Система духовно-нравственных ценностей будущих педагогов

ных качеств, что и понятно, ведь только Личность может воспитывать другие личности. Сейчас в ученом мире многие и много пишут об этих проблемах. В частности, в работах Е.П. Белозерцева, O.A. Бахчиевой, Б.Т. Лихачева, В.И. Слободчикова, С.Л. Рубинштейна, В.Н. Шардакова, Н.Е. Щурковой и ряда других педагогов, психологов духовно-нравственное развитие человека связывается с системой его ценностей и ценностных ориентиров. Нам этот подход кажется продуктивным и оправданным, поэтому очень интересной представляется проверка духовно-нравственных ценностей современных молодых людей, которые впоследствии будут активно включены в педагогическую деятельность.

Целью данной статьи являются анализ системы ценностей современных студентов – будущих педагогов и поиск истоков возникновения этой системы в ранних, мало осознаваемых детских отношениях этих людей к ряду значимых объектов и образований в их модели Мира, что формировались по мере взросления. Нашими испытуемыми были будущие педагоги образовательных учреждений. Исследование проводилось в Липецке в 2020 г. В диагностическом эксперименте участвовали молодые люди, средний возраст выборки – 20– 22 года. Система духовно-нравственных ценностей изучалась путем ранжирования 16 жизненных credo по степени их значимости для счастливой жизни респондентов.

Система ценностных ориентаций данной выборки оказалась неожиданной, существенно отличающейся от ценностных ориентаций. Духовно-нравственные credo 76 респондентами были распределены следующим образом. На первое место вышла сентенция «Деньги позволяют быть хозяином жизни, и чем их больше, тем лучше», на второе – «Главное – оставаться в согласии со своей Совестью», на третье – «Развитие в себе творчества – вот главное счастье в жизни!», на четвертое – «Главное иметь власть над людьми и уметь ими управлять», на пятое – «Работа не волк, в лес не убежит», на шестом – «Жизнь в согласии с людьми, в уважении ими позволяет чувствовать себя счастливым» и на последнем оказалась ценность семьи! Такое распределение ценностей позволяет сделать вывод, что данная группа респондентов в системе своих ценностей сочетает жажду денег с голосом совести, стремление к творчеству «для себя», уважение к людям с нивелированием ценности семьи [1].

В наших исследованиях мы давно уже задаемся целью понять, что влияет на формирование ценностей ребенка в семье, как это связано с отношением к близким. Воспользовавшись идеями Дж. Келли о личностных конструктах, построенных по принципу смысловых дихотомий, размышлениями Дж. Боулби о привязанности и исследованиями о до-верии/недоверии ребенка к миру Э. Эриксона, мы выдвинули предположение о том, что на систему ценностей человека влияют его дихотомические смысловые конструкты, которые он усваивает в раннем детстве в определенной атмосфере привязанности к близким и дове-рия/недоверия к миру [5].

С целью проверки данной гипотезы нами была проведена диагностика по методике М. Люшера «Цветовой тест отношений (ЦТО)», позволившей выявить отношение к ряду значимых объектов, явлений, ситуаций, людей. В предложенном списке стимульных понятий был и дихотомический конструкт «добро/зло». Данная методика хороша тем, что позволяет избегать влияния на результаты диагностики сознательных оценочных выборов респондентов, выявлять различные установки испытуемых и модальность их эмоциональных отношений, далеко не всегда понятных самим респондентам.

В результате нам удалось обнаружить интересную зависимость между отношением испытуемых к предложенной нами смысловой дихотомии и их системами ценностей. В ходе анализа полученных результатов выделились две большие группы.

Первая – это те, кто дихотомию воспринимает нормативно: принимает «добро» и отвергает «зло».

Вторая – те, у кого есть нарушения в ее восприятии. Принимается позитивно и «добро», и «зло», отвергается и «добро», и «зло», а также наблюдается обратное восприятие – «зло» принимается положительно, а «добро» отрицательно. Сравним системы ценностных ориентиров двух групп.

В первой группе ценности распределились следующим образом:

• 1.    Деньги позволяют быть хозяином жизни, и чем их больше, тем лучше.

• 2.    Главное – оставаться в согласии со своей Совестью.

• 3.    Развитие творчества в себе – вот главное счастье в жизни!

• 4.    Главное – всегда сохранять свою национальную принадлежность, свою этническую идентичность.

• 5.    Если каждый будет стремиться жить богато – всем будет лучше.

• 6.    Главное иметь власть над людьми и уметь ими управлять.

• 7.    Главное – быть профессионалом своего дела!

Во второй группе распределение такое:

• 1.    Главное – быть профессионалом своего дела!

• 2.    Карьера – вот что главное!

• 3.    Деньги позволяют быть хозяином жизни, и чем их больше, тем лучше.

• 4.    Главное – иметь власть над людьми и уметь ими управлять.

• 5.    Главное в жизни – это Я, мое душевное состояние и материальное положение.

• 6.    Если каждый будет стремиться жить богато – всем будет лучше.

• 7.    Развитие творчества в себе – вот главное счастье в жизни!

На последнем месте в этой выборке оказалась ценность национальной принадлежности. Как видим, по общему набору выбранных ценностей системы очень похожи, однако есть, на наш взгляд, и существенные различия. Так, в ценностях первой группы не прослеживается какого-либо «четкого мотива» выбора, создается впечатление, что респонденты «мечутся» между желанием иметь деньги, власть, быть богатым, творческим и голосом Совести, а также необходимостью становиться профессионалом (ценность национальной принадлежности, думается, появилась у наших респондентов как «дань времени», как своеобразный механизм защиты).

Примечательно, что и в системе ранжирования эти противоречивые ценности все время друг друга сменяют. Все же применительно к ценностям этой группы можно говорить об их небольшой гуманистической направленности: ведь голос совести всегда ориентирован на некоторые общественные правила и нормы, а поощрение в себе приверженности национальной принадлежности предполагает культивирование в себе культуры этноса [2].

У второй группы система ценностных ориентиров значительно цельнее, имеет выраженную эгоцентрическую направленность, все они как бы выбраны для улучшения положения и удовлетворения собственного «я», на котором, по всей видимости, сходится все. Примечательно, что по методике ЦТО во второй группе явное принятие своего «я» показали 6 чел. (30%), принятие – 3 чел. (15%), неприятие себя – 3 чел. (15%) и 8 чел. (40%) – индифферентное отношение к «я». Другими слова- ми, большая часть этой группы, как нам представляется, нуждается в защите «я». Участники этой выборки действительно демонстрировали своим поведением претензии на некоторую исключительность, бывали слишком щепетильны в отношении к своему «я». Это позволяет предположить, что, возможно, в качестве психологической защиты большим количеством испытуемых этой группы был выбран нарциссизм.

Сравним по этому параметру показатели первой группы. В первой группе отношение к «я» было очевидно иным: 17 чел. (48%) продемонстрировали явное принятие, 13 чел. – принятие (31%), непринятие – 2 чел. (3%), индифферентное отношение – 6 чел. из них тенденцию к принятию показали 4 человека. Как видим, в отношении к «я» ситуация в первой группе значительно благополучнее.

Казалось бы, проведенное сравнение и отмеченная разница в системе ценностей двух групп позволяет говорить о наличии связи между иерархией ценностей и пониманием смысловой дихотомии «добра/зла». В подтверждение данного вывода можно привести еще и показатели корреляционного анализа, проведенного по результатам всей группы испытуемых. Этот анализ показал наличие прямых корреляций «добра» с ценностью совести и ценностью творчества, а «зла» ‒ с ценностью карьеры [4].

Это говорит о том, что «добро» в сознании больших групп современных молодых людей действительно часто ассоциируется с работой совести и творчеством. Связь карьерного роста со «злом» указывает на то, что большая часть наших респондентов, выбравших ценностью карьеру, вполне терпимо, а нередко и положительно относятся к «злу».

Размытость смыслового содержания «зла» и обедненность толкований «добра» в общем-то и привели к таким системам ценностей, с которыми мы столкнулись в нашем исследовании. Полученные результаты позволяют констатировать наличие в современном обществе групп молодых людей, у которых в сознании слабо оформлен один из основных личностных конструктов ‒ конструкт «добра/зла», с помощью которого субъекты строят свои модели Мира, ставят в них ценностные маркеры и отрабатывают по ним свою систему жизненных ориентиров.

Особое понимание смысловых дихотомий имеет самое прямое отношение к структурированию ценностей и появлению ценностных ориентиров в мировоззренческой позиции человека. Однако возникает вопрос: чем само определяется понимание и освоение смыслового содержания абстрактных категорий «добра» и «зла»?

Выстраивая свою гипотезу, мы полагали, что вокруг смысловых «полюсов», освоенных и понятых субъектами дихотомий, будут группироваться близкие по характеру эмоционального отношения понятия. Эти понятия будут вносить дополнительные смыслы, особым образом дифференцировать основное содержание «полюса». Конечно же, это позволило бы нам лучше понять то содержание «добра» и «зла», которое реально мыслится нашими респондентами, а следовательно, и точнее определить направленность их ценностных ориентаций. Кроме того, мы считали, что удастся обнаружить еще какие-либо новые закономерности [3].

Возьмем для анализа результаты всей группы испытуемых (76 чел.). Смысловые полюса в дихотомии «добра/зла» мы выделили путем анализа корреляционных связей показателей, полученных по методике ЦТО. Действительно, такие полюса выделяются, «добро» со «злом» имеют обратную корреляцию на очень высоком уровне значимости (– 0,375 при р <  0,001). В свою очередь, каждое из понятий имеет много разных корреляционных связей с другими понятиями методики, что и позволило нам точнее определить содержание выделенных полюсов интересующей нас дихотомии.

Фиксируем: «добро» имело 12 корреляций с понятиями методики, а «зло» – 18. Разница в количестве корреляций не очень значительная, тем не менее «зло» воспринимается нашими респондентами все же более дифференцировано. Это настораживает, поскольку в стимульном списке понятий, предъявленных испытуемым в ЦТО, большая часть имела позитивное социальное значение. Было достаточно много явлений, состояний, ситуаций, важных для бытности человека. Посмотрим, каким же оказалось конкретное смысловое содержание каждого «полюса» в нашей выборке испытуемых.

«Добро» показало положительные корреляции со следующими понятиями: «моя мама», «любимое дело», «друг (подруга)», «совесть», «сотрудничество», «близкий человек», «вера в бога». Самые высокие корреляции были с понятиями «моя мама» (0,380) и «близкий человек» (0,405) при р <  0,001.

Как видим, прямых ассоциаций в значении оказалось немного, и связаны они либо с самыми близкими людьми, либо с явлениями, имеющими для индивида высокую личностную значимость.

Отрицательные корреляции были с понятиями «зло», «труд (физический и интеллектуальный)», «ситуация, когда надо сделать серьезный жизненный выбор», «боль», «враг». Примечательно, что «труд» и «ситуация выбора» имеют достаточно высокие корреляционные значения: –0,304 и –0,298 соответственно при р < 0,01.

Таким образом, испытуемыми нашей группы «добро» мыслится как близость с эмоционально значимым человеком, как наличие любимого дела, возможность сотрудничать, как голос совести и вера в бога. Примечательно, что при этом «человеческое отношение к человеку» вообще, «духовные ценности», «творческая и познавательная деятельность» в сознании молодых людей оказались с полюсом «добра» вообще никак не связаны. Не появились в радиусе этого полюса и такие важные характеристики, как «моя свобода», «воля» и «ответственность». «Мой отец» и «Я сам/а/» тоже не стали содержательными оттенками «добра».

Говорящими оказались и отрицательные корреляции понятия «добра». Они свидетельствуют о том, что антиподами данного состояния были такие, которые действительно обозначают разные негативные явления, но вместе с ними в одном ряду встали и понятие «труд», и «ситуация выбора». Подобное распределение позволяет сделать вывод о противоречивости и недостаточно глубоком содержании всего полюса «добра», где положительное отношение к любимому делу сочетается с неприятием труда, а принятие сотрудничества и разговоров с собственной совестью уживается с боязнью серьезного жизненного выбора.

Посмотрим теперь, как выглядит полюс «зла». Отметим, что все корреляционные значения показателей этого понятия были высокие и очень высокие. Однако положительных оказалось немного – только с «врагом», «болью», «властью над другими людьми» и «карьерой». Напомним, что в системе ценностей наших респондентов и карьерные устремления, и жажда власти над людьми имели достаточно высокие ранги. Получается, что респонденты сознательно вводят в систему своих ценностных ориентиров такие бытийные категории, которые ими же на бессознательном уровне эмоционально причисляются к вектору

«зла». Такая перверсия смыслов лишний раз подтверждает наш вывод о противоречивости и размытости в сознании данной группы испытуемых и понятия «зло» и в целом смыслового дихотомического конструкта «добра/зла».

Отрицательные корреляции показатель «зла» дал с большим количеством понятий, обозначающих различные объекты явления, состояния, часто присутствующие в жизни человека. В списке оказались «духовные ценности», «мой пол», «мама», «любимое дело», «друг», «я сам», «мое обычное настроение», «ответственность», «моя воля», «близкий человек», «человеческое отношение к человеку», «сотрудничество с разными людьми». Как видим, все перечисленные понятия отражают разные стороны духовно-нравственного бытия личности.

Отрадно, что наши респонденты чувствуют, что все они – не есть «зло». Однако отсутствие многих из этих понятий в полюсе «добра» свидетельствует о слабости дихотомического конструкта, о недостаточном понимании молодыми, что есть «добро», а что – «зло».

Таким образом, духовно-нравственные ценности, являющиеся важной составляющей личности работника образовательной системы, формируются с опорой на смысловые дихотомические конструкты, которые, как показало наше исследование, у современной молодежи структурированы недостаточно четко, полны противоречий.

Отсюда и в системе ценностей молодых людей тоже много противоречий, что нарушает ее целостность и делает малодейственной. Гуманистическая направленность этих ценностей проявляется очень слабо. Она дает о себе знать только в отношениях к самым близким людям. Те же из представителей молодежи, у кого понимание основного смыслового дихотомического конструкта оказалось вообще разрушено, отличаются большей социальной незрелостью и яркой эгоцентричностью своей системы ценностных ориентиров.