Отцы церкви, схоласты и церковные деятели в Студиоло Федерико да Монтефельтро в Урбино

About the author: Olga Georgievna Makho

Candidate of Art Studies, Head of the Scientific-Methodological Sector of the Scientific-Educational Department of the State Hermitage Museum, Associate Professor of the Art Studies Department at the St. Petersburg State Film and Television Institute.

The article was submitted 13.11.2021; approved after reviewing 14.12.2021; accepted for publication 21.12.2021.

Студиоло Федерико да Монтефельтро в его дворце в Урбино — один из наиболее значительных и наилучшим образом сохранившийся подобного рода ансамбль эпохи Возрождения. Это исключительно маленького размера кабинет (3, 35 х 3,60 х 2,80 х 1,60 м) представляющий собой частное, но примыкающее в парадной части дворца помещение. Такое помещение, появившись в резиденциях правителей- гуманистов Ренессанса, должно было стать воплощением образа своего владельца1.

Федерико да Монтефельтро был во многих отношениях одной из наиболее значительных фигур своего времени. Можно вспомнить панегирик, который мы находим в трактате «Придворный» Бальтассаре Кастильоне: «На склоне Апеннин, обращенных в сторону Адриатического моря, почти в центре Италии находится, как всем известно, маленький городок Урбино … Но среди величайших удач, которые выпали на его долю, самой главной, по моему убеждению, является то, что в течение долгого времени им правили наипревосходнейшие властители … Не углубляясь далеко, мы можем в качестве хорошего подтверждения этому сослаться на славную память, оставленную герцогом Федерико, который при жизни своей был светочем Италии. Нет недостатка в верных и многочисленных свидетельствах, не забытых еще и поныне, его благоразумия, человеколюбия, справедливости, щедрости, несгибаемого духа, военного искусства: о каковом свидетельствуют прежде всего многие его победы, захват неприступных укреплений, внезапность и стремительность в походах, нередкие случаи обращения в бегство с небольшим числом людей большого и сильного вой ска; и ни разу он не потерпел поражения в битве, так что не без основания мы можем сравнить его со многими прославившимися в древности мужами. К числу похвальных деяний относится и то, что на неровной местности, где расположился Урбино, он воздвиг дворец, по мнению многих, самый красивый в целой Италии; и настолько хорошо обустроил его всем необходимым, что используется обыкновенно, как-то: вазы из серебра, убранство комнат из драгоценной златотканой шелковой материи и другие подобные предметы, он добавил в качестве украшения великое множество античных статуй из бронзы или мрамора, отборнейшие произведения живописи, музыкальные инструменты всякого рода. И были здесь вещи сплошь редкостные и изумительные. Наконец, не посчитавшись с большими расходами, он создал огромное собрание самых замечательных и редких книг на греческом, латинском и еврейском языках и все их украсил золотом и серебром, ибо считал это собрание главнейшим сокровищем своего обширного дворца»2. Действительно, это персонаж, который привлекал к себе большое внимание современников и не остается без внимания — впрочем, не всегда благосклонного — и сегодня. Его дворец в Урбино — тут, наверное, сослаться на мнение современников стоит с уважением, — это здание, которое являет собою пример чрезвычайно яркой

новизны, как в архитектуре, так и в образе жизни середины — второй половины XV в. Именно с такой точки зрения исключительно важен студиоло герцога в урбинском дворце. Он был создан в 1473–76 гг. Как и в большинстве других, нижняя часть стен была покрыта панно, выполненными в технике интарсии, а выше располагалась живопись. В урбинском кабинете панно представляют раскрытые и закрытые шкафы, наполненные разного рода предметами, а также аллегорические фигуры христианских добродетелей и наряду с ними портрет самого владельца. Выше же в два яруса были расположены портреты великих мужей. В отличие от урбинского, судьба всех других ренессансных студиоло сложилась весьма драматически: если они не погибли вовсе, то наполнявшие их произведения оказались распылены, и речь может идти лишь о реконструкции, делающейся в значительной степени умозрительной.

Однако и студиоло Федерико да Монтефельтро, по крайней мере, в том, что касается серии портретов великих мужей, не избежал некоторых проблем. Если не вдаваться в детали, все портреты оставались на своем месте до 1631 г., когда кардинал- легат Антонио Барберини отправил их в Рим. Папа Урбан VIII предоставил портреты в его владение, и они оставались собственностью семейства до 1812 г., когда произошло разделение имущества между двумя ветвями семьи. Те, что остались в собственности Барберини, выставлялись с 1907 г. в публичной галерее их дворца, в 1934 г. были проданы итальянскому государству и позже вернулись на свое место в Урбино. Вторая же половина перешла в руки семейства Шиарра Колонна и была продана ими маркизу Кампана. В составе той части его собрания, которая попала в Лувр, картины находятся там и сейчас3. Можно обратить внимание на то, что в книге 1936 г., посвященной одному из авторов этих портретов, Жак Лавалей высказывал сожаление, что в Лувре тогда они не все экспонировались, и выражал пожелание и надежду, что было бы замечательно, если бы они вернулись на свое родное место в Урбино4. Сейчас в экспозиции Лувра урбинским портретам отведен отдельный небольшой зал, в Урбино же рядом с остающимися на своём

месте картинами экспонируются гризайльные копии луврских. В 2015 г. после большой и тщательной реставрации и сопряжённых с ней исследованиями портреты на некоторое время воссоединились в урбинском Палаццо Дукале5.

Серия изображений великих мужей представляет собой 28 портретов, которые расположились на стенах урбинского студиоло выше пояса интарсий. Традиция ренессансной серии такого рода начинается с программы, которая была сочинена на основе трактата Франческо Петрарки «De viris illustribus»6, где мы находим 36 биографий, 23 из которых были написаны самим Петраркой, а остальные добавлены к ним позже. Эта программа опирается на традицию «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха и развивает средневековую традицию «De viris illustribus» св. Иеронима Стридонского7. Программа живописных серий была построена на сопоставлении современных персонажей с великими героями древности. Причем, иногда это сопоставление происходило путем умозрительного сближения заказчика с персонажами изображений, иногда же современные герои вводились в саму серию. В палаццо в Урбино тем же Федерико еще до создания студиоло была задумана другая серия, которая в несколько руинированном состоянии дошла до наших дней. Она была выполнена Джованни Боккати в 1458 г.8 Там были изображены великие мужи древности, которые показаны в полный рост. Именно в таком качестве — фигуры в полный рост, статуарно выступающие на фоне стены, — как правило, фигурируют персонажи, представленные в серии Uomini illustri. В XV в. это уже традиция, впрочем, Uomini illustri могут быть не только мужами, но и великими женами. Наиболее известная из подобных серий — выполненная около 1450 г. серия Андреа дель Кастаньо для виллы в Леньяйя, хранящаяся сейчас в Уффиц-ци9. Ее состав отличался от предложенного Петраркой: это три современных великих воина (Пиппо Спано, Никколо Аччайуо-ли и Фарината дельи Уберти), три великие жены, которые обращают нас к древности (Юдифь, Кум-ская сивилла, царица Томирис) и три выдающихся современных литератора (Данте, Петрарка и Боккаччо). Мы имеем дело в ней не только с апелляцией к античности, но и с обращением к современности, причём, преимущественным. Здесь рождается образ эрудированного мира, с одной стороны, но и образ героического человека — с другой, это идеал деятельного человека, соответствующего идеалу середины XV столетия. В урбинском Палаццо Дукале первая серия была именно такова, — у Джованни Боккати этот идеал тоже явно прочитывался.

Вернемся, однако, ко дворцу Федерико да Монтефельтро, и попробуем уточнить, где и как располагается это помещение10. Студиоло находится в самой значительной части дворца, со стороны входа, это piano nobile — парадная часть дворца, основной парадный этаж. Вместе с тем, с другой стороны, со стороны горы, это

наиболее яркая, своеобразная часть резиденции, выделенная стройными башенками и лоджией. Это место чрезвычайно интересно для нас, поскольку оно, кажется, само свидетельствует о собственной значительности. Если обратиться к плану Палаццо Дукале, то с одной стороны находятся большие парадные залы, в том числе и тот, что оформлен Джованни Боккати, с другой же, со стороны горы, положение студиоло представляется нам едва ли не более интересным и, возможно, несколько неожиданным. За скошенной стеной, отходящей от левой башни, находится небольшое пространство висячего сада, почти примыкающего к студиоло11. В этой части дворца, можно сказать, образовался особый комплекс помещений резиденции, в котором студиоло занимает особое, ключевое место. Парадные залы, рядом студиоло, возле него висячий сад, который заключает в себе образ природы, но природы, исключенной из большого мира природы, некий образ идеального мира, как всякий сад — образ райского сада. В этот фрагмент резиденции входят еще два помещения, одно из них — капелла Причастия, а второе — святилище муз. Они характеризуют две стороны личности Федерико: с одной стороны — Федерико-христианина, с другой — связанного с античностью мыслителя и покровителя

искусств. Всякая резиденция — это то, что любой правитель мыслит и как образ своего правления, и как свой собственный образ. И Федерико да Монтефельтро как ренессансный правитель, очевидно, отдает себе в этом отчет. Для него важно наличие в составе резиденции такого помещения как студиоло, и для него создаются кабинеты не только в Урбино, но и в Губбио, завершенный строительством уже после смерти Федерико при его сыне Гвидобальдо12.

Если студиоло играет очень важную роль в структуре Палаццо Дукале в Урбино, то серия Uomini illustri занимает исключительное место в программе самого студиоло. Портреты подняты здесь на большую высоту (2,4 метра), однако, в то же время, это изображения не в полный рост, а поколенно, в некотором смысле более камерные, приближенные к человеку более непосредственно, хотя и не физически. Что касается места, то оно существенно отличается от того, которое обычно отводится изображениям Uomini illustri или иным изображениям в некоторых других кабинетах, помещавшимся более низко, как, например, композиции серии Андреа дель Кастаньо или оформленный позже студиоло Изабеллы д’Эсте в мантуанском дворце. Наиболее близка по своему расположению к урбинской живопись студиоло в Губбио, но там выше пояса интарсий, также располагались большие аллегорические композиции с портретами предстоящих перед свободными искусствами персонажей, что создавало совершенно иное впечатление.

Портреты, их двадцать восемь, расположены в два ряда на трех стенах по восемь и четыре на узкой части четвертой стены. Существовали и суще- ствуют разные мнения о том, как группировались они и в целом, и попарно, но расположение, достаточно уверенно принятое на сегодняшний день, приведено по-русски в статье И. Х. Черняка13, как и литература по этому вопросу. К традиции Веспассиано да Бистиччи восходит выявление связи серии портретов с составом библиотеки, — вполне очевидно, эта связь существует. Причем весьма существенно, что Веспассиано выделяет три группы персонажей: «философов и поэтов и всех учителей церкви, как греческой, так и латинской»14. Совершенно справедливым представляется и мнение о том, что программа цикла могла быть составлена самим герцогом и в основу выбора героев портретов могла быть положена доктрина согласия всех философских школ и религиозных учений15. Можно утверждать, что этим и продиктовано присутствие в студиоло персонажей, связанных с христианским миром. Учитывая, что в Урбино мы встречаем единственный случай, когда в программе подобного цикла наличествуют группы персонажей, которых возможно выделить по такому принципу, представляется несомненно важным рассмотреть их особо16.

Прежде всего, что касается числа персонажей, которых можно считать христианскими, то их здесь примерно половина. Если присоединить к 14-ти собственно христианам ветхозаветных персонажей — Моисея и Соломона, — то они преобладают. Первую и самую большую группу составляют Отцы Церкви — свв. Григорий Великий, Иероним Стридонский, Амвросий Медиоланский

и блж. Аврелий Августин, чьи портреты занимают весь нижний ряд на северной стене студиоло, в верхнем ярусе которой представлены античные философы. Патристика занимала особое место в философии и литературе гуманизма, в сложении миропонимания и восприятии человека гуманистами17. Святоотеческое наследие воспринималось как христианская античность и стояло рядом с греко- римской философией, так что соседство раннехристианских философов с Платоном, Аристотелем, Птолемеем и Боэцием представляется по-своему весьма логичным.

Вторую группу христианских персонажей составляют схоласты — изображённые на восточной стене парой Фома Аквинский18 и Дунс Скотт19 (там же в нижнем ряду рядом с ними представлены ветхозаветные персонажи Моисей и Соломон) вместе с Альбертом Великим20, чей портрет расположен на южной стене среди современных церковных деятелей. Все они — крупнейшие христианские философы, отличавшиеся многосторонностью своей научной деятельности, что делало их, вероятно, близкими ренессансному идеалу универсального человека. Пара Дунс Скот — Фома Аквинат весьма интересна с точки зрения иконографии. В ней едва ли не более, чем в любом другом

случае в урбинском цикле видна связь между соседствующими персонажами, например, определенное противопоставление жестов; в их диалоге можно увидеть отображение философско-теологической дискуссии, которая шла между номиналистами и реалистами.

Третья значительная группа христианских персонажей — церковные деятели, представленные на южной стене студио-ло: папы Пий II и Сикст IV, а также кардинал Виссарион. Здесь мы имеем дело с крупнейшими фигурами не только на церковной, но и политической арене своего времени. Важно, что все они при этом являлись людьми учеными и покровителями искусств. Кроме того, все они играли активную роль в событиях, связанных с борьбой за церковную унию в пору, когда под ударами турок происходило крушение Византийской империи. Особенно важно с этой точки зрения присутствие кардинала Виссариона, одного из исключительно немногочисленных греческих церковных деятелей, кто выступал за унию. Его присутствие обозначает то единение учителей Церкви, как греческой, так и латинской, о котором говорил Веспассиано да Бистиччи. Для появления в цикле Сикста IV резонов было достаточно, в том числе и того, что он сделал Федерико герцогом. Здесь можно видеть отображение того обстоятельства, что Федерико был весьма тесно связан с папским двором и как военный деятель, и как политик, игравший активную роль в качестве одной из самых значительных фигур на шахматной доске политической жизни Италии. Пара Пий II и кардинал Виссарион — это пара персонажей, с которыми Федерико не просто был связан, но которая обращает внимание на ещё один важный аспект: это не просто пара деятелей, которые играли большую роль в религиозной и политической жизни Италии. Это пара людей, которые были связаны с Федерико и как политики, и человеческими связями, и тесной связью гуманистического единомыслия. Тут можно обратиться к источнику, который представляется не абсолютно надежным, потому что мы не имеем его сегодня — это надписи, которые сопровождали портреты, но были размонтированы при их снятии. Они были опубликованы в конце XVI столетия Л. Шрадером21. В девятнадцати из двадцати восьми случаев надписи указывают на связь героев с самим хозяином кабинета. Что касается кардинала Виссариона, то в надписи он характеризуется, как уже было подчеркнуто, как ученейший друг Федерико. Характеристика и в одном, и другом случае безупречна. Непосредственность связи изображенных персонажей с самим хозяином кабинета присутствовала не только умозрительно. Надо помнить, что в студиоло рядом с портретами серии присутствовало и изображение самого Федерико да Монтефельтро, коленопреклоненного перед пюпитром с юным сыном Гвидобальдо, стоящим рядом, решенное иначе, чем картины серии, но расположенное среди них.

Среди тех, с кем совершенно очевидно у Федерико была личная и глубокая связь, несомненно значительная роль принадлежит Витторино да Фельт-ре22, чей портрет находится в верхнем ярусе на южной стене рядом с Евклидом. Один из величайших педагогов эпохи Возрождения, в чьей знаменитой школе Ка’Джойоза в Мантуе учился молодой Федерико, представлен здесь, прежде всего, как учёный- геометр. Продолжая ряд тех, кто представлен среди урбинских Uomini illustri, прежде всего, не как христианские деятели в прямом смысле, стоят Данте и Петрарка, чьи портреты находятся на западной стене. Это уже признанные гении, увенчанные лавровыми венками, отсылающими наши мысли к античности, которых можно было найти и в упомянутой выше подобного рода серии на вилле Леньяйя.

Однако, рассматривая персонажей, которые, по крайней мере формально принадлежат христианскому миру, хотелось бы обратить внимание на одного из самых редких и неожиданных. К кругу христианских мыслителей он если и имеет отношение, то едва ли не «от обратного». Это Пьетро д’Абано, представленный в паре с Гиппократом на той же стене, что и великие поэты. Его отношения с Церковью складывались неспокойно и даже драматически. Пьетро д’Абано23 — персонаж очень яркий, это человек, занимавшийся медициной, философией, астрономией, астрологией. Он был связан с Парижским и Падуанским университетами, далеко не последними в Европе. Возможно, именно он воодушевил Джотто на цикл фресок в падуанском Дворце Правосудия. Что касается отношений с Церковью, то Пьетро д’Абано трижды привлекался к суду инквизиции по обвинению в ереси и атеизме, и на третий раз умер в тюрьме. Конечно, он присутствует здесь как выдающийся ученый, в первую очередь врач, но показательно, что при наличии определенного круга христианских персонажей мы находим здесь и человека, занимавшего по отношению к Церкви в высшей степени независимую позицию.

В отношении авторства портретов существует солидная, хотя и не слишком обширная литература²⁴. Согласно традиции, восходящей к Веспассиано да Бистиччи, Федерико обратился к нидерландскому мастеру, не найдя никого рядом²⁵. Этим мастером стал приглашённый в Урбино из Нидерландов Йост из Гента (Йост ван Вассенхове)²⁶. Кроме того, позже Федерико передал работу другому также приезжему мастеру, Педро Берругете²⁷, который тоже выполнял его заказы. Высказывались и ины е предположения о возможных исполнителях.

Работа по определению рук особенно скрупулезно была проделана в Лувре28. Во всяком случае, понятно, что единство замысла и в программе, и в исполнении было. Рассматривая присутствие в серии христианских персонажей, следует отметить, что их изображения преимущественно расположены в нижнем из двух ярусов портретов, как бы ближе к человеку, находящемуся в студиоло. Исключений мало: это портреты Витторино да Фельтре и Пьетро д’Абано, оказавшиеся в верхнем ряду в паре с античными коллегами- учёными. Связь между персонажами, объединёнными в пары, не сводится только к номинальному соединению, взаимодействие особенно очевидно в паре Дунс Скот и Фома Аквинский, которые словно бы дискутируют, как уже было отмечено выше. Попарное изображение персонажей, как и соседство античных и христианских персонажей может обратить наши мысли к теории диалогической сущности культуры Возрождения, развитой Л. М. Баткиным29.

Таким образом, разумеется, можно было бы обратить внимание и на другие обстоятельства, связанные с выбранной нами проблемой, однако основные, на наш взгляд, уже обозначены. Это, прежде всего, уникальность присутствия христианских персонажей в подобного рода серии и наличие трех групп, которые весьма ясно выделяются. Среди персонажей, которые формально являются и христианскими, и учеными — Витторино да Фельтре или Пьетро д’Абано, поэты Данте и Петрарка. Однако в качестве именно христианских персонажей мы считали бы особенно важным выделить группы Отцов Церкви, схоластов и современных Федерико да Монтефельтро церковных деятелей. И в портретах, и в их расположении присутствовало определенное взаимодействие. При наличии взаимодействия программы цикла с библиотекой очень важно стремление подчеркнуть в нем связь персонажей с самим Федерико, охарактеризовать его личность. Это одна из определяющих черт программы всех студиоло, воплощенная здесь исключительно ярко и своеобразно.