Переводы и художественные переложения Корана на русский язык

Отзывчивость русской культуры к «другим» культурным мирам проявилась и в ее интересе к исламу и его священным текстам. В первую очередь это касается Корана, который является не только религиозной книгой, но и памятником культуры: кроме религиозных проповедей и заклинаний, в нем можно найти нравственные заповеди, фольклорные тексты, наиболее распространенные на Ближнем Востоке мифологические сюжеты, послужившие в свою очередь источниками произведений искусства и литературы, вдохновившие многих художников и поэтов.

Использование сюжетов и образов Корана в культурной практике было бы невозможно без переводов Писания со средневекового арабского языка на другие языки. Несмотря на запрещение переводческой деятельности в отношении священных текстов в исламе, такие работы все же появились. Считается, что впервые Коран частично был переведен на персидский язык уже в VII в., а первый относительно полный перевод был сделан в Индии в IX в. Согласно общедоступным источникам, сегодня существует 164 перевода Корана [3]. В этом плане священный текст мусульман, безусловно, значительно уступает Библии, переведенной в общей сложности (полностью или частично) более чем на 2500 языков.

На русский язык Коран стал переводиться с начала XVIII в. по инициативе Петра I: в 1716г. его перевел и подготовил к публикации известный деятель культуры П. Посников. Этот и последующие переводы М.И. Веревкина, А.В. Колмакова (XVIIIв.), К. Николаева (XIXв.) и другие делались с французских (А. де Рие, А. Биберштейн-Казимирский) и английского (Дж. Сэйль) переводов. Несмотря на то, что данные работы не имели особого научного значения, поскольку это были «переводы с переводов», к тому же выполненные не специалистами, они привлекли внимание деятелей русской культуры. Так, перевод М.И. Веревкина вдохновил А.С. Пушкина на создание цикла стихотворений.

На арабском языке текст Корана в России впервые издали в 1787г.

по поручению Екатерины II. С арабского языка на русский Коран впервые был переведен генералом Д.Н. Богуславским (1871г.; остался ненапечатанным; книга увидела свет лишь в 1995г.) [1, с. 4] и Г.С. Саблуковым (1878г.), известным востоковедом и миссионером. Перевод Г.С. Саблукова считается одним из лучших русских переводов (последнее переиздание – в 1991г.), он получил положительные отзывы крупных российских ученых. Но выразительность и красота языка перевода не скрывали неточностей, перегруженность архаизмами осложняла понимание текста. Следующий перевод с арабского языка был сделан почти через 100 лет одним из лучших знатоков Корана, выдающимся арабистом XX в. И.Ю. Крачковским, который впервые подошел к этому тексту как к литературному произведению, первому крупному памятнику арабской прозы, отказавшись рассматривать его как религиознофилософский текст [1, с. 8]. Новизна подхода проявилась также в том, что ученый старался избегать влияния канонов экзегетической литературы (что свойственно первым русским и зарубежным переводам), чтобы максимально сохранить первоначальный вариант содержания. Целью ученого было стремление понять смысл коранических сказаний. К сожалению, Крачковский не успел закончить работу, но опубликованный даже в таком виде текст остается лучшим на сегодня переводом Корана на русский язык. В 1995г. был опубликован перевод, сделанный Т.А. Шумовским, учеником И.Ю. Крачковского. Автор сделал попытку перевести прозаический текст на язык поэзии. Эта работа была одобрена частью мусульманского духовенства, но подверглась критике со стороны ученых [3]. На рубеже XX-XXI вв. с арабского языка был сделан еще один стихотворный перевод на русский язык – перевод Валерии (Иман) Пороховой «Коран: Перевод смыслов и комментарии». Это единственный пример, когда текст перевода был согласован с академией университета Аль-азхар и разрешен им к публикации. Особенностью данного перевода стало и то, что он впервые выполнен исследователем–мусульманином. Но работа В.М. Пороховой тоже вызвала критику по вопросам точности перевода с арабского языка, как и предшествующие ему публикации.

Ритмический строй текста, рифмованная проза Корана (часто называют стихами в прозе) привлекали к себе внимание поэтов. Так, уникальным явлением в мировой поэзии можно считать цикл стихов «Подражания Корану», созданный А.С. Пушкиным, где он создает своего рода вольный перевод 33-х сур Корана на поэтический язык. Эти стихи высоко оценили И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский и др. В.Г. Белинский (в работе «Сочинения Александра Пушкина») охарактеризовал этот цикл как «блестящий алмаз в поэтическом венце». Изучая источники знаний о Коране для поэта, К. Кашталева [4, с. 31] показала, как, пользуясь весьма несовершенными переводами, поэт сумел передать средствами русского стихосложения многие художественные приемы священной книги. Сам Пушкин был восхищен «смелой поэзией» Корана и стремился передать его высокий стиль современными ему средствами. Многие исследователи сопоставляли строки из разных сур Корана о сотворении мира, о пророке Ибрахиме и другие с их переложением у Пушкина. Сравним: «Милосердный. – / Он научил Корану, / сотворил человека, / научил его изъясняться. Солнце и луна – по сроку…» [1, 55:4(5)] и «Он милосерд: он Магомету / Открыл сияющий Коран, / Да притечем и мы ко свету, / И да падет с очей туман» (Пушкин). Притягательность этого цикла во многом определяется тем, что Пушкин, неплохо знавший быт, религию и культуру мусульман, наполнил свои стихи личностным отношением к памятнику. Касается это и стихотворения «Пророк», идея которого и содержание соотносятся исследователями с одной из слышанных поэтом на Кавказе легенд о Мухаммеде [5]. Этот миф связан с детством пророка, когда ангелы рассекают ему грудь, выбрасывают черный сгусток из сердца («от дьявола»): «И он мне грудь рассек мечом / И сердце трепетное вынул…/

Иди, пророк! И виждь, и внемли, / Исполнись волею моей. /И обходя моря и земли, / Глаголом жги сердца людей!» (А. Пушкин). Произведения А. Пушкина способствовали росту интереса русской интеллигенции к тексту Корана. Им интересуются П.Я. Чаадаев, Л.Н. Толстой, В.С. Соловьев. Переводчик восточной поэзии М.Л. Михайловский опубликовал фрагменты Корана в стихотворной форме: «Из рода в род твой глас идет: / «Жестокосердные, внемлите! / Кормясь от трапезы сирот, / Вы пламень огненный ядите!»/ Но не спалив себе гортань, / Они не ведают боязни…» [2]. Такого «живого начала» лишены многие творения европейских мастеров слова. В частности, это относится к восточным стихотворениям В. Гюго «Les orientales» (1828). Об этом в свое время писала и французская, и русская критика. А. Пушкин тоже отмечал в них чисто внешний блеск, выделяя «блестящие, хотя и натянутые восточные стихотворения».

Коранические сюжеты и ритмика текста, его метафорический строй, поэтический синтаксис пока еще остаются мало востребованными русской культурной традицией. Но переиздания переводов Корана на русский и мировые языки свидетельствуют, что интерес к этим текстам сохраняется.