Отдельные вопросы квалификации вымогательства, совершенного с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет

С огласно данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, за 2022 г. по ст. 163 УК РФ, предусматри- вающей уголовную ответственность за вымогательство, осуждены 1444 человека, за 2021 г. – 1502, за 2020 г. – 1457, за 2019 г.

Вестник Сибирского юридического института МВД России

– 1818, за 2018 г. – 2061, за 2017 г. – 1890, за 2016 г. – 2026, за 2015 г. – 21651.

Для понимания изменений в динамике вымогательства в России обоснованно привести статистику почти двадцатилетней давности. Так, по итогам 2003 г. по рассматриваемой статье были осуждены 4341 человек, 2004 г. – 5115, 2005 г. – 5802, 2006 г. – 5890, 2007 г. – 5350. Таким образом, количество осужденных за вымогательство в 2022 г. по сравнению с 2003 г. снизилось на 66,7%, т.е. на две трети сократилось количество лиц, подвергнутых мерам государственного принуждения на основании приговора по ст. 163 УК РФ.

Конечно, следует учитывать, что и в целом за двадцать лет количество осужденных по всем составам УК РФ уменьшилось. Однако такое снижение составило почти 25%. Так, если в 2003 г. таковых фиксировалось 773920 человек, то в 2022 г. – 578751 (-25,2% по отношению к 2003 г.).

В соответствии же с данными МВД Рос-сии2 практически аналогично снижение и по количеству зарегистрированных преступлений: в 2002 г. были зарегистрированы 2756398, а по итогам 2022 г. – 1966795 (-28,7% по отношению к 2003 г.).

Вместе с тем количество зарегистрированных преступлений по ст. 163 УК РФ в 2022 г. составило 8195, что на 23,5% меньше показателей 2003 г., когда были зафиксированы 10715 фатов вымогательства. Однако по итогам 2022 г. количество зарегистрированных вымогательств по сравнению с 2021 г. увеличилось на 25%.

В целом начиная с 2019 г. появляется стойкая тенденция к росту такого вида преступлений. Так, 8,2% составил прирост по итогам 2021 г. (6556), 12,5% – 2020 г. (6058), 5,6% – 2019 г. (5384). Количество регистрируемых фактов вымогательства растет и при наметившихся темпах прироста может вернуться к показателям двадцатилетней давности. Однако независимо от такой тенденции количество осужденных за эти преступления существенно снижается.

Отчасти это коррелирует с количеством лиц, выявленных за совершение вымогательства. Так, в 2022 г. выявлены 2586 человек, в 2021 г. – 2599, в 2020 г. – 2874, в 2019 г. – 2864, в 2018 г. – 3155. Соответственно, по зарегистрированным фактам совершения вымогательства выявляется виновный только в каждом третьем случае, либо ситуация может быть определена тем, что на одного виновного приходится в среднем до трех фактов совершения вымогательства.

Однако в любом случае из приведенных официальных данных следует, что за десять совершенных вымогательств уголовной ответственности подвергнуты в среднем не более двух человек.

Следует отметить, что уголовно-правовые нормы ст. 163 УК РФ за весь период действия УК РФ относительно мало изменялись. Федеральными законами 2003 г.3, 2009 г.4, 2011 г.5 в статью были внесены лишь некоторые изменения, в большей мере относящиеся к санкциям нормы.

Таким образом, при практически неизменном содержании признаков состава вы- могательства количество осужденных по этой статье за двадцать лет снизилось на две трети.

Конечно, можно говорить о том, что изменилась и уголовно-правовая политика и социально-экономические условия общественного развития, что в комплексе повлияло на снижение такого рода преступлений. Действительно, массовый рэкет канул в прошлое вместе с «лихими» девяностыми прошлого столетия и последствиями разгула преступности. Однако не следует не учитывать и современные реалии развития не только общества и экономики, но и изменения преступности.

Основным триггером трансформации развития как позитивных, так и негативных сторон общественной жизни становится широкое распространение цифровых, информационных технологий. При этом традиционные виды преступлений приобретают новые формы, а также получают возможность мимикрировать под внешне законную деятельность, что существенно осложняет их выявление, а также обуславливает увеличение и без того высокой степени латентности таких деяний [3, с. 205].

Что касается состава вымогательства, то этот вид преступлений против собственности также подвергся трансформации и, к сожалению, начинает приобретать новую актуальность в современном преступном мире, на что указывают специалисты [1; 2; 4; 6].

Вымогатели активно используют современные технологии в качестве как средства совершения преступлений, так и способа подготовки к нему.

Так, наиболее часто вымогатели используют информационно-телекоммуникационную сеть Интернет, а также социальные сети как средство совершения вымогательства.

При этом информационно-телекоммуникационную сеть, как справедливо отмечает Д.А. Овсюков, в случае предъявления требования под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких, следует рассматривать лишь как средство коммуникации, передачи информации на расстоянии [4, с. 141].

Вместе с тем такие сети могут выступать и способом подготовки к совершению вымогательства, когда виновный шантажирует сведениями, полученными из таких сетей. Например, Шарыповским городским судом Красноярского края гражданин был осужден по ч. 1 ст. 163 УК РФ за то, что, получив доступ к странице потерпевшей в социальной сети, где были размещены фотографии интимного характера, а также содержалась личная переписка последней, стал шантажировать потерпевшую, требуя передачи десяти тысяч рублей и угрожая распространением посредством социальных сетей незаконно полученной информации (сведений, позорящих потерпевшую и порочащих ее честь, достоинство и подрывающих репутацию) среди ее родственников и знакомых. Потерпевшая восприняла угрозу как реальную и перевела часть суммы виновному. Однако последний, не получив все требуемые деньги, стал и дальше угрожать потерпевшей, которая обратилась в правоохранительные органы1.

Полагаем возможным осветить отдельные вопросы квалификации вымогательства, совершаемого с использованием информационно-телекоммуникационной сети Интернет, социальных сетей и мессенджеров.

Согласно п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях в сфере компьютерной информации, а также иных преступлениях, совершенных с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть «Интернет»2 для целей

Вестник Сибирского юридического института МВД России

уголовного законодательства понятия электронных и информационно-телекоммуникационных сетей не разграничиваются. Интернет является одним из их видов.

В рамках состава вымогательства требование, доведенное до потерпевшего, независимо от способа и формы его предъявления (устно, письменно, путем сообщений через мессенджеры, в социальных сетях, в форме просьбы или категорического приказания лично или через посредника и т.д.), само по себе не причиняет вреда охраняемым уголовным законам общественным отношения, благам и интересам.

Поскольку содержание общественно опасного действия в объективной стороне вымогательства обусловлено его направленностью не только на отношения собственности как основной объект, но и на ряд обязательных дополнительных объектов, которыми могут выступать не только жизнь и здоровье, но и такие нематериальные, неимущественные блага, как честь, достоинство, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни и т.п. [подр.: 5], то обязательно, чтобы вымогательское требование было подкреплено указанными в ч. 1 ст. 163 УК РФ видами угрозы, которая должна быть всегда внешне выражена, т.е. обозначена различными формами действия: устно, письменно, конклюдентными действиями, и при этом быть реальной, способной, во-первых, по мнению вымогателя, оказать соответствующее воздействие на потерпевшего, а, во-вторых, у последнего должны иметься реальные и достаточные основания опасаться осуществления такой угрозы.

При совершении вымогательства с помощью информационно-телекоммуникационной сети Интернет, социальных сетей и мессенджеров все большее значение приобретает факт посягательства не только на отношения собственности, но и на такие личные неимущественные блага, как деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, тайна переписки.

Анализ современной правоприменительной практики отражает такую формирующуюся криминальную реальность.

Так, Бердским городским судом Новосибирской области гражданин был осужден за вымогательство, совершенное при следующих обстоятельствах1: житель Бердска был не удовлетворен ответом государственного органа на его запрос, вследствие чего пригрозил руководителю учреждения, что опозорит его в соцсетях, опубликовав компрометирующие материалы. Для подтверждения реальности своих угроз мужчина разместил на своих страницах в сети фотографию должностного лица и недовольный отзыв. В последующем мужчина стал звонить должностному лицу, требуя деньги и угрожая писать постоянные жалобы на ненадлежащую работу государственного служащего, а также угрожал разместить в социальных сетях якобы имеющийся компромат на госслужащего.

Приведенный пример показывает, что такая угроза, как шантаж жалобами на действия государственного служащего, весьма эффективна для виновного, достаточно реально воспринимается потерпевшим, явно несет в себе угрозу причинения вреда неимущественным интересам, но при этом не является уголовно наказуемой с позиции законодательной регламентации состава вымогательства.

Проблема защиты репутации при вымогательстве выступает вопросом для научной дискуссии о квалификации этого преступления.

Как отмечает Д.В. Жмуров, вымогатели в современном обществе нередко на профессиональной основе собирают компрометирующую информацию (интимный контент, факты правонарушений жертвы) или создают поводы сами [1, с. 88].

Следует заметить, что в современных реалиях виновными используется и такая форма угрозы, как угроза неудаления информации, размещенной в сети Интернет. При этом сама такая информация, как правдивая, так и ложная, касающаяся частной жизни потерпевше- го, может быть размещена в сети Интернет и третьими лицами, и самим виновным.

С позиции законодателя вымогатель должен угрожать именно распространением определенных сведений.

А в случае, когда они уже размещены, т.е. распространены в сети Интернет, через социальные сети, мессенджеры, насколько обоснованно говорить о том, что угроза неудаления такой информации выступает той угрозой, которая по смыслу закона предусмотрена в ст. 163 УК РФ? Если речь идет о размещенной ложной информации о совершении лицом преступления, то в ст. 15.1-2 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»1 установлен порядок ограничения доступа к недостоверной информации, которая порочит честь и достоинство гражданина (физического лица) или подрывает его репутацию и связана с обвинением гражданина (физического лица) в совершении преступления. Защита нематериальных благ и неимущественных прав определена ст. 150-152.2 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В контексте рассматриваемого представляет интерес уголовное дело о вымогательстве средств у представителя госкорпорации, рассмотренное Хамовническим районным судом г. Москвы2. Трое граждан, являясь фактическими владельцами и администраторами двух Telegram-каналов, опубликовали статьи о потерпевшем, в которых негативно освещалась работа и личная жизнь. После публикации таких материалов, виновные потребовали за удаление данной информации деньги, продолжая при этом также угрожать размещением новых порочащих потерпевшего сведений.

Полагаем, что в случае наличия угрозы неудаления уже размещенной информации состав вымогательства отсутствует. В приведенном же случае размещения псевдоинформации о частной жизни лица выступило подтверждением реальности будущей угрозы, подкрепляющей требования вымогателей. Сам факт размещения такой информации является гражданским правонарушением.

Однако заметим, что в случае, когда лицо незаконно получает сведения о частной жизни потерпевшего в целях его последующего шантажа и вымогательства, в обязательном порядке следует ставить вопрос о квалификации при наличии всех признаков состава преступления по ст. 137 УК РФ «Нарушение неприкосновенности частной жизни». В случае неправомерного получения доступа к личной информации в социальных сетях, мессенджерах следует также рассматривать вариант квалификации по ст. 138 УК РФ «Нарушение тайны переписки».

Обращение к разъяснения, изложенным в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о вымогательстве (статья 163 Уголовного кодекса Российской Федерации)»3, свидетельствует, что акцент сделан только на факте именно распространения в ходе вымогательства заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство потерпевшего и (или) его близких или подрывающих его (их) репутацию, незаконное распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну и т.п., что образует совокупность преступлений, предусмотренных соответствующими частями ст. 128.1, 137 и 163 УК РФ.

Однако в ряде случаев распространению, к примеру, сведений о частной жизни лица предшествуют действия по их незаконному собиранию, что уже выступает самостоятельным составом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 137 УК РФ.

Вестник Сибирского юридического института МВД России

В целом в отношении составов преступлений по ст. 137 и 138 УК РФ правоприменительная практика, к сожалению, не изобилует примерами неизбежности уголовной ответственности за такие деяния. Однако есть и положительные примеры. Так, в Удмуртии суд вынес приговор в отношении 35-летнего жителя Глазова, признанного виновным в нарушении тайны переписок граждан и неправомерном доступе к компьютерной информации (ч. 1 ст. 138 УК РФ, ч. 2 ст. 272 УК РФ). Установлено, что в период с 2020 г. по март 2021 г. мужчина в сети Интернет получил доступ к страницам четырех пользователей одной из социальных сетей, где без их согласия ознакомился с личной перепиской. Мужчина также произвел спам-рассылку сообщений и информации рекламного характера, получив без их согласия деньги, которые в дальнейшем были зачислены на его банковский счет. Данная рассылка повлекла блокирование пользователей со стороны администрации социальной сети1. В целом по ст. 137 УК РФ по итогам 2022 г. осуждены 265 человек, по ст. 138 УК РФ – 78. В 2021 г. соответственно 235 и 62 человек, в 2020 г. – 171 и 33, в 2019 г. – 171 и 29, в 2018 г. – 127 и 41.2

Таким образом, независимо от широкого распространения информационных, цифровых технологий и их активного использования преступниками, в том числе и для получения данных о частной жизни лица или иных, составляющих содержании переписки, в судебной практике такая категория дел не является распространенной.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях против конституционных прав и свобод человека и гражданина (статьи 137, 138, 138.1,

139, 144.1, 145, 145.1 Уголовного кодекса Российской Федерации)»3 наступление уголовной ответственности по ст. 138 УК РФ не обусловлено тем, что передаваемые в переписке, переговорах, сообщениях сведения должны обязательно составлять личную или семейную тайну гражданина.

При этом под иными сообщениями, за нарушение тайны которых установлена уголовная ответственность, в ст. 138 УК РФ понимаются, например, такие сообщения граждан, как СМС и ММС, факсимильные сообщения, передаваемые посредством сети Интернет мгновенные сообщения, электронные письма, видеозвонки, а также сообщения, пересылаемые иным способом.

Обращение к судебной практике по уголовным делам в сфере компьютерной информации свидетельствует, что за последние пять лет прирост количества осужденных за совершение преступлений, ответственность за которые предусмотрена ст. 272 УК РФ (неправомерный доступ к компьютерной информации), составил 279%. Так, в 2018 г. были осуждены 50 человек, в 2019 г. – 85, в 2020 г. – 84, в 2021 г. – 133, в 2022 г. – 1794. Однако даже такое увеличение количества лиц, привлеченных к уголовной ответственности за неправомерный доступ к компьютерной информации, не отражает всей реальной картины такого асоциального явления.

Согласно п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях в сфере компьютерной информации, а также иных преступлениях, совершенных с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть «Интернет» преступление квалифицируется как совершенное с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть Интернет, независимо от стадии совершения преступления, если для выполнения хотя бы одного из умышленных действий, создающих условия для совершения соответствующего преступления или входящих в его объективную сторону, лицо использовало такие сети.

В п. 4 этого постановления отмечено, что под копированием компьютерной информации понимается перенос имеющейся информации на другой электронный носитель при сохранении неизменной первоначальной информации либо ее воспроизведение в материальной форме (в том числе отправка по электронной почте, распечатывание на принтере, фотографирование, переписывание от руки и т.п.).

Приведем пример из судебной практики, где судом дана всестороння оценка действий виновного, который использовал социальные сети как средство совершения вымогательства и как способ подготовки к его совершению. Так, К.А.И. был осужден по ст. 272, 137, 138 и 163 УК РФ за каждый факт вымогательства, сопряженного с неправомерным доступом к сведениям о частной жизни пользователей социальной сети «ВКонтакте» (всего им были совершены 17 фактов неправомерного доступа к охраняемой законом компьютерной информации, незаконных собираний сведений о частной жизни лиц, составляющих их личную тайну, без их согласия, нарушений тайны переписки и иных сообщений граждан и 11 установленных фактов вымогательства)1. При этом вследствие того, что в ст. 163 УК РФ не предусмотрено такое отягчающее обстоятельство, как совершение вымогательства с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет, каждый из совершенных эпизодов квалифицирован по ч. 1 ст. 163 УК РФ.

Полагаем, что явно назрела необходимость во введении такого квалифицированного состава вымогательства.

В составе вымогательства в рамках объективной стороны обоснованно расширить перечень угроз путем указания не только угрозы распространения предусмотренных ч. 1 ст. 163 УК РФ сведений, но и угрозы причинения вреда деловой репутации, а также угрозы совершения действий, направленных на причинение вреда частной жизни лица.

Кроме этого в свете развития современных информационных, цифровых технологий обоснованно поставить вопрос о дополнениях соответствующего постановления Пленума Верховного Суда РФ в части разъяснений по квалификации вымогательства, совершаемого с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет.

Критерии реальности угрозы, доводимой до потерпевшего с помощью информационно-телекоммуникационной сети Интернет или социальных сетей, следует определять через совокупность таких признаков, как субъективное восприятие реальности потерпевшим, анализ текста размещаемых виновным для потерпевшего сообщений, факты размещения, демонстрирования конкретной информации, распространение которой создает угрозу интересам потерпевшего, анализ контента самой сети, которая используется для доведения требования и угрозы до потерпевшего.

Также следует учитывать и занимаемую потерпевшим должность или специфику профессиональной деятельности, особенно в случаях, когда одним из критериев возможности дальнейшего продолжения службы или осуществления деятельности потерпевшим выступает морально-нравственный регулятор такого поведения.

Вестник Сибирского юридического «^бй®®68® института МВД России

С. 85-98.