Реализация идеи права справедливости в конституционном праве Российской Федерации

Постановка вопроса о влиянии права справедливости на конституционное право Российской Федерации может вызвать недоумение и удивление среди специалистов в области права. Действительно, право справедливости обоснованно ассоциируется с правовой системой Англии периода Средневековья. В конце XV в. в Англии назревает кризис статутного права и возникает необходимость преодоления ставших очевидными для многих недостатков прецедентной системы в общем праве. Бессилие истца в противостоянии с богатым и могу-

щественным обидчиком, медлительность и излишний формализм суда общего права, высокая цена процесса (что не могут позволить себе многие истцы), отсутствие необходимой гибкости общего права, отвечающего потребностям общества, – в качестве одного из эффективных способов преодоления всего этого появляется суд лорд-канцлера.

Обратившийся либо прямо к королю, либо к королевскому канцлеру и его Совету в своем прошении (bill) подробно излагал факты, которые побудили его просить защиты в канцлерском суде, и причины, по которым он не может найти защиту в обычном суде. В качестве основы для удовлетворения своего прошения обратившийся ссылался на совесть, иногда на добросовестность, благоразумие, право или справедливость. Никаких правил при рассмотрении обращения не устанавливалось, хотя в последующем предпринимались попытки определить некие правила судопроизводства, поскольку в рассмотрении дел стали принимать участие барристеры канцлерского суда. Важнейшим основанием для принятия решения лорд-канцлером являлось подробное исследование доказательств, основанных на фактах, без предубеждения относительно неправильно оформленных бумаг или формальной ошибки. Таким образом, при принятии решения лорд-канцлер руководствовался не пустыми заявлениями сторон, а представленными доказательствами и совестью. Именно совесть является ключом к пониманию сути права справедливости. Поскольку канцлер до 1529 г. являлся исповедником монарха, его даже именовали королевской совестью. Неудивительно, что статутом английского короля Эдуарда III канцлерский суд обязывался рассматривать дела «по милосердию» и «по совести». Именно поэтому к лорд-канцлеру чаще всего обращались во имя совести. Что же такое «совесть»? Не претендуя на всесторонний и всеобъемлющий анализ этой категории, отметим, что представления о совести в Средние века и современные представления имеют некоторые различия прежде всего в основаниях. Когда лорд-канцлер обращался к участнику процесса, он обращался к нему как к сознательному христианину, для которого совесть основана на законе, данном Богом, и сам этот человек клялся в верности святой церкви, которая воспитывала в нем убеждения христианина. Поэтому в ходе процесса суда справедливости лорд-канцлер испытывал каждого человека как христианина под присягой и именем Бога требовал от него поступать праведно. И если обычные светские суды были заняты рассмотрением споров на основе формального права и их не заботили вопросы христианской совести, то это весьма заботило членов общества, а следовательно, и органы верховной власти, которая всегда уделяет внимание вопросам своей легитимности и поддержки со стороны населения.

Помимо духовно-идеологических начал права справедливости этого периода, не менее важно практическое значение применения права справедливости. Ведь право справедливости и общее право формально являлись прецедентными и существовали параллельно, удовлетворяя насущные практические потребности. Такой дуализм судопроизводства просуществовал в Англии на протяжении нескольких веков до второй половины ХIХ в. Следовательно, в сохранении параллельного судопроизводства была насущная практическая потребность. В чем она состояла? Специалистами подчеркивается, что «среди наиболее заметных достижений права справедливости необходимо указать введение особых средств правовой защиты, к которым относятся судебный запрет, судебный приказ, оспаривание сделок» [1, с. 7]. Появившись в качестве особого внесудебного механизма правовой защиты с использованием своего особого юрисдикционного органа, отличного от обычного судебного органа, право справедливости тем не менее не стало альтернативой общего права и элементом соперничества с ним. Право справедливости дополняло общее право, удовлетворяя насущные потребности общества на основе общих представлений о совести и милосердии. Отсутствие антагонизма доказывается тем фактом, что в результате судебной реформы 1873–1875 гг. в Англии произошло формальное слияние права справедливости с общим правом.

Еще одним важным аспектом характеристики права справедливости является его влияние на формирование и реализацию правовых доктрин. Именно в правовых доктринах идея справедливости находит свое воплощение и тем самым влияет на содержание правовых норм и правоприменительную практику. Через такое влияние справедливость и беспристрастность позволяют оценивать значение права справедливости как фактор объективной реальности, оказывающий воздействие на юриспруденцию, а не только как субъективное мнение при принятии решения по конкретному делу. В связи с этим уместно напомнить, что по смыслу и по этимологии справедливость (iustitia) восходит к праву (ius), поскольку еще в Древнем Риме справедливость обозначали термином “justitia”, который одновременно означал правосудие с присущим ему равным и справедливым подходом. Это предполагает наличие в социальной жизни правового начала и отражает его необходимость как при регулировании общественных отношений, так и при разрешении социальных конфликтов. Какие доктрины можно указать в связи с влиянием на них права справедливости?

Во-первых, доктрина верховенства права. «Учение о верховенстве (господстве) права представляет собой основополагающий компонент неписаной конституции Великобритании, составляет одну из основ британского конституционализма. <…> Центральной ценностью, которую выражает и защищает доктрина верховенства права, является ценность основанного на едином законе, определенного и обеспечиваемого судебной защитой правопорядка » [2, с. 5, 6]. Основная идея верховенства права состоит в его обязательности для всех субъектов права. Поэтому каждое субъективное право должно обеспечиваться судебной защитой, и всякое нарушение субъективного права любым правонарушителем (независимо от его правового статуса) должно получать независимую судебную оценку и справедливое возмездие. Естественно, что такая характеристика доктрины верховенства права исключает возможность получить какое-либо освобождение виновных органов власти и должностных лиц от обязанности подчиняться закону, которому подчиняются другие граждане, а также от ответственности за содеянное перед судом.

Вторая, вытекающая из первой, доктрина – это доктрина прав человека. Причем, по мнению английского классика права А. В. Дайси, верховенство права означает, что в Англии не права человека следуют из текста писаной конституции, а напротив, сама неписаная и неконсолидированная конституция является следствием прав частных лиц, которые определяются и защищаются судами [3, с. 225]. «Важно отметить, что происхождение британской конституции от судебных прецедентов, защищавших права и свободы подданных от произвола публичной власти государства, не является исключительно “музейным экспонатом” прошлого, не имеющим в современную эпоху никакой актуальности. …Даже на современном этапе английские юристы указывают, что фундаментальные конституционные принципы господства права и верховенства Парламента не содержатся в кодексе или ином нормативном акте, а выражены в судебных решениях» [2, с. 9].

Третья доктрина – это доктрина правового государства, которое потому и является правовым, что организует общественную жизнь на основании законов. Однако этой характеристики явно недостаточно, поскольку в каждом государстве есть право как совершенно необходимый инструмент властвования. Таким образом, правовое государство – это не только государство, в котором все подчиняются закону. Это в еще большей степени качественная характеристика состояния и взаимодействия государства, права и граждан. Современное понятие правового государства более полно и точно характеризуется понятием «справедливое государство». В. П. Реутов обоснованно отмечал, что первоначально «идея правового государства зарождалась как идея справедливого государства, деятельность которого должна быть организована на гуманных законах, строго соблюдаемых людьми» [4, с. 12]. Поэтому представляется обоснованным характеризовать правовое государство не только посредством легальности всех органов государственной власти и их правовых актов, но и через категорию легитимности, то есть справедливости их действий.

Четвертая доктрина – доктрина «чистые руки» (clean hands). В праве справедливости она трактуется как принцип, позволяющий ограничить неправомерные и недобросовестные действия, направленные на предъявление иска контрагенту. Практическое применение доктрина получает через специальное средство защиты, получившее наименование «эстоппель» (англ. estoppel, от англ. estop – лишать права возражения). «Эстоппель стал результатом проработки права справедливости, является правовым принципом, согласно которому лицо утрачивает право ссылаться на какие-либо факты, доказывая свои требования. Содержание эстоппеля сводится к необходимости учета недобросовестного поведения лица, предъявляющего некие притязания. Если судом устанавливался факт недобросовестности истца, даже при наличии права на подобное притязание суд отказывал в удовлетворении его требований. Таким образом, восстанавливалась правовая справедливость» [1, с. 9].

Несмотря на то что в современной юриспруденции право справедливости давно утратило свою актуальность и в основном воспринимается как некий анахронизм, обладающий интересной, но давно канувшей в Лету практикой прошлого, идеи права справедливости живут и оказывают влияние на современную правовую науку и юридическую практику. Не случайно современные ученые-юристы обращаются к анализу базирующегося на идее права справедливости принципа справедливости в отдельных отраслях права [5–9]. Именно в таком влиянии идеи права справедливости и базирующихся на ней правовых доктрин на современное право (в том числе конституционное право) и практику его применения видится значение права справедливости в наше время. Сказанное актуально еще и потому, что «представление о том, что идеи справедливости и права, начертанные в свое время на знаменах идеологии Просвещения, навсегда вошли в нашу жизнь (вспомним недавнюю популярность тезиса о “конце Истории”), оказалось неверным: нужны большие усилия всего человечества, чтобы удержаться в русле соответствующих этим идеям ценностно-нормативных ориентаций» [9, с. 5].

Обратившись к анализу влияния идеологической основы права справедливости на современное конституционное право России, можно констатировать, что отношение к совести как критерию правомерного поведения в конституционном праве незначительно. К сожалению, в этой отрасли права преобладает формально-юридический подход, в рамках которого считается, что установленные в законодательстве нормы априори являются справедливыми. Поэтому неудивительно, что в своих исследованиях ученые-юристы отмечают наличие в современной России значительного общественного запроса на справедливое социальное государство [10]. Помимо того, что в практике деятельности властных структур вообще отсутствует категория совести, современная наука даже не акцентирует внимание на природе ценностей, лежащих в основе совести. Например, В. Д. Шадриков определяет совесть следующим образом: «Совесть понимается как духовное состояние субъекта, формирующееся на основе оценки своего поведения с позиций нравственных ценностей, которые приняты субъектом и несоблюдение которых воспринимается с онтологических позиций как потеря самого себя» [11, с. 78]. Поэтому в связи с исследуемой проблематикой можно указать только на то влияние, которое оказывает совесть на поведение людей, их поступки и решения. Так, Г. В. Ожиганова обращает внимание на то, что «совесть, представляя собой высшую внутреннюю инстанцию в системе нравственной регуляции поведения человека, проявляет себя во всей полноте в высших моральных способностях, но на уровне релятивистской морали она может выступать не очень строгим судьей» [12, с. 64]. Приходится констатировать, что идеологическая основа права справедливости, состоящая в понимании совести как источника этого права, явно не пользуется популярностью у современных специалистов в области конституционного права, а также у правоприменителей в данной сфере. В то же время, на наш взгляд, нельзя считать отсутствие прямых ссылок на совесть как основу принятия решений свидетельством наличия или отсутствия у государства стремления реализовать принцип справедливости во взаимоотношениях с обществом. Такие мотивы принятия решений могут иметь место, но современное общество придерживается более дистанцированного подхода к подобным мотивам и в большей степени доверяет формально-юридическому подходу. Более того, если при определенных обстоятельствах, обусловленных наличием внутренних или внешних угроз, государство в большей степени сделает акцент на применение силовых методов действий, общество или какая-то его часть может признать такое поведение отвечающим общественным интересам, а значит, вполне справедливым. Такая проблема стоит не только перед нами. Парадоксальность ситуации вызвала закономерный вопрос у В. Д. Зорькина: «Как получилось, что мы вдруг оказались в мире, который все дальше уходит от справедливости и права?» [9, с. 7]. Возможно, это связано с тем, что в современном обществе на первый план вышли другие ценностно-нормативные основы социального порядка? Не без оснований многие считают, что преобладающими стали ценности экономического характера, в частности, эффективность экономики, ради которой можно поступиться иными ценностями. В современном мире все большую обеспокоенность вызывают расширяющиеся возможности манипулирования общественным сознанием с помощью средств массовой информации, в результате чего общество с осмысленными традиционными ценностями все больше превращается в легкоуправляемую толпу со смещенными ценностными ориентирами. В обществе усиливается представление о том, что справедливость как правовое явление утрачивает свое былое значение и становится более категорией морального порядка и частным делом убеждений отдельных людей. Во всяком случае, поправки, внесенные в Конституцию Российской Федерации (далее – Конституция РФ, Основной Закон) в 2020 г., содержат много положений о социально ориентированной государственной политике в области экономики, социальной сфере, о сохранении традиционных семейных ценностей, социальной поддержке детей, семей и даже волонтеров, но в них ничего нет относительно совести и основанной на ней справедливости.

Более оптимистичной и содержательной представляется характеристика влияния идеи права справедливости на формирование и реализацию правовых доктрин, получивших свое воплощение в содержании Конституции РФ.

Так, доктрина верховенства права получила прямое закрепление в Конституции РФ. В ч. 2 ст. 4 Основного Закона в качестве основы конституционного строя установлено, что «Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации». Причем признается верховенство федеральной Конституции и всего федерального права вообще над правом, в том числе над правом субъектов Российской Федерации и муниципальных образований. В связи с этим ч. 1 ст. 15 Основного Закона содержит норму о том, что «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации»1.

Аналогичной по своему прямому закреплению в Конституции РФ является доктрина прав человека. В соответствии со ст. 2 Конституции РФ человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства. Данное положение также возведено на уровень одной из фундаментальных основ конституционного строя Российской Федерации. А вторая глава Конституции РФ полностью посвящена правам и свободам человека и гражданина. В соответствии с ней человек является источником и обладателем своей свободы, своих естественных прав, которые не производны от воли государства, но признаются, обеспечиваются и защищаются им. Важным представляется то обстоятельство, что в России признана естественно-правовая доктрина прав и свобод человека так же, как она признавалась в период реализации права справедливости.

Третья доктрина, имеющая в качестве основы право справедливости, – это доктрина правового государства, которая также получила прямое закрепление в ст. 1 Конституции РФ. Казалось бы, можно поставить точку. Но ситуация с пониманием сущности данной характеристики государства в России не позволяет это сделать. Дело в том, что в России до настоящего времени не сформировались адекватные представления о сути правового государства. Видимо, этому способствовало то обстоятельство, что в течение всех лет существования советского государства тема была под запретом, а после принятия действующей конституции исследователи пошли по более простому формальному пути характеристики правового государства. При таком подходе правовое государство – это государство, которое само себя ограничивает при осуществлении своей деятельности, а все субъекты права должны соблюдать законы. Однако такой упрощенный подход не позволяет раскрыть суть правового государства. Для этого следует обратиться к истокам формирования правового государства, что как раз и происходит в XVII в. в Англии при существовавшем тогда праве справедливости. Именно здесь впервые формируется представление о том, что власть короля имеет земное происхождение и она должна быть ограничена ради гарантий прав человека. Все эти требования оформлялись парламентом Англии, считавшемся представителем народа, в виде законов. В связи с нежеланием короля подчиняться законодательным ограничениям возникло мощное противостояние между парламентом и королем, где победу одержал парламент Англии. Таким образом, в Англии еще в XVII в. в парламенте приняли законы, в соответствии с которыми государственная власть рассматривалась как результат реализации на практике общественного договора, когда приоритетом является защита прав человека. Право справедливости также обеспечивало достижение этих целей. Именно такое государство могло характеризоваться как правовое и справедливое. Однако в Англии данного периода это государство не назвали правовым, а использовали доктрину верховенства права, что означало обязательность законов, принятых парламентом как верховным органом власти, для короля в такой же мере, как и для граждан всех сословий. В дальнейшем логичным стало обеспечение такого верховенства права с помощью принципа разделения властей и контроля парламента за деятельностью исполнительной власти, возглавляемой королем.

Ситуация в России конца ХХ в., когда принималась действующая Конституция РФ, была иной. Конституция РФ 1993 г. подготовлена и принята в период противостояния Президента РФ и парламента России. Однако в отличие от периода противостояния парламента и короля в Англии, где победу одержал парламент, в России победа была на стороне Президента РФ. В этих условиях трудно было рассчитывать на самоограничение государства, не обремененного внешними факторами, способными гарантировать его некоторые существенные характеристики (создание механизма ограничения публичной власти государствообразующим народом). Сложившаяся ситуация вполне объясняет приемлемость формального подхода к характеристике правового государства и отношение общества к нему как к довольно трудно воспринимаемому и непривычному явлению. Однако характеристику России как правового государства в ст. 1 Конституции РФ можно приветствовать в качестве обозначения цели, достижение которой способно обеспечить наше цивилизационное развитие и формирование гражданского общества.

Четвертая доктрина – доктрина «чистые руки», появившаяся во время действия права справедливости, – ориентирована на правоприменительную деятельность. Эта доктрина позволяет учитывать недобросовестное поведение лица, предъявляющего притязания, и отказывать в их удовлетворении или аннулировать предоставленные возможности вплоть до привлечения за такое недобросовестное поведение к юридической ответственности. В конституционно-правовой практике современной России примерами применения подобной доктрины могут быть слу- чаи досрочного прекращения полномочий должностных лиц или прекращение специального статуса физического лица. Например, в соответствии со ст. 19 федерального закона «Об общих принципах организации публичной власти в субъектах Российской Федерации»1 в случае нарушения депутатом законодательного органа власти субъекта РФ ограничений, запретов и неисполнения обязанностей, предусмотренных этим законом, а равно предоставления им заведомо недостоверных или неполных сведений о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера к депутату могут быть применены следующие меры ответственности: предупреждение; освобождение от занимаемой должности в законодательном органе субъекта РФ без прекращения депутатских полномочий; запрет занимать должности в законодательном органе субъекта РФ до прекращения срока его полномочий. На основании ст. 29 данного федерального закона Президент РФ вправе отрешить высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации от должности в связи с утратой доверия Президента РФ или в связи с выражением ему недоверия законодательным органом субъекта Российской Федерации. Новый федеральный закон «О гражданстве Российской Федерации» 2023 г. установил возможность прекращения гражданства РФ, если гражданин Российской Федерации при приеме в гражданство Российской Федерации или при признании гражданином Российской Федерации предъявил поддельные, подложные или недействительные документы либо сообщил заведомо ложные сведения (ст. 25), а также совершил действия, создающие угрозу национальной безопасности Российской Федерации (ст. 26)2.

Следует обратить внимание и на такое влияние идеи права справедливости, как установление и использование механизмов внесудебной защиты прав человека в современной России. Появившись в Англии вместе с судом лорд-канцлера, этот механизм надолго предопределил тенденцию становления и развития институтов внесудебной защиты прав человека. В соответствии с Конституцией РФ и федеральным законодательством элементами такой защиты можно считать деятельность и решения Президента РФ по защите прав человека, аналогичную деятельность уполномоченных по правам человека РФ и субъектов РФ, а также в определенной степени решения Конституционного Суда РФ.

Согласно ст. 80 Конституции РФ Президент РФ является гарантом прав и свобод человека и гражданина. Компетенция Президента РФ в этой области разнообразна и многогранна. Она базируется как на нормах, непосредственно установленных Основным Законом, так и на нормах, содержащихся в федеральных законах. Так, Президент РФ принимает указы по защите правового положения личности в целом и отдельных групп населения, а также по обеспечению граждан всей полнотой личных, политических и социально-экономических прав. В частности, указом Президента РФ от 3 августа 2023 г. № 582 установлены страховые гарантии в виде компенсаций для тех, кто участвует или участвовал в добровольческих формированиях, содействующих Вооруженным Силам РФ: 3 131 729,56 руб. выплачивается в случае гибели, 2 348 797,18 руб. – при установлении инвалидности I группы, от 78 293,24 до 313 172,95 руб. – при получении увечья3.

Президент РФ имеет право потребовать от любого федерального органа власти либо органа власти субъекта Федерации соблюдения прав и свобод человека и гражданина, а в случае их нарушения – требовать восстановления нарушенных прав в полном объеме. При этом президент может применить согласительные процедуры (ч. 1 ст. 85 Конституции РФ) и самые решительные, в том числе принудительные, меры (ч. 2 ст. 85 Конституции РФ).

Еще одна группа полномочий Президента РФ по гарантированию прав и свобод человека и гражданина установлена в ст. 89 Конституции РФ: принятие решений по вопросам гражданства и предоставления политического убежища, осуществление процедуры помилования, присвоение почетных званий, высших воинских и специальных званий. При решении вопросов гражданства к компетенции Президента РФ отнесено разрешение самых сложных ситуаций: принятие решения о приеме в гражданство Российской Федерации в исключительном порядке, принятие решения о прекращении гражданства Российской Федерации в связи с заявлениями о выходе из гражданства Российской Федерации ребенка, над которым установлены опека или попечительство иностранных граждан или иностранного гражданина, согласование решения о прекращении гражданства Российской Федерации в связи с совершением преступления или действий, создающих угрозу национальной безопасности Российской Федерации (ст. 28 федерального закона «О гражданстве Российской Федерации»). В этих случаях Президент РФ выступает в качестве субъекта, обеспечивающего соблюдение прав человека.

Существенной внесудебной процедурой защиты прав человека является помилование Президентом РФ лиц, совершивших преступления. Своим актом Президент РФ может полностью или частично освободить осужденного от наказания или заменить наказание на более мягкое (ст. 50, 89 Конституции РФ, ст. 85 Уголовного кодекса Российской Федерации).

Внесудебные возможности президента как гаранта прав и свобод человека и гражданина не ограничены пределами Конституции РФ. Многие граждане направляют Президенту РФ свои жалобы на решения различных государственных органов и должностных лиц. Непосредственной работой с обращениями граждан занимается Управление Президента РФ по работе с обращениями граждан и организаций, находящееся в структуре Администрации Президента РФ. Только в третьем квартале 2023 г. в данное Управление поступило 213 538 обращений, 39 513 запросов информации и 79 167 сообщений, в том числе обращения из иностранных государств.

Институт уполномоченного по правам человека появился в России в связи с распространением в системе публичной власти нашей страны практик, сформировавшихся в Европе в период развития института парламентского омбудсмена. Причем поначалу, в эпоху абсолютной монархии, омбудсмены были людьми короны, призванными контролировать от имени верховной власти деятельность чиновников и судей. По мере перехода к конституционной монархии омбудсмен стал осуществлять надзор за администрацией от имени парламента. Сегодня более чем в ста странах мира существуют уполномоченные по правам человека. Омбудсмены в качестве государственных правозащитников выступают в роли важного механизма контроля над тем, как государство соблюдает свои обязательства в сфере прав и свобод человека. На основе ст. 103 Конституции РФ, федерального конституционного закона от 26 февраля 1997 г. «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации», федерального закона от 18 марта 2020 г. «Об уполномоченных по правам человека в субъектах Российской Федерации» в нашей стране создана система государственных правозащитников. Уполномоченные по правам человека осуществляют внесудебную защиту прав человека, рассматривая жалобы граждан Российской Федерации и находящихся на территории России иностранных граждан и лиц без гражданства на нарушение их прав. По результатам рассмотрения обращений уполномоченные по правам человека принимают необходимые меры по защите прав человека по собственной инициативе, а также в случаях, имеющих особое общественное значение. Особое внимание уделяется тем случаям, когда необходима защита интересов лиц, не способных самостоятельно использовать правовые средства защиты. Только в 2022 г. положительно разрешены 4 726 обращений, восстановлены права и оказано содействие в реализации прав более 255 тыс. граждан, в том числе адресную помощь получили 13 715 граждан. При непосредственном участии Уполномоченного по правам человека в РФ удалось освободить и возвратить на Родину сто шестьдесят восемь гражданских лиц, которые незаконно удерживались на территории Украины [13]. Не менее значимыми выглядят результаты работы уполномоченного по правам человека в Пермском крае: всего за 2018–2022 гг. уполномоченному поступило 35 322 обращения от 44 626 граждан; из них количество жалоб составило 14 587 (41 %) [14].

Достаточно непростой является характеристика деятельности Конституционного Суда РФ в механизме защиты прав человека. Хотя этот орган государственной власти входит в судебную систему РФ, он, по сути, является квазисудебным органом, поскольку не разрешает конкретных дел, а рассматривает правовые коллизии. Даже в канцлерском суде в Англии на основе права справедливости принимались решения по конкретным делам, имевшим обязательную силу для участников процесса. В Конституционном Суде РФ предметом рассмотрения являются исключительно вопросы права, поскольку Конституционный Суд в сфере защиты основных прав и свобод осуществляет рассмотрение дел о проверке конституционности законов, подлежащих применению или примененных в конкретных делах, а не сами конкретные дела. Тем не менее Конституционный Суд РФ играет значительную роль в деле защиты прав человека и гражданина, что обоснованно отмечается в научной литературе [15]. В случае если Конституционный Суд признает тот или иной закон или его норму неконституционной, это влечет за собой утрату юридической силы соответствующих закона или нормы. Такое решение способствует защите прав личности, поскольку решения, основанные на неконституционном акте, не подлежат исполнению. В 2022 г. в Конституционный Суд РФ поступило 12 933 обращения (годом ранее – 11 828 обращений). Причем, как и в предыдущие годы, большинство постановлений Конституционного Суда РФ 2022 г. было принято по обращениям граждан на нарушение их конституционных прав нормативными положениями, примененными в конкретном деле при исчерпании средств ординарной судебной защиты. При этом довольно часто принятые в 2022 г. решения по жалобам граждан были направлены на разрешение конституционно-правовой проблемы, связанной не столько с необходимостью устранения какого-либо законодательного дефекта (пробельность, неопределенность, несогласованность), сколько с необходимостью корректировки правоприменительной практики, которая и привела в результате к нарушению конституционных прав.

Таким образом, возникнув в Англии в период Средневековья, идея права справедливости явилась важным цивилизационным достижением правовой науки и практики, оказавшим и продолжающим оказывать влияние на современные правовые доктрины верховенства права, прав человека и правового государства. Все эти правовые доктрины получили свое отражение в современной Конституции РФ в виде основ конституционного строя и предопределили создание и функционирование в России современных и трансформированных механизмов внесудебной защиты прав человека и гражданина. России предстоит еще в полной мере пройти этап сущностного понимания и развития этих правовых доктрин и институтов как в рамках совсем еще незрелого гражданского общества, так и во властных структурах. Однако если мы хотим развиваться в сторону цивилизованности, то нам необходимо не заниматься собственными уникальными изобретениями уже давно известных механизмов обеспечения справедливости, а воспринимать себя как составную часть всемирной истории развития человечества, реализующей такие механизмы с Нового времени. Хочется искренне пожелать нашим потомкам создать на основе идеи справедливости цивилизацию права в России.