Развитие образования на Кубани в 1793-1863 гг. и влияние на него культурных традиций Запорожской Сечи

С древнейших времен К убань была населена множеством различных этносов. Уровень их исторического развития и культ уры отличался достаточным разнообразием, что находило свое выражение в присущи х им формах образования. Между тем источники , имеющиеся в распоряжении исследователей на данный момент, не позволяют создать целостную картину развития образовательного процесса на Кубани в эпоху древности и Средневековья. Известно, что колониальные культуры греков, римлян и византийцев были полностью заимствованы у метрополии. Предполагается, что образование в Тмутараканском княжестве мало чем отличалось от существовавшего в Киевской Руси, тем более что носителями его были пришлые монахи из КиевоПечерского монастыря. Образование в среде кочевников и народов природосообразной цивилизации было традиционным для этих культур. Рассмотрение данных образовательных моделей не входит в задачу авторов , поэтому основной вектор исследовательской работы направлен на изучение зарождения и развития европейской системы образования на Кубани.

Процесс этот начался со времени переселения сюда Черноморского казачьего войска. Как известно, переселение проводилось почти год, в одиночку, семьями, организованными группами. Весной 1793 г. казаки продвинулись в глубь Черномории, где в июне на берегу Кубани, в Карасун-ском куте, основали крепость (а в дальнейшем город) Екатеринодар [1].

Куренные селения (станицы), основанные в 1794 г. (первоначально их было 40), располагались по всей правобережной

Кубани . В одной из них – Пластуновской – казаки открыли свою п ервую школу [2].

Неизвестно, что это была за школа, кто преподавал в ней и каков был уровень образования. Сообщается только, что «ведали там церковные причетники ». Однако, зная, что запорожцы, составивши е основу нового войска, имели свои школы, можно предположить, что фактически это была запорожская школа, перенесенная на новое место. Как полагает кубанский историк конца XIX – начала XX в. Ф.А. Щербина, пластуновская школа была «примитивной , доморощенной» [3, c. 134]. На месте, в курене, дети казаков обучались только чтению, а письму – в канцеляриях. В те времена куренные селения в силу различных причин часто меняли свою дислокацию. Это позволяет сделать вывод, о том, что так называемая школа была скорее некой походной организацией, предназначенной для решения элементарных проблем просвещения.

11 ноября 1794 г. екатеринодарский городничий Д. Волкорез составил «Ведомость о живущих в городе Екатеринода-ре….», в которой указал социальное, имущественное положение жителей города, а также род деятельности [4]. В этой первой в истории Екатеринодара переписи населения отсутствуют учителя – фигура достаточно значимая для внесения в подобный список. Можно предположить, что педагогической деятельностью в то время в Екатеринодаре занимались женщины, которые не попали в перепись, либо, что более вероятн о, специальной профессии учителя в казачьем обществе не было, преподавательская деятельность лежала, как и в других регионах Кавказа, на плечах духовных лиц либо была побочной деятельностью образованных горожан.

Казачье образование на Кубани несло в себе культ урные традиции Запорож- ской Сечи. В основном оно было, как и в Сечи, семейно – религиозным.

Первоначальная образованность подразумевала наличие элементарных навыков чтения, письма и счета, выполнения казачьих ритуалов в военной и гражданской жизни, а также мировоззрения, основами которого были государственность, служение отчизн е и верность православным идеалам.

Для занятия должности в казачьей общине или духовной службы претендент должен был обладать начальной грамотностью и иметь некоторое знакомство с богослужебными книгами , а также порядком совершения обыденных церковных служб. Члены комиссии из духов енств а, оценивавшие пригодность кандидата на занятие той или иной должности, следили за тем, насколько тот был знаком с церковным уставом. Войсковые же чиновники обращали главное вниман ие на «гортань» и «мову», т.е. на то, какими голосовыми данными обладал он и насколько громко, умело и чинно читал церковные книги .

Несмотря на массовую малограмотность, в среде выдающихся деятелей Черноморского казачьего войска встречались довольно образованные по тому времени люди. Так, войсковой судья Антон Голова-тый согласно биографическим очеркам о нем учился в Киевской духовной академии, откуда пришел в Запорожскую Сечь [5, c. 517–532]. Войсковой атаман Ф.Я. Бурсак несколько лет проучился в Киевской духовной семинарии, которую бросил и ушел в Запорожье [6]. Отметим эту «культурную традицию» образования в Запорожской Сечи, лидеры которой были фактически образованными маргиналами (в основном недоучившимися семинаристами) с соответствующим отношением к вопросам обучения, воспитания и социализации. По их мнению, казаку необходим только мини мум образования, без которого в XIX в. свободному человеку, даже живущему на окраине России, приходилось туго. Однако от идей всесторонней образованности казачьей массы они были очень далеки.

Первым официальным учебным заведением в Екатеринодаре стала городская школа, открытая 1 августа 1803 г. благодаря хлопотам войскового атамана Ф.Я. Бурсака. Прототипом ее были старые запорожские куренные школы. Для обучения детей вместо духовных лиц были вызваны из Московского университета студент Иваненко и гимн ази ст Поляков . Как прежде в куренных школах, грамоту в ней изучали по букварю, написанному на церковно-славянском языке, а «совершенствовались», читая часослов и псалтырь.

Понимая недостаточность существующего количеств а учебных заведений, передовые люди Черномории ставили перед вышестоящим начальством вопрос об открытии новых учебных заведений . Попечитель училищного комитета Харьковского университета граф Потоцкий, в ведении которого находились школы р егио-на, писал в октябре 1804 г., что «войсковые обыватели земли черноморских казаков... желают собственным иждивением устроить и содержать в Екатеринодаре учи ли ще, в котором бы дети их могли получать н ужное образование». Потоцкий поддержал идею войскового правительства, считая, «что земля черноморски х казаков, довольно обширная и населенная, требует, без сомнения, обильных способов в образовании юношества» [7].

Как видим, форма образования в традициях Запорожской Сечи уже не могла удовлетворить даже самих казаков, и спустя два года школ у преобразовали в «учили щный дом», а затем в учи ли ще уездного типа. Официальной датой этого события считается 1 августа 1806 г., когда состоялась торжественная церемония от- крытия, и во главе училища встал выдаю щийся просветитель Черномории Кирилл Васильевич Россинский. Он совмещал этот пост с педаго гической деятельностью в училище вплоть до его преобразования в четырехклассную гимназию в 1820 г. [8].

Исследователь К убани Иван Диомидович Попка пишет об организации этого заведения: «Первое училище в войске было чисто казачьим учреж дением. Материальные средства, оборудование помещения под училище, подбор учебного персонала и вообще ор ганизацию всего дела казаки повели на собственные войсковые средства. Заведывание учебной частью лежало на смотрителе училища, а хозяйственной – на наказном атаман е и канцелярии» [9, c. 169].

Образовательное строительство активно продолжалось на Кубани после 1806 г. Уже в 1810 г. на Кубани официально действовали 10 приходских школ и приходское учи ли ще, что превышало количество учебных заведений этого периода в большинстве центральных областей России [10].

В 1812 г. начался следующий этап развития народного образования на Кубани. Были открыты приходские школы в Тамани, Щербиновке, Брюховецкой и затем в Гривенной (Новонижестеблиевской). Своим возникновением и существованием эти школы обязаны протоиерею К.В. Россин-скому. Содержались они на средств а, изыски в аемые их основателем, причем большую долю составляли пожертвования разных благотворителей . В течение последующих двух лет были открыты приходские школы в Медведков ской, Кущевской, Леушковской и Пластуновской [11].

Деятельность К.В. Россинского в области развития учебных заведений на Кубани распространялась и на духовное обра- зование. 20 октября 1818 г. стараниями войскового протоирея К.В. Россинского в Ека-теринодаре было открыто приходское духовное училище, имевшее один класс с двумя отделениями. Обучались в нем преимущественно дети местного казачьего духовенства, но принимались и дети светских родителей. К.В . Россинский был первым смотрителем училища. Преподавание вел дьячок Лещенко, выпускник синтаксического класса Екатеринодарской семинарии , не имеющий среднего образования. В училище было всего три книги : «Российская грамматика», «Священная история» и «Новый Завет» на славянском языке, и по этим трем учебникам должны были обучаться 15 учащихся [12, c. 60–61].

Екатеринодарское духовное училище, числившееся в Екатеринодарской епархии, отнесено было к третьему разр яду духовно-учебных заведений и получало от Святейше го синода на содержание 400 р. штатной суммы, из которой 100 р. предназначалось на хозяйственные расходы – на содержание дома, прислуги и пр., а 300 р. – на жалованье служащим. Однако деньги эти поступали невовремя, и их было недостаточно, поэтому Россинский покрывал расходы средствами от пожертвований и поступлений от кружечного сбора [13].

Учитель вел в училище журнал, в который ежедневно записывал, что и по какому предмету было пройдено. Велись ведомости, в которых учителем отмечались как способности, прилежание и успехи учеников – «н адежен», «с дарованием», «успевает», «понятлив», «слаб», «ленив» и пр., так и поведение – «забиячлив», «благонравен», «скор», «кроток», «молчалив» и т.п. По этим св едениям составлялись отчеты для правления Екатеринодар-ской семинарии , в непосредственном ведении которой находилось учили ще.

Согласно архивным документам к 1820 г. в Черномории было открыто еще 6 училищ – в станицах Роговской, Темрюкской , Медв едовской, Кущевской, Леушков-ской и Пластуновской. Эти школы были открыты, основываясь на утвержденных в 1803 г. правилах народного просвещения. К.В. Россинский распределил все курени и поселения в войске на группы с центральным селением для школы в каждой группе. Таким образом, к Тамани было отнесено 5 селений ; к Темрюку – 2 селения, хутора и рыбные заводы; к Гривенному – 6 селений; к Роговскому – 4; к Брюховецкому – 7; к Щербиновке – 3 селения, хутора и рыбные заводы; к Кущевке – 7 окружных селений ; к Леушковке – 5 селений ; к Пластуновке – 10 селений и к Медведовскому куреню – 3 селения и хутора [14].

Надзирателей (кураторов) в училища Россинский выбирал из почетных и зажиточных жителей , которые должны были заботиться о внешнем и внутреннем благосостоянии заведения, а учителей назн ачал в основном из местных священников и только в редких случаях из лиц недуховного сословия. Такими мерами он пытался упрочить существование школы в войсковом населении , соблюдая еще запорожские традиции в новой системе образования. Вопросы нормального обеспечения их деятельности решались крайне медленно. По свидетельству самого К.В. Россинского, «приходские училища, а особенно учителя, лишаясь способов к своему содержанию, доведены до последней крайности». Не составляло исключения и положение войскового училища в Екатеринодаре, содержавшегося «на собственные войсковые средства, без всякого участия казны, за исключением правительственной опеки» [15].

Поэтому рост числа учебных заведений чередовался с закрытием или перерывами в их функционировании . В 1820 г.

Екатеринодарское духовное училище было закрыто. В источни ках приводятся разные объяснения этого. Можно предположить и экономическую подоплеку, ведь учебному заведению часто приходилось букв ально побираться, но многие, в том числе и Ф. Щербина, считали, что причиной послужила личная неприязнь к Россинскому. С ним долгое время вела упорную борьбу Черноморская войсковая канцелярия, выискивая самые разнообразные способы, чтобы тормозить создание К.В. Россинским целостной системы народного образования: то снимала с учительских должностей преподавателей из казаков, то урезала финансирование, то опускалась до низких доносов , в конце концов сведших в могилу первого черноморского просветителя. К тому же с 1820 г. у войсковой канцелярии появился союзник в лице письмоводителя Екатери-нодарского духовного правления Степанова, обвинившего Россинского в злоупотреблении общественными средствами и в корыстолюбии. Самое же трагическое заключалось в том, что высшие чиновники войсковой канцелярии, издавна питавшие н еприязнь к «беспокойному» протоиерею, потакали клев етническим доносам на него и для их разбора даже учредили специальную комиссию.

Закрытие н екоторых приходских школ происходило и по причине недостатка учительских кадров. Так, в курене Таманского приходского училища, открытого в 1819 г., учителем стал казак Базилевич-Калитанский, окончивший Киевскую духовную академию, в Медведовском – священник Гаевский, выпускник Екатерино-дарской семинарии, которых Россинский характеризовал как людей, «к учительской должности способных». «В прочих училищах, – с горестью писал в училищный комитет Харьковского университета Россин-ский, – учителями работают казаки или дьячки на время, мало к сей должности или вовсе не способны» [16].

Шаткое положение приходски х школ, на содержание которы х войско тогда ничего не тратило, указывало на несостоятельность учебной системы того времени. Но само по себе учр еждение этих учили щ было большим шаго м в деле народного образования. В то время, когда в соседней , более населенной и богатой, земле донских казаков было всего три приходски х учили ща, в Черномории их было 10, и учащихся в этих школ а х было свыше 300 [17].

Открытие данных уч ебных заведений заметно повысило авторитет Кубани среди други х казачьи х регионов в первой четв ерти XIX в.

Несмотря на неудачу, выразив шуюся в уже упомянутом закрытии духовного учили ща, 17 мая 1820 г. К.В. Россинский сумел сов ер шить одно из самы х зн ачи-тельных дел в своей жизни: он добился открытия в Екатеринодаре первой Черноморской гимназии и стал ее директором, смотрителем и преподавателем. На Кубани это было первое учебное заведение столь высокого уровня, работающее по новым образовательным стандартам, какие были установлены указами Его Императорского величества.

На содержание гимназии из казны ежегодно отпускалось 5 800 р. К тому же еще в 1819 г. Ро ссинский организовал сбор пожертвований «для сооружения в городе Екатеринодаре гимназии и при ней строений для помещения штаб - и обер-офицерских д етей-сирот, не имеющих способов обучаться на собственном содержании». Всего было пожертвовано на эти цели более 14 тыс. р. [18].

В войсковой гимназии преподавали талантливые учителя. Так, деятельным помощником К.В. Россинского был учитель словесности и латинского языка В.Е. Толмачев, которого наказной атаман Черноморского казачьего войска Н.С. Завадов-ский назвал «украшением гимназии». И.М. Сбитнев, преподаватель физики и математики, прибывший сюда из Новгород-Северской гимназии, оставил об этом времени следующие воспоминания:

«До заведения гимназии и училищ в сей области юноши первое образование получали в войсковой канцелярии, и сие образование состояло в чистом письме и н екоторых практичес ких познаниях юриспруденции . По старанию войскового атамана и непременных членов войсковой канцелярии… предубеждения и привычки насчет высокого просвещения, которое будто бы находят в войсковой канцелярии , мало-помалу ослабевают – и дадут случай раскрыться гимназии во всем ее блеске. Достойно примечания, что в сей гимназии при мне учились три молодых черкеса» [19, c. 311, 331].

После того как в 1823 г. Черномория была причислена к Астраханской епархии, К.В. Россинский со свойственной ему настойчивостью принялся хлопотать об открытии вновь в Екатеринодаре духовного училища, и его просьба была удовлетворена.

В училище было два отделения – высшее и низшее ; смотрителем был назначен снова Россинский, а учителями в в ысшем отделении священник Вишневский с семинарским образованием и в низшем дьячок Митлашевский. Особенностью восстановленного заведения было открытая при нем бурса, т.е. содержание бедных учеников за счет учили щных средств, состоящих из пожертвований и сумм кружечного сбора. За неимением собственного учили щного помещения бурсаки помещались за определенное вознаграждение в частных кв артирах.

Таким образом, к 1828 г. в Черноморском войске существовали : гимназия, уездное училище, приготовительный класс при нем, 2 частных училища и 6 приходских училищ. Учебного персонала и учащихся числилось: 1 директор, 1 смотритель, 15 учителей и 231 учащийся. Детям представителей других сословий не воспрещалось посещать это среднее учебное заведение. По Уставу Черноморская войсковая гимназия была рассчитана на семь классов и приравнивалась к губернским гимназиям, т.е. имела почетного попечителя, директора-инспектора, законоучителя, учителей наук и и скусств.

В Екатеринодарской войсковой гимназии преподавались предметы: Закон Божий, логика, российская словесность, математика, физика, естественная история, российская и всеобщая политическая география, российская и всеобщая политическая история, артиллерия и фортификация, рисовальное искусство, языки славянский, латинский , немецкий и французский .

К сожалению, Кирилл Россинский, патриарх и основатель народного образования в Черномории, не удостоился после своей смерти той памяти потомков, которую он , несомненно, засл уживает. Его имя долгое время находилось в забвении. Существовавшая в дореволюционный период библиотека, н азванная в его честь (размещалась на углу современных улиц Леваневского и Чапаева в Краснодаре), не сохранилась.

Тяжелые годы, отданные делу народного просвещения на Кубани, подвижническая жизнь, но особенно грязные дрязги, затеянные недоброжелателями вокруг его имени, отнимали массу сил и вконец разрушили здоровье К. Россинско-го, умершего 12 декабря 1825 г. в бедности. Всеми оставленный, он был скромно погребен в Екатеринодарском войсковом соборе, слева от алтаря, где более 20 лет читал свои гуманные проповеди.

Со смертью великого кубанского просветителя для местного обр азования настают нелегкие времена. Еще при жизни К.В. Россинский говорил, что потребуется не один год, а может, даже д есятиле-тие, чтобы истребить предрассуд ки казаков-черноморцев относительно практической необходимости и ценности образования. После его кончины опасения эти подтвердились, что негативным образом сказалось на ор ганизации всей системы народного образования на Кубани.

Спустя всего 4 года после смерти К. Россинского началось крушение созданных им училищ. Из десяти училищ осталось только пять. Этим училищам грозила та же участь, но их спасло то, что войско стало содержать их на свои средства.

По приказу министра народного просвещения наказной атаман распорядился «закрыть немедленно все частные учи ли ща и строго запретить обучение грамоте и письму лицам, не имевшим свидетельств на право обучения от местного начальства». Частные училища были признаны вредными, как конкурир ую щие с учили щами о фициальными.

Предписанием министра народного просвещения от 26 ноября 1829 г. приказано было:

• 1)    уничтожить Черноморскую войсковую гимназию;

• 2)    открыть в Ставрополе одну только гимназию для всего Северного Кавказа, т.е. для Кавказской губернии и Черноморского казачьего войска;

• 3)    в Екатеринодаре оставить одно лишь уездное учи ли ще [20].

Причину «медленной смерти» гимназии современники усматривали и в «невнимании черноморцев к образованию юношества», и в недостатке воспитанников: в 1827

г. (за год до закрытия) в ней числился один ученик в четвертом классе, два – в третьем, четверо и один слушатель гимназических наук – в первом классе. Нерегулярное посещение занятий и слабые знания, продемонстрированные учащи мися на экзаменах, заставили администрацию гимназии оставить весь состав учащихся на второй год в тех же классах. Поэтому когда в 1829 г. в Екатеринодар пришло известие о том, что новый, реакционный николаевский Устав ги мназий и училищ уездных и приходских от 8 декабря 1828 г. в корне меняет требования к гимназическому образованию, стало ясно, что Екатеринодарская гимназия в ее нынешнем виде этим требованиям совершенно не отвечает.

В продолжав шем с уществовать Ека-теринодарском уездном училище преподавались: Закон Божий, российская грамматика, арифметика, математическая география, кр атка я всеобщая и российская политическая география и история, начальные правила геометрии и физики, чистописание, языки славянский, немецкий и французский.

В 1832 г. с созданием Кавказского линейного казачьего войска возникают и первые его учебные заведения. В отличие от черноморских казаков, линейцы не имели единой войсковой школы, обучение детей велось при полках, где духовные лица и писари учили их письму и чтению. Дальнейшее обучение продолжалось в канц елярии, где помимо грамматики много внимания уделялось военной подготовке. Первые линейные училища были открыты в станицах Новомарьевской и Сенгилеевской.

Приходские школы и училища в сельской местности в 1830-е гг. также приходили в сильнейший упадок. С закрытием Екатеринодарской гимназии вся Кубанская область ли шилась даже немногочисленного количества потенциальных школьны х учителей из числа выпускников. Порой недостаток учительс ки х кадров приводил к поистине анекдотическим ситуациям. Так, надзиратель Старощер-биновского приходского училища в своем рапорте в канцелярию Черноморского войска от 19 ноября 1835 г. писал: «...Старощербиновское при ходс кое училище совсем упадает по слабому радению оного училища учителя урядника Ивана Лавровского, который уже допустил себя до такого крайнего состо яния через хмел ьные напитки, что совершенно училище похоже на питейный дом и пьяных людей пристанище. Что невозможно оного никакими способами воздержать или усовестить, и окошек не настачим, что пьяный часто временно выбивает». Поэтому, писал старощербиновский надзиратель, «дети остаются без наук» [21].

В то же время в Кавказском линейном казачьем войске «при каждом полку находилась полковая школа на 50 человек малолетков , всего 18 школ, кроме того, при конно-артиллерийской казачьей бригаде была учреждена артиллерийская школа. В этих учебных заведениях преподав ателями назн ачаются духовные лица, офицеры Кавказского войска и грамотные урядники».

Количественную пропорцию соотношения учебных заведений Кавказского линейного казачьего войска с о стальными учебными заведениями наглядно показывают данные таблицы.

В 1840- х гг. в школ ьном деле произошли незначительные изменения. Вследствие распределения казаков по месту жительства на бригады, на обеи х

Количество и местонахождение учащих и учащихся Став ропол ьского края [22]

Название учебны х заведений (кол-во)	Учащих, чел.		Учащихся, чел.		Местонахождение
	Муж.	Жен.	Муж.	Жен.
Духовные
Семинария	10	***	132	***	Ставрополь
Уездные учили ща (2)	9	***	178	***	Ставрополь, Моздок
Приходские училища (2)	4	***	46	***	Ставрополь Моздок
Гражданские
Ставропольская губернс кая гимн азия	15	***	184	***	Ставрополь
Уездные учили ща (3)	18	***	227	***	Моздок, Георгиевск, Кизляр
Приходские училища (2)	5	***	167	***	Ставрополь Армянский аул
Женские пансионаты (2)	***	5	***	43	Ставрополь
Школы Кавказского линейного казачьего войска (19)	60		925	***	Полковые штабы
Сельски х государственных школ (12)	25		260	***	Волости, в каждой по одной школе
Итого в 45 различных учебных заведениях	146	5	2059	43

линиях – Старой и Новой – появились бригадные школы. Они мало чем отличались от школ полковых. Грамота и письмо в них стояли на первом месте, а грамотные казачата доучивались письму в канцелярии.

В целях повышения уровня военного образования были открыты для подготов -ки грамотных урядников полковые школы, на 50 мальчиков каждая. В школах преподавались: фронтовое обучение, Закон Божий, русская граммати ка, арифметика и чистописание. В военно-учебных заведениях для офицеров были учреждены 24 стипендии . Наказной атаман жало-в ался, что, имея в войске много хоро ши х боевых офицеров, он совсем беден офицерами , св едущими в письмоводстве.

В 1842 г. по Положению о Черноморском казачьем войске Екатеринодарское духовное училище было переименовано в войсковое духовное училище, статус его тем самым был значительно повышен . В распоряжение училища войско передало около 4 000 р. церковных сумм, которые в качестве «черноморского духовного училищного капитала» были положены под проценты [23]. Можно сказать, что с этого момента у духовного училища появились значительные материальные средства и оно было поставлено в более благоприятные условия для развития учебного дела. Однако духовенство относилось к обучению своих детей безучастно. Казачьему начальству приходилось заставлять невежественных и беспечных родителей отдавать в училище своих детей.

Негативные последствия закрытия Черноморской войсковой гимназии сказались на образовании юношества, так как в оставшемся Екатеринодарском уездном учи ли ще и тем более в приходски х школах преподавались только начала наук, что не удовлетворяло культурно-образо- вательных потребностей жителей Черноморского казачьего войска.

Новый подъем образования на Кубани начинается в 1850-х гг. и связан с деятельностью исполнявшего обязанности наказн ого атамана Г. А. Рашпиля. Именно по его инициативе в «атаманском доме» Екатеринодара на базе окружного училища была снова торжественно открыта войсковая семиклассная гимназия. Кроме обычного, утвержденного министром просвещения курса, в старших классах вводятся еще и военные науки : стрельба, фехтование, маршировка, верховая езда и плавание. Чуть позднее, в 1854 г., в штат Екатеринодарской гимназии введена должность старшего учител я естественных наук и сельского хозяйства.

В городе в это же время открывается еще один источник получения грамотности – духовные училища, которые были организованны иначе, чем светские, и подчинялись не министерству народного просвещения, а духовному ведомству. Однако родители, не желая видеть своих детей священнослужителями, всячески препятствовали их поступлению туда. Для борьбы с этим в ой сковое правительство Кубани издало указ, согласно которому родители , не отдающие детей старше 8 лет в обучение, облагались штрафами и временно лишались занимаемой должности . По данным военностатистического описания Черноморского казачьего войска, в Екатеринодарской войсковой гимназии обучалось 145 учеников, в училище – 82, в духовном училище – 29. Преподавателей в ги мназии было 21 человек, в училищах – соответственно 2 и 1 [24]. Таким образом, на каждую тысячу населения Екатеринодара приходилось примерно 25 учеников и 2 учителя.

Из сохранившихся формулярных списков, относящихся к рубежу 1850– 1860-х гг., видно следующее: с высшим об- разованием в Дирекции народных училищ работали 9 чел. (шесть окончили Харьковский университет, являвшийся тогда учебно-научным центром Юга России, двое – Санкт-Петербургский и один – Лазаревский институт восточных языков). Одиннадцать учителей имели среднее образование в том числе, восемь – светское и трое – духовное; пятеро окончили уездные и окружные училища. Не указано образование в семи случаях, а в двух формулярных списках отмечено, что лицо, заполнявшее формуляр, «в казенном учебном заведении не воспитывалось, российскую грамоту читать и писать знает» [25].

В 1850-е гг. подъем в сфере образования происходит благодаря не только принятию соответствующих официальных решений и экономической помощи государства, но и новой смене талантлив ых педагогов , пришедших в кубанские учебные заведения: Н.С. Рындовского, Л.Ф. Прага, С.Д. Демченко, Н.И. Воронова и других, оставивших заметный след в культуре Кубани.

Уже упоминавшийся нами кубанский краевед И.Д. Попка сообщает, что в 1850-х гг. в Черномории существовали одна мужская гимн азия, три о кр ужных или уездных училища и лишь пять низших станичных школ и что количество учащихся в войске было до 600 чел., при- чем один учащийся приходился на 141 душу мужского населения. Кроме того, войско имело 10 стипендиатов в отделении восточных языков при Новочеркасской гимназии , 5 – в Харьковской ги мна-зии и университете, 2 – в одной из санкт-петербургски х гимназий, 14 – в военноучебных заведениях, 1 – в инженерном учили ще, 2 – в лесном институте, 1 – в горном и 1 – в институте корп уса путей сообщения [26, c. 193].

Гимназия с принадлежащими ей низшими училищами составляла Дирекцию училищ Черноморского казачьего войска, подведомственную попечителю Кавказского учебного округа и содержащуюся за счет войсковой казны с некоторой добавкой из станичных доходов всех куреней.

Таким образом, можно сделать вывод, что до середины XIX в., точнее, до восстановления в 1851 г. войсковой гимназии и создания сети линейных школ, вся система образования на Кубани держалась на энтузиазме отдел ьных выдаю щи хся педагогов. Государственная политика в этой сфере осуществлялась крайне неравномерно, а частная деятельность изобиловала наличием случайных, часто профессионально непригодных людей и носила кустарный характер ввиду отсутствия устойчивого спроса на получение высокого уровня образования.