Российские историки об исторических уроках и опыте создания СССР (анализ рубрики "К 100-летию образования Союза ССР: судьбы народов" в журнале "ИСОМ")

Original article

RUSSIAN HISTORIANS ON THE HISTORICAL LESSONS AND EXPERIENCE OF THE CREATION OF THE USSR

(review of the heading "To the 100th anniversary of the formation of the USSR" in the academic journal "Historical and Social-Educational Idea ")

Angelina Sergeevna Vashchuk

Institute of History, Archeology and Ethnography of the Peoples of the Far East FEB RAS. Vladivostok, Russia.

Svetlana Gennadievna Kovalenko

Institute of History, Archeology and Ethnography of the Peoples of the Far East FEB RAS. Vladivostok, Russia.

WoS ID: AAI-7387-2021

Аbstract. More than thirty years have passed since the Soviet Union disappeared from the map of the world. At the same time, despite the fact that Soviet civilization did not have a long history (the USSR ceased to exist without celebrating its seventieth anniversary), its influence on both political and socio-economic global processes, and on the worldview of people was and in many ways remains completely unique and unprecedented. The humanities, in particular history, always reflect public discourse at the level of scientific knowledge. This is also expressed in the fact that issues that are important for all Russians are periodically worked out anew, taking into account the expansion of the research horizon, new documents and theoretical approaches, and the relevance of analyzing the historical lessons of certain events. The heading of the heading "On the 100th anniversary of the formation of the USSR" is devoted to the most significant and topical issues in the history of the USSR.

Research methods. The article was written in the format of a review genre, which required the involvement of elements of the method of synthesis of intellectual history and historiographic analysis. Taking into account that the rubric contains the texts of documents and there are articles of a biographical format, the authors also used the methods that historians use in the analysis of such publications: assessment of the reliability of documents, the place of their injury, the authorship of the compiler of the documents. This set reflects the level of understanding of the decision being made in this case on the national issue, the objectivity and reliability of the description of events when compared with other sources. Establishing the significance of publications of certain documents for the scientific community and all those who are interested in the socio-political history of the Fatherland.

Каждому времени соответствуют свои запросы к познанию прошлого, и поставленная проблема в рубрике журнала «Историческая и социальнообразовательная мысль» особенно рельефно подчеркивает наш исходный тезис. Надо заметить, что история изучения образования Союза ССР насчитывает фактически более 90 лет. К юбилейным датам этого феномена в отечественной литературе, а чаще в научной периодике, обычно появлялось несколько историографических обзоров, в которых историки и юристы анализировали новую литературу об образовании СССР. Зарождение историографических исследований по проблеме советской союзной государственности относится еще ко второй половине 20-х годов прошлого столетия [2].

В отечественной литературе, посвященной истории образования и развития СССР, на протяжении всего времени происходили большие изменения в концептуальных оценках. Так, в 1970-х – во второй половине 1980-х годов преобладало мнение об изначальной жизнеспособности СССР, созданное в целом на основе рациональных принципов, которые в дальнейшем были извращены сталинской "автономистской" национальной политикой [2].

Начиная с 1990-х годов, некоторые политологи, публицисты, а также часть российских профессиональных историков стали полагать, что созданное большевиками государство (вне зависимости от того, было ли оно сталинского или ленинского образца) не могло быть ничем иным, кроме как " унитарнототалитарной колониальной империей" , так как строилось преимущественно на насилии, демагогии и обмане. Выступая в одной дискуссии, Ю.С. Пивоваров даже в 2014 г. констатировал: «С моей точки зрения, 70 лет советского режима были антропологической катастрофой для народов, населявших мою Родину. Установившийся режим был абсолютно диктаторским, тоталитарным, не сравнимым ни с каким другим в ХХ в. Даже режим Третьего рейха, которым я тоже занимался, был мягче ко всем народам, кроме одного – еврейского. Наш «мочил», говоря языком премьера Путина, абсолютно все народы [3, с. 207].

Под влиянием зарубежной историографии, радикально-либеральных идей ряд авторов в такой крайней форме излагают свои научные взгляды и категорично отстаивают аналогичные позиции. Сегодня часто высказывается мнение о порочности национально-территориального принципа, положенного в основу строительства Союза. Утверждается, что противоречия, таившиеся в нем, не могли не привести СССР к печальному концу. Такие объяснения легко вписывались в господствующую политическую и идеологическую конъюнктуру в условиях инкорпорации либеральной идеологии в историческую науку.

Богатый кризисными ситуациями опыт России показывает, что появившиеся в такой момент суждения и оценки часто грешат односторонностью и преувеличениями. Потребность в новых исторических исследованиях по истории образования СССР, соответствующих современному уровню развития исторической науки и дающих объективный, всесторонний анализ этого неординарного события, сейчас как никогда велика. Однако, чем ближе эпоха, которую исследует гуманитарий, тем большее влияние на ее изучение оказывает политика.

Воздействие политики на науку сложное: прямое и косвенное, позитивное и негативное. Одной из отрицательных сторон оказываемого влияния является конъюнктурность, когда историческая наука становится "политикой, опрокинутой в прошлое ". Конъюнктурность вредна всегда, но особенно она опасна сегодня.

Журнал «Историческая и социально-образовательная мысль» в течение более года публиковал тематическую рубрику, приуроченную к исторической дате – 100-летию образования Союза ССР. Авторам статьи удалось познакомиться с десятью научными исследованиями на страницах названного журнала. И появилось желание сделать некоторое обобщение достигнутых результатов, отметить дискуссионные вопросы.

В общественном и научном дискурсе современности активно обсуждаются не только события исторического прошлого СССР, их влияние на мировую и отечественную историю, но и постоянно выдвигаются новые теоретические и методологические подходы, благодаря которым у современных исследователей есть реальная возможность во многом более глубоко погрузиться в историческое прошлое советской страны.

Авторам рубрики «100-летию образования Союза СССР: судьбы народов» во многом удалось отразить сложное и противоречивое развитие советской цивилизации на различных исторических этапах, начиная с образования страны Советов.

Во многом традиционные вопросы рассматриваются с привлечением массива новых, не доступных ранее исследователям документов и оригинальных методологических подходов. Это актуально в современном научнотематическом поле, посвященном, например, семидесяти годам существования СССР. До сих пор существует крайность в суждениях другой эмоциональной окраски [2]: в отличие от либеральной группы историков эти исследователи пытаются игнорировать тему исторических уроков и трактуют время существования СССР без присущих любому историческому периоду сложности явлений, а это затрудняет в определенной мере реальное видение процессов.

Закономерно то, что чрезвычайно болезненные процессы трансформации в истории страны – двадцатые и тридцатые годы ХХ в. – привлекли внимание авторов. Для понимания постановки многих затронутых аспектов в рубрике вспомнить тот исторический фон, на котором разворачивались процессы, связанные с образованием СССР. Советский проект в виде национальной политики претерпевал мучительную трансформацию, которая продолжалась на всех социальных уровнях и была закончена только накануне Великой Отечественной войны.

С окончанием Гражданской войны в новой России, переходом к мирной жизни объединительное движение по своему характеру должно было вобрать в себя консолидационные тенденции, вырастающие из ликвидации норм военного времени и стоявших выше законности и конституционных прав. Эту идею разделяли многие большевистские деятели.

Несомненно, знаменательным событием в жизни сформированной государственности было принятие «Декларации об образовании СССР» (1922), в которой излагалась сущность национальной государственной политики, ее истинные цели. Второй съезд Советов СССР (январь 1924 г.) принял основной Закон СССР – Конституцию СССР, в ней были изложены принципы обустройства нового государственного образования, его многовариантность.

Принятие Конституции положило начало пути признания СССР. Это метод системно-исторического контента прослеживается практически во всех статьях, но в разной степени, и он позволяет при изучении такого объемного материала последовательно раскрыть сущность и эволюцию процесса создания новой союзной государственности – Союза ССР, хотя статьи и не расположены в хронологической последовательности, а публиковались по мере их поступления.

Быстрых же темпов объединительного движения в области национальных отношений на территориях бывшей Российской империи, как предполагали большевики, не наблюдалось. Некоторые иллюзии на скорейшее решение национального вопроса в период образования СССР заставили политических лидеров включиться в дискуссию: по какому пути пойти. При этом параллельно, кроме теоретических споров, востребованными оказались практические действия со стороны правящей большевистской партии.

Таким образом, коллективный исследовательский опыт в виде формата рубрики позволяет концентрировать внимание на вышеуказанном выводе о несоответствии ряда теоретических конструкций реалиям времени.

Осознание политическими лидерами необходимости расширения социальной базы для реализации идей социализма вылилось прежде всего в прямое ленинское указание о привлечении в органы Советской власти представителей еще существовавших других политических партий. В частности, меньшевиков в Грузии. Но оно не было понято и не было поддержано ни в ЦК, ни в Закавказском краевом комитете [5, с.12]. В этом плане важно отметить новизну совместной статьи Н. Ф. Бугая и Т.С. Бушуевой «1920-е годы. Образование Союза ССР: конститутивность политики межэтнических отношений в новом формате» [6].

В целом рубрика отличается своим охватом не только документов, но и корректным использованием достижений предшественников, и это понимаешь, когда познакомишься со всеми публикациями. Следует заметить, что целесообразно рубрику читать уже после последней аккордной статьи. Собственно, так и получилось у рецензентов с прочтением материалов. Опубликованные статьи не выстроены в хронологическом порядке по историческим датам в рамках номеров журналов, тем не менее общая концепция для профессионала становится понятной при прочтении всех публикаций. Особенной чертой серии статей является обращение историков к менее известным фактам. Включение анализа биографий деятелей, которые имели специфику взглядов на организацию нового союзного государства, в своей совокупности характеризуют разные этапы развития взаимоотношений политической элиты РСФСР с «националами».

Авторами статей часто выделяется аспект, раскрывающий трудности объединительного движения, что сопровождалось разными формами социальнополитического контроля в целях централизации управления в СССР.

Таким образом, тематическое поле опубликованных работ позволяет выделить основную тенденцию в современной историографии: это поиск ответов на вопрос: как партия большевиков справлялась с теми трудностями в объединительном процессе, которые выходили за рамки теоретических построений, разрабатываемых Лениным, Сталиным и другими политиками.

Авторы рубрики справедливо подчеркивают, что любое событие, связанное с созданием государства, в том числе и Союза ССР в 1922 г., сохраняет в себе определенную тайну, вызывая живой интерес к его истокам, первым шагам в политической, экономической и культурной сферах государства. По своей сути это действительно уникальное явление. Важнейшее место в системе национально-государственного строительства Союза ССР занимали межнациональные отношения, именно этот аспект составляет красную линию большинства статей тематической рубрики.

Так, анализ архивных документов ОГПУ 1920-х годов (Бугай Н.Ф., Бушуева Т.С. Образование Союза ССР: конститутивность политики межэтнических отношений в новом формате) подтверждает тезис о создании системы социального контроля в тяжелых экономических условиях и многослойного отношения народов, проживавших в России и на территориях, вошедших в состав СССР, к друг к другу.

По материалам ОГПУ, как показывают авторы, «выявляются и трудности утверждения советской формы государственной власти: народ жил бедно, все еще были крепки и многочисленны внутри страны антисоветские протестные силы, действовали банды, значительная территория СССР еще сохраняла патриархальный быт, этническую раздробленность, характерными оставались родоплеменные связи и противостояние группировок, экономическая разобщенность, национальный и религиозный фанатизм. В стране по-прежнему торговали землей, водой, еще сохранялось прежнее административное устройство в виде многочисленных губерний и округов» [6, с. 16-36].

Само образование СССР, по мнению Н.Ф. Бугая и Т.С Бушуевой, происходило на фоне острых межэтнических конфликтов, о которых было известно руководству страны, благодаря системе получения информации через ОГПУ. Ученым удалось показать, что данные материалы подтверждают «насколько сложно и жестко протекал процесс объединения народов в одном союзном госо-бразовании». С таким утверждением трудно не согласиться, так как авторы проанализировали большой массив исторических источников, выявили достаточно полную картину межнациональной розни, осложнённую и так непростой внутриполитической ситуацией, бандитизмом и абсолютно различными уровнями развития национальностей в молодом государстве. Несмотря на то, что люди «безусловно, хотели жить счастливо, но не могли примериться с тем, что новая власть жестко ломала привычные, традиционные устои быта, жизни, религии», подчеркивают историки.

Хотя в статьях рубрики прямо не формулируется тезис о том, что партия большевиков оказалась той реальной властью, которая, благодаря своей жесткой организации, иерархичной подчиненности, приступила к формированию структур управления огромной страной, тем не менее, этот контекст в данной статье присутствует.

Объединяющим оценочным суждением большей части статей рубрики мы бы назвали следующий подход: партия большевиков использовала новый комплекс социально-политических инструментов, чтобы создать предпосылки для организации нового союзного государства. Различные формы социальнополитического контроля были частью механизма функционирования централизованной системы управления в области национальных отношений.

Бесспорно, национальный, как никакой другой вопрос, интересует авторов рубрики. Индивидуальная статья Н.Ф. Бугая «Социальная технология принудительных переселений в СССР: проблемы межэтнических отношений. 1917–1953 гг.» раскрывает последствия и механизмы построения единого государства на практике, далёкие от политических лозунгов. Успехом данной работы, безусловно, является, на наш взгляд, во-первых, то, что автор показывает вклад предшественников в изучение проблемы. Во-вторых, он формулирует историографическое значение новых публикаций – расширение исследований по этому вопросу дает возможность концентрировать выводы о недопустимости подобных мер в решении конфликтных ситуаций, возникавших по вектору «народы и власть». И, наконец, в – третьих, статья ориентирует научное сообщество и на изучение практик, которые свидетельствуют о необходимости решения такой сложной проблемы отношений между государством и многонациональным социумом.

В современных реалиях возможно применение таких принципов как консолидация, доверие, консоциальность. В качестве примера автор приводит развитие событий в Казахстане. К 1950-м годам итоги отношений были в основном позитивными: укреплялись межэтнические отношения, создавались условия для развития сферы экономики, культуры народов. В связи с этим проявляется внимание к оценкам положения самими гражданами с одной и другой стороны. В – четвертых, автор обращает особо внимание на то, что необходимо изучать как практики консолидации разных народов, так и возникающие проблемы, которые преодолевались в СССР путем социальных технологий принудительных переселений. При этом Н.Ф. Бугай подчеркивает важнейший исторический факт: эти технологии не являются совершенно новыми для рассматриваемого периода истории советской государственности ни для России, ни для Союза ССР. Задолго до их применения на территории советского государства они широко практиковалась в международном масштабе [7].

Во многих статьях, которые посвящены начальному периоду существования СССР, подмечено следующее. На начальном этапе были отдельные условия для объединения в многонациональное сообщество, которое вышло из состояния завершившейся Гражданской войны (1922). Сама партийная дискуссия по будущему устройству свидетельствовала о разногласиях в руководстве. Выработкой принципов национального государственного устройства занималась комиссия ВЦИК. Рассматривались автономный, федеративный и конфедерационный варианты построения единого государства. С позиций сегодняшнего дня мы, изучая исторические документы, приводимые авторами статей, видим, что все-таки был фактор объединения на базе республик: это и, прежде всего – повсеместная по- слевоенная разруха, необходимость противостоять зарубежным странам в условиях изоляции.

Внедрение большевиками новой идеологии единства соответствовала всей исторической обстановке. Однако в сложной ситуации большевики вынуждены были использовать не только пропаганду и агитацию необходимости объединительного движения народов бывшей Российской империи, но и проявлять жесткость репрессивных органов при сопротивлении оппозиции; такая мысль проводится как в статье Н.Ф. Бугая, так и в совместной статье его же с Т.С. Бушуевой [6, с.17-58]. Еще раз следует подчеркнуть, что тематический набор статей свидетельствует о задаче рубрики – осветить самые острые события. Поэтому авторы рецензии также решили следовать этому принципу.

Трудный путь российских немцев к признанию своей идентичности проанализирован в статье «Формирование политической культуры российских немцев: трансформации, переселение, реабилитации. 1980 – 990-е годы» [9, с.16 - 35]. Стойкое нежелание советской элиты признать необходимым наличие немецкой автономии вызвало отток российских немцев из Казахстана. Правда, вопрос по поводу того, нужна ли была автономия как конечная цель, остаётся для Н.Ф. Бугая открытым.

Следующая статья этого же автора «Страдающие» ли национальные меньшинства? Опыт вовлечения представителей этнических меньшинств в управление государством» продолжает этнонациональную тему, которая волнует автора. Так как на сегодняшний день фактически каждое европейское государство сталкивается с рядом проблем, связанных с национальными меньшинствами, то опыт их решения во многом зависит как от конкретной ситуации, так и от позиции власти. В целом автор более склонен к претворению в жизнь принципа консоциальности (нетерриториальной федерации), хотя рассматривает и другие варианты на примере стран Европы.

Интересную персоналию представляет И. Л. Бабич, герой статьи – К.Н. Хагондоков [9, с. 61 – 74]. (Ярким достижением работы является привлечение французских архивов). К.Н. Хагондоков имел свои политические взгляды, которые были во многом противоречивыми. Автор статьи подчёркивает, что он хотел всегда «сидеть как бы на двух стульях»: быть близким к монархическим имперским кругам и в то же время тесно общаться с кавказцами. Константин Николаевич изначально не принял Октябрьскую революцию, участвовал в белом движении и стал организатором городских военных частей.

Безусловно, судьбы российских военных кавказского происхождения в эмиграции после 1920 г., сделавших отличную карьеру в России до революции 1917 г., были не частым объектом исследования российских и зарубежных кавказоведов (хотя подобные исследования и встречаются в историографическом поле). Симпатия И.Л. Бабич к личности генерал-майора (кабардинца по рождению) явно выражается в её статье. Анализируется бытовая жизнь семьи Хагон- доковых, национальная идентичность генерала и членов его семьи, общественно-политическая деятельность, взгляды К.Н. Хагондокова, его участие в русских масонских ложах Франции. Представленная читателю личность была типичной для сложного времени становления СССР, когда советская власть не смогла привлечь на свою сторону многих русских военных, хотя список воевавших за советскую власть белых генералов был не так уж и мал.

В статье С.А. Кислицина убедительно развенчивается миф современной историографической линии, направленной на реабилитацию И.В. Сталина как автора массового террора в СССР (их список приведён в статье). Как справедливо замечает автор: «Поток таких дезинформаторских работ обуславливает необходимость детального рассмотрения этих проблем». На примере биографии Б.П. Шеболдаева, в частности, его позиции по принципиальным вопросам внутригосударственной и партийной жизни, исследователь анализирует функционирование механизма репрессий в СССР. Подробно рассмотрен вопрос о том, как политика чисток психологически ломала старых большевиков, делая из них соучастников, а после подсудимых [10, с. 46 – 64].

Эту тему продолжает статья Иванцова И.Г. «Контрольные дела в производстве комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) по Краснодарскому краю. 1937 – 1938 гг.» [11, с. 36 – 45]. На основании новых исторических документов автор аргументирует свои выводы о том, что нередко исключения из партии проводились в рамках репрессивных кампаний и служили инструментом расправы. В этом процессе особенно отличались не безызвестные тройки. Имели место откровенные фальсификации, когда основанием для исключения из партии арестованного являлось сообщение о факте ареста, а основанием для обвинения во вражеской деятельности арестованного было постановление Комиссии партийного контроля (КПК) об исключении его из партии как врага народа.

Несостоятельность взгляда на СССР как на «тюрьму народов» доказана в статье В.Г. Чеботарёвой (это статья является ответом тем авторам, которые считают СССР «тюрьмой народов»). Огромные финансовые потоки из РСФСР превратили колониальные национальные окраины в индустриальные республики. Этого факта не смогли отменить даже дебаты времён перестройки. С учетом общих интересов каждая республика приняла на себя определенную специализацию в общесоюзном разделении труда, что, конечно же, не может рассматриваться как «превращение в сырьевой придаток митрополии». Тем более, что с уходом русских многие республики Советского Союза превратились в криминогенную зону: получив свободный доступ к сырьевым ресурсам, валютным операциям, военным арсеналам, «борцы за свободу» от «метрополии» поставили свои народы на грань вымирания.

Хотелось бы обратить внимание на то, что за последние годы исследуемая тема включения новых образованных республик в централизованную советскую экономику в историческом плане глубоко не разрабатывалась. Однако в условиях современности, когда усилились тенденции русофобии на территориях бывшего единого союзного государства (республики Прибалтики, Грузия и др. , а в Украине процветает неонацизм), практически забыто участие России в развитии их хозяйственных систем, и тема приобретает не только значение в формате исторической памяти, но и по линии реконструкции масштабов вклада РСФСР в трансформацию экономики бывших советских республик.

Автор повествования приводит исторические источники, подтверждающие вывод, что с самого начала создания союзного государства партийногосударственное руководство СССР стало использовать стратегию включения новых республик в общую экономическую систему. Автор статьи подробно раскрывает хронику событий. Она подчеркивает, что одним из первых проявлений этой стратегии в области экономики «стал декрет Совнаркома Российской Советской Социалистической Республики от 17 мая 1918 г. «Об ассигновании 50 млн руб. на оросительные работы в Туркестане и об организации этих работ». Средства эти были выделены для орошения 500 тыс. десятин Голодной степи и 10 тыс. десятин Дальверзинской степи для завершения постройки ирригационной системы в долине реки Чу в Ферганской области и устройства водохранилища на реке Зеравшан.

В 1918 г. Туркестанской АССР было ассигновано 50 млн руб. из средств государственного казначейства. В декрете подчеркивалось: «…для ирригационных работ в Туркестане необходимых для обеспечения русской текстильной промышленности хлопком». Актуально в настоящее время звучит вывод В.Г. Чеботаревой о том, что тактика максимального внимания к потребностям бывших колониальных окраин империи продолжала набирать силу в последующие годы – после образования Союза Советских Социалистических Республик. Состояние экономики национальных регионов находилось в таком упадке, что у некоторых республик на первом этапе реконструкции даже не было своего бюджета. Это наследие феодальной системы предстояло преодолеть в процессе индустриализации, которая осуществлялась исключительно за счет бюджета РСФСР [12, с. 17 – 31].

Таким образом, в современной литературе данное направление имеет большие перспективы для понимания роли россиян в быстром преодолении, по меркам истории, отсталости. Автор напоминает нынешним элитам о том, что «народы России – в первую очередь русский народ – взяли на себя исполинскую задачу: в короткий исторический срок вырвать из недр патриархальнофеодальных отношений многомиллионные массы Центральной Азии, Кавказа и других регионов, отставших в своем историческом развитии.

Инструментом стремительного продвижения вперед стала теория пролетарского интернационализма». Этот вывод базируется на репрезентативной информационной базе. Особого внимания в современной обстановке в целях восстановления исторической правды заслуживает исторический факт, который до- казывает следующее. Многие государственные предприятия РСФСР, работая с прибылью, отчисляли её в фонд республик [12]. Время перестройки во многом определило судьбы всех национальностей СССР.

В другой своей работе авторы обращаются к не менее интересным и актуальным темам «дружбы народов» накануне распада Советского Союза. Сложные национальные процессы обострились во времена перестройки и, по мнению Н.Ф. Бугая и Т.С. Бушуевой, нашли отражение в исторических документах [13, с. 19 – 48]. В частности, анализ стенограммы совещания, проведённого директором института марксизма-ленинизма (ИМЛ) при ЦК КПСС Г.Л. Смирновым 28 – 29 апреля 1989 г. «Актуальные социально-политические проблемы и современное состояние национальных отношений в республиках Закавказья и Средней Азии», показал, что никто в руководстве страны, по большому счёту, и не знал как действовать в такой непростой межэтнической ситуации. Национальный вопрос при социализме, конечно же, не был решён полностью и окончательно. Фактически два принципа неделимости государства и права наций на самоопределение противоречили друг другу всегда, но в сложных условиях конца 1980-х годов это привело к распаду Союза ССР.

Историческая наука помимо других задач выполняет функцию социальной памяти. Документы, хранящиеся в архивах, дают базу зафиксированной памяти о том, что общество может «вспомнить» в разных исторических обстоятельствах. Но это «воспоминание», а точнее, научная интерпретация исторических источников, потребовала больших профессиональных знаний от авторов статей. В этом вопросе исследователям помогали теория и методика вспомогательных исторических и специальных дисциплин, прежде всего, источниковедения и архивоведения, разработанные не одним поколением историков. Сложившиеся в архивах системы классификации, способы хранения и описания, формы использования документов и прочее, сами по себе служат показателем уровня развития российской культуры. Поэтому можно с уверенностью констатировать – рубрика в журнале состоялась.

Пользуясь масштабным комплексом новых исторических документов и свидетельств современников эпохи, авторы разрушают современные мифы и спекуляции, которые возникали на разных этапах отечественной истории. Документы как основной источник рубрики демонстрируют реальную историю в её многогранности, где были успехи и трагические события в области национальных отношений. Очевидно, что приглашение к дальнейшей дискуссии по наиболее актуальным вопросам истории Советского Союза продолжится и в дальнейшем.

Поставленная исследовательская задача оказалась, в целом, выполненной. В качестве пожелания рецензентам хотелось бы отметить, что дальнейшее расширение тематики рубрики было бы очень выигрышным шагом для изучения актуальных проблем советской цивилизации.

Рубрика, безусловно, будет интересна как для историков и гуманитариев, так и для широкого круга читателей. Представленные статьи рубрики в журнале ИСОМ, на наш взгляд, являются коллективной попыткой донести до научной общественности один из вариантов преодоления конъюнктурности в исторической науке.