Опыт перевода текста спектакля с русского языка на французский язык: обоснование переводческих решений

Театральная коммуникация являет собой сложную модель взаимодействия нескольких участников, а зрители «являются свидетелями взаимодействия трех художественно обусловленных процессов - лингвокреативности и художественной креативности драматурга, трансляции / интерпретации режиссёра и интерпретации актёров» [Илова, 2017, с. 56]. Если взглянуть на театрализацию с позиций перевода, то очевидной становится, особая роль, которая отводится переводчику: быть посредником между обозначенными выше участниками коммуникации и зрителем. При этом учитывая, что «каждый из участников перерабатывает информацию семантически, кодирует её и записывает в памяти как на уровне языковой системы, так и на уровне речи» [Овсянникова, 2018, c. 199]; зритель способен воспринять происходящее на сцене во многом благодаря результату творческой деятельности переводчика.

В данной статье предпринята попытка обобщить переводческий опыт, полученный в результате участия в значимом культурном проекте, инициаторами и организаторами которого являются две французские общественные организации: Ассоциация по вопросам усыновления (Association des Parents adoptant en Russie, APAER) и Ассоциация «Всё для Кунгура» (Pour Kungur). Главная цель этих организаций - помочь детям из России, усыновлённым французскими семьями, сохранить связь с культурой родной страны. Для этого организуется множество интересных мероприятий, в одном из которых принял участие франкофонный театр «Vis-a-Vis» Пермского государственного национального исследовательского университета. В настоящий момент действующие актёры театра -выпускники университета, которые продолжают заниматься театром исключительно в рамках международного благотворительного проекта, - ежегодного новогоднего праздника для франко-русских семей, проводимого при поддержке Российского центра науки и культуры в Париже.

Коллектив франкофонного театра «Vis-a-Vis» представил в Париже уже четыре спектакля, и каждый из них стал для такой своеобразной публики настоящим открытием. Пьеса для последнего спектакля «Вверх тормашками» по мотивам юмористических рассказов советских детских писателей была создана режиссёром Я. Ю. Колчановым на русском языке и включала не только диалоги между персонажами, но и поэтические связки в виде стихотворений для детей и про детей. Заметим, что это история о мальчике, который мечтал поменяться со взрослыми местами и воспитывать их, как это обычно делают взрослые. Действие спектакля разворачивается в советской школе со всеми свойственными ей реалиями. Кроме отношений ученики-учителя, прослеживаются линии взаимоотношений между одноклассниками, между детьми и родителями. Мечта мальчика сбывается, и он оказывается на месте взрослого человека. Так, в спектакле взрослые играют детей, а дети -взрослых. Именно поэтому спектакль называется «Вверх тормашками» / «Sens dessus-dessous».

Чтобы французские зрители, среди которых были и дети, и взрослые, смогли оценить не только постановочную сторону спектаклей, но и сам художественный текст, с его разговорным стилем и детским юмором, нашей первостепенной задачей было осуществление перевода на французский язык. Выявленные на этапе предпереводческого анализа исходного текста трудности были объединены следующим образом:

• -    реалии советской школы (5-ти балльная система оценок, педсовет, медосмотр);

• -    социально-бытовая сторона жизни советских детей и их родителей;

• -    особенности детской речи (постоянное использование междометий, повышенная эмоциональная окраска);

• -    школьный юмор;

• -    литературные аллюзии (русские сказки, детские стихи).

Основная часть

Несомненен тот факт, что процесс перевода представляет собой своеобразный акт творчества, поскольку требует от переводчика активации не только профессиональных способностей для трансляции заложенных автором исходного текста смыслов, но и раскрытия творческого потенциала. В случае, если речь заходит о переводе текста художественного, перевод которого не сводится к передаче значений слов и образуемых ими связных кусков текста, а предполагает воссоздание авторской «ткани» произведения оригинала, задача переводчика ещё более усложняется.

При рассмотрении специфики перевода художественного текста сложно обойтись без использования категории поэтичности, которая «учитывает специфику именно словесного искусства и представляет собой художественность не музыкального или живописного, а именно словесного произведения» [Шутёмова, 2015, с. 48]. При этом, понимая цель перевода как репрезентацию сущности оригинала в принимающей культуре [Там же], особо подчеркнем значимость верного выбора вербальных компонентов в языке принимающей культуры, для трансляции заложенных в тексте оригинала концептуальных пластов с последующей интерпретацией и восприятием этих пластов зрителем.

Непосредственно переходя к переводческим трудностям, с которыми авторам статьи пришлось столкнуться в процессе перевода, поясним, что в качестве исходного текста (ИТ) выступал оригинальный текст пьесы на русском языке, а в качестве переводного текста (ПТ) – итоговый текст спектакля, представленный французской публике.

Для большей наглядности и удобства комментирования принятых переводческих решений предлагаем обратиться к сравнению ИТ и ПТ в виде таблиц (см. табл. 1, 2, 3, 4, 5).

Таблица 1

Сравнение исходного текста (ИТ) и переводного текста (ПТ)

Исходный текст (рус. яз.)	Переводной текст (франц. яз.)
Например, вот мама сидела бы за обедом , а я бы ей сказал: Ты почему это завела моду без хлеба есть? Вот еще новости ! Ты погляди на себя, на кого ты похожа? Вылитый Кощей ! Ешь сейчас же, тебе говорят!	Voilà, par exemple, maman, assise à table , en train de déjeuner et moi, je lui dis : Tu ne prends pas de pain ? A quoi bon en faire une habitude ? Cʼest quoi, ces manies ?! Regarde, à quoi tu ressembles ? Toute maigrichonne ! T’es maigre comme un clou ! Vas-y, mange, je te dis !

В данном примере для передачи смысла выражения «сидеть за обедом» был применен приём смыслового развития. Мы посчитали возможным подобрать синонимическое высказывание по-русски ‘сидеть за столом’, что по-французски передаётся через выражение être à table. При этом для передачи смысла выражения ‘сидеть за обедом’, то есть ‘сидеть за столом и есть в данный момент’ была использована грамматическая глагольная конструкция на французском языке etre en train de + infinitif (находиться в процессе выполнения какого-либо Действия).

Следующая трудность состояла в передаче эмоционально-окрашенной синтаксической конструкции, которая в русском языке передаётся с помощью перестановки членов предложения между собой: « Ты почему это завела моду без хлеба есть» (в сравнении с «Почему ты ешь без хлеба?») .

Именно поэтому, в тексте на французском языке, мы сначала передали информативную составляющую через вопросительное предложение «Tu ne prends pas de pain?», а затем, через вопросительный оборот разговорного регистра « À quoi bon?» транслировали довольно агрессивный посыл назидательного свойства.

Далее в исходном тексте на русском языке мы встречаемся с устойчивым выражением завести моду, и вновь пытаясь проникнуть в смысловые глубины и, интерпретируя содержательную сторону этого словосочетания, мы приходим к выводу, что это означает взять в привычку. Потому, было принято решение использовать в тексте перевода французскую конструкцию en faire une habitude (досл.: сделать из этого привычку).

Продолжая анализировать представленный в Таблице 1 пример, отметим, что восклицательное предложение «Вот ещё новости!» несёт в себе следующий смысл: ‘ неожиданное изменение в поведении, странность, выходящая за рамки нормыʼ , из чего мы делаем вывод, что передав сему ‘ странное, не соответствующее нормеʼ через французское выражение ces manies, добавив оборот разговорной речи c’est quoi в начале предложения, мы сохраняем заложенный автором посыл.

Наконец, обращаясь к переводу эмоциональной характеристики ‘ Вылитый Кощей!’ , очевидной оказывается переводческая трудность, связанная с отсылкой к персонажу русских народных сказок. У любого русского ребенка сразу возникает образ персонажа, имеющего нездоровый вид, бледного, очень худого, костлявого, что для носителя французской культуры не является очевидным. При этом, устойчивый сравнительный оборот на французском языке être maigre comme un clou (досл.: худой как гвоздь), по нашему мнению, позволяет справиться с этой задачей.

Следующий пример, это диалог вечного двоечника Гаврилова с учителем физики Верой Петровной, когда она, отчаявшись получить от него полный ответ, пытается «вытянуть» из него минимальную информацию. Употребление слова «зверь» в переносном значении отсылает нас к следующему его толкованию: разг. -сниж. Чрезвычайно жестокий, бессердечный, грубый человек [Современный словарь русского языка Ефремовой].

Мы посчитали целесообразным в ситуации восприятия двоечником всех учителей как тиранов, остановиться на варианте перевода ‘ je ne suis pas un tyran’, поскольку в одном из переносных значений этого слова на французском языке заключен именно этот смысл: (Figuré) Tous ceux qui abusent de leur autorité [La langue française. Dictionnaire].

Как уже упоминалось выше, одной из переводческих трудностей оказалась и передача на французском языке реалий советской школы. В данном примере, речь идёт об устойчивом словосочетании « пятёрку поставить ». Поскольку система балльной оценки во Франции существенно отличается от нашей: максимальный балл, который может получить ученик –20

[Note_scolaire, эл. р.], было принято решение путём генерализации остановиться на варианте перевода meilleure note (высший балл) в сочетании с глаголом donner (дать).

Таблица 2

Сравнение исходного текста (ИТ) и переводного текста (ПТ)

Исходный текст (рус. яз.)	Переводной текст (франц. яз.)
Вера Петровна: Слушай, Серёжа, я же не зверь . Если ты что-нибудь знаешь по физике – скажи, я тебе пятёрку поставлю. Гаврилов: Что сказать-то? Вера Петровна: Ну, например, что на все тела действует сила тяжести . Скажи. Ну давай… повтори. На все тела-а-а-а …	Vera Petrovna : Écoute, Serioja, je ne suis pas un tyran . Si tu connais quelque chose en physique, dis-le-moi, je te donnerai la meilleure note . Gavrilov: Qu’est-ce qu’il faut dire, alors ? Vera Petrovna : Par exemple : « La gravitation est une force responsable de la chute des corps … » Vas-y, répète-le. La gravitation ….

Следующий пример принятия переводческого решения, по-видимому, можно отнести к своеобразным переводческим «лайф-хакам». Речь идёт о той части текста, когда учитель Вера Петровна пытается подсказать двоечнику прописную истину: «… на все тела действует сила тяжести» . Очевидно, что это - о силе гравитации , которая проявляется на Земле в виде силы тяжести - силы, с которой все тела притягиваются к Земле [ЕНШ ТПУ, эл. р.] . Поскольку физический термин « сила тяжести» по-французски передается через лексему la gravitation , было принято решение обратиться к википедии на французском языке и посмотреть статью о Всемирном законе тяготения (La Loi universelle de la gravitation), откуда и появился вариант перевода, представленный в таблице 2: La gravitation est une force responsable de la chute des corps…[La gravitation, эл. р.].

Следующий пример - это небольшая сцена между двоечником-хулиганом Кулаковым и хорошисткой-активисткой Красновой. Они на дежурстве, и Кулаков допытывается у Красновой, почему она так любит стихи, и как они на неё действуют, и решает почитать стихи, чтобы проверить её эмоциональную реакцию. Первое, что ему приходит на ум, это стихотворение Агнии Барто «Мячик», знакомое всем русским детям. Именно факт вплетения такого культурно-маркированного поэтического отрезка и стал очередной переводческой трудностью.

Таблица 3

Сравнение исходного текста (ИТ) и переводного текста (ПТ)

Исходный текст (рус. яз.)	Переводной текст (франц. яз.)
Кулаков: Ну, хорошо. Наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик . Э-э-э… Дальше не помню. Что с тобой, Краснова?! Ты плачешь?!	Koulakov : D’accord. « Notre Tania pleure et crie, son ballon s’est enfui… ». Eh…. je me rappelle plus le reste… Qu’est-ce qui te prend, Krasnova? Tu pleures ?

Нами было принято решение не искать известных всем французским детям стихов, а попытаться перевести наши стихи на французский язык, чтобы не потерять прелесть и наивность детской советской поэзии, где одна живая эмоция моментально сменяет другую. Отсюда первостепенной задачей виделась передача резкой смены эмоций персонажа, сохранив при этом ритм стихотворения-оригинала.

Если в оригинале на русском языке Таня уронила мячик в речку, то при переводе пришлось «пожертвовать» речкой, поскольку в данной ситуации, важен сам факт того, что мячика у Тани больше нет. В целях сохранить ритм стихотворения и рифму на французском языке, мы остановились на варианте « Notre Tania pleure et crie, son ballon s’est enfui» (буквально: мячик от Тани убежал).

Возвращаясь к мысли о резкой смене эмоционального состояния героини под воздействием поэзии и понимая, что стишок имеет счастливый финал, мы пришли к следующему варианту перевода развязки данной сцены.

Таблица 4

Сравнение исходного текста (ИТ) и переводного текста (ПТ)

Исходный текст (рус. яз.)	Переводной текст (франц. яз.)
Кулаков: А, вот! Вспомнил! Тише, Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч . Не утонет, Краснова, поняла? Ура! Ну как, легче ?	Koulakov : Ça y est ! J’ai trouvé! « Calme-toi, la petite Tania, ton ballon te reviendra ! ». Il reviendra, Krasnova, tu vois ? Trop bien! Alors, ça va mieux ?

Как становится понятно, вторые две строки оригинала, где мячик не утонет, на французский язык были переданы через Calme-toi, la petite Tania, ton ballon te reviendra, что буквально означает следующее: Успокойся, Танечка, мячик к тебе вернётся .

Как уже упоминалось ранее, в тексте спектакля помимо диалогов между действующими лицами, были стихотворения на русском языке. При этом необходимость перевода на французский язык стихов, связывающих воедино сменяющиеся сцены, неоспорима, поскольку зритель не должен выпустить из вида всю череду событий и хитросплетений спектакля.

Проблема перевода поэзии многогранна и многоаспектна, а исследованию специфики поэтического перевода посвящено много работ (например: [Азарова, 2012; Гончаренко, 1999; Казакова, 2002; Казарин, 1999; Фатеева, 2016; Шутёмова, 2012; Matiu, 2008; Jones, 2011; Skrypnyk, 2015]). В рамках данной статьи не видится целесообразным подробно освещать нюансы поэтического переводческого мастерства, но это тема остается актуальной и по сей день.

Соглашаясь с М. А. Тарасовой в том, что переводчик поэзии, «осуществляя лингвокультурный трансфер, одновременно является посредником в диалоге между поэтическими практиками, культурами и языками оригинала и перевода и участником этого диалога» [Тарасова, 2016, с. 86], отметим, что в процессе перевода стихотворных произведений из спектакля нам приходилось не раз чувствовать себя активными участниками происходящих в произведении событий. В качестве иллюстрации приведём выполненный авторами статьи перевод на французский язык стихотворения М. Д. Яснова «Шарф потерялся…». Думается, что нам удалось адекватно транслировать не только заложенные автором стихотворения смыслы, но и передать юмор, с помощью которого зритель ясно считывает эмоциональное состояние «героя».

Таблица 5

Перевод стихотворения на французский язык

Исходный текст (рус. яз.)	Переводной текст (франц. яз.)
Шарф потерялся – Лежал же под вешалкой, Рядом с ушанкой, На тумбочке. Был он домашним И выглядел неженкой: – Не беспокойтесь! Я – туточки!... Все вы такие, Вовсю притворяетесь: Мол, назовёмся друзьями!... Сами не даритесь, Не покупаетесь, А пропадаете – Сами!	Mon écharpe s’est perdue, S’est enfuie de sa place – près du portemanteau, à côté du chapeau. Elle semblait casanière: L’air mignonne et vivace En disant: «Je suis là Et je reste au chaud!» Vous êtes toutes pareilles! Faites semblants d’être vraies On dirait des amis qui nous aiment! Vous ne vous offrez pas, Vous ne vous achetez pas Mais vous disparaissez Vous-mêmes!

Заключение

Нельзя не согласиться с мыслью о том, что «несмотря на обязательность реакции со стороны зрительской аудитории имеет место вербальная «однонаправленность»: зритель осознанно принимает на себя молчаливую роль; ответственность за реализацию коммуникации принимает на себя театральный коллектив» [Слышкин, Борботько, 2018, с. 127]. Ответственность переводчика за осуществлённый перевод текста спектакля в этом отношении многократно возрастает, поскольку именно от принятых переводческих решений зависит не столько эстетическое воздействие театральной постановки на зрительское восприятие, сколько погружение зрителя в новый культурно-исторический пласт и его знакомство с неизвестной ранее культурой.

В понимании Н. В. Шутёмовой, «это означает передачу и идейно-эмотивной основы, и образности, и специфики художественной формы оригинала, что в целом имеет целью передачу его сущности в принимающей культуре. Комплексный характер поэтичности определяет и традиционно обсуждаемые трудности художественного перевода, которые обусловлены гетерогенностью сознаний автора и переводчика, языков, литературных традиций, культур, дистанцией времени и связаны с пониманием и передачей на языке перевода единства идейности, эмотивности, образности и художественной формы оригинала» [Шутёмова, 2015, с. 48].

Подводя итог, заключим, что при переводе художественного текста, крайне важным оказывается точно выделить составляющие элементы его типологической доминанты, во главу угла ставя категорию поэтичности. При этом ведущей переводческой стратегией, к которой мы обращались в процессе работы над переводом текста спектакля, по праву можно назвать репрезентацию поэтичности ИТ в ПТ.