Основные функции стиля мышления шаманизма

Key worlds: function, style, shamanist thinking style.

Очевидно, оценочная, селективная, вербальная, прогностическая, компенсаторная, коммуникативная, регулятивная, интегрирующе-дезинтегрирующая, культуро-трансли-рующая, легитимирующе-разлегитимирующая функции шаманистского стиля мышления так же, как и его структура, связаны с картиной мира и мировоззрением шаманизма. Оценочная функция шаманистского стиля мышления заключается в использовании этого стиля в качестве способа оценки компонентов шаманистского сознания, то есть соотношения, отражаемых предметов со структурой шаманистского стиля, прежде всего, с социальноаксиологическими элементами. Если в них высшей ценностью обладает содержание ша-манистской концепции, то оценка шаманистских представлений и образов будет чисто религиозной. Такой перевод естественного в сверхъестественное должен осуществляться в рамках картины мира и мировоззрения шаманизма, и вне их содержания мыслительный образ или идея не будут рассматриваться как религиозно-ценностные.

Другими словами, шаманистский стиль мышления допускает шаманистам определить степень соответствия их шаманистских представлений шаманистской картине мира, а также их ценностное значение, переплетаясь с шаманистским мировоззрением. Если же возникающие в сознании идеи и образы не имели шаманистского смысла, то они его приобретут в контексте данного стиля.

В первую очередь, этому стилю, на наш взгляд, соответствуют эмпирическое, практическое знание, реалистическое искусство, бурятская народная, в том числе родоплеменная, психология. Однако и они могут приобрести для бурят шаманистов позитивную ценность, если они подвергнутся шаманистской оценке. Этим, очевидно, и занимаются многие современные бурятские шаманы и шаманки (бөө и одигон). Известно, что многие подлинные ценности заимствуются бурятским шаманизмом, приобретая при этом шама-нистскую оценку в русле шаманистского стиля мышления и лежащих в его основе идей о сверхъестественном. Характерно, что шаманские гимны, призывания, заклинания, генеалогия, легенды, клятвы, найгурские песнопения, шаманистская мифология, рассказы анимистического содержания, поэзия и шаманистский фольклор в целом содержат множество элементов, имеющих этнографическую, историческую, психологическую, лингвистическую и даже философскую ценность. По этим элементам бурятоведы реконструируют жизнь бурятского народа далекого прошлого. Однако ни один шаманист или шаман, шаманка не поставят на первое место их шаманистское содержание, напротив, им придается сверхъестественное значение и уже в зависимости от него по-своему оцениваются все остальные элементы бурятского шаманизма.

Очевидно, стиль мышления шаманизма бурят позволяет своим носителям (шаманам, шаманкам, шаманистам) совмещать реальные и ирреальные ценности, подлинные и мнимые ценности. Надо полагать, что в психологии шаманизма бурят подлинные ценности принижаются, а не подлинные - преувеличиваются, в чем и заключается оценочная функция шаманистского стиля мышления, его оценочной деформации.

В селективной функции шаманистского стиля мышления, очевидно, выражен отбор шаманистских представлений по степени их сверхъестественности, по степени их чуда. Проходя через структуру данного стиля, шаманские понятия (термины) и образы соотносятся с содержащейся в нем концепцией и шаманистской ценностной ориентацией, и тем самым шаманисты могут отнести их либо к "оригиналу", либо к "копии" своего сознания.

В селективной функции шаманистский стиль мышления выступает способом определения степени глубины веры шаманистских представлений о бытии в целом, а именно: о бытии вещей, человека, духовного и социального. Очевидно, предметом отражения здесь является не столько окружающее шаманистов бытие, кроме духовного, сколько понятие, образы, мысли и идеи бытия.

Шаманистский стиль мышления позволяет установить некоторую закономерность отношений между "оригиналом" и "копией" шаманистских представлений. В "оригинале" всегда выделяются те шаманистские каноны, призывания, на что опирается шаманистский стиль мышления, а "копия" должна соответствовать этому шаманистскому фольклору во всем его объеме.

Социально-психологические, социально-политические, этические и эстетические представления бурятского шаманизма всегда исходят из основополагающих принципов вероучения - из "оригинала" шаманского сознания и шаманской психологии и идеологии. Так, шаманистский стиль мышления опирается на анимизм, тотемизм и политеизм, на их моральные нормы, эстетические представления, присущие шаманистскому фольклору и искусству. Эти элементы "оригинала" шаманистского сознания служат концептуально догматической основой для шаманистской оценки не только реального бытия, но и собственно шаманистских представлений, понятий, образов, мыслей и идей об этом же бытии.

Эти элементы, утратившие первоначальный социальный смысл, превратились в шаманистские идеи, например, в идею эжинов (богов, духов и т.д.) и конкретизируются в каждую историческую эпоху в элементах "копии" (бытия) шаманистского сознания.

Установление меры внутреннего и внешнего бытия, абстрактного и конкретного, "оригинала" и "копии" шаманского сознания и психологии - важное условие его устойчивости в исторические периоды.

Если тот или иной шаманистский фольклор и конкретизирующие его образы и символы утратили, либо "опередили" время своего существования, то шаманистский стиль мышления позволяет привести их в соответствие с картиной мира и мировоззрением (мироощущением, миропониманием) бурятского шаманизма. Таким образом, структура сознания и психологии шаманистов по отношению к социальному бытию (к бытию социального) сохраняется традиционной на все время той или иной исторической эпохи. Поэтому однообразие шаманистского стиля мышления явилось важнейшим фактором закрепления бурятского шаманизма в сознании и поведении его носителей.

Вербальная функция шаманистского стиля мышления заключается в выражении компонентов шаманистского сознания в духе его картины мира и мировоззрения. Шама-нистский язык, как и шаманистский фольклор, складывается постоянно. В ходе его исторического развития возникают новые шаманистские знаки, символы и образы. При этом старые языковые термины, словосочетания, обороты речи бурятского шаманизма могут и не исчезать, а наполняться иным современным смыслом. Отсюда огромную роль в вер- бальной функции играют методы образно-символической интерпретации, с помощью которых шаманисты находят более "адекватное", на их взгляд, уточнение шаманистских понятий, идей, образов. Поэтому в своей вербальной функции изучаемый стиль, прежде всего, способствует архаизации, консервации компонентов шаманистского сознания и психологии.

Содержание шаманистских образов и идей в основном составляет то или иное отношение по поводу божеств разных рангов. С предметами поклонения соотносят шаманисты интерпретируемые явления, когда выражают последние в своем шаманистском языке. Таким образом, осуществляется шаманистская персонификация образов и понятий, они сравниваются с денотатами шаманских персонажей - "бурхан", "тэнгэрин", "хан", "эжин", "боохолдой", "онгон", "Ьунэйэн" или "Нулдэ" и т.д. Шаманистский стиль мышления определяет границы подобной персонификации, соотнося значения шаманских знаков с исторически данной картиной мира и мировоззрением бурятского шаманизма. Очевидно, в своей вербальной функции изучаемый стиль служит также и мерой персонификации компонентов шаманистского сознания и психологии.

Прогностическая функция шаманистского стиля мышления прослеживается, по нашему мнению, в предопределении содержательной формы потенциальных компонентов шаманистской психологии. Сталкиваясь с необходимостью соответствия этих компонентов с шаманистским стилем мышления, шаманисты как бы предугадывают направление шаманистского отражения и подбора наиболее соответствующих "оригиналу" и "копии" компонентов своей психологии.

Определяющую роль в этом процессе играют шаманы и шаманки (бое и удаган или одигон), осуществляющие в духе шаманистской картины мира и мировоззрения объяснение шаманистских представлений, приводящие их в соответствие с "копией" шамани-стской психологии и сознания. Шаманы и шаманки внедряют шаманистские представления и идеи в нормативно-регламентированной форме в психологию и идеологию шаманистов. Тем самым они ставят стилевую регуляцию отражения бытия как экзотерического, так и эзотерического. Так, за нарушения модели (культовых традиций, обрядов и обычаев) традиционного шаманистского стиля мышления шаманы (старейшины и шаманисты) осуждали и преследовали "виновных". Так, например, неучастие в тайлаганах (общественноколлективных молебствиях) считалось нарушением традиции отцов и дедов, оскорблением бога, эжина-духа, возможным последствием которых могли быть какие-нибудь беды для всей улусно-родовой общины, семьи и родственников.

Очевидно, проявлением прогностической (футурологической) стилевой деятельности следует признать и борьбу между шаманами и шаманками разных родов, племен и народов. Как известно, такая борьба велась за лидерство в социальных отношениях. Как правило, каждый бурятский род имел только одного шамана. Однако, этот принцип ныне нарушается, потому что наблюдается несколько шаманов и шаманок в одном роду. И шаман или шаманка были, прежде всего, духовным достоянием своего улуса-рода [1, с. 65-77]. По мнению шаманистов, неучастие человека в подготовке и посвящении шамана, в его похоронах может иметь плохие последствия. В нашей научной литературе бытуют мнения о том, что на самом деле подлинной подоплекой борьбы между "белыми" и "черными" шаманами как мужского, так и женского полов была борьба классов их социальных групп бурятского общества [2]. Существуют иные точки зрения в этом вопросе. Так, В.Ф. Тро-щанский, Г.Р. Галданова полагают, что такая борьба между "белыми" и "черными" шаманами связана с выступлением на историческую арену класса белых шаманов - жрецов для общественных жертвоприношений [1, с. 81; 3, с. 195].

Благодаря исследуемому стилю мышления, шаманы и шаманки как профессиональные служители культа контролировали, координировали деятельность шаманистов с помощью обыденного уровня права и морали шаманизма, мнения членов улусно-родовой общины, религиозного авторитета старейшин. Шаманистский стиль мышления явился важной стороной вековых шаманистских традиций, он моделировал духовную жизнь своих верующих.

Эзотерическое (внутреннее) и экзотерическое (внешнее) значение для прогностической функции шаманистского стиля мышления имеют вековые знаковые формулы его духовно-практической деятельности: шаманский фольклор и искусство, общественно-коллективные молебствия (тайлаганы и сасли), индивидуальные и семейные формы жертвоприношений (дуhаалга, хаялга, захил, заhал, хэрэг) и, наконец, сам процесс шаманского культа. Как известно, зная их содержание и форму выражения, шаманское духовенство (шаманы, шаманки) соблюдает каноны, догмы своего стиля мышления. Следовательно, в своей прогностической (футурологической) функции шаманистский стиль мышления как всякий религиозный стиль мышления выступает способом догматизации, канонизации компонентов шаманистского сознания и формой передачи культурного наследия шаманов и шаманок с их использованием норм, предписаний и запретов.

Очевидно, изложенное выше конкретизирует понимание шаманистского стиля мышления как способа функционирования данного сознания, который, в свою очередь, связан с другой формой передачи культурного наследия шаманов и шаманок - аксиологический (подчеркнуто нами - З.М .), когда наследуются шаманистские идеалы и ценности, облекаемые в те или иные принципы, когда для бурятского общества система шаманист-ских идеалов, выражающаяся в форме символов, имеет решающее значение.

Рассмотренные нами функции шаманистского стиля мышления находятся в единстве с его структурой. В зависимости от необходимости использования элементов стиля "вперед" выходит та или иная его функция. В шаманистской оценке бытия приоритет среди элементов шаманистского стиля мышления получают его идеалы, причем при отборе компонентов, форм внешнего и внутреннего бытия шаманистского сознания определяющую роль играют шаманистские принципы мышления, в частности: а) в вербальной функции - шаманистский язык (фольклор) и методы образно-символической интерпретации; б) в прогностической (футурологической) - традиции и обычаи шаманистского мироощущения, мировосприятия и миропонимания, связанные с парадигмами, моделями шаманист-ских представлений. В результате структура шаманистского стиля мышления приобретает такие качества, как доступность, конкретность, ясность идеалов и принципов, передающихся от шамана к шаманисту, как от учителя к ученику с использованием норм, предписаний и запретов шаманизма как древней формы религии. Но вне функций шаманистского стиля мышления его структура теряет свою специфику, совпадая со структурой картины мира и мировоззрения шаманизма.

Очевидно, такое понимание бурятского шаманистского стиля мышления связано с его социальной ролью. Известно, что до распространения в Бурятии буддизма и русского православия шаманизм был единственной господствующей конфессией. Поэтому он выполнял нижеследующие функции:

• 1)    компенсаторную функцию : а) выполняющую ограниченность, зависимость, бессилие шаманистов в русле как перестройки сознания, так и изменения объективных условий их существования; б) имеющую психологический аспект компенсации - снятие стресса, утешение, катарсис, медитация, духовное наслаждение и т.д.;

• 2)    коммуникативную функцию : а) включающие процессы обмена информацией, взаимодействия, восприятия человека человеком, общения шаманистов с богом, божествами, духами, душами умерших - посредниками общения между людьми в шаманистской культовой деятельности;

• 3)    регулятивную функцию : осуществляющие управление деятельностью и отношениями, сознанием и поведением индивидов, рода и племени, народности и нации с помощью шаманистских идей, ценностей, установок, стереотипов, мнений, традиций, обычаев и институтов - религиозного права и морали, образцов, контроля, поощрений и наказаний;

• 4)    интегрирующе-дезинтегрирующую функцию , в одном отношении объединяющую, а в другом - разъединяющую индивидов, родов и племен, институтов бурятского этноса;

• 5)    культуротранслируюшую функцию, способствующую развитию традиционных слоев бурятской культуры - фольклора и искусства, обеспечивающую сохранение и развитие ценностей шаманистской культуры, осуществляющую передачу накопленного наследия от поколения к поколению;

• 6)    легитимирующе-разлегитимирующую функцию , узаконивающую некоторые общественные порядки, институты (государственные, политические, правовые и др.), отношения, нормы, образцы как должные или, наоборот, утверждающую неправомерность каких-то из них;

• 7)    мировоззренческую функцию, определяющую тип взглядов на человека, общество и природу.

Очевидно, бурятская шаманистская культовая традиция и практика выполняли все названные функции религии в полном объеме. Но, как известно, в связи с утверждением мировых религий в Бурятии произошли определенные качественные изменения в этих функциях шаманизма. Так, во-первых, ныне он в силу своих традиций и обычаев сохраняет, на наш взгляд, мировоззренческую, компенсаторную, коммуникативную и культуротранслирующую функции с учетом сознания и самосознания современных бурят-шаманистов; во-вторых, шаманизм утрачивает регулятивную, интегрирующе-дезинтегрирую-щую, легитимирующе-разлегитимирующую функции, сохраняя их, либо в частичной, либо в рудиментарной формах, оставаясь трайбалистской религиозной психологией и идеологией, лишившись, как говорят, государственно-политической функции, которую в Бурятии выполняли апологеты русского православия и буддизма. Иными словами, бурятский шаманизм из господствующей религии становится в основном трайбалистской, и отсюда его функции сужаются, становятся трайбалистскими, пребывая в условиях русского самодержавия, СССР и ныне в условиях Российской Федерации. В научной литературе по этому поводу существует мнение о том, что бурятские шаманы выдавали себя за "защитников" своего народа, его культуры и традиций, что их деятельность проявлялась в примитивных религиозных формах, что на словах они проклинали угнетателей, призывали богов и духов защитить свой народ от насилия и произвола царских чиновников, миссионеров и т.д. [4, с. 173].

Как известно, социальная роль шаманизма в прошлом отражалась на хозяйственно-экономической жизни шаманистов, а именно: на материальное содержание шаманов и оплаты их деятельности в форме мэнсэ-гонорара и материальных расходов, связанных с обрядами жертвоприношений.

Как правило, шаманы не участвовали в производстве материальных благ, жили за счет тружеников-шаманистов. Оплата их деятельности - мэнсэ - была обязательной. В "Селенгинском уложении" 1775 г. (документ обычного права) есть специальный пункт, предусматривающий оплату труда шамана: "Если шаман или шаманка уничтожит черта, то в оплату дать одну четырехгодовалую лошадь и один отрез ткани вместе с жертвенными предметами [5, с. 42]. Обязательная оплата шаманских камланий зафиксирована в "Положении о степных законах и обычаях между инородцами Забайкальской области Куда-ринского племени существующих" [6, с. 179]. Чем сложнее был обряд жертвоприношения, тем дороже стоило мэнсэ. Платили как деньгами, так и натурой - лошадью, овцами, коровой, отрезом на костюм и т.д. Чем большим авторитетом пользовался шаман, тем дороже стоило его камлание. Обман и вымогательство были нередкими в практике шаманов. В прошлом шаманы нередко заставляли верующих, если они были не в состоянии заплатить мэнсэ, работать у себя в хозяйстве - убирать хлеб, заготавливать сено или дрова на зиму, возводить постройки и т.д. Очень дорого обходилось народу обряды посвящения шамана и его похороны. Особенно тяжелым бременем ложились на трудовой народ расходы на общественные и индивидуально-семейные жертвоприношения [4, с. 172-177]. По нашему наблюдению, эта традиция не нарушается и в наши дни. Современные авторитетные шаманы, если они не пьяницы-алкоголики, являются довольно состоятельными людьми, традиционное мэнсэ – основа их материального благополучия. Поэтому в идеологии шамани-стский стиль мышления всегда остается социально-консервативным явлением. Он способствует сохранению и закреплению в сознании людей шаманистских традиций и обычаев.

Таким образом, шаманистский стиль мышления в своей сущности бытует в виде функциональной структуры сознания шаманизма бурят. И этот стиль мышления, как социальное явление, выступает консервативным фактором, непреходящей моделью, устойчивым трафаретом бурятского шаманизма.

Благодаря этому способу функционирования шаманистского сознания, миропонимание шаманистов и оценка ими социального и природного бытия обладают определенной устойчивостью, гибкостью и универсальностью. Особенно такие качества, по нашему мнению, встречаются в формах стиля мышления шаманизма.