«Работники знаний» и модернизация региона

Как показывает мировой опыт, ключевая роль в модернизационных процессах отводится человеческим ресурсам, главным фактором экономического роста и главной ценностью общества становится человеческий капитал как совокупность знаний, умений, компетенций работника [17, с. 3-15].

Этот тезис подтверждается в одной из работ А. Крюгера и М. Линдаля «Образование для экономического роста», в которой показано, что увеличение запасов чело- веческого капитала у населения с высшим образованием сопровождается достижением высокого технологического и экономического уровня в масштабах национальной экономики [21, с. 1101-1136]. Низкий уровень инвестиций в высшее образование в европейских странах по сравнению с США (1,4% ВВП против 3% ВВП) в начале 2000-х гг. рассматривался зарубежными исследователями в качестве одной из причин отставания стран Европы по темпам экономического роста [22, с. 757-777].

Соответственно ведущая роль в трансформации общества и экономики отводится образованию, подготовке будущих «генераторов и воплотителей инновационных идей». Среди таковых – люди с высоким образовательным уровнем, работающие на основе знаний и посредством их, способные создавать новое знание, новый продукт, новый метод и т.п. [2, с. 50]. Для обозначения этой группы экспертами ОЭСР применяется термин «human resources in science and technology». По оценкам сотрудников ОЭСР, доля этой категории специалистов среди занятого населения в развитых странах ЕС превышает 35% (в США – более 40%) [23, с. 88]. В её состав входят получившие третичное образование (т.е. среднее и высшее профессиональное, а также послевузовское) и/или занятые в различных видах интеллектуальной деятельности (наука, образование, информационно-коммуникационные технологии), предполагающих высокую квалификацию и инновационный потенциал.

В научном плане тема человеческих ресурсов получила заметный импульс в развитии в конце XX – начале XXI века. Среди зарубежных исследователей, которые затрагивали этот вопрос, были П. Вайзе, Х. Гаго, Я. Дай, М. Кастельс, Б. Кхадрия, С. Нас, Ч. Фанг. Среди отечественных – М.Ю. Барбашин, В.В. Боброва, Э.Д. Виль-ховченко, Л.В. Докашенко, В.Л. Иноземцев, И.П. Цапенко, М.А. Юревич и др. Отдельно стоит упомянуть работы К. Ка-нибано, Т. Поуга, И. Чоу, A. Экеленда, посвященные методологии оценки спроса и предложения на высококвалифицированных специалистов.

Обобщение отечественных и зарубежных исследований по данной проблематике позволило установить, что группа «работников знаний» неоднородна. П. Друкер, например, критерием отнесения к «работникам знаний» считал владение интеллектом, памятью, знаниями, инициативой, личным опытом и выделял две категории «работников знаний»:

– управленцы ;

– специалисты (менеджеры определенного уровня, консультанты, программисты, пользователи программного обеспечения и т.п.) [19].

Более дифференцированный подход к типологизации «работников знаний» использовал Э.Д. Вильховченко. Им выделено четыре подгруппы в зависимости от принадлежности к той или иной должности: 1) профессиональные менеджеры (носители специальных знаний по маркетингу, инжинирингу, управлению интеллектуальными и человеческими ресурсами); 2) ученые, специалисты-новаторы (носители экспертных знаний, обладатели дипломов и научных степеней); 3) дипломированные техники (вспомогательный персонал, работающий в кооперации со специалистами); 4) новые рабочие или «когнитариат» (рабочие, занятые преимущественно в автоматизированном, опытно-внедренческом производстве, наукоемких сферах сервиса) [2, с. 50].

Системный подход к интерпретации категории «работники знаний» представлен в документе «Руководство Канберра» (Canberra Manual), подготовленном Европейской комиссией совместно с Организацией экономического сотрудничества и развития в 1995 г. В нем помимо видов экономической деятельности, в которых заняты «работники знаний», определены также образовательные и квалификационные характеристики этой категории [24].

Каждый исследователь внес свой вклад в расширение представлений о характерных чертах «работников знаний». Обобщение разных точек зрения позволило вы- делить специфические особенности этой группы, связанные с образованием и квалификацией, сферой занятости, характером труда (табл. 1).

Необходимо отметить, что большинство исследователей для определения сущности категории «работников знаний» прибегают к таким субъективным характеристикам, как активность, стремление к самореали- зации, инновационность мышления, мобильность и т.д., которые в силу своей природы практически не поддаются вычислению. В рамках нашего исследования мы выбрали «рабочие» показатели, которые позволят дать объективный анализ положения этой социально-профессиональной группы в обществе, – уровень образования и занятость на рынке труда.

Таблица 1. Специфические характеристики, присущие «работникам знаний», представленные в работах зарубежных и отечественных ученых

Автор	Характеристики
Druker P. (1994)	- Владение своими собственными средствами производства: неразрывно принадлежащими интеллектом, памятью, знаниями, инициативой, личным опытом
Castells M. (1999)	- Высокая насыщенность информацией и знаниями
Иноземцев В.Л. (2000)	-    Высокие стандарты образования (выше, чем у большинства граждан) -    Занятость в новейших отраслях промышленности и сфере услуг -    Возможность приобретать необходимые средства производства в личную собственность -    Возможность индивидуального производства информационных продуктов -    Востребованность представителей этого слоя в разных структурных элементах социальной иерархии -    Исключительная мобильность
Khadria B. (2004)	- Представители этого слоя имеют третичное образование в сфере науки и техники и заняты по научнотехническим специальностям, где выше квалификация не требуется
Nås S.O. (2008)	-    Образовательный уровень -    Занятость -    Тип рабочего места (университет, научно-исследовательский институт)
Вильховченко Э.Д. (2010)	-    Постоянное повышение планки уровня своего образования -    Умножение применяемых в работе знаний -    Активная и грамотная предприимчивость, высокая производительность и ответственность за результаты деятельности -    Способность на основе своих знаний создавать новое знание, новый продукт, новый метод и т.д.
Fang H., Dai Y. (2011)	- Ядро научных и технологических процессов, необходимое для поддержания производства, распространения и применения научных и технологических знаний
Докашенко Л.В., Боброва В.В. (2011)	-    Отсутствие жесткой зависимости от организации -    Возможность производить информационный продукт самостоятельно, имея необходимые средства производства в личной собственности -    Предлагают работодателю не способности к труду, а его результат, не рабочую силу, а потребительскую стоимость, воплощенную в инновационном продукте (технологии)
Цапенко И.П., Юревич М.А. (2014)	-    Вовлеченность в интеллектуальную деятельность, которая связана с разработкой и применением новых и обновленных (в том числе социальных) технологий -    Активное участие в созидании интеллектуального общества знаний
Барбашин М.Ю. (2014)	-    Стремление к осуществлению задач самореализации, общественной пользы, служения профессиональному долгу -    Ориентация на творческую работу и социальную инициативу -    Осознание необходимости перемен при взаимодействии общества и государства
Источник: составлено авторами.

Несмотря на различие позиций, современные исследователи сходятся на том, что увеличение численности «работников знаний» на рынке труда, особенно в период трансформаций и экономической нестабильности, сопровождается аллокационным эффектом, заключающимся в том, что население с более высоким образовательным уровнем обладает лучшими адаптационными способностями. В целом дипломированные специалисты успешнее приспосабливаются к непредвиденным изменениям в экономической, институциональной и технологической среде, а значит, являются незаменимыми для развития инновационной экономики.

Однако такие результаты достигаются преимущественно в условиях соответствия накопленного потенциала требованиям экономического развития. В обратной ситуации возникает ряд проблем, связанных с неэффективным использованием или недоиспользованием человеческого капитала, что препятствует модернизации экономики. На индивидуальном уровне к их числу можно отнести трудоустройство не по специальности, необходимость дополнительных инвестиций в переподготовку и повышение образовательного уровня, безработицу.

Из-за нехватки профессионального опыта, асимметрии информации молодые специалисты сталкиваются со значительными сложностями при приеме на работу. По данным Международной организации труда в мире около 75 млн. молодых людей в возрасте от 15 до 24 лет являются безработными. Уровень молодежной безработицы практически вдвое превышает безработицу среди взрослых. Отмечается, что за период 2008–2012 гг. страны ЕС ежегодно недополучали 1,2% своего ВВП из-за «потерянного поколения» нигде не работающих и не обучающихся молодых людей [8].

Среди диспропорций, приводящих к неэффективному использованию человеческого капитала, – трудоустройство не по специальности, несоответствие квалификации работников требованиям рабочих мест. В Вологодской области, по данным мониторинга качества трудового потенциала, в 2014 г. 40% населения работали не по специальности (в 2009 г. – 55%). Нарастание диспропорций между сферой образования и рынком труда сопровождалось обесценением квалифицированной рабочей силы. Это подтверждается данными обследования населения по проблемам занятости, ежеквартально проводимого в регионах России Федеральной службой государственной статистики на основе выборочного опроса домохозяйств: не менее трети работников с третичным образованием выполняли работу, не требующую высокой квалификации [15]. Этот феномен, известный как «сверхквалификация», по некоторым оценкам охватывает порядка 10–30% занятых россиян [17, с. 3-15]. В Вологодской области только в половине случаев квалификация соответствовала требованиям рабочих мест, примерно у четверти населения она была выше необходимой.

Среди проблем, связанных с использованием человеческого капитала, на организационном уровне можно отметить наличие у работников «скрытого» знания (набор информации, не формализующийся на соответствующих носителях, существующий только с его обладателем), его отчуждение и превращение в «явное». Кроме того, риск «утечки мозгов» обусловливает необходимость больших финансовых вложений для предотвращения мобильности, а также использование практики заключения долгосрочных контрактов [17, с. 3-15].

Считается, что к усилению рассогласований между системой образования и рынком труда может приводить не только не- эффективная реализация в трудовой деятельности накопленного потенциала, но и снижающееся качество образовательной подготовки. Несмотря на формально высокий образовательный уровень населения (доля взрослого населения с третичным образованием в 2012 г. в России достигала 53%, в среднем по странам ОЭСР – 32%, по странам «большой двадцатки» – 27%), проблема, связанная с качеством образования, получила заметное распространение.

Эта мысль подтверждается мнением ведущих экономистов и экспертов. По словам В.Е. Гимпельсона, сейчас Россия является «лидером в обладании человеческим капиталом, но аутсайдером в его использовании» [3].

По мнению трети работодателей, согласно данным мониторинга функционирования промышленности Вологодской области в 2014 г., модернизацию производства сдерживает дефицит квалифицированных кадров. Причем, характеризуя уровень подготовки выпускников, практически никто из респондентов не определил его как высокий. На уровне страны, так же как и в регионе, преобладали удовлетворительные оценки, несколько выше характеризова- лось качество образовательной подготовки окончивших вузы (в 2013 г. средний балл при оценке выпускников ПТУ составлял 3,5 по пятибалльной шкале, выпускников вузов – 3,7) [14, с. 26-28].

Положительной тенденцией в период 2001–2014 гг. является рост на 37% численности населения России с третичным образованием в расчете на 10 тыс. занятого населения (с 5640 до 7710 чел. соответственно). Однако изменение произошло главным образом за счет работников со средним профессиональным образованием, а число занятых с высшим образованием увеличивалось более медленными темпами (темп роста – 144% против 128%; табл. 2) .

Следует отметить неравномерность распределения квалифицированных кадров по территории. Значительная часть занятого населения с профессиональным образованием сконцентрирована в Центральном федеральном округе (4530 чел. со средним профессиональным образованием и 3750 чел. – с высшим на 10 тыс. занятого населения), на остальных территориях квалифицированных специалистов сравнительно меньше.

Таблица 2. Численность занятого населения со средним и высшим профессиональным образованием (на 10 тыс. занятого населения)

Территория	Среднее профессиональное образование				Высшее профессиональное образование
	2001	2005	2014	2014 к 2001, в %	2001	2005	2014	2014 к 2001, в %
Российская Федерация	3130	2560	4490	143,5	2510	2620	3220	128,3
В разрезе федеральных округов:
Центральный	3100	2600	4530	146,1	2910	3050	3750	128,9
Северо-Западный	3460	2410	4740	137,0	2640	2830	3250	123,1
Южный	3000	2540	4380	146,0	2420	2570	3020	124,8
Северо-Кавказский	-	-	2850	-	-	-	3090	-
Дальневосточный	3380	2650	4440	131,4	2650	2610	3170	119,6
Приволжский	2940	2390	4740	161,2	2140	2290	2890	135,0
Сибирский	3210	2760	4390	136,8	2420	2440	2850	117,8
Уральский	3160	2660	4790	151,6	2220	2160	3110	140,1
Источник: Регионы России. Социально-экономические показатели. 2015: стат. сб. /					Росстат. -	М., 2015. -	С. 156-157.

Принимая во внимание все вышеобо-значенные проблемы, подчеркнем, что о положительном влиянии человеческого капитала на темпы и качество экономического роста можно говорить преимущественно при условии трудоустройства по специальности и соответствия квалификации требованиям рабочих мест. Поэтому важное значение имеет ответ на вопрос о степени соответствия накопленного человеческого капитала потребностям экономики. В нашем контексте интересно проследить, насколько показатели подготовки квалифицированных специалистов связаны с уровнем модернизационного развития экономики в субъектах Федерации. Для решения данной задачи было проведено сопоставление индикаторов развития профессионального образования с интегрированным индексом модернизации регионов России, который отражает относительный разрыв между уровнем модернизации территории и достигнутым мировым значением [9].

В Институте социально-экономического развития территорий РАН (ИСЭРТ РАН) индекс рассчитывается на основе методологических разработок Центра изучения социокультурных изменений Института философии РАН и Центра исследования модернизации Китайской академии наук. Положения этих разработок применяются для анализа процесса модернизации конкретной территории, для определения стадии модернизации, факторов, стимулирующих и сдерживающих данный процесс. Анализ в территориальном разрезе проводился с помощью информационно-аналитической системы «Модернизация» .

Уровень модернизации территорий как интегральный показатель определялся на основе трех субиндексов (экономический индекс, социальный индекс, знаниевый индекс) и рассчитывался исходя из следующих условий:

IMI = (EI + SI + KI)/ 3 ,

EI = ^{4 Di},

^ 4

i = 1 ⁴

SI =    ^Di ,

^∑ i = 5 4 ^,

KI =    ^Di,

^∑ i = 9 4

D = 100 ⋅ ^iav , ⁱ isv

D_i ≤ 100

,

где EI – экономический индекс интегрированной модернизации,

SI – социальный индекс интегрированной модернизации,

KI – знаниевый индекс интегрированной модернизации,

Di – относительный уровень развития оценочного i индикатора, iav – реальное значение i индикатора, isv – стандартное значение оценочного i индикатора (усредненное значение индикаторов 20 развитых стран, рассчитанных Центром исследования модернизации Китайской академии наук на основе международной статистики).

Эти показатели были приняты Центром исследований модернизации Китайской академии наук в качестве критериев при определении индексов модернизации 131 страны мира [9].

Методика измерения первичной модернизации (ПМ) учитывает три области жизни индустриального общества: экономическую, социальную и когнитивную (область знаний). Значения вторичной модернизации (ВМ) определяются для четырех областей: инновации в знаниях, трансляция знаний, качество жизни, качество экономики. Анализ интегрированного индекса модернизации проводился с использованием 12 статистических показателей, позволяющих измерять совокупный уровень обеих стадий модернизации.

Регионы были сгруппированы в пять групп по значению интегрированного индекса модернизации за 2012 г.: 1) высокий уровень ( IMI ≥ 88); 2) выше среднего (78 ≤ IMI ≤ 87); 3) средний (64 ≤ IMI ≤ 77); 4) ниже среднего (48 ≤ IMI ≤ 63); 5) низкий (33 ≤ IMI ≤ 47) [11, с. 155].

Результаты анализа свидетельствуют, что субъекты РФ с высокими значениями индекса модернизации отличаются высоким уровнем занятости работников с профессиональным образованием (табл. 3). Одним из примеров служит город Москва, отличающийся как высоким уровнем модернизации ( IMI = 88), так и большой численностью занятого населения с третичным образованием (7690 чел. на 10 тыс. нас.). Подобная закономерность характерна и для ряда территорий со средним и выше среднего уровнем модернизации – г. Санкт-Петербурга, Московской, Самарской, Челябинской областей, Ямало-Ненецкого автономного округа.

В некоторых случаях, например в регионах Дальневосточного федерального округа (Магаданская, Сахалинская области), вышеназванная зависимость не соблюдается. При среднем уровне модернизации численность работников с третичным образованием здесь не достигает среднего значения по РФ (5318 чел. на 10 тыс. занятого населения). В качестве причин подобной ситуации – существенный миграционный отток: в 2013 г. сальдо миграции составило -142 и -44 чел. на 10 тыс. населения соответственно [12, с. 79].

Необходимо отметить, что в ряде регионов (Томская, Воронежская, Ростовская, Орловская, Новосибирская, Омская области, республики Татарстан, Бурятия) наблюдается значительный разрыв между показателями контингента студентов и выпуска квалифицированных специалистов (более чем в 7 раз). Это свидетельствует о том, что в последние годы на указанных территориях возник заметный импульс к укреплению сети организаций профессионального образования. Поэтому в перспективе ситуация с занятостью здесь может сильно измениться.

В среднем, при прочих равных условиях, увеличение численности занятых с третичным образованием повышает вероятность осуществления модернизационных процессов. Другая ситуация возникает, когда в исследовании учитываются показатели, характеризующие образование как таковое. Так, корреляционный анализ численности студентов колледжей и вузов и уровня модернизации территорий показал отсутствие прямой связи между ними. Это подтверждают значения коэффициентов корреляции Пирсона (табл. 4) .

Необходимо отметить, что связь индекса уровня модернизации с численностью занятого населения с третичным образованием хотя и слабая, но все же имеет место. Слабость связи можно объяснить тем, что показатель «численность занятого населения с высшим образованием на 10 тыс. занятого населения» дает информацию в целом о работниках с вузовским образованием и не указывает на число выпускников институтов, университетов, академий, осуществляющих трудовую деятельность на рабочих местах соответствующей квалификации. В то же время исследования говорят о значимости влияния на модернизацию именно последнего показателя [16, с. 509-601].

Таблица 4. Степень тесноты статистической связи между интегрированным индексом модернизации регионов и отдельными индикаторами развития третичного образования

Показатель	Коэффициент корреляции Пирсона	Теснота парной связи
Численность студентов на 10 тыс. нас.	-0,001	Отсутствует
Численность занятого населения со средним и высшим профессиональным образованием на 10 тыс. занятого населения	0,457	Слабая
В том числе:
- со средним профессиональным образованием	0,058	Отсутствует
- с высшим профессиональным образованием	0,460	Слабая
Источник: расчеты авторов.

Зачастую уровень развития у выпускников наиболее актуальных для работодателей компетенций (инновационность, коммуникативность, инициативность, предприимчивость и т.д.) является невысоким. Поэтому начинающие свою профессиональную карьеру «работники знаний» оказываются не готовы работать в условиях современной экономики. В ряде случаев их потенциал остается не востребованным нанимателями. Следовательно, «торможение» модернизационных процессов связано не только с экономическими, но и когнитивными аспектами.

Таким образом, для активизации процессов модернизации экономики и общества важны не столько количественные показатели подготовки «работников знаний», сколько реализация их потенциала на соответствующих их квалификации рабочих местах. Причем необходимо способствовать аккумулированию талантов в наиболее «производственных профессиях, а не тех, что связаны с перераспределением ренты» [3]. В сфере профессиональной подготовки требуется стимулировать работу по формированию когнитивных и социальных навыков, поведенческих характеристик.

В таких условиях ключевым вопросом для органов власти должно стать совершенствование человеческого потенциала будущих поколений, в том числе и посредством повышения инновационной активности молодежи. Так, в период 2000–2012 гг. разница между индексом вторичной модернизации и субиндексом трансляции знаний (KTI) увеличилась в среднем на 20 п.п. Заметим, что к разбалансированности составляющих индекса вторичной модернизации в 2012 г. привело недостаточное число ученых и инженеров, людей, подающих патентные заявки, маленькая доля затрат на НИОКР в ВРП, низкий ВРП на душу населения, недостаточная доля занятых в сфере услуг [18, с. 52-53].

Следствия данной разбалансировки для инновационной активности молодого поколения достаточно живо иллюстрируются материалами пилотного социологического опроса, проведенного в октябре 2015 г. среди студентов высших и средних профессиональных образовательных организаций г. Вологды¹. Согласно результатам этого исследования, молодые люди с компетенциями на уровне 3,71 балла и выше втрое чаще участвовали в создании изобретений (табл. 5).

Таблица 5. Распределение молодых людей по наличию изобретений, %

Уровень развития компетенций (средний балл) Изобретательство Вид изобретений Есть изобретения Нет изобретений Устройство Способ Компьют. программы Методы и технологии Вариант 1 – разбиение на основании среднего и стандартного отклонения До 3,18 6,0 94,0 0,0 0,0 25,0 25,0 От 3,18 до 3,71 3,7 96,3 20,0 20,0 40,0 0,0 От 3,71 до 4,25 14,0 86,0 26,9 26,9 26,9 11,5 Больше 4,25 12,3 87,7 12,5 50,0 25,0 12,5 Вариант 2 – разбиение на 3 группы (деление шкалы от 1 до 5 на 3 равные группы) Низкий уровень (до 2,33) 11,1 88,9 0,0 0,0 0,0 100,0 Средний уровень (2,33...3,66) 3,9 96,1 14,3 14,3 28,6 0,0 Высокий уровень (выше 3,66) 13,3 86,7 22,9 31,4 28,6 11,4 Вариант 3 – разбиение на основании среднего Ниже среднего (до 3,71) 4,5 95,5 11,1 11,1 33,3 11,1 Выше среднего (3,71 и выше) 13,5 86,5 23,5 32,4 26,5 11,8 Источник: данные пилотного социологического опроса уровня развития компетенций студентов организаций среднего профессионального и высшего образования г. Вологды, 2015 г., N=500 чел. ных, так и качественных характеристик. В условиях прогнозируемого сокращения численности трудоспособного населения акцентировка на развитии последних должна усиливаться. Кроме того, следует учитывать, что схожие по объему запасы человеческого капитала зачастую оказываются несопоставимыми по качественным параметрам.

Таким образом, эффективность воспроизводства человеческого капитала будет определяться не столько формально высоким образовательным уровнем населения, сколько повышением качества человеческого капитала путем развития компетенций, востребованных в инновационной экономике, а также эффективностью их использования вследствие трудоустройства по специальности и обеспечения соответствия квалификации требованиям рабочих мест.

Неэффективное воспроизводство человеческого капитала может приводить к рискам осуществления модернизации. В свою очередь замедление темпов модернизации негативно сказывается на человеческом

капитале, поскольку сопровождается социальными и экономическими потерями как для индивида, так и для общества в целом. Проведенный нами анализ продемонстрировал неравномерность развития территорий по уровню образования и показателям модернизации. Это свидетельствует о нелинейности происходящих процессов, а также о том, что, несмотря на хорошую обеспеченность высококвалифицированными кадрами, регионы могут отставать по развитию инновационных производств. Последнее создает предпосылки для неэффективного использования человеческого капитала, приводя, в частности, к увеличению распространенности феномена «сверхквалификации». Преодоление сложившихся диспропорций между системой образования и рынком труда должно предполагать, с одной стороны, создание новых рабочих мест, отвечающих современным научно-техническим требованиям, с другой стороны, осуществление переподготовки и повышения квалификации работников, а также создание условий для обучения населения новым профессиям.