Образовательные стратегии эпохи креативности

Сегодня в общественном сознании нередко бытует парадоксальная мысль о «вреде» классического подхода в обучении творческим профессиям, и масса нарождающихся на наших глазах альтернативных образова- тельных практик заставляет (в который уже раз!) задуматься о состоянии сферы образования и её трансграничных вариациях.

Александр Рудик (основатель сетевых образовательных проектов) в интервью привел цитату из своей беседы с ректором одного из лондонских университетов. На вопрос: «А на какой результат вы рассчитываете, когда даёте образование?» ректор ответил: «Мы учим мыслить красиво». Я говорю: «И всё? Это всё?» – «Да, других задач нет» [16]. Всё чаще от специалистов из разных областей знания сегодня звучит вывод: время однозначно линейных (читай – классических) проектов прошло. Если мыслить в парадигме, предложенной академиком В. Ф. Стёпиным для истории науки (классическая / неклассическая / постнеклассическая) [12], то нынешний этап развития социокультурной архитектоники является постнеклассическим и в целом характеризуется открытостью, нелинейным характером протекающих процессов, стохастичностью.

Система образования – один из важнейших социальных институтов, в рамках которого оппозиция «традиции / новации» проявляется достаточно репрезентативно. Дискуссия о ценностях «классического» образования (как среднего, так и высшего) неизбежно возникает на каждом новом витке развития технологий и – как следствие – трансформаций социокультурной парадигмы 1.

Уже в 1997 году Рональд Барнетт сформулировал диагноз для ситуации в системе высшей школы: «Западный университет умер. В это трудно поверить, но такова реальность. Правда, история университета говорит о его необыкновенной способности к обновлению и адаптации к новым условиям. Это позволяет надеяться на то, что и сейчас свершится чудо и возникнет новый университет» [1].

В данной статье мы не планируем анализировать актуальное состояние университетской сферы, наша задача – привлечение внимания специалистов-гуманитариев к параллельным формам обучения, дополнительного образования, в том числе – с помощью онлайн-инструментария.

Актуальность исследования данной области социокультурной архитектоники сегодня очевидна на всех уровнях – начиная с потребительского и заканчивая государственным. Ведь выработка релевантных ориентиров в культурной политике является залогом мобильности и успешности многих, если не большинства, национальных проектов – от обеспечения социальной мобильности различных категорий населения до формирования адекватных текущей геополитической ситуации конфигураций культурной идентичности. В связи с этим представляется особенно интересным проанализировать современные образовательные тенденции, альтернативные устоявшимся институциональным форматам. И очевидно, что в данном случае нельзя обойти вниманием сектор культурных / творческих индустрий, уверенно занимающих свою нишу в интересующей нас области.

Возможности современных технологий, прежде всего – в области медиа, позволяют значительно расширить вариативность обучающих программ. Основных направлений два – это онлайн- и оффлайн-проекты. Дальнейшую типологизацию можно производить по огромному количеству критериев: по тематике, формату, охвату, специфике аудитории, институциональным признакам типа принадлежности к крупным структурам и легитимации результатов.

В Сети сегодня функционирует множество разнообразных платформ, которые имеют отношение к образованию. Есть так называемый науч-поп: просветительские проекты и лектории. Есть более профессионально ориентированные онлайн-курсы и онлайн-университеты. Крупные мировые университетские центры, не испытывающие недостатка в абитуриентах, ведут онлайн-проекты для удалённо обучающихся людей, преимущественно – взрослых. В условиях стремительно меняющейся социокультурной реальности (в нашей стране, в том числе с учётом пенсионной реформы) задача переобучения уже имеющих образование групп населения – одна из приоритетных. Рынок профессий трансформируется на наших глазах, создавая новые запросы и форматы для их реализации. Креативные / культурные индустрии являются на данный момент серьёзным конкурентом традиционным образовательным институциям в борьбе за потребителя в пространстве дополнительного обучения. В силу своей изначальной мобильности и креативности данные платформы располагают большим потенциалом для удовлетворения спроса на «компетент-ностный рост».

Традиционные «знания, умения, навыки» сегодня в рамках федеральных образовательных стандартов принудительно коррелируются профессиональным вузовским сообществом с так называемыми компетенциями. Это требование времени, корректирующее ценностную парадигму подготовки специалистов в сторону практической применимости полученных знаний. Можно говорить о неопозитивистской установке на их фильтрацию. В современном обыденном сленге этот крен обозначается с помощью употребления англицизма «скилл» (от англ. skill – ‘навык, умение’). Исследователи отмечают, что скоро «основной (и, к слову, логичной) ценностью образовательного процесса станут конкретные умения и навыки или, как их ещё принято называть, скиллы» [2, с. 259]. С введением магистерского уровня образования и вынужденного словотворчества в части формулировок наименований образовательных программ в рамках официальных «направлений подготовки» уровень формализации данной процедуры непростительно вырос. Работодатель должен обладать прони- цательностью высочайшего уровня, чтобы разглядеть за формулировками в дипломе реальный свод компетенций / знаний / умений / навыков.

Неповоротливая система государственного образования по множеству причин (объективного и субъективного характера) неспособна закрыть постоянно возникающие ниши в спросе на получение актуальных «скиллов» – от флористики и экскурсоведения до овладения специальными компьютерными программами и навыками в сфере ландшафтного дизайна. Невероятно популярны различные курсы по изучению искусства, несмотря на отсутствие какой-либо лицензии у тех, кто их ведёт, и, соответственно, на невозможность получения по итогу необходимого документа об обучении.

В данном дискурсе нам особенно интересны образовательные арт-про-екты, реализуемые на платформе «Инстаграм». Прежде всего это: Op-popart – школа популярного искусства, имеющая четыреста девяносто одну тысячу подписчиков1 [8]. «Основателем Крупнейшей Онлайн-Школы Искусств» (орфография сохранена) является Анастасия Постригай – профессиональный искусствовед. Школа Op-pop-art предлагает курсы различного формата: арт-интенсивы, арт-марафоны и экспресс-курсы. Это мероприятия в онлайн- и оффлайн-форматах для различной аудитории – детей и взрослых, начинающих любителей искусства и продвинутых знатоков. В качестве методического материала можно рассматривать изданную автором книгу «Влюбиться в искусство: от Рембрандта до Энди Уорхола» [9].

Из набирающих популярность аккаунтов можно отметить также блог Сергея Гущина, созданный в 2016 году [3]. Не будучи профессиональным искусствоведом, автор буквально с нуля создал весьма профессиональный ресурс в «Инстаграм», открыл собственную галерею, поучаствовал как куратор в нескольких международных арт-проектах и – что нас интересует в данном случае – открыл онлайн-школу по современному искусству, выпустив совместно с журналистом книгу по данной проблематике [3].

Отдельный интерес представляют проекты, функционирующие в режиме коллаборации между крупным бизнесом и арт-институциями. Так, «Сбербанк» курирует образовательный проект «Сбербанк-ТВ» [10]. Помимо собственно финансовой грамотности, данный контент направлен на расширение различных компетенций, в том числе и на умение ориентироваться в пространстве художественной жизни. В компаниях, стимулирующих стратегические разработки, прекрасно понимают, что «будущее образования – в смешанных формах обучения, то есть в сочетании очной и цифровой (онлайн) части. Для тех, кто понимает принципы создания и использования цифрового контента, открываются новые возможности и перспективы» [11]. К подготовке образовательных курсов по искусству, в частности, привлечены искусствоведы, кураторы, теоретики.

Ещё одна мощная бизнес-структура – «Газпром нефть» – «запускает новую конференцию, которая будет называться In_the_City (программная дирекция – институт «Стрелка»), в которую войдут открытые лекции, ворк-шопы, выступление спикеров со всего мира» [18]. Разработчики данного направления деятельности солидарны с нами в том, что развитие технологий и запросы аудитории делают всё более актуальными новые медийные форматы. Эта тенденция приобретает особенную силу в областях журналистики, искусства, образования, бизнеса и других. Так, например, технология сторителлинга1 стала «эффективным инструментом для вовлечения аудитории в разных областях: СМИ и музеях, некоммерческих организациях и бизнесе» [7]. Воркшоп по мультимедийному сторителлингу включает обучение подбору контента, дизайну, менеджменту проекта.

Можно привести ещё достаточно много примеров подобных предложений по расширению собственных компетенций, «прокачке скиллов»» – всего того, что имеет отношение к получившей сегодня новый толчок практике самообразования. Попробуем проанализировать аксиологические интенции, на которых базируется спрос и предложение в этой сфере.

Во-первых, следует отметить все возрастающую ценность адаптивности личности к интенсивным изменениям социокультурной архитектоники. Очевидно, что время безраздельного торжества ценностей традиционного образования прошло. Трансенция происходящих в обществе процессов приводит к формированию нового запроса на постоянные изменения, умение адекватно реагировать на технологические обновления, индивидуальную мобильность. Сегодня формирование личных образовательных стратегий обеспечено прежде всего вариативностью моделей обучения и постоянным «апдейтом» медиаинструментария.

Во-вторых, возрастает стремление к расширению пространства собственных знаний, умений и навыков. Никого не удивляет, что программист обучается на арт-программах, и, напротив, гуманитарий посещает лекторий по популярной астрофизике. Представители самых разных профессий обучаются искусству ландшафтного дизайна, кулинарии [6] и фотомастерству [14]. Ещё в конце ХХ века Р. Барнетт писал: «Существует не одно или два, а множество знаний. Процессуальное знание, невербальное знание, практическое знание, знание, основанное на жизненном опыте. Все эти типы знания указывают на множество путей к познанию в современном мире. В век компьютеров мы переполнены данными и информацией. Поэтому способность приобретать знания и понимать их сводится к умению обращаться с увеличивающимся количеством и видами данных» [1].

В-третьих, можно выделить ценность такой личностной опции, как многозадачность. Академик Российской Академии образования, психолог Александр Асмолов говорит: «Взрыв, связанный с сетевой реальностью, резко меняет ментальные установки людей. Например, исчезает противопоставление “центр – периферия”. Многие схемы, которые есть в нашем сознании, начинают трещать и ломаться. У нас географически всегда в центре Кремль, наше пространство упаковано так. Но есть совершенно другая ментальная упаковка, где “центр – периферия” – только одна из линий. Тогда нет почвы для комплекса неполноценности, если я где-то на выселках, а другие – в центре мира. Это возможно благодаря цифровой реальности, в которой живут и действуют новые поколения» [16].

Отдельно следует остановиться на проблемах технологического инструментария исследуемого нами феномена. Одной из характерных черт современных образовательных практик является геймификация – «применение в обучающих программах методик, характерных для компьютерных игр; её главная задача – помочь ученикам получить новые знания при помощи игрового мышления» [6]. Как отмечает Д. А. Торопов, «в будущем в связи с отказом от формального образования и выбором неформального и модифицированного образования появится возможность вводить новые механизмы, которые невозможно представить в статике. Такие механизмы обеспечат тотальную геймификацию обучения, что позволит воспринимать обучение как игру с уровнями, опытом, наградами и иными элементами соревнования». Развлекательный крен в современном общественном бытии проявляется и в сфере обучения. Специалисты выделяют такую форму досуговых программ, как «еdutainment (неологизм от двух слов: education и entertainment ), которая предусматривает сочетание обучения и развлечения. Конкретно под еdutainment понимаются публичные лекции, семинары и мастер-классы, которые происходят в кафе, парках, офисах и галереях» [13, с. 37–38].

В сложившейся культурной институциональной конфигурации наиболее мобильными и потенциально успешными структурами выглядят так называемые креативные / культурные индустрии, априори заточенные на те ценностные стратегии, о которых мы писали выше. При всех достоинствах традиционных образовательных центров, надо учитывать их (традиционную же!) инерционность. Исследователи полагают, что «определённая часть преподавательского состава вузов не способна генерировать скилл-курсы в принципе (к сожалению, очевидна тенденция их отдаления от рыночных реалий и непонимания сути рыночно востребованных скиллов)» [2, с. 262]. В данной ситуации выход – в гибкости системы и умении «выстраивать новые нейронные связи» – по анало- гии с деятельностью сознания. Не следует идеализировать ту или иную (традиционную или креативную, онлайновую или оффлайновую) модели образовательных программ. В рамках задач государственной культурной политики должна решаться задача по выработке актуальных интегративных решений в сфере образования, учитывающих плюсы всех существующих на данный момент моделей.