Особенности образа я студентов с разной вербальной самопрезентацией: гендерный аспект

Представления о гендерных ролях и нормах интенсивно изменяются в современном обществе под влиянием продолжающегося процесса женской эмансипации, кризиса института семьи и брака, уменьшения иерархичности мужской и женской гендерных ролей. Происходя-

щие трансформации неоднозначно репрезентируются в СМИ и Интернете, что оказывает влияние на самосознание личности. Кроме того, если и мужчины, и женщины опираются в выстраивании образа Я на гендерные стереотипы и имеют узкий спектр жизненных отношений личности, что репрезентируется в их представлениях о себе, то их мотивация к саморазвитию снижается, сужаются возможности самоактуализации и самореализации. Чтобы предотвратить данную ситуацию, необходимо больше внимания уделять исследованию гендерной проблематики в психологии личности, особенно в позднем юношеском возрасте, когда происходит активное становление всех компонентов самосознания личности.

В большинстве научных работ гендер рассматривается как психологическое понятие, вмещающее в себя социальный, культурный и исторический контекст и характеризующее социальные представления о мужчине и женщине, об их психологических особенностях. Гендерные особенности Я-концепции, Я-образа и самосознания в той или иной мере исследовались такими авторами, как Т.В. Архиреева1, И.С. Клецина (2004), Н.Н. Аносова (2009), И.С. Кон (2002), В.В. Знаков (2019), В.В. Слободчиков и Е.И. Исаев2, А.А. Чекалина3, З. Фрейд4, К. Хорни (2002), А. Мене-гетти (2005), С. Бем (2004), И.Н. Тартаковская (2000) и др.

Ученые рассматривают влияние на гендерную социализацию рекламы, Интернета и СМИ, которые репрезентируют социально нормированные и одобряемые образцы поведения и само-презентации, что закрепляет для мужчин и женщин легитимный дискурс (Тартаковская, 2000). Так, отмечается, что образ женщины подается как зависимый от мужчины, слабый, самореализующийся либо в домашних хлопотах, либо в обеспечении своей привлекательности (Юрчак, 1997). Мужчина же дефинируется как сильный, агрессивный, подчиняющий себе других ради самоутверждения, самодостаточный субъект (Юрчак, 1997). При этом в российской рекламе гендерные образы особенно стереотипизированы и жёстко патриархальны (Кон, 2002).

Проблема гендерной стереотипизации, влияющей на гендерную социализацию личности, характерна не только для СМИ и рекламы. Так, как показали исследования Л.В. Поповой, Т.Б. Котловой, А.В. Смирновой и др., даже школьные учебники транслируют патриархальные представления о роли мужчин и женщин в жизни общества, закрепляя за мужчиной сферу общественной жизни (работа, политика, бизнес), а за женщиной – приватной (дом, семья, дети), препятствуя ее профессиональному развитию, что осложняет условия гендерной социализации и мальчикам, и девочкам5.

Гендер оказывает огромное влияние на формирование Я-образа и Я-концепции человека, в том числе в юношеском возрасте, что с разных сторон исследуется современными авторами (Li et al., 2022; Лучинкина, Сенченко, 2019; Самосадова, Сухарева, 2021).

Исследователями отмечалось, что у мужчин Я-концепция характеризуется большей направленностью на самоактуализацию в творчестве, а Я-образ проявляется преимущественно в сферах «работа», «любовь», «познание» (Андреева, 1998).

Самопрезентируемый образ «Я» женщины, по данным А.В. Визгиной, ориентирован на социальную желательность и отражает прежде всего «Я для других»; женщины чаще в самоописа-ниях прибегают к конструкциям самопреодоления, что показывает низкий уровень самопринятия и близости к себе (Визгина, 2013).

Самопрезентация в современной научной среде рассматривается как поведенческое выражение «образа Я», как часть имиджа (Семенова, 2009). Средством ее реализации становится поведение личности – речевое и невербальное, а также оформление внешнего облика и принадлежащих субъекту социальных символов. Тогда самопрезентацию в виде самонаименования через псевдоним или никнейм в Интернете можно рассматривать в большей мере как способ самовыражения.

Особую роль в этом отношении играет Сеть, которая позволяет человеку создать о себе в цифровом пространстве желаемое впечатление, сконструировать новую идентичность, изменить пол, возраст, внешность. Зачастую женщины представляют себя красотками с рекламы, а мужчины – «суперменами» (Затулий, Бурнаева, 2012). При этом, как показали многочисленные исследования, если в структуре Я-концепции имеет место зрелая личностная идентичность, человек наименее подвержен влиянию гендерных стереотипов, поэтому женщины, имеющие высокий уровень интеллектуального развития, наиболее объективно оценивают себя и наименее зависимы от социального одобрения6.

Исследования гендерных особенностей временной перспективы будущего показали, что юноши формируют свои планы в основном в интервале одного дня и ориентируясь на себя. Девушки, думая о будущем, больше опираются на других людей (Шилова, 2019).

Однако в целом у молодых людей обоего пола представления о будущем совпадают, хотя девушки планируют свою будущую семейную жизнь значительно разнообразнее и ярче (Канищева, 2010).

Современная молодежь стремится выстраивать свой жизненный путь в области самореализации, опираясь на собственные личностные смыслы и приоритеты, в меньшей мере согласуя его с гендерными стереотипами.

Нами было проведено эмпирическое исследование особенностей образа Я у юношей и девушек, студентов 1–3 курсов УлГПУ (180 человек, возраст 17–22 года), обучающихся по разным направлениям подготовки («Физика и математика», «Журналистика», «Педагогика и психология», «Биология и химия»).

Целью работы было выявление особенностей образа Я студентов с разной вербальной самопрезентацией в зависимости от выраженности в ней гендерной стереотипизированности.

Гипотеза исследования заключалась в следующем: существуют различия в образе Я у девушек с гендерно-стереотипизированной и нестереотипизированной вербальной самопрезента-цией, а также между девушками и юношами.

Студенты приняли участие в анонимном тестировании, обозначая себя с помощью произвольно сочиненного псевдонима или «никнейма». Такое самопредставление, отражающее в том числе гендерную самоидентификацию, рассматривалось как показатель гендерной стереотипизированности Я-образа.

В качестве методик исследования использовались: 1) тест М. Куна – Т. Макпартленда «20 утверждений на самоотношение», с помощью которого выявлялась глубина рефлексии, отношение к себе, представленность «физического Я», «социального Я», «рефлексивного Я» и отдельно – «глобального Я» в ответах респондентов, а также «перспективное Я», касающееся мыслей о своем «завтра»; 2) методика мотивационной индукции Ж. Нюттена, при помощи которой с использованием контент-анализа также выявлялись те аспекты представлений о себе, которые касаются будущего: темпоральная локализация целей и жизненных планов (актуальный период, близкое и отдаленное будущее, неопределенное время, «открытое настоящее» (планы по самовоспитанию и самосовершенствованию), историческое будущее народа, страны, человечества) (Нюттен, 2004). Также при помощи обеих методик и контент-анализа определялась содержательность представлений респондентов о себе как отражение преимущественно стандартов потребления (Я как обладатель материальных благ), семейных ролей, профессиональной деятельности («деятельное Я») или всех сфер жизни.

Для того чтобы выявить особенности представлений о себе у студентов с различной вербальной самопрезентацией в зависимости от наличия в ней гендерных стереотипов, мы разделили участников исследования (180 человек) на 3 группы.

В первую из них вошли девушки с нестереотипной (НС) вербальной самопрезентацией (ВСП) (88 человек), обозначившие себя инициалами или такими псевдонимами, которые не выглядят стереотипно «женственными», подчеркнуто инфантилизированными, а звучат нейтрально, например: Ширадо, Алиса, Звезда, Moonshine и т. п.

Вторую группу составили девушки с подчеркнуто гендерно-стереотипизированной (ГС) ВСП (49 человек). Они обозначили себя псевдонимами в подчеркнуто уменьшительно-ласкательной форме (Ленусик, Юленька, Кисюня), использовали для самонаименования персонажей из детской субкультуры (HelloKitty, Масяня, диснеевские принцессы) либо названия цветов (Роза, Ромашка, Маргаритка и т. п.), что является гендерно-стереотипизированным, традиционно феминным. Зачастую респондентки этой группы снабжали свою ВСП дополнительными средствами супра- и метаграфемики: писали или подчеркивали свои псевдонимы розовыми фломастерами, иллюстрировали их дополнительными рисунками в виде «смайликов», цветов и пр.

В 3 группу вошли все юноши. Вследствие их малочисленности (всего 43 человека) и чрезвычайной сложности разграничения их ВСП на гендерно-стереотипизированную и нестереотипи-зированную (поскольку гендерно окрашенный мужской образ в целом ближе к обобщенному образу взрослого самостоятельного человека и субъекта) они не были разделены на соответствующие подгруппы.

При этом мы поставили дополнительную задачу выявить различия в представлениях о себе у студенческой молодежи 2009–2010 гг. (100 чел.) и современного периода (обучающиеся 1–3 курсов, 2021–2022 г., 80 чел.). Это обусловлено тем, что за последние 12 лет в обществе произошли заметные изменения: благодаря соцсетям среди молодежи повысилась популярность движений как за социальное и гендерное равенство, так и отчасти за возврат к патриархальному традиционализму. Глобальные события в начале 2020-х гг. (пандемия коронавируса, украинский кризис) могли оказать дестабилизирующее влияние на представления молодежи о своем будущем.

Соответственно, в нашем эмпирическом исследовании были поставлены следующие задачи:

• 1.    Сравнение представлений о себе у девушек с нестереотипизированной ВСП (вербальной самопрезентацией), девушек с гендерно-стереотипизированной ВСП, а также девушек и юношей.

• 2.    Сравнение представлений о себе у студентов 2009–2010 гг. и современных обучающихся вузов в каждой из трех групп.

С использованием критерия Манна – Уитни было обнаружено, что:

• 1)    в 2009–2010 гг. у юношей было более выражено «глобальное Я» в представлениях о себе, содержащее абстрактные образы (например, «Я часть Вселенной») (р = 0,037), что показывает определенный интерес к абстрактным философским вопросам и рефлексии над своим местом в мире;

• 2)    у девушек с НС (нестереотипной) ВСП среди представлений о своем будущем оказались более, чем у ГС девушек (р = 0,046), выражены планы открытого настоящего, связанные с самосовершенствованием, возможно, оттого что стереотипизированное представление о женщине предписывает ей самосовершенствование лишь в ограниченных сферах жизни, таких как внешность, отношения, домашнее хозяйство.

Сравнение по критерию Фишера показало:

• 1)    у девушек с ГС ВСП в содержании представлений о себе были больше выражены семейные роли (18,8 % респонденток с ГС ВСП и лишь 2,8 % – с НС ВСП, р < 0,01), что соответствует традиционным представлениям о женской гендерной роли;

• 2)    девушки с ГС ВСП в большей мере связывали свое будущее с долгосрочными планами (28,1 % против 8,3 % у участниц исследования с НС ВСП), т.к. эти планы чаще касались семьи, детей, а респондентки с НС ВСП – с самосовершенствованием и саморазвитием (9,4 % против 27,8 %), р < 0,05;

• 3)    у юношей в содержании представлений о себе доминировали профессиональная деятельность и карьера (34,4 % против 16,7 % у девушек, р < 0,05), что соотносится с традиционными представлениями о мужской гендерной роли.

В группе современной молодежи (2021–2022 гг.) сравнение аналогичных показателей с помощью тех же статистических критериев позволило обнаружить следующее:

• 1)    у девушек по сравнению с юношами более выражено явно позитивное отношение к себе, представляемое в виде эпитетов соответствующей эмоциональной окраски (57,7 % против 27,3 % у юношей, р < 0,05), и менее выражено – противоречивое, что следует из акцентирования респондентками не только положительных своих сторон, но и недостатков (72,7 % – у юношей и 40,4 % – у девушек, р < 0,05). Полученные результаты соответствуют выводам В.В. Столина (Столин, 1983), сделанным еще в ХХ веке, согласно которым самоотношение у женщин менее дифференцированно, что показывает его сравнительную незрелость, поскольку традиционная женская гендерная роль предполагает ориентацию на одобрение других;

• 2)    у 9,6 % девушек встречается ограничение содержательности представлений о себе семейными ролями: при ГС ВСП – больше, чем при НС ВСП, р < 0,05, что соотносится с традиционными представлениями о женской роли; у юношей такой тип саморепрезентации не обнаружился вовсе;

• 3)    среди девушек с ГС ВСП не обнаружено таких, у которых преобладали бы цели самосовершенствования в представлениях о своем будущем; напротив, среди респонденток с НС ВСП ориентация на личностный рост была выявлена у 17,3 % девушек;

• 4)    среди юношей встречаются (9,1 %) самопредставления, ограниченные материальным потреблением (квартира, машина, дача и т. д.); у девушек подобного не обнаружено;

• 5)    у 27,3 % юношей, принявших участие в исследовании, было выявлено наличие «глобального Я» среди Я-высказываний, у девушек подобные проявления отсутствовали.

Таким образом, планы самосовершенствования более выражены у девушек с НС ВСП, чем с ГС. Содержательность представлений о себе в большей мере ограничена семейными ролями у респонденток с ГС, чем с НС ВСП, и у девушек больше, чем у юношей. Молодые люди чаще репрезентируют представление о себе с позиции «глобального Я»; они характеризуются более противоречивым самоотношением, чем девушки, что проявляется в большей мере ограничениями профессией и карьерой либо потреблением материальных благ.

С применением критерия Манна – Уитни было выявлено, что:

• 1)    для современных девушек с НС ВСП и с ГС ВСП по сравнению с аналогичными группами в 2009–2010 гг. характерен более высокий уровень самоанализа (р = 0,001 и р = 0,019), сильнее выражено «рефлексивное Я» (р = 0,05 и р = 0,001). Возможно, это результат того, что обилие информации в интернет-пространстве создает много разнообразных возможностей для самоидентификации и требует рефлексии. Кроме того, в ответах современных студенток более представлено будущее неопределенного времени (р = 0,002 и р = 0,044), т.е. их планы на будущее

  менее конкретны. Возможно, последнее связано с глобальной неопределенностью вследствие последних кризисных исторических событий. При этом при НС ВСП среди участников исследования отмечалась более высокая содержательность (р = 0,005) представлений о себе. При ГС ВСП у современных студентов оказалось больше представлено «глобальное Я» (р = 0,025) и менее – «социальное Я» (р = 0,001); они чаще выбирают цели близкого будущего (р = 0,049), однако имеют слабые представления о своем отдаленном будущем (р = 0,0001), возможно, это также является следствием современной глобальной ситуации;

• 2)    у современных юношей по сравнению с их сверстниками в 2009–2010 гг. был также выявлен более высокий уровень рефлексии (р = 0,003), содержательности представлений о себе (р = 0,032), выраженности «рефлексивного Я» (р = 0,029) и «глобального Я» (р = 0,002), меньше представленность «социального Я» (р = 0,003).

Применение критерия Фишера показало, что:

• 1)    у современных девушек с НС ВСП более выражены представления о себе, связанные с целостной картиной будущего (80,8 и 55,6 % соответственно, р < 0,05);

• 2)    среди сегодняшних обучающихся женского пола с ГС ВСП ни у кого не преобладают планы самосовершенствования и «историческое будущее» (14,9 % – в группе студентов прошлых лет), что подтверждает большую узость их жизненных планов;

• 5)    среди современных юношей также чаще встречается преобладание целей и планов неопределенного времени (54,5 %).

Результаты сравнения студентов разных периодов обучения показывают, что у современной молодежи более высок уровень рефлексии, содержательность представлений о себе, однако представления о будущем, возможно, под влиянием текущего исторического момента, стали более расплывчатыми и ограниченными во временном аспекте.

Подводя итог проведенного исследования, необходимо отметить, что гипотеза о наличии различий в особенностях образа Я между девушками с гендерно-стереотипизированной и несте-реотипизированной вербальной самопрезентацией, а также между девушками и юношами доказана: при ГС ВСП у студенток вуза проявляются особенности образа Я, свидетельствующие о его более слабой содержательной наполненности, меньшей направленности на самосовершенствование по сравнению с нестереотипно презентирующими себя участницами исследования. Юноши, в отличие от девушек, чаще репрезентируют «глобальное Я». У них содержательность представлений о себе в большей мере ограничена профессией и карьерой (в 2009–2010 гг.), а также потреблением материальных благ (в современности).

На наш взгляд, комплексная психолого-педагогическая работа со студентами, расширяющая их представления о себе и своем будущем и направленная на преодоление упрощенных гендерно-стереотипизированных самопредставлений, будет способствовать усилению содержательной наполненности образа Я и актуализации у молодежи планов по самосовершенствованию.