Проблема личности слушателя в дистанционном послевузовском образовании

Задачей современной системы образования является формирование компетентной личности . Сама по себе «компетентность» может быть рассмотрена, словами А.Г. Асмолова [цит. По 6 , как «знание в действии». Причём, в первую очередь, не конкретно-операционное знание о процессах создания товаров и услуг. А в виде «мета-компетенций», к которым разные авторы относят коммуникацию, саморегуляцию, гибкое мышление и способность к критичному поиску информации .

По сути, мета-компетенции могут быть отнесены к качествам личности в большей степени, нежели к познавательным процессам.

«Выращивание» же человека как активного и продуктивного члена социума традиционно полагалось назначением воспитания.

Снять это мнимое противоречие образования как в первую очередь обучения и воспитания как самостоятельной сферы передачи ценностей и смыслов можно при рассмотрении онлайн- и дистанционных форм обучения в образовательном процессе.

Реализация этих форм образования осуществляется с использованием специализированной информационной среды предъявляющей большие требования к обучающемуся нежели традиционные очные занятия [4].

Во-первых, гибкость графика обучения. Достаточно часто фиксированные отрезки времени, когда обучаемый должен находиться перед компьютером или иным терминалом, присутствуют в незначительном количестве. В ряде случаев отсутствуют вовсе.

Во-вторых , в силу удаленного и нередко асинхронного (в переписке) взаимодействия как с соучениками, так и с преподавателем, обучаемый в гораздо меньшей степени подвержен социальному давлению группы.

В-третьих , педагог выступает не столько как «говорящая голова» разжёвывающая материал по пунктам, сколько в роли тьютора помогающего слушателям разобраться в материалах для самостоятельного изучения.

В-четвертых , гетерогенность социального состава групп в онлайн-обучении предсказуемо выше. Оно позволяет собраться в виртуальном классе людям разных возрастов, жизненного опыта и даже места проживания.

В-пятых , дистанционный характер общения делает менее значимыми невербальные компоненты. И наоборот, сказанное и написанное слово «растёт в цене».

Особенно остро эти моменты проявляются в обучении взрослых, в частности, в дополнительном профессиональном образовании.

Так, ряд исследований [1] показывают, что эффективность дистанционного послевузовского обучения тем выше, чем больше модель этого обучения повторяет функциональную структуру профессиональной деятельности .

В теоретико-методологическом плане рассматриваемая научная проблема объединяет работы ученых, значимых в отечественной педагогической психологии и общей педагогики:

• -    В.Я. Ляудис (совместная продуктивная деятельность "учитель-ученик");

• -    Б.С. Гершунского (педагогическое прогнозирование);

• -    А.А. Леонтьева и А.А. Бодалева (психологическая структура личности и педагогическое общение);

• -    Н.С. Пряжникова, Е.Ф. Зеера и Ю.П. Поваренкова (профессиональное самоопределение, в том числе на поздних этапах становления специалиста).

Иными словами, разработка эмпирического исследования проблемы личности в дистанционном послевузовском образовании предполагает опору на системно-деятельностный, личностно-ориентированный подход к обучению. С обязательным учетом принципов активности, апперцепции ("предвидения" полученных знаний) и смысловой наполненности обучения, с необходимым "подключением" как психологических педагогических, так и психофизиологических факторов к анализу.

Постараемся дать краткий анализ того, как мета-компетенции личности в аспекте взаимодействия с информацией в Интернете и онлайн-образовании изучаются в России и мире.

Отечественные авторы [5], изучающие цифровые медиа как образовательную среду, на примере обсуждения экологических проблем мегаполиса (опрашивались студенты двух вузов г. Москвы) показали, что объединенные поводом беспокойства об окружающей среде как социокультурной установкой, молодые люди в первую очередь общаются («вообще», а не только по обсуждаемой проблеме), преодолевая за счет единой темы обсуждения межкультурные и социально-групповые различия.

Иными словами, любая популярная тема (в частности востребованная ныне «экологическая») позволяет спаять в единого актора разрозненных личностей, относящихся к разным стратам (группам, слоям) общества. Данное объединение, разумеется, может иметь как продуктивный, так и разрушительный характер и зависит от не явленных в самой коммуникации сил, направляющих и модерирующих диалог вокруг заявленной проблемы.

Здесь важно отметить, что теоретик медиа А.А. Деникин [2] указывает — современные электронные медиа (к каковым в широком смысле относятся и образовательные платформы!) переходят от концепция «предоставления информации» к модели «создания опыта» .

На основе статистически взвешенных предпочтений пользователя ему выдаются такие события, которые должны конкретно у него вызвать определенный аффективный отклик, ощущение присутствия (телесной сопричастности).

Дальнейшее воздействие доносимой информации идет, опосредствуясь аффективно-телесным опытом человека, существующим «вне экрана» устройства, после(пост) экрана как метафоры прочтения сообщения. Это дает возможность вовлечь в пространство сознания ранее вытесненные из него установки (в частности, социально-неприемлемые например, садистические) и сделать их предметом своеобразной дискуссии, как субъекта с самим собой, так и больших социальных групп объединяющих людей из разных страт (групп, слоев) общества.

С другой стороны, по мнению российского философа Н.А. Касавиной [3], именно опора на субъективный опыт даёт такую позитивную черту влияния электронной среды общения как расширение доступного горизонта знаний, понимание большего диапазона разнонаправленной информации и, как следствие, углубление возможностей самореализации и творчества , трудоустройства получения образования и развлечений.

В то же время, за счет «субъективизма, возведённого в абсолют» происходит «размывание» ценностей, в т.ч. доверия к социальным и властным институциям, снижение критичности мышления из-за объема и интенсивности информационного шума, самопоглощающее влияние онлайн-общения с последствиями в виде искажения идентификации (деформация личности).

Африканские исследователи (Нигерия) [8] сосредотачивают свое внимание как раз на феномене fake news, фальшивых новостей, часто попадающих в официальные источники благодаря свойствам цифровой среды общения — транспарентности (легкость переноса информации с сайта-создателя в другие СМИ), отсутствию статистического взвешивания (разные источники информации в Сети имеют одинаковое влияние вне зависимости от оценки их правдивости), скорости распространения и широкому охвату. Последствия «вброса» фальшивых новостей, в первую очередь, касаются кажущейся спорности до того не вызывающих сомнения утверждений и не могут быть заранее точно оценены. Вывод авторов касается опасности феномена fake news для любого, в том числе открытого демократического, государства и необходимости борьбы с созданием и распространением фальшивых новостей.

На примере тем здорового питания и изменений климата, как активно обсуждаемых и популярных, межгосударственный альянс ученых (Сербия, Нидерланды, Великобритания) [9] постарался выявить закономерности донесения научной/научно-популярной информации до широкой публики.

Оказалось, что, несмотря на распространение цифровых медиа наиболее «заметными» остаются вовсе не эксперты из научной среды или соответствующие аккаунты таких институций как университеты, а журналисты и СМИ , они же пользуются большим доверием со стороны публики.

При этом у таких «опосредующих акторов» есть как свои интересы не ограничивающиеся целью максимально объективной и адекватной трансляции научной информации, так и тенденция модифицировать информацию, полученную от экспертов, для повышения охвата у публики.

По сути, блогеры, СМИ и иные источники онлайн-информации будучи «опосредующими акторами» даже для изначально нейтральной в эмоциональном плане научной информации, обретают значение политической силы.

Политическая среда всегда дает множество информации о структуре и экологии коммуникации, как в традиционных, так и в социальных сетевых медиа.

Предваряя выборы 2022 года в Европарламент коллектив ученых из Германии (Свободный университет Берлина) [7] изучил позиции радикально правых партий в соцсетях.

Выяснилось, что чем ближе партия к вершинам влияния в собственной стране (входит в правящую коалицию/формирует правительство единолично, проанализированы страны с парламентским или смешанным типом правления), тем более она склонна: напрямую обращаться к людям (рассылка новостей, ленты новостей подписчиков аккаунта политической силы в соцсетях), продвигать конкретных политиков и идеи, привлекать к мероприятиям. Критика других политических сил характерна лишь там, где партия конкурирует на правом политическом фланге с соратниками по коалиции. В то же время «высказывать позицию» относительно идей других политических сил для правящих партий нехарактерно.

Партии, состоящие в родной стране в оппозиции, напротив, чаще цитируют популярные СМИ или свои аккаунты в социальных сетях (Twitter/X, YouTube, Fb etc.), делают комментированные репосты новостей о себе от конкурентов, в том числе, с другой политической ориентацией распространяют информацию общего плана (скажем, новости об общественных беспорядках и другие «кликабельные» заголовки для повышения охвата). Для оппозиционных сил более характерна и критика чужих позиций, нежели высказывание своей собственной.

Таким образом, при единых (в широком смысле) политических взглядах радикально правые партии обращаются к разным акторам виртуального пространства.

Подводя итог краткому литературному анализу, проблема личности слушателя в дистанционном послевузовском образовании (повышение квалификации и переподготовка) оказывается сводимой к ряду подпунктов :

• а)    незаметное, «автоматическое» понижение критичности как к преподносимой информации, так и к её источникам, к наличию у преподавателей и составителей учебных материалов собственной субъективной позиции;

• б)    выход на первый план в анализе поступающей информации не её «качества» (достоверности, своевременности), а «удобоваримости» в сенсорном и речевом аспектах;

• в)    неосознаваемое стремление «съехать» с собственно обмена информацией и её обработки на общение в чистом виде;

• г)    противоречивый характер дистанционных технологий — с большей сравнительно с традиционными способами передачи информации опорой на субъективный опыт и тенденцией создавать этот опыт «перехватывая штурвал» в управлении поведением у субъекта.

Думается, эмпирическое исследование этих моментов позволит повысить безопасность и качество дополнительного профессионального образования.