Проблемы разрешения лингвоюридических конфликтов

Наиболее характерные векторы развития как гуманитарных, так и естественных наук связаны с экспансизмом и междисциплинарностью. Наряду с такими пограничными дисциплинами, как социолингвистика и психолингвистика, которые давно и прочно утвердились в номенклатуре лингвистических направлений, в последние десятилетия стала реальностью юридическая лингвистика (см.: [4; 7; 8; 15; 16; 17; 22; 25; 27]). Юридическая лингвистика в последние годы перестала быть монолитным направлением и обнаружила отчетливую тенденцию к дальнейшей специализации юрислингвистических знаний. Можно говорить о том, что в качестве ее отдельных направлений выделились лингвистическая экспертология (см.: [14;

52 в ыпуск 2/2020

18; 19; 20; 23]) и лингвоконфликтология (см.: [1; 2; 3; 5; 6; 9; 10; 12; 13; 15; 16; 17; 21; 22; 26]). Рассмотрим подробнее, какими чертами обладает такой феномен, как лингвоюридический конфликт, и какие языковые средства могут участвовать в его формировании.

Конфликт определяется толковыми словарями как «столкновение, серьезное разногласие, спор» [24]. В ряду синонимов, с помощью которых толкуется понятие «конфликт», особо значимым нам представляется определение «серьезное». Если предположить градации степени «серьезности», то оказывается необходимым признать, что, помимо конфликтов, которые можно урегулировать на уровне общественных отношений, есть в высшей степени серьезные конфликты, в урегулировании которых участвует право, закон. Именно эти конфликты следует отнести к лингвоюридическим. Именно они и составляют предмет нового междисциплинарного направления – лингвоконфликтологии.

В постперестроечное время массовыми стали судебные иски (чаще всего от медийных персон к СМИ) по поводу оскорбления, унижения чести и достоинства, ущерба для деловой репутации, диффамации. Как правило, конфликт провоцировался обсценной лексикой в инвективном употреблении. Некоторые из таких дел стали широко известными, «громкими» (дело И. Ароян против Ф. Киркорова), но многие остались скрытыми от публики. Так, А.Н. Баранов [2, с. 551–552] упоминает об иске певицы Азизы к «Экспресс-газете», которая опубликовала интервью с актером Станиславом Садальским, содержащее прямое оскорбление. И если иск к Филиппу Киркорову был удовлетворен (певец заплатил штраф 60 000 руб., хотя истец рассчитывал, очевидно, на иное наказание), то вывод экспертов относительно второго случая был таков: читатели «Экспресс-га-зеты» – люди особой субкультуры, в которой такие выражения, как б…ь (именно так Садальский назвал Азизу), привычны и неоскорбительны. Как видим, два сходных лингвоюридических конфликта исчерпались по-разному, что, конечно, свидетельствует о недостаточной разработанности правовых основ для разрешения лингвоюридических конфликтов.

Дело в том, что лингвисты не могут привести однозначных и бесспорных аргументов для признания высказывания оскорбительным. Порой и обсценная лексика находит много защитников, которые акцентируют внимание на таких ее полезных свойствах, как способность канализировать агрессию, сокращать межличностную дистанцию. Даже в «Экологической лингвистике» [11, с. 69–72] говорится о современных авторах, которые виртуозно владеют этой лексической сферой (Отар Кушанашвили, Дмитрий Быков). Обсценизмы у них – это средство передачи тонкой нюансировки мысли, способ выражения иронии, и в какой-то мере именно использование непечатных слов создает особый колорит и неповторимый идио-стиль этих авторов. На фоне таких признаний действительно было бы странным любой обсценизм расценивать как опасный источник конфликта. Однако почти единодушно признается недопустимость обсценизмов и инвектив в устной публичной коммуникации, а в межличностной коммуникации – в общении с женщинами и детьми.

Еще больше неясного в отношении слов, которые за последние десятилетия изменили свое прагматическое созначе-ние, утратили или, наоборот, приобрели традиционную коннотацию. Таково, например, слово «карьерист». Если в ментальности советского человека это явная инвектива (поскольку иначе не может быть

Велиев З.Б. Проблемы разрешения лингвоюридических конфликтов   53

в обществе, провозглашающем приоритет коллективных ценностей, а не личного успеха), то для современного человека многое изменилось. Современный человек номинацию «карьерист» способен воспринимать даже как похвалу, одобрение, хотя оттенки смыслов «жертвует всем ради успеха», «шагает “по трупам”», «неразборчив в средствах достижения карьерных успехов» и тому подобных остаются, и поэтому предпочтительным оказывается описательный оборот «его карьера складывается успешно» и т.п.

Проблема состоит в том, что в отечественной лексикографии нет адекватной системы прагматических помет, которая учитывала бы все оттенки, все коннотации, причем в динамике (имеются в виду изменения последних десятилетий). Между тем

при проведении лингвоюридических экспертиз эксперты опираются прежде всего на данные авторитетных толковых словарей, которые в этом вопросе не могут дать материал для однозначного истолкования конфликтной ситуации.

Конфликтогенный потенциал языковой единицы не есть величина постоянная, как и в целом прагматическое созначение. В работе Э.Г. Куликовой, Н.О. Светличной [23] речь идет об оскорбительности аббревиатуры РПЦ (Русская православная церковь), однако, по нашим наблюдениям, аббревиатура стала настолько частотной в СМИ (причем в дискурсе самих служителей церкви), что вряд ли сегодня ее использование способно породить конфликтную ситуацию, тем более лингвоюридический конфликт.