Образ России в зеркале метафор: обзор на материале избранных немецких периодических изданий

Газеты как средства массовой коммуникации имеют следующие характеристики: периодичность, актуаль-ность (отсылка к настоящему), универсальность (неограниченное тематическое разнообразие), публицистичность (общественная доступность для каждого). Отметим, что FAZ («Франкфуртская Всеобщая Газета»), die ZEIT («Время») – значимые межрегио-нальные ежедневные газеты в Германии – регулярно и часто публикует статьи о России. Публикации о России можно найти во всех рубриках данных изданий: политика, экономика, финансы, культура. Статьи опираются на представление фактов и их дифференцированный анализ. Анализ языковых средств, использующихся на страницах прессы для описания России, дает яркую, актуальную динамическую картину того, как представляется страна для зарубежного читателя. Для описания России авторы публикаций часто используют метафоры. На вход метафоры могут поступать разные виды идеального – эмоции, экстралингвистические знания, житейский опыт носителей языка, иногда случайные впечатления, наблюдения, утилитарные оценки [2]. В зависимости от ситуаций возможно деление на актуальный мир и различные «возможные миры». Носители языка постоянно, хотя, возможно, и неосознанно, как отмечает Р. И. Павилëнис, имеют дело с возможными мирами как с тем, чему соответствуют, с чем совместимы их представления, убеждения, мнения, предположения, стремления, сомнения. Эти миры, конечно, вовсе не обязательно являются действительными мирами: то, что думает определенный носитель языка, может и не соответствовать положению дел в действительном мире [3].

Метафорика, выбираемая FAZ свидетельствует о том, что Россия понимается и представляется, в основном, как автократическая система. Часто используются «диахронические метафоры», такие как «Reich» (царство, империя): «In Putins Reich des Sports’/Russlands Präsident kündigt eine eigene Untersuchung der Doping-Vorwürfe gegen russische Leichtathleten an[…]»[10] (перевод: «В путинском царстве спорта/ российский президент объявляет собственное расследование обвинений российских легкоатлетов в допинге»); «Herrscher und Knechte» (перевод: «Господа и холопы»); «die Hacker des Kremls / Russlands Geheimdienst nutzt das Geschick von Computerkennern. Er rekrutiert sie in Gefängnissen […]» [16]; (перевод: «Хакеры Кремля. Службы безопасности России используют таланты знатоков компьютеров. Службы рекрутируют их в тюрьмах […]»); «Putins neokoloniales Projekt» […]» [11] (перевод: «Неоколониальный проект Путина»). Отметим, что в части языкового отображения России в качестве «империи» – в течение 20 лет (именно такой промежуток времени охватывает проанализированный материал) мало что изменилось. Данная метафора стала устойчивой, она использовалась как в публикациях 2000-х годов, так и в публикациях 2021-2022г.г. (сравните: титульная страница журнала «Spiegel» за 2007 год содержит следующее название: «Der Staat Gasprom: Putins Energie-Imperium» (перевод: «Государство Газпром. Путинская энергетическая империя»; ежедневная газета «Die Zeit» от 7 сентября 2000 г. в разделе «Экономика» публикует статью «Väterchen Staat / Der Kreml nimmt die Wirtschaft an die kurze Leine» [12] (перевод: «Батюшка государство / Кремль берет экономику на короткий поводок» – таким названием дается отсылка к наименованию правителя России до революции среди простого народа: «царь-батюшка»).

Толкование лексической единицы «империя», которое представляет большой энциклопедический словарь, включает шесть определений данного понятия, наиболее релевантные для нашего исследования определения 1 и 6, приводим их:

• 1)    «в широком значении – обширное, могущественное государство, включившее в свой состав (нередко путём завоеваний) территории др. стран и народов»;

• 6)    «В политич. обиходе И. часто называют ведущие государства (независимо от их политич. устройства, наличия зависимых территорий, по-лиэтничности), способные осуществлять воен., политич. и экономич. гегемонию в континентальном или мировом масштабе [18] .

При помощи метафоры «империи» в отношении России в процессе метафорической проекции осуществляется высвечивание отдельных свойств источника в области цели. «Империя» как источник переноса описывается как государство, способное завоевывать территории и осуществлять гегемонию. Знания о мире говорят нам, что империя не может быть демократической формой организации государства, при появлении демократии империя разваливается. Приведенные выше контексты употребления метафоры «империя» обращают внимание адресата на идею разделения общества на правящих и управляемых, «пассивности», «несамостоятельности», «зависимости», «управляемости сверху», «подчиненности» населения, различных его групп, будь то спортсмены, предприниматели или IT специалисты.

В публикациях прессы встречаются также «театральные метафоры», намекающие на то, что все зависит от режиссера: «Nach dem Drehbuch Putins» [7] (перевод: «По сценарию Путина»). Политические инстанции и их решения зачастую персонифицируются: «Des Kremls neue Freunde» (перевод: «Новые друзья Кремля»); «Moskau lockert Tükei-Sanktionen» (перевод: «Москва ослабляет санкции против Турции»); встречаются угрожающие коннотации, выраженные ‘pars pro toto’: (Moskaus) Hand (перевод: рука Москвы), «Russland hat in Syrien freie Hand» (17) (перевод: «У России в Сирии руки свободны».) Метафоризация Москвы, Кремля как живых существ представляет, в основном, негативную оценку описываемых сущностей. Представленные метафоры не только категориальны, но и энергетичны, они не только определяют логический субъект в какой-либо класс предметов, но и подчеркивает силу, приписываемую субьекту: «рука» может дотягиваться далеко, от нее может исходить угроза, она способна превратиться в хватку: Moskaus Griff (перевод: хватка Кремля).

Не менее интересным представляется описание русских людей. Статьи, темой которых является русский народ или отдельно взятые личности, показывают, как правило, биполярную, по сути антагонистичную, картину: человек находится по одну сторону, государство – по другую. Нередки и стереотипные описания: русское население считается патриотически настроенным, разделяется на олигархов и, в принципе, бедный народ; русские мужчины грубы и пьют слишком много водки. Приведем некоторые заголовки статей : […] « Hausfrauen protestieren vor der Zentralbank» [14] ( перевод : «Русские женщины протестуют перед центральным банком»); « Nur Helden bitte, keine Opfer» ( перевод : «Только герои, пожалуйста, никаких жертв»); «Russische Männer haben Muskeln, russische Männer sind furchtbar stark» [9] ( пе-ревод : «У русских мужчин есть мускулы, русские мужчины ужасно сильные»); «Patrioten essen keinen Parmesan / Erst Knappheit, dann Völlerei und jetzt Lebensmittelvernichtung – in

Russland war Nahrung schon immer ein Herrschaftsinstrument […]» [8] (перевод: «Патриоты не едят пармезан /сначала дефицит, потом достаток, а сейчас уничтожение продуктов – в России продукты были всегда инструментом господства» ). Автократы сегодняшнего дня про-должают традиции политики против «маленького человека»: «Grosse Hoffnungen auf kleine Sparer.Russlands / zwei grösste Banken Sberbank und VTB sind wieder im Aufwind […] [13] » ( перевод: «На мелких русских вкладчиков возлагаются большие надежды / два важнейших банка России, Сбербанк и ВТБ восстанавливаются после экономического кризиса» ).

Эти стереотипные модели восприятия русских людей разбиваются другими аргументами, а именно, представлением на страницах периодических изданий противников сегодняшнего политического режима страны: «Der Mensch ist dem Menschen ein Tier / russische Künstler wehren sich gegen die Übermacht von Staat und Kirche [15] (перевод: «Человек человеку зверь / русские художники защищаются от сверхдержавы государства и церкви»). Отметим, что упомянутые в статьях личности оппозиционеров представляют политические или интеллектуальные группы, а не, так называемый, «простой народ», в своем самопонимании их можно считать настроенными критически против государства. Отдельные представители русского общества соответствуют философским масштабам просвещенных и критически настроенных европейских интеллектуалов, которые соответствуют идеалу свободного гражданина в рамках гарантированных прав человека – и представляют оппозицию государству, которое пытается ограничить их в раскрытии себя. Критически настроенная немецкая пресса находит, таким образом, свое отражение в русском обществе, в котором она находит себе подобных и приводит их в качестве главного свидетеля профессионально обоснованного политического анализа.

Резюме. Отметим, что в немецких периодических изданиях встречаются многочисленные аналитические, профессиональные, высококвалифицированные статьи и комментарии политической, экономической и культурной жизни в России. С каким образом России сталкивается адресат? Языковые средства (метафоры), типичные для публицистического дискурса FAZ, ZEIT транслируют, в основном, негативную картину российской автократической власти. Статьи из прессы активно используют стереотипные картины относительно России: автократично управляемая страна, политический гигант с экономическими и финансовыми проблемами, отсталое, обедневшее и политически безвольное население, некоторые критически настроенные представители интеллигенции – все это является своеобразными «признаками узнаваемости», стереотипами, которые были актуальны еще для царской России. Однако, данными образами имидж России, представленный на страницах немецких периодических изданий, не исчерпывается.

Панорама статей периодических изданий FAZ, ZEIT представляет дистанцию и близость, отчуждение и доверие к России. Несмотря на «цитирование» унаследованных стереотипных представлений о России, критическая оценка авторитарного режима и народа, который «предается занятиям, которые не увеличивает продолжительность жизни» (имеется ввиду употребление алкоголя – прим. Н.А), все же, когда речь заходит об отдельных представителях российского общества и ведется повествование об их жизни в России, мы можем сделать вывод, что это представление соответствует идеалу Просвещения («самоосвобожденный человек» по Канту), – идее личности, которая требует общества, в котором человеческие права считаются главными ценностями; личности оппозиционно настроенных членов российского общества являются, таким образом, прототипом цивилизованного, образованного и критически настроенного собеседника. Публикации немецких периодических изданий ищут, в «Чужом» – «Свое».

Россия, таким образом, несмотря на всю кажущуюся «чуждость», рассматривается и интерпретируется как часть европейского культурного пространства.