а в минимуме» [11, с. 31], то таким минимумом для любых видов мерной речи следует признать не повтор, а членение речевого потока на соизмеримые отрезки, «меры» (ср. греч. μέτρον ‘мера’, перен. ‘ритм’).

Синтаксическая ритмовка характерна для двух форм речи, т. е. не только для стихов, но и для прозы, в частности для русской народной сказки:

Видел я сегодня Тугарина Змеевича,│чудовище страшное:│ростом он в три сажени,│от плеча до другого косая сажень,│между глаз стрела калёная уляжется;│конь под ним,│словно лютый зверь:│из ушей дым валит,│из ноздрей пламя пышет.

(Алеша Попович и Тугарин)

Активно эксплуатируется этот прием и в современной публичной речи:

Америка убегает от кризиса.│Кризис – это 29-й год.│Крах, великая депрессия, дефляция.│Америка знает, что такое дефляция.│Это когда цены падают.│Бесполезно производить, тем более кредитовать.│При дефляции жить нельзя.│Это Америка помнит.│Америка убегает от дефляции.│И поэтому печатает деньги.│И тем подрывает свою финансовую систему.

( Мих. Леонтьев . Аналит. программа «Однако», 21.04.11)

Фраза или ее часть в ряду аналогичных по длине единиц как источник синтаксического ритма именуется колоном (греч. κωλον ‘часть, конечность’). В старинных текстах концовки колонов нередко подчеркивались го-меотелевтами – созвучными или близкозвучными морфемами. Открыл эту стилистическую технику знаменитый греческий софист и оратор Горгий Леонтинский (480 – 375 гг. до н. э.). Речи его сравнивают «с симфонией, по- скольку при чтении вслух они напоминают музыкальную пьесу» [27, с. 350], ср.:

Славой служит городу смел ость , телу – красота, духу – разумн ость , речи приводимой – правдив ость ; всё обратное этому – лишь бесславие. Должно нам мужчину и женщину, слово и дело, город и поступок, ежели похвальны они – хвалою почт ить , ежели непохвальны – насмешкой сраз ить . И напротив, равно неумно и неверно достохвальное – пориц ать , осмеяния же достойное – восхвал ять . Предстоит мне здесь в одно и то же время и правду откр ыть , и порочащих улич ить – порочащих ту Елену, о которой единогласно и единодушно до нас сохранилось и верное слово поэтов, и слава имени её, и память о бедах. Я и вознамерился, в речи своей приведя разумные доводы, снять обвинение с той, которой довольно дурного пришлось услых ать , порицателей её лгущими вам показ ать .

( Горгий. Похвала Елене)

Позже для маркировки колонов стали использовать рифму; так возникла рифмованная проза. Приведем фрагмент одной челобитной грамоты:

А мне, государь, тульские воры выломали на пытках р уки , и нарядили, что кр юки , да вкинули в тюрьму, и лавка, государь, была уз ка , и взяла меня великая тос ка , и постлана рог ожа , и спать не пог оже . Сидел девятнадцать нед ель , и вон из тюрьмы гляд ел , а мужики, что л яхи , дважды приводили к пл ахе , за старые ш ашни хотели скинуть с б ашни .

( Ив. Фуников. Послание дворянина к дворянину, нач. XVII в.) По длине колоны традиционно подразделяются на краткие, средние и длинные. Краткие ускоряют темп речи, длинные же не только замедляют темп, но и усложняют восприятие речи. Противопоставлены колоны и стилистически. Правило греческой риторики, сформулированное Деметрием Фалерским (354 – 283 гг. до н.э.), гласит: «Речь о предметах величественных требует удлинения колонов», и наоборот: «краткие колоны к предметам мелким применимы» [18, с. 7]. В композиционном отношении колоны могут быть:

• а)    самостоятельными, как, например, в этом стихотворении в прозе, вдохновившем И.С. Тургенева на перенесение данного жанра в русский язык:

Мало того, что в полночь – в час, предоставленный драконам и чертям, – гном высасывает масло из моего светильника!

Мало того, что кормилица под заунывное пение убаюкивает мертворожденного младенца, уложив его в шлем моего родителя.

Мало того, что слышно, как скелет замурованного ландскнехта стукается о стенку лбом, локтями и коленями.

Мало того, что мой прадед выступает во весь рост из своей трухлявой рамы и окунает латную рукавицу в кропильницу со святой водой.

А тут еще Скарбо вонзается зубами мне в шею и, думая залечить кровоточащую рану, запускает в нее свой железный палец, докрасна раскаленный в очаге.

( Луис Бертран. Гаспар из Тьмы, 1828)

• б)    составляющими периода (греч. περίοδος ‘оборот, охват’) – сложной фразы, части которой соизмеримы по длине. Ричард Ланхэм сравнивает период с «огромным правильно устроенным парком при дворце в стиле Барокко, где все части симметричны, а дорожки параллельны друг другу» [23, с. 49]. Структурный минимум периода образуют два колона. Поскольку в античной риторике колон рассматривался как прозаический аналог стиха, а период – как «аналог четверостишия» [28, с. 576], некоторые теоретики полагали, что структурный максимум периода должны составлять четыре колона. Приведем мнение анонимного автора трактата «Стихи о фигурах красноречия» (IV – V в., пер. М.Л. Гаспарова): «Слово ериод значит “охват”: в нём два или больше колонов связано вместе, но крайняя мера – четыре; сверх четырёх – это будет уже неохватною речью» [16, с. 63 – 64]. Марк Туллий Цицерон, рассматривая период как ритмообразующую единицу, писал: «Полный период, как известно, состоит приблизительно из четырех частей» [13, с. 379]. По аналогии с геометрическими фигурами период из четырех колонов называют квадратным, из пяти и более – круглым. Речь, организованная в колоны и периоды, именуется периодической. Римские ораторы применяли ее в эпилоге – ритмически организованной концовке выступления, апеллировавшей к эмоциям. Используется этот приём и в новое время. Вспомним концовку повести А.И. Куприна «Гранатовый браслет»:

И в уме её слагались слова. Они так совпадали в её мысли с музыкой, что это были как будто бы куплеты, которые кончались словами: «Да святится имя Твоё».

«Вот сейчас я вам покажу в нежных звуках жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть. Ни жалобы, ни упрёка, ни боли самолюбия я не знал. Я перед тобою – одна молитва: „Да святится имя Твоё“.

Да, я предвижу страдание, кровь и смерть. И думаю, что трудно расстаться телу с душой, но, Прекрасная, хвала тебе, страстная хвала и тихая любовь. „Да святится имя Твоё“.

Вспоминаю каждый твой шаг, улыбку, взгляд, звук твоей походки. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью обвеяны мои последние воспоминания. Но я не причиню тебе горя. Я ухожу один, молча, так угодно было богу и судьбе. „Да святится имя Твоё“.

В предсмертный печальный час я молюсь только тебе. Жизнь могла бы быть прекрасной и для меня. Не ропщи, бедное сердце, не ропщи. В душе я призываю смерть, но в сердце полон хвалы тебе: „Да святится имя Твоё“.

Ты, ты и люди, которые окружали тебя, все вы не знаете, как ты была прекрасна. Бьют часы. Время. И, умирая, я в скорбный час расставания с жизнью всё-таки пою – слава Тебе.

Вот она идёт, всё усмиряющая смерть, а я говорю – слава Тебе!..»

Силлабо-тоническая (греч. συλλαβή ‘слог’, τόνος ‘ударение’), или изотоническая (греч. íσος ‘равный’, τόνος ‘ударение’), ритмовка основана на симметричном чередовании ударных и безударных слогов. Расстановка ударений происходит в этом случае через равные слоговые интервалы: либо через один слог начиная с первого (хорей) или второго (ямб), либо через каждые два слога начиная с первого (дактиль), второго (амфибрахий) или третьего (анапест). По длине такие ритмы подразделяются на два типа: а) краткие (ямб и хорей), придающие речи ускоренный темп; б) долгие (дактиль, амфибрахий и анапест), замедляющие темп речи. По акцентной структуре различают а) восходящие ритмы, начинающиеся с безударного слога (анапест, ямб и амфибрахий); б) нисходящие, начинающиеся с ударного слога (хорей и дактиль). Восходящие ритмы мажорны по своему настроению: Узна ю тебя, ж и знь, приним а ю И при в е тствую зв о ном щит а ! (А. Блок). Ритмы же нисходящие характеризуются как минорные, ср.: В ы рыта з а ступом я ма глуб о кая, Ж и знь невес ё лая, ж и знь один о кая… (И. Никитин).

Стремясь придать музыкальность прозаическому тексту, писатели нередко прибегают к изотонической ритмизации отдельных его фрагментов. Так возникает ритмическая проза (греч. ρυθμιξόμενον , англ. metrical prose ):

С и ние г о ры Кавк а за, прив е тствую в а с! вы взлел е яли д е тство мо ё ; вы нос и ли мен я на сво и х одич а лых хребт а х, облак а ми мен я одев а ли, вы к н е бу мен я приуч а ли, и я с той пор ы всё мечт а ю о в а с да о н е бе. Прест о лы прир о ды, с кот о рых как д ы м улет а ют гром о вые т у чи, кто р а з лишь на в а ших верш и нах творц у помол и лся, тот ж и знь презир а ет, хот я в то мгнов е нье горд и лся он е ю!..

( М.Ю. Лермонтов. Герой нашего времени)

Изотонией нередко оформляют рекламу, что обеспечивает ее запоминание: «Ост а нов и ть мгнов е ние т а к легк о » (реклама фотоаппарата «Кодак»), «Хор о ши е хоз я йки л ю бят

“Л о ск”» (реклама стирального порошка); лозунги, что делает их удобными для скандовки: «С е васт о поль, Кр ы м, Росс и я!» и т. д.

Давно замечено, что «ритм и аллитерация могут гипнотизировать» [21, с. 8]. Повтор звуков ключевого слова (данная фигура называется анаграммой), особенно на фоне определённого ритма, является приёмом внушения, поскольку незаметно внедряет это слово и стоящее за ним понятие в подсознание. Таким словом может стать название рекламируемого товара:

В а Н иш – розо В ый ц В ет, до В ерься ему – и пяте Н Н ет!

Лога э д – чередование изотонических типов, в данном случае хорея и дактиля, – варьирует ритм, делает его малозаметным, вкрадчивым; ритмизация и рифмовка ( цв ет – н ет ) обеспечивают запоминание и фразы, и бренда.

Изотоническая ритмовка характерна для языков с подвижным ударением, в которых возможны все пять метрических типов (хорей, ямб, дактиль, амфибрахий и анапест). В языках же с фиксированным ударением допустимы лишь два из этих пяти типов: так, во французском языке, где ударение приходится на последний слог, невозможны хорей, дактиль и амфибрахий; в венгерском, где ударным может быть лишь первый слог, нет ни ямба, ни анапеста, ни амфибрахия; в польском, в словах которого всегда ударен предпоследний слог, исключены ямб, дактиль и анапест. Обобщим наши наблюдения в таблице.

Wyp u szczam na wiatr k o nia i nie szcz ę dzę r a zów; [13 слогов, женская рифма]

L a sy, dol i ny, gł a zy, w kol e i, w natł o ku [13 слогов, женская рифма]

U nóg mych pł y ną, g i ną, jak f a le pot o ku; [13 слогов, женская рифма]

Chcę od u rzyć się, u pić tym w i rem obr a zów. [13 слогов, женская рифма]

В переводе А.Н. Майкова акцентная аритмия силлабики преобразована в ямб, первая и четвертая женские рифмы по правилу рифменного альтернанса (т. е. для преодоления рифменной монотонии) заменены мужскими, ср.:

Скачу, как бешеный, на бешеном коне;

Долины, скалы, лес мелькают предо мною, Сменяясь, как волна в потоке за волною... Тем вихрем образов упиться – любо мне!

Русская силлабика, возникшая в XVII в. в результате заимствования правил польского стихосложения, наследует все его основные особенности, включая не только счёт слогов и акцентную аритмию, но и обязательную женскую рифму, ибо «польские рифмы не могут иными быть, как только женскими: понеже все польские слова, выключая некоторые односложные, силу (= ударение. – В. М. ) на пред-кончаемом слоге имеют» [4, с. 16], ср.:

Монаху подобает в келии сед ети , [13 слогов, женская рифма]

Во посте молитися, нищету терп ети , [13 слогов, женская рифма]

Искушения врагов силно побежд ати [13 слогов, женская рифма]

Языки		Краткие метры		Долгие метры
		хорей	ямб	дактиль	амфибрахий	анапест
С подвижным ударением	Русский	+	+	+	+	+
	Английский	+	+	+	+	+
	Немецкий	+	+	+	+	+
С фиксированным ударением	Французский	–	+	–	–	+
	Венгерский	+	–	+	–	–
	Польский	+	–	–	+	–

В языках с неполной изотонической парадигмой используется преимущественно силлабическая ритмовка, возникающая в результате подравнивания стихов по количеству слогов. Приведем мнение А.Х. Востокова: «Силлабическое стихосложение есть изобретение поздних времён и выдумано по нужде для тех языков, коих прозодия ограничена неизменяемостью ударений на одном котором-нибудь слоге; так, например, в польском всегда на предпоследнем, а во французском на последнем слоге ударение. Сия ограниченность не позволяет им размерять стихи свои по стопам» [1,с. 65 – 67]. Рассмотрим первый катрен сонета Адама Мицкевича «Байдар-ская долина»:

И похоти плотския труды умерщвл яти . [13 слогов, женская рифма]

( Симеон Полоцкий . Монах)

С точки зрения носителя русского языка, силлабика звучит как рифмованная проза, т.е. крайне тяжеловесно: ещё В.К. Треди-аковский указал на то, что «способ сложения стихов весьма есть различен по различию языков», а значит, не должен зависеть от произвола чуждой ему системы стихосложения. Для русского языка важна «мера стоп с падением (= ударением. – В. М. ), приятным слуху, от чего стих стихом называется» [10, с. 366 – 367].

Итак, ритм представляет собой фигуру членения речи на соразмерные сегмен- ты. Исторически изначальной для всех языков считается синтаксическая ритмовка, затем в дополнение к ней в языках с фиксированным ударением возникает силлабическая, в языках с подвижным ударением – изотоническая.