Особенности создания портрета "положительно прекрасного человека" в романе Ф. М. Достоевского "Братья Карамазовы"

Данная статья посвящена изучению портретных особенностей «положительно прекрасного человека» в романе Достоевского «Братья Карамазовы» с точки зрения литературно-антропологического подхода, который предполагает «изучение целостности человека, — того, как определенная мировоззренческая авторская концепция <....> воплощается в целом персонажа» [1, с. 20]. Ф.М.Достоевский начиная с романа «Идиот» ищет в лице князя Мышкина героя, в котором был бы достигнут высокий уровень личностного развития, высокий уровень нравственного понимания человека и жизни. Ряд «положительно прекрасных» людей в творчестве Ф. М. Достоевского продолжает герой романа «Братья Карамазовы» Алеша Карамазов.

Для читателя это герой, действительно ставший воплощением христианского идеала в человеке. Рассмотрим, как в портрете данного героя дают о себе знать евангельские представления о человеке. Это видно уже в статическом портрете, в представлении стабильных особенностей его внешности. Так, писатель представляет героя как подростка и даже как ребенка: «…Алеша был в то время статный, краснощекий, со светлым взором, пышущий здоровьем девятнадцатилетний подросток» [3, с. 29]. И даже использует прямое сравнение («Алеша взглянул было на него, открыв свое распухшее от слез, как у малого ребенка, лицо, но тотчас же, ни слова не вымолвив, отвернулся и снова закрылся обеими ладонями» [3, с. 367]), как будто указывая читателю: «если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» [4].

В чертах статического портрета своего героя Достоевский открыто использует традиции изображения святых: «Он был в то время даже очень красив собою, строен, средне-высокого роста, темно-рус, с правильным, хотя несколько удлиненным овалом лица, с блестящими темно-серыми широко расставленными глазами...» [3, с. 29]. Дается достаточно детально прописанный портрет вполне взрослого по возрасту юноши с иконным ликом и душой ребенка.

Если охарактеризовать типичные проявления динамического портрета как форм действий героя, его внешней телесной активности, необходимо сказать о повторяющихся жестах в портрете Алеши Карамазова. Так, герой немногословен, что соответствует христианскому идеалу молчания как способу достижения смирения: «В детстве и юности он был … мало разговорчив , но не от недоверия, не от робости или угрюмой нелюдимости, вовсе даже напротив, а от чего-то другого, от какой-то как бы внутренней заботы, собственно личной, до других не касавшейся, но столь для него важной, что он из-за нее как бы забывал других» [3, с. 22].

Алеша Карамазов — глубоко верующий человек, умеет прощать и являет собой воплощение христианской любви к ближним. Одно из привычных состояний его души — радость. Он радуется миру и людям, что передано в типичной для портрета героя улыбке: «Не злой вы человек, а исковерканный, — улыбнулся Алеша» [3, с. 195]; «Алеша тихо улыбнулся : — Бог победит! — подумал он» [4, с. 162].

Как свидетельство веры в жестовом портрете героя присутствует жест «перекреститься», который по Добриковой Н. и Козубовской Г.П. можно отнести к жестам «оберега» и «спасения» [2, с. 230]: «Перекрестив себя привычным и спешным крестом и сейчас же чему-то улыбнувшись, он твердо направился к своей страшной даме» [3, с. 116]. Данный жест весьма значим в содержании и сюжете романа, так как мгновенно подключает традиционный аспект русской культуры, связанной с православием.

Искренность младшего из братьев Карамазовых представлена интенсификацией жеста, причем поведение героя иногда кажется неправдоподобно экзальтированным. Это замечание касается слез (слезы), представленных в их интенсивных формах — рыдании и плаче, сопровождающихся резкими изменениями положения тела. Так, Алеша, « закрыв обеими ладонями лицо , хотя и безгласно, но горько плачет , сотрясаясь всем телом своим от рыданий » [3, с. 367] (прощание с умершим старцем Зосимою).

Как видим, слезы сопровождаются «собственно жестом» «закрыть лицо руками», который передает горе, но чаще — стыд: «Нет, это я всему причиной, я ужасно виноват! — повторял неутешный Алеша в порыве мучительного стыда за свою выходку и даже закрывая руками лицо от стыда» [3, с. 218] (в сцене объяснения с Екатериной Ивановной). Другими словами, Алеша Карамазов как положительно-прекрасный человек наделен чувством стыда и не только за свои, но и за чужие поступки. Например, в сцене, когда герой потрясен признанием отца об издевательствах над матерью, «Алеша вдруг вскочил из-за стола, точь-в-точь как по рассказу мать его, всплеснул руками , потом закрыл ими лицо , упал как подкошенный на стул и так и затрясся вдруг весь от истерического припадка внезапных, сотрясающих и неслышных слез » [3, с. 156]. Плач также наблюдается в интонации героя. «Не смейся, Ракитин, не усмехайся, не говори про покойника: он выше всех, кто был на земле! — с плачем в голосе прокричал Алеша» [3, с. 397].

В жестовом портрете Алеши Карамазова, помимо слез важна смена красок лица. Она призвана передать искренность выражения эмоций, чувств. Так, герой часто краснеет, преимущественно от смущения: «Алеша поднял потупленные глаза, опять вдруг покраснел и опять вдруг, сам не зная чему, усмехнулся» [3, с. 62] (в разговоре с Лизой); «Да это вы так сделали, что я покраснел! — засмеялся Алеша и действительно весь покраснел. — Ну да, немного стыдно, бог знает от чего, не знаю отчего…– бормотал он, почти весь сконфузившись» [4, с. 55] (в ситуации, когда Коля сообщил Алеше, что его речь была больше похожа на признание в любви). И только один раз герой «вскричал, краснея» [3, с. 293], от негодования, от несогласия с мыслью, которую изложил Иван.

Сильные искренние эмоции в жестовом портрете Алеши Карамазова помимо интенсивного жеста также выражены интонационными жестами, полярными по своей характеристике. Речь героя может быть громкой, переходящей в крик: «Дмитрий! Иди отсюда вон сейчас! — властно вскрикнул Алеша» (во время драки Дмитрия Карамазова и отца Федора Павловича) [3, с. 158]. «Как Григорий? — вскричал Алеша» [4, с. 76] (удивился тому, что госпожа Хохлакова, высказала свое предположение об убийце Федора Павловича); «Митя, не смей ее упрекать, права не имеешь! — горячо крикнул на брата Алеша» [4, с. 284] (когда защищал Грушу от укоризненных слов брата Дмитрия).

В то же время в интонационной палитре Алеши наблюдается присутствие «тихой речи»: «…с робким чувством проговорил Алеша» [4, с. 87] (встреча с братом перед судом); «конечно не забуду, если только можно…но я так опоздал, — пробормотал , поскорее ретируясь, Алеша» [4, с. 78] (смущение), «тихо проговорил» [4, с. 80] (жалость); «..Прости меня, я это тогда подумал, — прошептал Алеша» [4, с. 113-114] (стыд, что подумал плохо о брате Иване) и др. Сочетание тихих и интенсивных форм выражения души героя говорит о его природной эмоциональности, которую он усмиряет, воспитывает, меняет, стремясь к личностной мудрости.

Прекрасный человек должен обладать чувствительным сердцем, неравнодушным ко всему происходящему. И таков Алеша Карамазов, которого Достоевский наделяет «жизнью сердца», единственного из всех героев: «…дрожало у него сердце» [3, с. 35] (радость); «следил за всем с сильно бьющимся сердцем» [3, с. 76] (волнение); «что-то граничило почти с отчаянием, чего никогда не бывало в 47

сердце Алеши» [3, с. 163]; «ответил Алеша, чувствуя всем сердцем своим, как надежда вливается в его сердце» [3, с. 166]; «сердце его сжималось от боли» (жалость) [3, с. 174].

Также в портрете Алеши Карамазова неоднократно встречаются слова с семантикой света: «случалось, что через час после обиды он отвечал обидчику или сам с ним заговаривал с таким доверчивым и ясным видом, как будто ничего и не было между ними вовсе» [3, с. 23]; «и весь как бы сиял он, когда старец выходил к толпе…» [3, с. 35]; «на лице его как будто что засветилось » [3, с. 393] (радость, что Грушенька при известии о смерти старца Зосимы проявила свое благоговение); «совсем не смешно, да хоть бы и смешно, так это ничего, потому что хорошо,– светло улыбнулся Алеша» [4, с. 55] .

Образ Алеши, и это неудивительно, воспринимается читателями как однозначно положительный. Автор, показывая нам героя, раскрывает в нем христианские идеалы. С целью создания человека искренне верующего, выбравшего правильный путь вопреки искушениям, Достоевский создает сложный портрет, для чего использует различные типы жестов.