Правовая аналитика и современные цифровые технологии

Современные нейротехнологии, технологии обработки больших данных (сверхогромных массивов информации, которые можно собирать, передавать, агрегировать, хранить и подвергать аналитической обработке), технологии искусственного интеллекта (в т.ч. машинного (в т.ч. глубинного) обучения), многие другие технологии, активно применяемые или проходящие завершающие тестирования (апробирующую и предфинальную «обкатку»), сегодня кардинально трансформируют традиционно действовавшее и устоявшееся видение и, соответственно, онтологию юридиче- ской профессии, юридической деятельности (как рода деятельности), юридической практики (работы) во всех их аспектах и проявлениях.

Другое дело, что процесс этот гетерогенен (неоднороден) по разным направлениям и приложениям юридических знаний и компетенций, где-то он весьма интенсивен, дизруптивным («прорывным») образом меняя регуляторный ландшафт и процессы выстраивания правовой аргументации и правовых позиций, обеспечения юридической деятельности, в других случаях сталкивается с сильнейшей ригидностью (сопротивляемостью, невосприимчивостью).

Новые технологии не предопределяют судьбы людей и не трансформируют их; скорее, изменяют спектр потенциальных возможностей, в рамках которых действуют люди1. Все эти глупости про «цифровое общество» как некое онтологически новое состояние общества людей мы отрицаем. Каким было общество веками, таким и осталось, есть лишь цифровые трансформации в средствах коммуникации между людьми, все прочие трансформации общества лежат в иных плоскостях и детерминированы иными факторами, не связанными с цифрой.

Но очевидны сегодняшние и перспективные тенденции широкого внедрения цифровых технологий в самые разные виды юридической деятельности. Этим вопросам и посвящена настоящая статья.

Цифровые технологии в сфере права и на службе права. Не следует думать, что правовая аналитика – это нечто новое или недавно появившееся. Понятие правовой аналитики вполне подпадает под объяснения 250 лет назад Даниила Неттельбладта о том, что «логические истины отчасти суть общенародные, отчасти не общенародные, и собрание логических не общенародных истин называется учением, когда слово берётся предлежательно, а когда подлежательно, тогда именуется подробным понятием не общенародных истин. Собрание не общенародных истин есть или собрание истин особенных, или всеобщих, общих или догматов <…> Истины, принадлежащие до управления желательной душевной способности, показывают или права и обязательства, или способ сделать то, чтобы действия согласно правам и обязательствам управляемыми были. В первом случае собрание оных представля- ет естественную юриспруденцию, а в последнем философию нра-воучительную…»2.

Однако в прошлом было почти невозможно получить какую-либо значимую производную информацию из реально больших объемов юридических данных, которые превышали предельно допустимую способность человеческого разума обрабатывать такие данные. Всё ограничивалось именно уровнем способностей одного человека – запоминать, видеть, воспринимать информацию, аналитически ее препарировать. Даже в команде людей, синергетически усиливавшей способности друг друга, этот предельно доступный к оперативной обработке объем данных возрастал ненамного.

Как пишет Джеффри Вольф, более опытные адвокаты расскажут истории о многих и многих днях, когда им приходилось ходить в физическую юридическую библиотеку для проведения там самостоятельно гигантских правоведческих изысканий. Они объяснят, как они научились собирать данные о тенденциях и тонкостях судебных тяжб неофициально, из уст в уста в коридорах, и как они были вынуждены часами кропотливо организовывать обнаружение искомых норм и прецедентов вручную во время судебного разбирательства. К счастью, юридический мир меняется. Хотя часть этой ручной работы все еще существует, передовые технологии, в частности юридическая аналитика, произвели революцию в юридической практике, сделав работу юристов проще, продуктивнее и прибыльнее3 .

Приход цифровых машинных технологий ознаменовал новую эпоху, которая уже длится какое-то время.

Применение новейших и нетипичных (инновационных) регуляторных технологий4, спроектированных или усиленных при помощи цифровых технологий, обеспечительное достраивание регуляторного пространства и юридической деятельности цифровыми порядками машинного поиска, машинной аналитики (в том числе предиктивной), машинного моделирования и мн. др. позволяют существенно повысить гибкость и адаптированность нормативноправового, технического нормативного и иного регулирования, существенно повысить экономичность и обеспечить непревзойденную скорость норморайтерского, нормоконтролирующего и нормореализационного процессов, усовершенствовать оказание гарантированной бесплатной юридической помощи, повысить качество и снизить затратность оказания платной юридической помощи, сделать право более системным и эргономичным, обеспечить конкурентные преимущества и транспарентность.

Обобщенно, «машинизация» в сфере права может быть описана и объяснена как внедрение создаваемого и настраиваемого вручную программного обеспечения (в т.ч. оснащенного возможностями последующего машинного обеспечения), которое следует заранее в решении обеспечительно-правовых задач правилам, запрограммированным исходно или достроенным в процессе машинного обучения (но фреймированных исходно «зашитыми» аксиоматизациями и императивами-барьерами), обеспечивая подготовку и выполнение юридических задач и процессов, формирование и принятие правовых решений полностью или частично без участия человека.

Всё больший отход современных практикующих юристов и юридических фирм от ручной повторяющейся, рутинной работы определяется именно всё более глубоким вхождением в их деятельность машинных, цифровых технологий. А это повышает производительность и качество выполняемых юристами работ, редуцирует число и вред ошибок и иных дефектов в их профессиональной деятельности.

Так, на протяжении всего существования судебной экспертизы как процессуального действия, решающего определенные исследовательские задачи, научный прогресс способствует ее развитию. Судебная экспертиза является наиболее эффективным источником внедрения последних достижений науки и техники в сферу судопроизводства. Использование современных технологий в криминалистике существенно помогает в раскрытии преступлений и установлении различных обстоятельств. Современные технологии позволяют рассмотреть поступившие на экспертизу объекты с новых сторон, которые ранее не могли быть изучены из-за недостаточного для этого уровня развития науки и отсутствия необходимых методов и приемов. Таким образом, судебная экс- пертиза находится в процессе постоянного развития за счет появления новых технических средств, методов исследования5.

Как указывает Джеффри Вольф, инструменты правовой аналитики – это технологии, которые собирают и анализируют правовые данные для информирования юристов при принятии решений. Начиная с больших наборов данных, они выявляют закономерности и извлекают ценную информацию, чтобы юристы могли принимать более разумные решения с учетом рисков для своих клиентов и своего бизнеса. Например, юристы используют инструменты правовой аналитики, чтобы ответить на вопросы о вероятности победы в деле и о том, следует ли им нанимать дополнительного адвоката. Конечно, данные сами по себе являются ценным инструментом, и многие юристы уже собирают данные о своих клиентах, сотрудниках, внутренней деловой практике и более широком юридическом рынке. Проблема в том, что без инструментов правовой аналитики необработанные данные могут быть громоздкими и запутанными. Трудно разобраться в «океане» информации, чтобы понять ее истинное значение или то, что она предвещает. И если данные не собираются и не анализируются объективно, они теряют свою ценность. Инструменты правовой аналитики способствуют принятию обоснованных и рациональных решений и позволяют юристам вести организованную и продуктивную юридическую практику6.

Уже сегодня активно развиваются следующие цифровые технологии, релевантно применимые и применяемые в сфере права:

– технологии машинной правовой аналитики (компьютернопрограммные (вычислительные модели) правовой аналитики (в том числе основанной на искусственном интеллекте) массивов и потоков юридических текстов на естественных языках), в том числе референцирование судебных позиций (и отражающих их решений, материалов судебных дел), референцирование правовых норм между собой и с их судебными и научными интерпретациями, вскрытие правовых дефектов;

– технологии интеллектуализированного цифрового онто-объектного правового поиска: событийный поиск (поиск право- вых и юридически значимых событий), фактологический (фактографический) поиск (поиск юридических и юридически значимых фактов), нормологический (нормографический) поиск, поиск актов и документов судебной практики и иной правоприменительной практики, документальный (документарный) поиск;

– семантико-энтропийный поиск во «вселенной» телефонных (в т.ч. в IP-телефонии) переговоров, переписки в мессенджерах, переписки по электронной почте – сообщений о готовящихся или уже совершенных и сокрываемых преступлениях, а равно собственно образующих состав преступления коммуникативных посланий;

– технологии интеллектуализированных цифровых предиктивных и реактивных (реакция на события и на аргументы противника в процессе) рассуждений, трассировки, выстраивания и «взвешивания» правовой аргументации и правовых позиций;

– технологии машиночитаемого, машиноисполняемого и машинопроектируемого права;

– технологии интеллектуализированной (машинной) предиктивной (предсказательной) аналитики (в т.ч. основанной на искусственном интеллекте) для прогнозирования и предиктивного моделирования длительности и трассировки (стратегирования и тактических приемов), правового исхода и юридических результатов судебного процесса, обеспечения отбора кандидатов в присяжные заседатели, предсказания поведения конкретного судьи на основании прошлых его практик;

– технологии цифрового динамического твин-моделирования (цифровых моделей-двойников) в праве, норморайтерской и иной правовой деятельности (например, места преступления или же процесса действия правового соглашения и т.д.);

– технологии кибер-мета-вселенной, обособленной комплексной эко-среды, интеллектуализированных сетей (smart-grid) в праве, норморайтерской и иной правовой деятельности;

– технологии интеллектуализированного цифрового поиска по персоналиям;

– технологии расшифровки криптографических объектов;

– технологии машинно-аналитического (в том числе основанного на искусственном интеллекте) обеспечения криминалистической и криминологической деятельности, судебной экспертной деятельности;

– технологии интеллектуализированного цифрового библиографического поиска юридической литературы.

Ключевой аттрактивной областью (область схождения, сопряжения) здесь выступает машинная правовая аналитика.

Правовая аналитика – это включение данных в процесс принятия решений по вопросам юридических деятельности и практика использования подходов, основанных на данных, включая оперирование правовыми или юридически значимыми данными в юридической деятельности и юридической практике, во всем многообразии правовых процессов, в процессе создания регуляторных норм и придания им регуляторной силы, в нормореализа-ции – для выработки и обоснования проектируемого и принимаемого решения, стратегирования поведения в процессе, для прогнозирования и моделирования юридического результата и правовых последствий, для дескриптивного и прескриптивного описания правовых онто-единиц, правовых или юридически значимых действий.

Пределы внедрения цифровых технологий в сферу права. Ин-теллектуализированный анализ данных – это процесс, в котором на основе обрабатываемых текущих массивов (или потоков) множественных и, как правило, неструктурированных данных более низкого уровня шаблонными или нетривиальными способами отыскиваются, взвешиваются (оцениваются), очищаются и иным образом обрабатываются релевантные, ранее неизвестные, преимущественно имплицитные (неявные) и потенциально полезные данные, из которых производятся (синтетически или иными методами) новые данные – более высокого уровня (мета-уровня), более аналитически свернутые («упакованные») и более абстрагированные. На выходе получается более ценный производный аналитический продукт, но вместе с тем более сложный для понимания и для оценивания на предмет вкравшихся на том или ином этапе сбора, «просева» и очистки или переработки ошибок.

Очевидно, что цифровизация в сфере права имеет свои пределы, что объясняется объективными причинами.

Так, П. М. Морхат указывает, что повсеместная полная замена судей-людей «электронными судьями» (специализированными аппаратно-программными юнитами искусственного интеллекта) маловероятна, во всяком случае, в обозримом будущем, тщательно обосновывая этот свой тезис7. Того же мнения придерживаются Диша Панди и Намита Сингх Малик, отмечающие, что, хотя ис- пользование искусственного интеллекта показало многообещающие результаты в правовой сфере, с ним связаны серьезные проблемы, которые не позволяют профессионалам в области права полностью полагаться на использование искусственного интеллекта. В их числе следующие. Законы не могут быть статичными; они должны быть изменяемы в соответствии и сообразно с текущими потребностями общества. Профессиональные юристы нуждаются в высоком уровне артикуляции, творчества, интерпретации и новаторских навыков, чтобы аргументировать или решить дело. Юниты искусственного интеллекта никогда не смогут воспроизвести людей, поскольку они функционируют в соответствии с тем, как они запрограммированы, и в соответствии с данными, введенными в них; например, если бы машины выносили решения вместо судей, они просто основывались бы на прошлых делах, и им не хватало бы артикуляции, интерпретации, опыта и, что наиболее важно, фактора эмпатии, используемого судьями при решении дел. Кроме того, прогнозы, сделанные машинами, также могут быть основаны на предвзятых данных, поскольку машины функционируют на основе большого количества введенных в них данных. Использование искусственного интеллекта также обходится дорого, поскольку машины также необходимо обновлять в соответствии со временем, что требует несения огромных расходов на установку и обслуживание, которые не по карману большинству организаций. Поскольку искусственный интеллект может имитировать человеческий мозг и обучен выполнять функции, превосходящие человеческий интеллект, он также может совершать ошибки. Следовательно, становится важным знать правовой статус искусственного интеллекта. Может ли искусственного интеллекта нести ответственность за ошибки, которые он совершает? Можно ли привлечь искусственный интеллект к какой-то ответственности? Может ли искусственный интеллект применять меры в случае нарушения его прав? Правосубъектность искусственного интеллекта до сих пор не определена ни по одному из законов. Это создает проблему, когда возникает вопрос о правовом статусе машин и роботов, поскольку ответственность искусственного интеллекта не проясняется ни в одном из законов. Искусственный интеллект может функционировать как интеллектуальная машина только после того, как в его систему будет введено огромное количество данных. Но возникает вопрос о безопасности данных, поскольку конфиденциальная информация клиента не может подвергаться риску. В большинстве случаев клиенты сталкивают- ся с проблемами конфиденциальности и безопасности использования личной информации. Еще одна проблема заключается в том, можно ли наказывать искусственный интеллект за его проступки. Поскольку искусственный интеллект еще не получил юридического статуса, он не может нести ответственность в своем собственном качестве, а также не может привлекать к ответственности за нарушение своего права, поскольку вообще не имеет прав. Более важный вопрос: кто в этом случае может нести ответственность – разработчик, программист, продавец или конечный покупатель? Каков будет характер ответственности? Эти проблемы поднимают несколько вопросов, касающихся адаптации и принятия искусственного интеллекта в правовом поле8.

Важен еще один аспект. Требования конфиденциальности и этики существенно отличают и сковывают излишне вольное оперирование большими данными в сфере права – в отличие от сфер торговли, оказания коммерческих услуг (помимо юридических упомянем еще медицинские, с ними тоже всё непросто). Ибо всегда перед глазами в таких ситуациях всплывают иллюстрации оруэлловского Большого Брата, собирающего «досье» на всех граждан в прямой и выраженный ущерб их правам и свободам.

Как пишет Ким Тайпале, новые технологии открывают новые возможности и новые вызовы для существующих методов правоохранительных органов и расследований в сфере внутренней безопасности и вызывают соответствующие опасения в отношении гражданских свобод. Хотя такие технологии и их внедрение не предопределены, их развитие и применение следуют несомненным императивам. Коммерческая потребность в разработке этих мощных аналитических технологий, а также стремление внедрить эти технологии для обеспечения правового порядка неиз-бежны9. Как видим, не всё так просто и безоблачно с цифровыми технологиями в сфере права.

В заключение отметим, что сегодня в официальных документах большинства государств мира закреплены требования по применению технологий правовой машинной аналитики, иной обеспечивающей юридическую деятельность машинной аналитики и дру- гих цифровых технологий. Так, например, Закон США о национальной безопасности от 25 ноября 2002 г. (Homeland Security, November 25, 2002) содержит положения, конкретно возлагающие на Министерство внутренней безопасности ответственность за налаживание и реализацию «интеллектуализированного анализа данных и других передовых аналитических технологий и инструментариев для доступа, получения и аналитики данных в обеспечение выполнения обязанностей, предусмотренных названным актом.