Роль конфуцианства в развитии традиционного образования в Китае

Высочайший престиж высшего образования в КНР обусловлен культурными и философскими традициями страны. В древнем и средневековом Китае образование в первую очередь являлось основным рычагом государственного управления, с помощью которого власть осуществляла контроль над политической и идеологической сторонами жизни общества. В древней цивилизации Китая доминирующей педагогической доктриной было конфуцианство, которое представляло собой не только философское учение, но и этическое учение, ортодоксальная стабильность которого обеспечивала неизменность института образования вплоть до падения Цинской империи в начале XX в.

Философские принципы разных течений (конфуцианство, моизм, даосизм, легизм) влияли на процесс становления системы образования древнего Китая, однако цивилизационное пространство традиционного Китая в большей степени находилось под воздействием конфуцианской религиозноэтической среды.

Конфуций и его последователи вели активную педагогическую деятельность, поэтому многие специалисты замечают, что тождество философской и педагогической мысли на ранних этапах развития общества – феномен, более характерный для китайской, чем для других древних цивилизаций.

В конфуцианстве нашли отражения важнейшие педагогические идеи и принципы педагогической этики. Культ грамотности и образования занимал особое место в социально-культурных ценностях древнего и средневекового Китая.

Согласно Конфуцию первостепенная цель образования – воспитание у учащихся качеств высокоморального «цзюньцзы», под которым понимается идеал, воплощённый в образе благородного человека. Для «цзюньцзы» должно быть характерным стремление к нравственному совершенствованию , а просвещение с точки зрения конфуцианства определялось как его обязательное условие. Именно в процессе учебы, считал Конфуций, человек становится лучше и нравственнее, стремится к исправлению недостатков и неправильных поступков. Поэтому нравственное воспитание, выработка этических норм издревле занимали приоритетное положение в китайской системе образования.

Китайские философы трактовали обучение как форму самоусовершенствования через усвоение моральных и этических норм и подчинение традициям. Непоколебимый авторитет прошлого над настоящим воплотился в культ конфуцианских канонов. Всего классических канонов конфуцианства насчитывается 13 (современный объем с избранными комментариями достигает 40 томов). Наибольшее значение из них имеют 9 основных и важнейших, знание которых считалось обязательным для каждого грамотного и образованного китайца. Эти девять сочинений составляют так называемые «Сышу» («Четырехкнижие») и «Уцзин» («Пятикнижие»). Возведенные в ранг священных книг конфуцианские классические каноны были труднодоступны для чтения в силу специфики иероглифического китайского языка. Подсчитано, что при изучении всех девяти канонов ученик к пятнадцати годам должен был запомнить текстовый материал, насчитывающий 400 тыс. иероглифов. Только после этого ученик приступал к толкованию содержания текстов и начинал писать сочинения, необходимые для сдачи экзаменов на ученую степень, что позволяло в будущем получить чиновничью должность [5, с. 56].

Как отмечает Л.С. Васильев, культ грамотности и образования окончательно сформировался в ханьскую эпоху во II в. до н.э. Сложившаяся в древнем Китае социальная структура с первостепенной 169

ролью чиновничье-бюрократического аппарата предполагала, что «грамотность и образование открывали перед всяким человеком путь наверх» [4, с. 190]. Образованным человеком считался тот, кто хорошо знает конфуцианские каноны, а значит, имел возможность достичь успеха в чиновничьей карьере и, соответственно, достичь материального благосостояния. В действительности, чтобы стать грамотным, необходимо было пройти сложные испытания (владение несколькими тысяч иероглифов, зазубривание конфуцианских канонов), что не позволяло основной массе приблизиться к элите образованных. Можно сделать вывод, что формирование письменности в Китае (III – II вв. до н.э.) послужило важным условием появления школ, что совпадало, по мнению Н.Е. Боревской, с процессом зарождения древних цивилизаций Иудеи, Египта, Месопотамии, Индии [ 2, с. 145].

Как часть общественной системы учебные заведения оформились еще ранее в эпоху Западной Чжоу (XI–VIII вв. до н.э.) и подразделялись на столичные («Госюэ»), имевшие высшую и низшую ступени, и местные волостные («Сянсюэ»). В «Госюэ» обучали отпрысков императора и знатных родов, а в «Сянсюэ» обучали детей мелких и средних сановников и знати. Разделение в древнем Китае учебных заведений по типам и ступеням говорит о системном характере образования уже на столь ранней ступени развития цивилизации.

Новая эпоха в развитии государственной системы образования в Китае берет свое начало в период создания централизованной империи Хань. Все классические учебные заведения создавались согласно конфуцианской доктрине и должны были готовить чиновников – «государственных мужей», а точные и естественные науки изучались в профессиональных школах. Среди ученых сложилось мнение, что система профессионального обучения, включавшая художественные, технические, естественно-научные (математические) и медицинские школы, сложилась уже в VII в., на тысячелетие раньше, чем в Европе [ 3, с. 7].

Видный философ и педагог того времени Дун Чжуншу предложил отбирать государственных чиновников из наиболее талантливых учеников (ранее назначение на должность производилось в зависимости от кастового сословия). Впоследствии этот принцип послужил основой экзаменационной системы отбора на государственную службу («кэ цзюй»). Дун Чжуншу стал также инициатором создания нового типа учебных заведений «Тайсюэ» – прообраза университета. Первые «Тайсюэ» начали открываться после императорского указа от 124 г. до н.э. и представляли собой систему ученичества при знатоках конфуцианских канонов (сановников боши) с конкретной целью передачи знаний и решения научных проблем. Императорский университет «Тайсюэ» было самым большим по масштабам учебным заведением высшего образования древнего мира. В структуре этого учебного заведения существовала академия «Бошигуань», в которую зачислялись ученые, являвшиеся преподавателями. Как отмечает М.А. Боенко, академия выполняла функции института повышения квалификации педагогических работников школы «Тайсюэ», научно-исследовательского центра, основной задачей этого учреждения являлось изучение классических конфуцианских канонов. Также «Тайсюэ» играл роль министерства образования, то есть ему подчинялись все прочие высшие школы. Местные образовательные учреждения находились под контролем местных чиновников [1, с. 34-36].

Помимо «Тайсюэ» в столице действовали несколько высших школ для детей чиновников разных рангов. Наследники правителей, их родственников, министров обучались во вновь учрежденных, соответственно, наследником престола и советом императорского двора учебных заведениях «Чун-вэнь гуань» и «Хунвэнь гуань». Дети аристократов и сановников не ниже третьего разряда (с I в. н.э. китайское служилое ученое сословие делилось на девять разрядов, высшим считался первый) обучались в «Гоцзы сюэ», а чиновников не ниже пятого разряда – в «Тайсюэ» [7]. Потомки чиновников не ниже седьмого разряда (а также землевладельцев) обучались в «Сымэнь сюэ» (школа для изучения четырех дисциплин: конфуцианских канонов, истории, метафизики и литературы), а также «Гуанвэнь гуань»; выходцы из семей чиновников восьмого и девятого разрядов могли поступать в профессиональные училища. Все последние четыре типа учебных заведений создавались Палатой обрядов.

Учебные программы варьировались, однако большинство этих учебных заведений, кроме профессиональных, предназначались для изучения шести конфуцианских канонов. Классические высшие школы «Гоцзы сюэ», существовавшие с 276 г. в качестве более престижных аналогов «Тайсюэ», ввели некоторое профилирование: изучение даосских трактатов, конфуцианских канонов, литературы либо истории, что впоследствии способствовало специализации высших школ. Исключение составляли «Чунвэнь гуань» и «Хунвэнь гуань», где изучались в основном даосские сочинения; они отличались от прочих высших учебных заведений и тем, что являлись не только учебными и исследовательскими, но и административными организациями (в частности, участвовали в деятельности буддийских монахов).

Высшей степенью обучения в классическом китайском образовании была сдача государственных экзаменов («кэ цзюй»), посредством которых осуществлялся конкурсный отбор на государственные должности, ставший отличительным явлением древнекитайской цивилизации. Официально общегосударственные экзамены «кэ цзюй» были введены на рубеже VI–VII вв. н.э., а оформились в систему в середине VII в. (эпоха Тан). В целом содержание экзаменов «кэ цзюй» основывалось на канонических конфуцианских текстах. В период утверждения экзаменационной системы штудирование конфуцианских канонов стало стержнем процесса обучения. Конкурсные экзамены стали средством подняться наверх по социальной и служебной лестнице, особенно возросла роль экзаменов в эпоху Сун (960-1124 гг.) [8]. В стране возник культ экзаменов и культ полученной при благополучном прохождении экзаменов степени. Программа экзаменов, характер подготовки состязающихся, сумма знаний учащихся и перечень обязательных для них книг, кадры учителей и экзаменаторов и т.д. – все аспекты экзаменационной системы были подчинены основным конфуцианским принципам.

Традиционная конфуцианская система обучения совершенно не затрагивала науки негуманитарного характера и давала всем выпускникам сравнительно одинаковую подготовку, что вызывало критику со стороны реформаторов и руководителей-администраторов. Гуманитарное обучение в рамках конфуцианской концепции было ключевым, однако в XI в. (эпоха Сун) реформатор и политический деятель Ван Аньши (1021-1086) поставил перед учебными заведениями задачу ввести изучение основ астрономии, воинского искусства, ведения государственных дел для воспитания не чиновников, а носителей практических знаний – «женьцай». Сунскую эпоху многие называют «золотым веком» ученого сословия Китая: возникший неоконфуцианский поход к образованию предполагал развитие творческого похода среди китайских педагогов, применение нетрадиционных методов обучения. Монгольские завоевания в XIII в. положили конец «сунскому ренессансу»: педагогическая деятельность в духе неоконфуцианства могла расцениваться как распространение оппозиционных настроений [1, с. 38].

По оценке китайских ученых, сильной стороной конфуцианского образования стало широкое и разностороннее содержание гуманитарного образовательного цикла и то, что его традиционным стержнем служило нравственное воспитание, освоение культуры прошлого посредством литературы, обрядов и музыки. Содержание обучения было отчасти сходно с тем, что имело место в Греции на ранней ступени эллинизма, но уже тогда китайская образовательная система обрела свою специфику, подчинив все виды обучения этике и обрядности.

Таким образом, классическое гуманитарное обучение считалось самым престижным вплоть до XVII в., однако под влиянием проникновения в Китай «западных учений» противники неокофуциан-ства (Ван Чуаньшань, Янь Юань) выступали за то, чтобы все образовательные учреждения воспитывали людей, «знающих мир и практичных». Со второй половины XVII в. в высших учебных заведениях были открыты «классы изучения прикладных знаний» (по налогам, законам и уложениям, охране внешних границ, ирригации и гидротехнике, астрономии и математике). Все же схоластический характер процесса обучения оставался прежним вплоть до нового времени [3, с. 7].

Канадский исследователь Рут Хэйор выделяет этап зарождения «современного» вуза в традиционной системе высшего образования Китая в период с 60-х гг. XIX в. по 1911г. [6, с. 53]. На тот момент традиционная экзаменационная система высшего образования – «кэ цзюй» начала утрачивать свою ортодоксальность. В 60-х гг. XIX в. Цинское правительство предприняло попытки внести некоторые изменения в экзаменационную программу, добавив такие практические аспекты, которые необходимы для несения чиновничьей службы в государственном аппарате. В 1887 г. официально были внесены в экзаменационную программу арифметические науки, однако учащиеся продолжали сдавать экзамены на знание классических канонов [6, с. 55].

Поражение Цинского правительства в ходе «опиумных» войн с западными странами в 40-е и 60-е гг. XIX в. наглядно показало масштаб экономического и военного отставания Китая по сравнению с европейскими государствами. Часть китайской интеллигенции осознала, что традиционная образовательная система нуждается в реформировании с учетом сложившейся социально-экономической обстановки в Китае. Один из основоположников модернизации образования начала XX в. Цай Юаньпэй выражал свое критическое отношение к традиционному образованию. Недостатки схоластической системы обучения он видел в поверхностном характере содержания образования, которое не было упорядочено и было направлено только на подготовку к сдаче государственных экзаменов и поступлению на государственную службу [5, с. 61]. Именно с падением Цинской империи начинается «движение за реформу образования по образцу капиталистических стран».

Подводя итог к вышеизложенному, необходимо подчеркнуть ту ведущую роль в образовании, которую сыграло конфуцианство. Философско-этическое учение конфуцианства, осуществляемое в рамках классического конфуцианского образования, способствовало формированию в китайском обществе культа грамотности и образования. Классическое конфуцианское образование было узконаправленным, так как готовило в основном кадры для чиновничьего аппарата, пренебрегая техническими прикладными науками. Поражение Цинского правительства в ходе «опиумных войн» свидетельствовало об экономическом и военном отставании страны, что вызвало острую необходимость в реформировании высшего образования. Под влиянием «западных учений» в Китае начали предприниматься попытки к формированию современной массовой государственной системы образования по образцу капиталистических стран. Вскоре в стране сложилась альтернативная модель «новодемократического образования», называемая «сплавом марксистской теории образования с китайской практикой», которая стала доминантной после победы КПК и провозглашения КНР.