Отображение авторской индивидуальности А. И. Солженицына в социально - значимой медийной публицистике 2000-2008 гг.

Авторская индивидуальность А. И. Солженицына в медиатекстах 2000–2008 гг. может быть представлена в публицистическом, историческом и лингвистическом аспектах. В современной публицистике можно выделить различные направления, ориентированные на определенную читательскую аудиторию, наиболее значимыми из которых являются философская, политическая, социальная, религиозная и научная публицистика, отражающие «ключевые сферы жизни и деятельности общества» [1, с. 12].

В современных научных публикациях по журналистике рассматривается стратегия публичного поведения А.И. Солженицына, в частности, в сопоставлении с В.В. Набоковым и И.А. Бродским. В книге Л.И. Сараскиной «Солженицын и медиа» [2] он представлен как сложная, амбивалентная личность. Эта характеристика справедлива в отношении его взглядов и стратегии публичного поведения. Сараскина анализирует «нестранные сближения» А.И. Солженицына с Ф.М. Достоевским, М.М. Бахтиным: скептическое недоумение читателей, она проводит очевидные аналогии между А.И. Солженицыным и В.В. Набоковым: всемирная известность к обоим пришла благодаря запрещенным романам «Архипелаг ГУЛАГ» и «Лолита», интерес к языковой стихии, изучение словаря В.И. Даля. Общее: любовь к России, эмиграция, отношение к режиму и идеалам свободы. Можно, на наш взгляд, продолжить этот ряд следующими параллелями в области творчества: это саморефлексия, метаописательность, интертекстуальность, креативные свойства памяти, автобиографизм, онтологичность стиля – способность в художественном произведении передать эффект «подлинника».

Еще одну необычную параллель в литературных судьбах можно провести между А.И. Солженицыным и И. Бродским. По наблюдению Л. Лосева, это «две контрастные личности» [3, с. 375]. А.И. Солженицын представлен в этой статье как совершивший хождение в народ, мыслящий категориями народной судьбы. Элитарно мыслящий И. Бродский буквально – «от станка». Стремясь быть прочитанным массами, А. И. Солженицын создает литературный язык, по степени искусственности сравнимый с языком футуристов. И. Бродский представлял себе читателя как alter ego. Сопоставительный анализ публицистического мастерства и ролевой функции авторов – перспективная тема исследования. Немаловажное отличие А.И. Солженицына – преобладание общих интересов в его этике, преобладание общей пользы и борьбы за них. Он дольше всех остался в процессе активного творчества, до своих последних дней.

Публицистика А.И. Солженицына стала заметным явлением в информационном пространстве благодаря определенной гражданской позиции, нераздвоенным нравственным устоям автора. Чтобы осуществиться, писателю нужно было «противонаправить ход своей жизни общему вектору эпохи; пробурить, пробить эпоху насквозь – и в конце концов дать ей свое имя» [4, c. 120]. Практически все публицистические тексты А.И. Солженицына имеют черты фактографичности, историзма. Темы его публикаций дают серьезный повод для размышлений о смысле жизни, о взаимоотношениях общества и власти, о преодолении жестокости, вражды и насилия в социальной сфере. А.И. Солженицын в своей публицистике последних лет показал психологический портрет эпохи: «…я выразил надежду, что горький российский опыт, изучению и описанию которого я отдал всю свою жизнь, предупредит нас от новых губительных срывов» [5]. В своих газетно-журнальных публикациях он сделал решительный шаг в сторону правдивого и бескомпромиссного освещения проблем общества и государства.

Пророческая и проповедническая роль А.И. Солженицына усилена его непосредственным, прямым обращением к потенциальным читателям благодаря массмедиа, особой ролью медийного пространства в общей системе культуры общества, когда возникает «сложнейшее многоуровневое взаимопроникновение медийной составляющей и самого социума с его государственными, правовыми, религиозными, культурными формами» [6, с. 6].

В медийных текстах автор предстает перед читателями как мастер формирования информационно-коммуникативных полей, общественно-политический деятель – разработчик качественно новой гипотетической модели государственного устройства России будущего. В современной журналистике меняются речевые характеристики жанров, формы которых также трансформируются ( интервью / комментарий, заметка / анонс / блог / мнение ). Можно условно, гипотетически говорить о смене парадигмы текстов автора, функционирующих в сетевом пространстве СМИ: мобильности, чертах эллиптичности и речевой экономии, синтаксического свертывания, доминировании устного элемента речи в интервью, интернет-материалах. Тексты-обзоры, трактаты сменяются беседами, высказываниями и словом, которые вбирают в себя побудительное медийное начало.

Сравнение кодифицированных в стиле выражений и индивидуально-авторских образований всегда в пользу А.И. Солженицына. Авторская интенциональность четко прочитывается в его медиатекстах, активно разрушая готовые модели.

После 2008 г. он стал не менее активным героем, мифом, знаком эпохи и информационного процесса.

Медийные тексты А.И. Солженицына отмечены печатью индивидуально-авторского стилевого своеобразия, благодаря жанровым и композиционным особенностям, смелому введению народной архаизированной лексики, особой ритмике, аллитерациям, многочисленным символическим образам и мотивам. Сам же автор говорил о структуре своего художественного мышления следующее: «…я пришел к выводу, что надо писать… методом Узлов. В математике есть такое понятие узловых точек: для того, чтобы вычерчивать кривую, не надо обязательно все точки ее находить, надо найти только особые точки изломов, поворотов и повторов, где кривая сама себя снова пересекает,- вот это и есть узловые точки. И когда эти точки поставлены, то вид кривой уже ясен. И вот я сосредоточился на Узлах…А в промежутке между Узлами ничего не даю. Я получаю только точки, которые в восприятии читателя соединяются потом в кривую» [7, с. 370]. Принцип концентрации «узлов», повторяющихся «кругов» сохраняется отчасти в публицистических рассуждениях. В свою рабочую записную книжку А.И. Солженицын заносил народные пословицы и поговорки, необычные слова, яркие красочные обороты речи, крылатые народные выражения, подслушанные в разговорах, смело включая народную лексику в словарь своих публицистических текстов.

Главным средством выразительности медиатекстов А.И. Солженицына являются эксперименты с языком, своя система словообразования и орфографии (заглавные буквы), пристрастие к формулярности, метафоричности речи: «лабиринт прогрыза», «очунаться», «печалославая читальня», «литературные оценщики из сегодняшней образованщины», «славный язвеист», «изболевшие листки» души А. Ахматовой», «приплясывающая вереница» критиков, «точить грызовой ход к мякотке», «кислое приятие», «расхлебывать кашу декабризма» и др.

Язык Солженицына ‒ это природный, первозданный язык, выполняющий свою функцию в области журналистики. Соединение просторечных выражений или архаизмов с общественнополитической, абстрактной лексикой, научной терминологией ( духовная траектория, вектор, круг ), затрудняя восприятие текста, требует эффекта остранения, особых читательских усилий. Графическое оформление текста: абзацирование, семантика синтаксических конструкций, в частности скобок, выражает особенности его индивидуально-авторского мышления. Они часто служат средством самоуточнения выдвигаемой гипотезы, формируемого на глазах читателя предположения. Автор стоит на позиции непредвзятого читателя, время от времени меняя перспективу, ракурс темы. Скобки маркируют важные фрагменты текста. Выраженная языковая индивидуальность помогает читателю заострить внимание на особенностях мироощущения автора – коммуникатора в информационном пространстве, его гражданских взглядах и мировоззрении, основываясь на содержательной форме высказывания.

На языке музыкальной композиции – повествование в «отмеренных сроках» – значит «хорошо темперированное» (время то сжимается, то растягивается, то дается дискретно – фрагментами), соответственно «узлам».

• А. Битов отметил, говоря об «уроках по Солженицыну», о его «величайшем умении быть услышанным», о чем бы он ни писал (о голодоморе, о сербах, о литературе). Во многом благодаря доступности стиля: «Он подчинил свой стиль одному – внятности. И этой своей внятностью он был абсолютно великий художник. Это дается трудно, это было подчинение дара задаче» [8, с. 460].

Л. Лосев пишет о добротности, чувственности описаний, воплощенных в пластическом языке: «Солженицын не дает русскому языку лениться под своим пером. Язык, послушный Солженицыну, беспрестанно раскрывает свои богатейшие и почти неиспользуемые выразительные возможности: словообразовательные, звукообразовательные, синтаксические» [9, с. 290].

Ж. Нива отмечает «скульптурность деталей в его «микропсихологии, в которой лица схвачены, как под увеличительным стеклом» [10, с. 189]. Эффект призмы, визуальной оптики сохраняется в солженицынской медийной публицистике.

Таким образом, после 2008 г. А.И. Солженицын из участника становится героем медийного процесса, объектом обсуждения являются не только его политические и этические позиции, но и само публицистическое мастерство. Критика сменяется академическими филологическими жанрами научного изучения. Библиография трудов о нем, список произведений, упоминаний о нем, издание академического собрания сочинений свидетельствуют сами за себя.

В последних прижизненных газетно-журнальных публикациях А.И. Солженицын является непосредственным активным участником информационного процесса: авторские воззвания, завещания, статьи частично приобретают черты блогов. Устное слово, непосредственная речь в интервью обретает статус медийности, например запись интервью Приволжской лиге журналистов в 2002 [11]. В нем звучит живое слово писателя. Даже после своей смерти А.И. Солженицын остался соучастником медийного процесса. Его публицистические тексты комментируются, цитируются, включаются в информационный процесс, они по-прежнему злободневны и актуальны.

Несомненно то, что творческое наследие Солженицына-публициста, создающего свои произведения в информационном пространстве начала XXI в., имеет важное значение для грядущих поколений, так как несет в себе заряд народного смысла бытия и человеческого самосознания. Его призывы к соотечественникам все отчетливее звучат в многоголосном и мноаспектном мире [12, с. 26].

В настоящее время назрела необходимость научного обобщения и оценки его публицистического наследия.