Проблема определения места института представительства в системе субъектов арбитражного процесса

В большинстве случаев спорящие стороны приобретают процессуальные права и обязанности, связанные с осуществлением арбитражного и гражданского судопроизводства, самостоятельно путем личного участия в судебном заседании. Однако существует ряд обстоятельств, которые препятствуют непосредственной защите своих прав и интересов стороной в суде (отсутствие образования, опыта, недееспособность лица, чьи интересы были нарушены, болезнь истца/ответчика, длительная командировка и т.д.). Именно для данных ситуаций и создан институт представительства в арбитражном процессе. Его сущность состоит в том, что ответчик или истец в случае невозможности личного участия в судебном заседании поручают эту деятельность специальному лицу, которое на основе доверенности будет отстаивать в суде интересы соответствующей стороны.

Однако, несмотря на положительную роль, которую играет институт представительства в арбитражном процессе, в теории существует ряд дискуссионных проблем. Одним из спорных вопрос является правовая природа института представительства и его место в системе субъектов арбитражного процесса.

В теории существует следующие точки зрения относительно данной проблемы:

• 1)    представители являются самостоятельными участниками арбитражного процесса и не входят в иные группы;

• 2)    представителей следует относить к лицам, участвующим в деле;

• 3)    представители в арбитражном процессе – это лица, содействующие правосудию.

Охарактеризуем каждую из предложенных точек зрения, проанализировав аргументацию, предложенную авторами.

В соответствии с первой позицией, представители в арбитражном процессе составляют самостоятельную группу арбитражно-процессуальных отношений. Основным доказательством данного подхода является тот факт, что законодателем институт представительства выделен в отдельную главу 6 в АПК РФ, что свидетельствует о том, что правовая природа данных участников арбитражного процесса отлична от остальных. Так, В.В. Ярков, развивая мысль о самостоятельности института представительства в арбитражном процессе, утверждает, что представитель стороны, участвующий в арбитражном процессе, в ходе судебного разбирательства ничего для себя не получает, кроме денежного вознаграждения и возмещения затрат оказанных им услуг по защите прав и законных интересов истца или ответчика. Вместе с тем, не следует делать вывод о том, что представитель не заинтересован в исходе дела. Напротив, он желает добиться благоприятного решения суда в целях продолжения сотрудничества с представляемым лицом, получения вознаграждения от него или по иным причинам [1].

Второй подход к решению данной проблемы состоит в том, что представителей необходимо включать в состав группы лиц, участвующих в деле. Одним из самых известных сторонников данной концепции является А.А. Власов. По мнению авторитетного ученого, представитель заинтересован в удовлетворении иска в пользу представляемого им лица. Вместе с тем характер этого интереса носит процессуальный, а не материально обусловленный характер. Тем не менее процессуальный интерес, как и материальный основан на законе, так как именно АПК РФ и регламентирует право спорящих сторон использовать представителей вместо себя в суде, а также закрепляет права и обязанности представителя, а потому является юридическим интересом. Следовательно, по мнению автора, не существует никаких препятствий к тому, чтобы признать представителя в качестве лица, участвующего в деле, поскольку как представитель, так и истец или ответчик обладают юридическим интересом [2].

Согласно третьей точке зрения представители в арбитражном процессе относятся к группе лиц, содействующих правосудию. По мнению Шерстюка В.М., представители хотя и обладают определенными полномочиями в суде, тем не менее они играют лишь вспомогательную роль, помогая стороне, которую они представляют добиться более выгодного для нее решения суда. Как утверждает автор, судебные представители не имеют юридического интереса в деле, а их участие в нем исчерпывается лишь предоставлением юридической помощи истцу или ответчику, выступлением в суде с изложением позиции стороны и т.д. [3].

Среди представленных в рамках данного исследования точек зрения нам кажется более обоснованной, логичной и законной первая позиция о самостоятельности института представительства в арбитражном процессе.

Как уже было сказано ранее, арбитражный представитель имеет юридический интерес в деле, однако данный интерес является процессуальным. Суть этого явления состоит в том, что представитель заинтересован в вынесении выгодного ему и защищаемой им стороны судебного акта. Иными словами, судебный представитель заинтересован лишь в удовлетворении иска. В свою очередь, в отличие от сторон (истца и ответчика), которые лично заинтересованы в получении материальной выгоды на основании вынесенного решения суда, что существенным образом повлияет на права и обязанности сторон по отношению друг к другу, для судебного представителя эта материальная заинтересованность имеет второстепенное значение, поскольку главным для него является удовлетворение или неудовлетворение иска (в зависимости от того, чьи интересы он представляет). Для истца или ответчика целью участия в арбитражном судопроизводстве, как правило, является защита их прав и законных интересов, а вынесение судом решения в их пользу является лишь средством, задачей достижения этой цели. Кроме того, следует отметить, что представитель участвует в арбитражнопроцессуальных отношениях не от своего имени, а от имени и в интересах представляемой им стороны. Для лиц, участвующих в деле, в свою очередь характерно выступление в суде от своего имени, личная юридическая и процессуальная заинтересованность в исходе дела, материальноправовая связь в виде последствий вынесенного судом решения, влияющего на права и обязанности сторон в материальных правоотношениях. Все это не характерно для представителя в арбитражном процессе.

Позиция о том, что представители относятся к группе лиц, содействующих осуществлению правосудия, кажется нам архаичной и не соответствующей истинной природе института представительства и не соотносится с широкими полномочиями, которыми обладают указанные участники арбитражного судопроизводства. Мы солидарны с оценкой Демичева А.А. о том, что данный подход неверен в силу того, что судебные представители обладают как минимум процессуальным интересом в деле, а также представитель обладает широкими полномочиями, которые могут повлиять существенным образом на исход дела и выходят за пределы организационных, вспомогательно-технических функций, которые выполняют свидетели, эксперты и специалисты в суде, не имеющие юридической заинтересованности в исходе дела.

Итак, среди всех проанализированных позиций, мы склонны считать правильной точку зрения о самостоятельности института представительства в арбитражном процессе. Считаем правильным решение законодателя о выделении представителей в отдельную группу участников арбитражно-процессуальных отношений, т.к. данный институт занимает промежуточное положение, совмещая функции лиц, участвующих в деле и способствующих осуществлению правосудия, что свидетель- ствует о его уникальности и самостоятельности.