Особенности социально-экономического и политического развития периода новой экономической политики в отражении нижневолжской периодической печати

1920-е гг. – уникальный период в истории нашей страны и региона, который оказал значительное влияние на дальнейшие события. Именно в это время периодическая печать стала играть значимую роль в общественной жизни, благодаря развитию грамотности среди населения она стала действительно средством массовой информации. Газеты и журналы периода нэпа отражают всю сложность, неоднозначность этого этапа развития нашей страны. Через призму газетных публикаций мы можем почувствовать «дух эпохи», взглянуть на события глазами тех, кто издавал региональную периодику, и тех, кому она была непосредственно адресована. В доступном пласте материалов периодических печатных изданий нашли отражение значимые процессы, происходившие в обществе. СМИ в регионе были полностью подконтрольны партийным и государственным органам, тем не менее критический анализ материалов газет, безусловно, помогает объективно рассмотреть картину общественной жизни Советского государства того периода.

К новой экономической политике страна перешла в условиях тяжелейшего социальноэкономического кризиса, когда еще не был завершен вооруженный политический конфликт внутри государства. Новая экономическая политика была переходом от гражданской войны

к гражданскому миру методом стабилизации. И одной из самых острых проблем начального периода нэпа был голод, охвативший Нижнее Поволжье в 1921–1922 гг. В одной только Царицынской губернии осенью 1921 г. голодало более 395 тыс. чел., а в мае 1922 г. уже 881,5 тыс., или 70% населения [2, с. 89]. Органы государственной власти Советской России уделяли приоритетное внимание борьбе с голодом, и поэтому тема голода в этот период была одной из главных на страницах периодической печати. Масштабы этого страшного явления не скрывались властью, и газетные публикации свидетельствуют о самых ужасных его проявлениях. В январе 1922 г. газета «Хоперская правда» писала: «Голодом охвачено сплошь 13 губерний, областей и союзных республик Советской России, в том числе и наша Царицынская губерния. Голодающие районы представляют собой ужасную душераздирающую картину... В некоторых местах кладбища охраняются от голодных, стремящихся вырыть и поесть похороненные трупы... на почве голода происходят массовые умопомешательства... Но, несмотря на все это, голодающие люди нисколько не ропщут на советскую власть и терпеливо ожидают от нее посильной помощи...» (Хоперская правда: орган Хоперского окружкома РКП(б). 1922. 5 янв.).

Печатные издания на своих страницах помещали призывы о помощи голодающим, и это были не просто призывные заметки. Публикации на тему голода в Поволжье можно разделить на несколько видов: 1) публикации, в которых описывались размеры бедствия и жуткие картины, связанные с голодом; 2) публикации, в которых рассказывалось о государственной и общественной помощи голодающим; 3) сообщения о помощи из-за рубежа.

Газета «Хоперская правда» на первой странице помещала примеры помощи голодающим и обращения к населению. Так, в статье «10 сытых накормят одного голодного» говорилось: «Голод коснулся и нашего Хоперского Округа и мы в наших станицах и хуторах видим много голодающих. Стыдно тем, у кого есть излишки, кто сыт и у кого сосед голодает. Такой гражданин не может считаться сыном Советской рабочей России – сыном революционного Хопра». Далее говорилось о том, что седьмой Хоперский съезд Советов постановил: «Десять сытых должны прокормить одного голодного. Если десять более или менее обеспеченных граждан отделят от своего куска немного одному голодающему, то для дающего это будет незаметно, а голодающему облегчит тяжелую жизнь» (Хоперская правда: орган Хоперского окружкома РКП(б). 1922. 5 янв.).

В газете также публиковались конкретные примеры организации помощи голодающим разных низовых организаций. В заметке «Пример другим» сообщалось, что собрание сотрудников и милиционеров трех районов Хоперского округа постановило отчислить полумесячный паек продуктов и полумесячное жалование в помощь голодающим Поволжья. Так пресса способствовала борьбе с голодом 1922 г.

В «Хоперской правде» сообщалось и о зарубежной помощи голодающему Поволжью, но в публикациях подчеркивался незначительный размер этой помощи. В заметке «Буржуазия поможет» сообщалось, что Советское правительство заключило договоры с рядом западных организаций (Американская администрация помощи, Международный союз помощи детям, Англо-американское общество друзей (квакеров)) о помощи голодающим. В публикации говорилось, что «все эти общества будут подкармливать 1 600 000 детей. Таким образом возлагать на заграничные организации больших надежд не приходится» (Хоперская правда: орган Хоперского окружкома РКП(б). 1922. 8 янв.).

Тяжелому бедствию голода посвящалась также и рубрика «Самодеятельность». Вот строки из той же газеты:

Стон

Из Поволжья стон несется...

В душу, в сердце так и рвется...

Стон зловещий, леденящий, «Помогите, Братья, други! Ради неба!

Бросьте нам хоть корку хлеба

Здесь одну мы землю гложем...

Мы ползем – итти не можем...

Нас спасите!

Проблема борьбы с голодом была самой острой в начале 1922 г. Далее в газетах уже нет публикаций такого мрачного характера.

Развитие кооперации как одного из характерных элементов периода новой экономической политики было в поле внимания региональных периодических изданий. Во многих газетах кооперации были посвящены отдельные рубрики. В заметке «Кооперация и школа» говорилось о создании ученических кооперативов в школах: «Кооперацию нельзя рассматривать только как форму торговли, как форму снабжения, такой взгляд будет крайне ошибочен и односторонен... Трудовая школа должна быть вместе с тем и школой кооперации, а учитель в ней инструктором кооперации» (Борьба: орган Сталинградского губкома ВКП(б), губисполкома, горсовета и губпроф-совета. 1923. 25 янв.).

В 1922 г. кооперация также рассматривалась в профсоюзной царицынской губернской газете «Труд и дисциплина», где в одном из номеров была помещена статья «Добровольное кооперирование», а в отделе «Рабочая кооперация» было напечатано «Положение о реорганизации рабочей кооперации Царицынской губернии» (Труд и дисциплина: орган Царицынского Губернского Совета профессиональных союзов. 1922. 15 мая).

Появление индивидуального частного сектора экономики как одной из важнейших составляющих новой экономической политики не могло не отразиться в материалах региональной печати. В газетах, полностью подконтрольных органам власти и пропагандировавших государственную политику и идеологию, заметное место отводилось рекламе и объявлениям. Региональные советские газеты на протяжении всего периода нэпа стремились привлечь на свои полосы больше рекламодателей. Так, в газете «Хоперская правда» на 2-й странице была помещена заметка «Реклама – двигатель торговли», где вполне рыночным языком предпринимателям предлагалось размещение рекламы: «Настоящий коммерсант никогда не задумается заплатить за объявление в газете несколько десятков тысяч рублей, так как отлично знает, что эта затрата даст ему отличную прибыль. Всякого рода объявления для помещения в газете “Хоперская правда” принимаются редакцией ежедневно». Далее следовали расценки на рекламные объявления. За строчку малого шрифта с советских учреждений, профсоюзов и кооперативов брали 15 тыс. руб., а с частных лиц – 20 тыс. (Хоперская правда: орган Хоперского окружкома РКП(б). 1922. 8 янв.).

Но рекламы каких-либо частных предприятий на страницах губернских газет не встречалось. После завершения нэпа в газетах 1930-х гг. рекламные объявления о частных услугах исчезли.

В период свертывания нэпа в 1928– 1929 гг. на первый план выходят темы начала индустриализации (см. подробнее: [1]) и развития коллективных крестьянских хозяйств. Еще до публикации знаковой статьи И.В. Сталина «Год великого перелома», ознаменовавшей завершение нэпа, в региональных изданиях важное место заняли проблемы объединения крестьян в колхозы. Газеты «рекламировали» коллективные хозяйства как выгодный для крестьян способ трудовой организации. В 1928 г. в газете «Молодой ленинец» вся третья страница была посвящена обсуждению письма крестьянина Бочкарева. Вверху крупным шрифтом напечатано: «Молодой крестьянин Бочкарев не идет в колхоз!». Ниже приводилось мнение Бочкарева, что через колхоз крестьянское хозяйство не поднимешь, а скорее разоришь. Колхозы не защищают интересы бедноты. Газета ставила вопрос: «Правильно ли утверждение Бочкарева? Не стоят ли за спиной Бочкарева кулаки?». Далее помещались небольшие статьи с обсуждением письма. «Кулакам колхозы – мертвая петля!», «Путь бедноты к лучшей жизни лежит через кол- хозы» (статья председателя Крайколхозсою-за) (Молодой ленинец: орган Сталинградского областного и городского комитетов ВЛКСМ. 1928. 23 авг.).

Находили отражение в печати сложные процессы роста социального напряжения в деревне, вызванные противоречиями новой экономической политики. В июле 1929 г. в журнале «Голос Нижневолжского кооператора» была напечатана заметка под заголовком «Очистим колхозы от гнили», где говорилось, что в крае существовали колхозы, где состояли кулаки и лишенцы (бывшие помещики, торговцы). Они препятствовали вовлечению в колхозы бедняков и середняков. Автор заметки призывал очистить колхозы от представителей чуждых классов: «Бывшие помещики, кулаки, торговцы, присосавшись к колхозам под разным соусом, пользуются государственным кредитом и льготами, используя их для своего личного обогащения, и дискредитируют колхозное движение. Все это заставляет нас выдвинуть вопрос о производстве основательной чистки колхозных рядов... Чистка колхозов должна пройти с вовлечением в работу комиссий батрацко-бедняцких масс села, которые и подвергли бы обсуждению весь состав колхоза и помогли бы комиссии по чистке выявить классовых врагов» (Голос Нижне-Волжского Кооператора. 1929. № 13).

О неоднозначности и сложности процесса создания коллективных хозяйств свидетельствует публикация о татарском колхозе «Идельчеляр» села Чапурники Сталинградского округа, в котором практиковался наемный труд батраков. В статье утверждалось, что в каждом хозяйстве колхоза был свой собственный батрак-работник. В заметке «Кулаки под флагом колхоза» описывалась жизнь этих батраков и их работодателей: «Батраки-работники татары, благодаря своей безграмотности, жестоко эксплуатируются “хозяевами”. Непосильный, почти суточный труд несут они для зажиточных членов колхоза, которые вдобавок заставляют их жить и ютиться в грязных землянках при невозможных антисанитарных условиях. Сами же хозяева обложились перинами, пуховиками, подушками, обзавелись самоварами, кальянами и порабощенными женами. Словом, это не колхоз, а кулацкое гнездо». Завершалась заметка следующим предложением: «Что же касается сдачи хлебных излишков, то об этом “идельчелярцы” меньше всего думают» (Голос Нижне-Волжского Кооператора. 1929. № 17).

Интересно, что еще в 1928 г. в печати опровергалось мнение, что новая экономическая политика подходит к своему завершению. Когда в разгаре был процесс индустриализации и государство уже сворачивало нэп, в комсомольской газете «Молодой Ленинец» была опубликована статья И. Флеровского «Может ли быть отменен НЭП? (к итогам пленума ЦК ВКП(б)». Автор писал, что нет никаких оснований для отмены новой экономической политики: «…Конечно крики об отмене НЭПа зарвавшихся концессионеров, арестованных спекулянтов и прижатых кулаков сущий вздор. Ни о какой отмене НЭПа не было и не может быть речи. НЭП – новая экономическая политика – есть путь хозяйственного развития страны, намеченный под руководством Ленина путь к социализму…». Далее в статье говорилось о важности процесса коллективизации сельского хозяйства и неизбежности гибели кулацких хозяйств. Но это не означало, по мнению автора статьи, отмену новой экономической политики: «Но причем тут отмена НЭПа? Именно на основе НЭПа и стал возможен этот процесс, на основе НЭПа он и будет развиваться. НЭП – путь к социализму. На этом пути возможны отступления, маневры, новые наступления на отдельных участках хозяйственного фронта, – но в основном этот путь блестяще оправдал себя и сворачивать с него нет резонов, как бы не вопили об этом враги советской власти и социализма» (Молодой ленинец: орган Сталинградского областного и городского комитетов ВЛКСМ. 1928. 21 июля).

В условиях нэпа при относительной экономической свободе партия стремилась полностью контролировать идеологическую сферу и воспитать людей по-новому. Материалы периодической печати прекрасно иллюстрируют процесс формирования новой бытовой культуры, процесс переориентации людей от старых пережитков в повседневной жизни. И, прежде всего, по-новому должны были жить представители авангарда Советской России – коммунисты. В связи с этим в журнале «Партийный спутник» в русле работы центральной печати в 1924 г. рассматривался вопрос быта. В статье «Наш быт. С чего начать?» поднималась проблема несоответствия быта членов коммунистической партии строгому революционному аскетизму, проповедовавшемуся в 1920-е гг. Ставились вопросы, может ли коммунист позволить себе выпивку, нецензурную брань в быту, двух-трех жен, излишества в одежде и т. п., а заданы эти вопросы были для обсуждения, чтобы царицынские партийцы в следующие номера журнала присылали свои мнения по вопросу повседневного быта коммунистов. Примером того, каким должен быть домашний быт коммунистов, в журнале был показан скромный быт В.И. Ленина. В статье «Лучший пример Ильич» описывались условия жизни Ленина в Кремле и его скромность в одежде (Партийный спутник. 1924. № 1–2. С. 36–37).

В этом же номере «Партийного спутника» была статья «Обрядность и быт», где говорится о важности замены старой церковной обрядности новой, коммунистической. Приводится цитата Л.Д. Троцкого: «Церковная обрядность держит даже и неверующего или маловерующего рабочего на привязи посредством трех важнейших моментов в жизни человека и человеческой семьи: рождение, брак, смерть. Прежде само государство покровительствовало этим обрядам, привязывая к ним людей цепью закона, но и теперь, когда рабоче-крестьянское государство отвернулось от церковной обрядности, освободило от него человека – она, тем не менее, продолжает играть значительную роль в быту трудящихся». Причиной сохранения старой обрядности виделось стремление людей как-то украсить самые важные моменты своей жизни, выделить их из повседневной рутины. И взамен религиозным обрядам в статье предлагается исполнять обряды гражданские, пролетарские. Взамен крестин рекомендовалось проводить «октябрины» – торжество, когда рабочий в кругу своих коллег давал имя новорожденному ребенку «под звуки оркестра и приветственных речей». И имя тоже должно быть символом, в нем должно было выражаться то, что ждет общество от своего нового члена. В статье приводятся примеры символичных пролетарских имен: Кима, Владимир, Идея, Октябрист, Роза, Гранит. По-другому должны проходить и похороны. Резюме статьи – необходимо внедрение в жизнь новой революционной обрядности: «Пролетарские обряды, прежде всего – могучее средство антирелигиозной пропаганды и их мы должны приветствовать» (Партийный спутник. 1924. № 1–2).

В рассматриваемый период в газетах всех уровней большое внимание уделялось международному положению и освещению революционной борьбы за рубежом. Почти всегда материалы о международном положении публиковались в газетах на первой странице.

В 1920-е гг. эта тематика в печати соответствовала концепции мировой революции. Газеты информировали читателей о положении пролетариата других стран, вызывали сочувствие к зарубежным рабочим и желание поддержать их.

В профсоюзной газете «Труд и дисциплина» публиковалось обращение к членам союза металлистов с просьбой помочь рабочим Англии и Германии и перечислить полудневный заработок в их пользу. В этом номере также рассказывается о том, как отмечали 1 Мая зарубежные рабочие и капиталисты, и итальянские фашисты мешали рабочим отмечать этот праздник. Сообщалось о расстрелах рабочих в Берлине и Эстонии (Труд и дисциплина: орган Царицынского Губернского Совета профессиональных союзов. 1922. 15 мая).

В 1925 г. почти вся первая страница астраханского «Коммуниста» посвящена коротким заметкам о международном положении и о помощи советских пролетариев зарубежным рабочим. Несколько заметок помещены под общим заголовком – «Рабочий фронт против капитала» (Коммунист: орган Астраханского губкома РКП, губисполкома и губпрофсовета. 1925. 6 сент.).

В советских газетах 1920-х гг. сочетались коммунистическая пропаганда и местный материал социально-бытового характера. На страницах печати отмечались коммунистические праздники и даты, посвященные какой-либо сфере общественной жизни.

Так, в 1925 г. в Астраханской газете «Коммунист» на первой странице часто большое внимание уделяли празднованию «международных дней». Например, в номере от 6 сентября 1925 г. крупным шрифтом сообщалось: «…сегодня мы празднуем международный юношеский день. Горячий привет молодым борцам за коммунизм!». И ниже была небольшая статья «Под знаменем Коммунистического союза молодежи», на второй странице поместили статью «Под знаменем КИМа», в которой рассказывалось о коммунистических союзах молодежи разных стран мира (Коммунист: орган Астраханского губкома РКП, губисполкома и губпрофсовета. 1925. 6 сент.).

В другом номере того же «Коммуниста» внимание уделяется Дню печати. «В первый международный день коммунистической печати рабкоры всех капиталистических стран объединяются вокруг Коминтерна для борьбы за коммунистическую печать для укрепления связи с рабочими массами, для решительной борьбы с буржуазной и соглашательской печатью. Рабкоры нашей газеты в этот день шлют привет зарубежным товарищам», – напечатано крупным шрифтом на первой странице. А далее цитируются слова В.И. Ленина, сказанные еще в 1918 г. о том, что печать должна не забавлять и дурачить читателей, а нести в массы и помогать изучать вопросы «повседневной экономики». На второй странице была опубликована статья П. Усачева «Большевизация печати» (Коммунист: орган Астраханского губкома партии, губисполкома и губпроф-совета. 1925. 20 сент.).

Ежедневно местные новости и небольшие статьи помещались в рубрике «Астрахань за день». Новости подразделялись по следующей тематике: торговля, рыбопромышленность, городские новости, «обо всем», что случилось (происшествия, преступления), коммунальное хозяйство, просвещение, кооперация.

Аналогичный отдел был и в сталинградской «Борьбе», где также публиковалось много местных новостей. Так, в июне 1928 г. в рубрике «Что случилось» были помещены сообщения со следующими названиями: «Срезали часы», «Кража из кассы», «Нападение хулиганов». Были также помещены письма читателей, в которых они жаловались на пьянство в центре города и на открытый канализационный люк, куда попадают люди и лошади. Автор письма об открытом люке вопрошал: «Знает ли Комтрест, что получившие увечье или искалечившие лошадь граждане имеют право предъявить к нему иск об убытках?» (Борьба: орган Сталинградского губкома ВКП(б), губисполкома, горсовета и губпрофсовета. 1928. 19 июня).

Содержание периодических изданий соответствовало тем функциям, которые выполняли СМИ в рассматриваемый период. Важнейшей задачей периодической печати Нижнего Поволжья и в 1920-е гг. была пропаганда государственной идеологии и социальноэкономических и политических мероприятий, направленных на переустройство и развитие советского общества.

Вместе с тем палитра газетных материалов периода нэпа имеет уникальные по сравнению с последующими этапами развития советской печати особенности. Безусловно, приоритетными были публикации, отражающие основные направления государственной политики: распространение коммунистической идеологии, развитие идей о единстве с миро- вым пролетариатом, начало социалистической модернизации экономики. Отличительной чертой начала периода нэпа было освещение борьбы с голодом, который, в отличие от голода начала 1930-х гг., не скрывался в средствах массовой информации. На протяжении нэпа также отражение в печати находило сочетание государственного и частного секторов в экономике: когда в одном номере могли цитироваться В.И. Ленин и другие лидеры Советского государства, рассматривалось развитие коллективных хозяйств, помещалась реклама услуг «мелкобуржуазных элементов». Все это обращает внимание на важность анализа материалов региональной периодической печати как значимого источника по изучению социально-экономического и социокультурного развития в рассматриваемый период.