Перевод статьи митрополита Пергамского Иоанна Зизиуласа «Задача православного богословия в современной Европе»

его высокопреосвященству митрополиту августину за добрые слова и за присутствие духовенства на этом торжественном празднике. всем вам, кто сегодня здесь почтил меня своим присутствием, выражаю свою благодарность. сегодня кафедра православного богословия университета празднует двадцатую годовщину с момента своего создания и тридцатый год со дня создания своего предшественника, института православного богословия, где профессор теодорос николау стал его первым профессором. тридцать лет активного присутствия православного богословия в одном из самых выдающихся университетов европы представляют событие исторического значения. от имени Православной Церкви я чувствую необходимость выразить благодарность Мюнхенскому университету за предоставление православному богословию честь быть преподаваемым в этом выдающемся научном заведении, где кафедра православного богословия существует наряду с католическим и протестантским богословскими факультетами. Это некое экуменическое чудо, за которое мы не можем не быть благодарными.

Присутствие православного богословия в европейских университетах ставит вопрос, которому я хотел бы уделить немного мыслей по этому торжественному случаю: какая задача православного богословия в современной европе?

Позвольте мне прежде всего установить, чем эта задача не является. зачастую Православие понимается людьми, далекими от него, как некий экзотический вид религиозности, чуждый европейской идентичности, своего рода пережиток прошлого, который мы сохраняем, уважаем и исследуем, наподобие того, как мы поступаем с другими неевропейскими традициями. Многие православные смотрят на себя подобным образом. Противостояние запада и востока, которое было предложено русскими славянофилами в 19 веке, нашло свое отражение в Греции сегодня, оно даже иногда использовалось в политических целях, культивируя антизападные настроения среди православных. такое противостояние сопровождается ростом консервативных тенденций в православной среде в отношении диалога с западными христианами и самого экуменистического движения.

однако, это отнюдь не истинная природа православной традиции. Православие не чуждо европе, а является частью ее духовной идентичности. европейские устои включают в себя как христианский запад, так и христианский восток. восточные отцы на протяжении веков были столпами западного христианства наряду со св. августином Блаженным, святителями иеронимом стридонским, иларием Пиктавийским, амвросием Медиоланским и другими латинскими отцами. Церковь дышала тысячу лет «двумя легкими»: западным и восточным. Широкий разрыв в области богословия был ничем иным, как трагическим результатом великой схизмы, который привел к независимости востока и запада, и часто к противоположным путям, но это не смогло поколебать их общих оснований. восток и запад никогда не приобретали самодостаточной индивидуальности в своем разделении. «задача воссоединения возложена на обоих, она заложена в самой логике их истории. Это основание экуменической идеи» (прот. Г. флоровский).

Поэтому первоочередной задачей, к которой призывается православное богословие на западе, должно быть свидетельство об общем наследии неразделенной Церкви, а не усугубления западно-восточного разделения в конфессиональном духе времен второго тысячелетия. Православное богословие должно действовать не как иная «конфессия», а как направляющий перст к духу и образу действия, общему для запада и востока в неразделенной Церкви.

Это означает, что православное богословие должно обращаться как к греческим отцам, так и к латинским. оно также должно слышать голос реформации, так как она указывает на верность традиции ранней Церкви в том числе и священному Писанию. Библия и отцы неразделенной Церкви должны быть основанием, на котором можно восстановить восточное и западное единство. Это будет помощь не только христианству, но также и европе.

но задача православного богословия не просто повторять традицию, но, я бы сказал, прежде всего интерпретировать ее, что, согласно герменевтическим приемам H. Г. Гадамера, представляет собой вовлечение прошлого в диалог с настоящим, или даже с будущим. традиция, которая не претворяется в диалог с настоящим и будущим, — мертва и не может предложить что-нибудь культуре и цивилизации.

Этот герменевтический подход к традиции не чужд православному богословию. он применялся отцами Церкви и вселенскими соборами и представляет собой, на мой взгляд, характерную особенность православного богословия, которая делает больший, в отличии от западного богословия, акцент на важности пневматологии в богословии. в то время как христология связывает настоящее с историей, роль святого духа — привнести эсхатологию «последних дней», т. е. будущее, в настоящее время (деян. 2:18) и таким образом интерпретировать историю в свете актуальных экзистенциальных проблем мира. Православное богословие должно настаивать на диалоге между традицией и современной культурой, потому что это то, что святоотеческое богословие сделало в свое время и что вытекает из акцентирования на пневматологическом измерении Церкви.

Это возвращает нас к вопросу, поставленному в начале: какова задача православного богословия в современной европе? каким является экзистенциальная озабоченность нынешней европейской культуры, с которой теология призвана вступать в диалог?

для некоторых людей европа, в первую очередь, является экономическим и политическим союзом. но сомнительно то, что это единство может существовать только на основе экономических интересов и институциональной стабильности.

с одной стороны, социальная сплоченность является необходимым условием единства. даже в том случае, если житель европы полностью превратится в homo economicus и перестанет думать о чем-либо, кроме «хлеба и зрелищ», он не сможет остаться европейцем без определенного мировоззрения, т. е. без особого рода духовной самоидентификации. если смотреть с точки зрения исторического формирования личности европейца, то она стала синтезом трех культурных и духовных факторов. Первый берет свое начало в древней Греции с ее интересом к первосущ-ности, которая лежит за всем существующим, что можно обозначить как онтологическую и эстетическую составляющую. После принятия христианства греки привнесли этот элемент в европейскую культуру преимущественно через святых отцов.

другой — духовный — фактор пришел из иудейской культуры, которая в меньшей степени интересовалась вопросами, что есть мир и как он существует, но гораздо больше — воодушевлялась вопросом о том, Кто сотворил его. иудейская мысль рассматривает мир как деяние Некоего Автора , как событие, акцентируя внимание больше на истории , нежели на онтологии и эстетике. европейское сознание унаследовало и развило эту особенность через христианство с его акцентом на Боговоплощении и на истории спасения — Heilsgeschichte.

и, наконец, третьим фактором, который повлиял на европу, был вклад рима. римское сознание смотрело на мир преимущественно как на реальность, которую необходимо упорядочить так, чтобы она могла бы быть целесообразной и результативной. Утилитарный подход к мирозданию способствовал развитию европейского самосознания и привел к значительным успехам как в области закона, государственного устройства и социальной стабильности, так и в области технологических достижений нашего времени. опять же, это проникло в европу через христианство и Церковь. все это, конечно, систематизация, которая нуждается в оговорках. но в любом случае можно утверждать, что афины, иерусалим и рим (как старый, так и новый) представляют собой краеугольные камни европейской идентичности, и что историческим путем, по которому они дошли до современной европы, было ничто иное, как исторический путь христианской Церкви и ее богословия.

все это сказано о «христианской европе». но как мы это можем понимать и какой смысл этому можем придавать? Можем ли мы все еще говорить о христианской европе?

в европе сегодня есть те, кто принимает как само собой разумеющееся, что европа является христианской и она не может быть нехристианской. однако есть и те, кто считает, что в мире плюрализма, в которым мы живем сегодня, христианская европа — немыслима. когда несколько лет назад была предпринята попытка составить проект европейской конституции европы предложения о том, что его отсылка должна быть сделана именно к христианским корням европейской идентичности, были в итоге отвергнуты. отношение европы к христианству остается неясным и в настоящем. Это может повлиять на роль, которую христианское богословие может играть в передаче своего благовестия в контексте европейской ситуации. Богословские факультеты в европе не могут не понести ущерб от таковой двусмысленности.

есть несколько факторов, которые формируют эту двусмысленность в отношении европы к христианству. Первый связан с ростом секуляризации . дело в том, что с распространением гуманистических идей в эпоху Просвещения христианство было сведено к своду определенных моральных ценностей, которые считаются достаточными, чтобы выразить европейскую духовную идентичность без какого-либо явного соотнесения с христианством. Это такие ценности как: уважение к человеческой личности, к ее достоинству и свободе, к ее праву на существование и достойную жизнь; и они по-разному обеспечили принцип невмешательства в свободу других людей и т. д.

все это заставило христианское богословие войти в конструктивный диалог с современностью, в ходе которого и православному богословию есть, что сказать. Богословие личности, разработанное греческими отцами, много касалось вопросов уникальности человека и уважения к инаковости, а также вопроса свободы существования во взаимоотношениях — это те идеи, которые возникают непосредственно из аспектов тринитарного богословия. антропологические выводы тринитарного богословия могут предложить нечто связующее в диалоге между христианством и современной гуманистической культурой. Православное богословие должно быть достаточно мужественным и не бояться интерпретировать учение о святой троице (наряду с другими христианскими учениями) в гуманистических терминах. догматы Церкви — не рациональные положениями для заучивания и повторения; они — руководители в нашей жизни, и богословие должно выявить их экзистенциальную значимость.

другой фактор, который влияет на неоднозначность отношений сегодняшней европы к христианству, это — вызов нехристианских религий . в прошлом европа более или менее представляла — с религиозной точки зрения — одно целое. в современной европе есть множество людей, которые не принадлежат христианству и, учитывая современные события в мировой политике, связанные с потоком эмигрантов из Ближнего востока и азии в европу, процесс будет усугубляться всё больше. Это показывает, что европа будет вынуждена прийти к терминологии религиозного плюрализма , что составит вызов христианскому богословию.

Позиция христианского богословия по отношению к нехристианским религиям находится в диапазоне между двумя точками: 1. одни отвергают нехристианские верования как чуждые Царству спасения; 2. другие считают, что христос открывается в них в какой-то мере, хоть и не распознается внятным образом. C одной стороны Международная комиссия ватикана несколько лет назад опубликовала открытый доклад на тему взаимоотношений христианства и других религий, а с другой стороны, есть книги, подобные книгам бывшего профессора Григорианского Университета в риме, Жака дюпьи (Jacques Dupuis), в которых поддерживается подход к религиозному плюрализму как к феномену, который составляет часть божественного замысла о человечестве.

Православное богословие не объявляет своей официальной позиции по данному вопросу. есть и такие, кто придерживается строгих позиций, исключающих какую-либо надежду на спасение для верующих из нехристианских религий. но также существует более открытые точки зрения. одна из них зиждется на терминологическом различении, сделанном вл. Лосским между икономией христа и икономией духа, поясняющем, что деятельность святого духа не ограничена отношениями христа и христиан, но распространяется на все человечество и на всё творение (ср. с позицией, выраженной митрополитом антиохийской Православной Церкви Георгием кодром (кhodr)). другое мнение, выраженное профессором афинского университета иоанном кармирисом, расширяет идею Церкви («Ecclesia extra Ecclessiam»), которая включает в себя всех, кто ищет спасения в благой вере, но в силу обстоятельств принадлежит другой религиозности. есть, наконец, мнение, что до второго Пришествия следует избегать окончательного суждения о том, кто будет спасен, а кто — нет.

нет никаких сомнений в том, что единственной богословской позицией, способной привести к мирному сосуществованию разных верований в плюралистической европе это может быть такая позиция, которая относится ко всем с любовью и уважением. в прошлом европа сильно пострадала от религиозных конфликтов, которые научили нас, что взращивание религиозной ненависти может привести только к разрушению. вселенский патриарх варфоломей сказал в своей речи несколько лет назад: «война во имя религии является войной против религии». Богословие открыло свои горизонты, чтобы обеспечить и воплотить Божественное промышление о спасении, чтобы все человеческие существа были спасены вне зависимости от их религиозного и культурного различия.

и это означает, что, в конечном итоге, только один путь открыт для богословия в современной европе: путь диалога в каждой ситуации, которую ставят перед нами исторические обстоятельства.

диалог не может проходить вне убеждений. он не предполагает безразличного отношения к истине или ее релятивизации. он подразумевает убежденность, но без упрямства, то есть верность истине в сочетании с открытостью по отношению к иным взглядам. диалог делает гораздо больший шаг навстречу, нежели толерантность, которая лишь признает, что «другой» это всего-навсего отличный от меня человек; в диалоге — «другой» существует не как объективная данность, а как личность, имеющая нечто мне сказать, и что я должен выслушать его со всей серьезностью и соотнести сказанное со своими убеждениями.

для меня великая честь быть сегодня в этом славном университете, и эта честь превосходит всю значимость моих научных достижений в области богословия и церковного служения. Эта честь может быть оправдана только одним: тем, что в своей жизни я старался служить Диалогу во всех его формах. и я со смирением обращаюсь ко всем, кто посвятил себя изучению и преподаванию православного богословия ради того, чтобы открылись границы традиций для процесса диалога в экзистенциальном отношении между людьми в той или иной ситуации. Повестку дня для богословия устанавливает история. Это было известно отцам Церкви, которые находились в постоянном диалоге с проблемами своего времени. к сожалению, это оказалось забытым во времена академического богословия.

из всех видов диалога одним из самых важных для нас остаётся экуменический. Проблемы нашего времени как в европе, так и в остальной части мира требуют общего ответа ото всех, кто исповедует веру во христа: экологический кризис, биоэтические вопросы, вызванные быстрым развитием науки и техники, и, прежде всего, вызов религиозного фанатизма, который ведёт к мученичеству христиан, независимо от их конфессиональной принадлежности — всё это подчёркивает актуальность продвижения христианского единства. Богословский диалог между христианами, которые не релятивизируют истину, но открывают ее взорам «других», является насущным требованием нашего времени. Мы благодарны прославленному университету за то, что в его стенах три основные традиции христианского богословия — православная, католическая и протестантская — смогли быть в непрерывном диалоге и сотрудничестве на самом высоком академическом уровне. Пусть Господь Бог благословит эту неоценимую услугу экуменического диалога с теми, кто может принести плод для единства Церкви и блага человечества.

Priest Igor Ivanov . Translation of the article “The Task of orthodox Theology in Today’s Europe” by Metropolitan John Zizioulas.