Системность языка, экология коммуникации и гуманитарная составляющая образования: к 85-летнему юбилею профессора А. П. Сковородникова

DOI:

Антону Павловичу Чехову принадлежит     мое прекрасное и нужное в жизни человека, высказывание: «Наука – самое важное, са-     она всегда была и будет высшим проявлени- ем любви»1. Наука стала высшим проявлением любви и для Александра Петровича Сковородникова – доктора филологических наук, профессора, советника ректора СФУ по вопросам гуманитарного научно-образовательного процесса, почетного работника высшего профессионального образования России, заслуженного работника высшей школы Российской Федерации. Александр Петрович любит науку о языке страстно и до сих пор увлечен ею, о чем свидетельствуют его многочисленные публикации и разрабатываемые им проекты.

Не имея возможности представить обзор всех публикаций Александра Петровича, остановимся на изложении основополагающих концепций его научного творчества.

Все работы А.П. Сковородникова объединяет идея системности, которой, как признается сам ученый, он проникся еще в молодости.

С именем профессора Сковородникова в отечественной лингвистике связано системное осмысление экспрессивных синтаксических конструкций – одно из значимых направлений его исследовательской деятельности. В монографии «Экспрессивные синтаксические конструкции современного русского литературного языка. Опыт системного исследования» [17] доказывается, что экспрессивные типизированные модификации предложений и их частей, имеющие в языке одну и ту же предназначенность, противопоставлены друг другу по принципу оппозиции экономных и избыточных структур, которая является реализацией двух языковых антиномий: говорящий – слушающий; информационная – экспрессивная функции языка. С позиций системного подхода ученым описываются эллипсис, антиэллипсис, апозиопезис (усечение), позиционно-лексический повтор и парцелляция. Эллиптические и усеченные конструкции (как экономные, сокращенные) противопоставлены конструкциям с антиэллипсисом и позиционно-лексическим повтором (как избыточным). Парцелляция рассматривается как нейтрализация противопоставления «экономия – избыточность»: возникает фразовая избыточность, создающая в высказывании дополнительные информационные центры, при сохранении, а значит – экономии, самой позиционной структуры предложения.

Указанные экспрессивные синтаксические модификации образуют парадигму, в рамках которой основным принципом связи между экспрессивными синтаксическими конструкциями как системой выступает градация: члены парадигмы ранжированы ступенчато – от членов, характеризующихся максимальной позиционной избыточностью, к членам с максимальной позиционной экономией и наоборот. Эта градационная парадигма (ее члены чаще других выступают в текстах совместно) является центром поля экспрессивных синтаксических конструкций. На периферии поля, по мнению А.П. Сковородникова, располагаются два слоя: 1) бессоюзные конструкции, сегментированные конструкции, конструкции с антиципацией (они имеют непосредственное отношение к проявлению антиномии «экономия – избыточность», но не составляют оппозиций и менее предсказуемы в аспекте совместной встречаемости); 2) инверсия, риторический вопрос, восклицание, параллелизм (они не имеют непосредственного отношения к названной антиномии, не образуют оппозиций, не активны в отношении конвергенции, так как обладают разным диапазоном стилистических значений) [17, с. 181–226].

Поиск принципов, лежащих в основе построения стилистических фигур и объединяющих их в систему, характеризует и все последующие публикации А.П. Сковородникова [4; 5; 9; 12; 14; 15; 16; 19 и мн. др.]. Поиск таких принципов, их упорядочение способствуют выдвижению ученым новой теории – теории риторического приема , нашедшей отражение в энциклопедическом словаре-справочнике «Культура русской речи» [1, с. 11].

Одним из важных аргументов в пользу системности риторических приемов ученый считает изоморфизм конструктивных принципов их построения, который он показывает на примере риторических приемов, организуемых принципами контаминации, алогизма [16], увеличения и уменьшения [14]. Механизм образования отклонения от нормы и должен быть положен, по его мнению, в основу классификации риторических приемов [5, с. 36]. Разработка оснований теории риторического приема сопровождается изучением отдельных подсистем фигур речи [9; 12 и др.], в результате чего некоторые не терминированные ранее риторические приемы получают наименование, например такие, как антиэллипсис, хро-нотезия. Системно представлены многие риторические приемы в энциклопедическом словаре-справочнике «Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочеты» [21], идеологом и редактором которого является А.П. Сковородников.

Следующее направление, не менее активно разрабатываемое ученым, – лингвистическая экология. С 2013 г. А.П. Сковородников является главным редактором сетевого научного журнала «Экология языка и коммуникативная практика», созданного по его инициативе. Известно, что Александр Петрович одним из первых в нашей стране стал разрабатывать содержательную составляющую и понятийно-терминологическую систему лингвоэкологии. В 1996 г. он опубликовал статью «Лингвистическая экология: проблемы становления» [8], где привел основания для выделения лингвоэкологии в качестве особой отрасли лингвистики, которая определяется им так: «Лингвоэкология – это находящаяся в процессе становления лингвистическая дисциплина… исследующая проблематику языковой и речевой среды в ее динамике, прежде всего проблематику языковой и речевой деградации (то есть факторы, негативно влияющие на развитие языка и его речевую реализацию) и проблематику языковой и речевой реабилитации (то есть факторы, пути и способы обогащения языка и совершенствования общественно-речевой практики)» [там же, с. 7]. Предложенное определение уточнялось, и сегодня А.П. Сковородников считает, что «эколингвистика, или лингвоэкология, – это междисциплинарная отрасль языкознания, тесно взаимодействующая с рядом лингвистических дисциплин (таких как социолингвистика, этнолингвистика, этнопсихология, лингво-культурология, юрислингвистика, лингвоконф-ликтология), а также с историей конкретных народов, их культур и языков, предметом изучения которой является состояние языка как сложной семиотической системы, обусловленное качеством среды его обитания и функционирования (в том числе социальными и другими экстралингвистическими факторами, влияющими негативно или позитивно на языковое сознание социума и, как следствие, на язык и его речевую реализацию), и, соответственно, способы и средства защиты языка и речи от негативных воздействий, с одной стороны, и пути и средства их обогащения и развития, с другой» [13, с. 196].

Рассуждая о содержании лингвоэкологии, исследователь выходит на проблему ее соотношения с другими речеведческими дисциплинами, и прежде всего с культурой речи. Он высказывает предположение о том, что линг-воэкология и культура речи «не просто родственники, а родные сестры», имеющие общее предметное поле, но смотрящие «не совсем в одну и ту же сторону»: «Если культура речи сосредоточивает свое внимание на вопросах оптимальной организации речи, ее коммуникативной эффективности и соответствующих компетенциях языковой личности, то эколингвистика – на условиях и факторах благоприятного или неблагоприятного существования и развития языка как сложной полифун-кциональной системы» [там же, с. 197]. В другой статье А.П. Сковородников пишет: «Экология языка исследует факты и процессы, негативно или позитивно влияющие на состояние и развитие языка как знаковой системы. Экология речи (или – точнее – экология речевого общения), в отличие от экологии языка, по своему объекту совпадает с культурой речи, понимаемой широко – как проблематика норм и компетенций речевого общения в их совокупности, но отличается от культуры речи аспектно. Если культура речи призвана заниматься данной проблематикой без определения того, к каким последствиям для языковой системы могут привести изучаемые речевые явления, то экология речи рассматривает эти процессы как раз с ориентацией на указанные последствия» [7, с. 153]. В соотнесении лингвоэкологии с другими дисциплинами, как и в совокупности предлагаемых исследователем лингвоэкологических терминов [6; 7], проявляется системный подход к изучаемому материалу.

К предметному полю эколингвистики А.П. Сковородников относит проблему информационных войн и манипуляции сознанием при помощи ресурсов языка. В одной из публикаций он использует терминопонятие «языковое насилие», которое определяет как «не аргументированное вовсе или недостаточно аргу-

РАЗВИТИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ментированное открытое или скрытое (латентное) вербальное воздействие на адресата, имеющее целью изменение его личностных установок (ментальных, идеологических, оценочных и т. д.) или его поражение в полемике – в пользу адресата» [18, с. 10]. Изучение языкового насилия, по его мнению, – «необходимое условие обеспечения информационной безопасности личности и общества целом» [там же, с. 11]. Предложенная А.П. Сковородниковым в 1997 г. классификация приемов языкового насилия не потеряла своей актуальности и сегодня.

В целом ряде публикаций А.П. Сковородникова отражено его видение современного образования сквозь призму системного подхода. Это, прежде всего, разработка концепции формирования культурно-речевой компетенции студента высшего учебного заведения в контексте модернизации профессионального образования. Культурно-речевая компетенция, понимаемая как совокупность знаний, умений и навыков, соответствующая высшему типу речевой культуры – так называемому элитарному (полнофункциональному), признается одной из ключевых компетенций, носящих надпрофессиональный характер и необходимых в любой области деятельности. Александр Петрович обосновывает необходимость введения понятия культурно-речевой компетенции и придания этому понятию интегральной значимости по отношению к выделяемым в специальной литературе частным компетенциям: коммуникативной, языковой, лингвистической и др. [10, с. 6]. Модель культурно-речевой компетенции включает четыре базовые компетенции: общефилологическую, языковую, коммуникативную и этико-эстетическую – с соответствующими наборами субкомпетенций, эксплицирующих их содержание [там же]. Позже названия базовых компетенций уточняются, в результате чего культурно-речевая компетенция предстает как система компетенций: общелингвистической, языковой, коммуникативно-речевой и этикоречевой. Названная модель (см. вступительную статью «О концепции словаря-справочника») была положена А.П. Сковородниковым в основу словаря-справочника «Эффективное речевое общение (базовые компетенции)» [22; 23] и учебного пособия «Русский язык и куль- тура речи (базовые компетенции)» [3], редактором которых он является. Причем в создании словаря-справочника приняли участие более ста авторов из различных высших учебных заведений. Кроме того, А.П. Сковородников является соредактором и соавтором двух словарей: «Культура русской речи: энциклопедический словарь-справочник» [1] и «Стилистический энциклопедический словарь русского языка» [20].

Ученым предложена и авторская концепция содержания гуманитарной составляющей образовательного процесса в современном российском университете инновационного типа. Эта концепция связана с идеей модернизации учебной, научной, управленческой деятельности в университете на основе национальных ценностей и своей культурной идентичности: «модернизация как копирование, а не создание нового, оригинального продукта не выведет в лидеры ни корпорацию, ни страну и не избавит нас от сознания своей вторичнос-ти» [2, с. 5]. Материалы к дискуссии, в которых излагается эта концепция, были опубликованы, но вышли ограниченным тиражом, поэтому позволим себе остановиться на концепции А.П. Сковородникова более подробно.

Ученый отмечает, что нравственные установки, модели поведения личности могут быть сформированы только на основе продуманной гуманитарной составляющей образовательного и научно-исследовательского процесса, поскольку «осмысление таких понятий, как духовность, вера, любовь, совесть, нравственность, возможно лишь в лоне гуманитарной мысли» [там же, с. 60]. Без гуманитарной составляющей невозможно выиграть «войну за сознание и душу человека» [там же, с. 22]: «...нужно обладать интеллектуальной независимостью и иммунитетом против манипулятивных технологий, широко применяемых в информационно-идеологической войне, ведущейся против нашей страны и нашей цивилизации. А чтобы избавиться от интеллектуальной зависимости и манипулятивных воздействий, нужно обладать достаточно широкими познаниями в области филологии... философии, истории, логики, психологии, политологии. Другого пути формирования интеллектуальной самостоятельности в социально-политической и – шире – мировоззренческой сфере нет.

Поэтому вышеуказанным дисциплинам, их содержанию и качеству преподавания должно быть уделено в университете самое пристальное внимание» [2, с. 71–72]. Причем первостепенную роль в гуманитарном образовании играет история, так как «именно вокруг вопросов российской истории сейчас ведутся наиболее острые идеологические дискуссии» [там же, с. 91].

Александр Петрович считает, что «было бы непростительной ошибкой ограничиваться только профессиональной подготовкой студентов и проигнорировать аспект их общекультурного, этического и гражданского становления» [там же, с. 68], что только «полноценное гуманитарное образование способствует тому, чтобы человек не превратился в раба техники» [там же, с. 80]. Он пишет: «Было бы ошибкой свести роль гуманитарных наук (в том числе философии, истории и филологии) “к роли румынского оркестра во время завтрака” (нефтегазового, биотехнологического, нанотехнологического и проч.)» [там же, с. 143]. И далее: «Развитие образного мышления, происходящее в процессе чтения художественной литературы и приобщения к другим видам искусств, имеет прямым следствием развитие воображения, без которого не может состояться плодотворное научное и техническое творчество» [там же, с. 166].

Устранение дисциплин гуманитарной направленности из образовательного процесса или принижение их роли опасно для развития нашей страны. По мнению ученого, «финансово-экономические проблемы современной России упираются не столько в непрофессионализм ее акторов, сколько в отсутствие у них моральных принципов и патриотизма» [там же, с. 15]. Он говорит, что мы как нация остро нуждаемся в культуре, которая содействовала бы преодолению пессимизма, в культуре возвышающей и вдохновляющей [там же, с. 44], что «нашему народу нужна мобилизующая идеология», а «неадекватная идеология, например оценка всего на свете исключительно мерками прибыли, приводит к печальным и даже трагикомическим результатам» [там же, с. 81]. Мобилизующая идеология должна строиться на воспитании гражданина-патриота, «ведь для успешного преодоления кризиса и глубинной модернизации экономики нужны сильные побу- дители активности общества, мощные аттрактанты. Едва ли не самым главным из них является патриотизм. Поэтому воспитание привязанности к своей стране, своей культуре, дающее осознание своей национально-культурной идентичности, является одной из первостепенных задач всех уровней образования, включая высшее» [2, с. 86]. Что касается разделения идеологов на «патриотов» и «демократов», то, по мнению А.П. Сковородникова, истинный патриотизм «призван играть роль объединителя нации в единый организм, способствовать консолидации общественных группировок с разными идеологическими установками» [там же, с. 87].

В образовании, как считает ученый, важную роль играет воспитательное начало: «Кто-то из наших студентов, кроме разве что историков и географов, может что-то вразумительное рассказать о Муравьёве-Амурском, Невельском, Путятине, Беринге, Санникове, а также Дежнёве, Хабарове и других первопроходцах? А ведь биографии этих людей – богатейших материал для воспитания патриотизма и других ценных качеств и свойств характера» [там же, с. 87–88]. А.П. Сковородников подчеркивает необходимость воспитания на нравственном примере, позитивном образе. Что касается преподавателя, то «он, отвлекаясь от своих собственных идеологических предпочтений, знакомит студентов со всем спектром точек зрения и соответствующей им аргументацией, давая студентам самим осмыслить (желательно в процессе дискуссии) все аргументы за и против соответствующих трактовок и сделать самостоятельные выводы. И лишь завершая обсуждение, преподаватель аргументированно (!) излагает свою точку зрения, в основе которой лежит его гражданская (патриотическая) позиция» [там же, с. 119]. Такая методика, по мнению ученого, является реализацией принципа научной объективности. Более подробно она показана на примере семантического анализа концепта «империя» в статье «Об элитарном (полнофункциональном) типе речевой культуры и культуре речи» [11].

А.П. Сковородников подчеркивает, что понятие обязанности «как-то потерялось среди беспрерывных разговоров о правах» [2, с. 133]. В обязанности педагога входит нрав-

РАЗВИТИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ственное воспитание не только на занятиях по дисциплине, но и во внеучебное время. «У нас же, к сожалению, понятие учебно-воспитательного процесса заменено понятием образовательного процесса, тем самым вопрос о воспитании в процессе образования отходит на второй план или вообще не обсуждается» [2, с. 222].

Он пишет также: «У педагогических работников университета всех уровней должно быть ясное представление (если угодно – модель), какого специалиста мы хотим иметь на выходе. В это представление, кроме высокого профессионального уровня по избранной специальности, должны входить: действенное патриотическое сознание (то есть сознание, ориентированное не на слова, а на поступки); уважение к истории своей страны, понимание ее трагичности и величия; укорененность в отечественной культуре и ее духовных ценностях при открытости для восприятия подлинных ценностей культуры других народов; бережное отношение к русскому языку и безупречное владение его нормами и основными речевыми жанрами; этическая грамотность, предполагающая умение анализировать жизненные ситуации с позиций общей и профессиональной этики; знакомство с вершинными достижениями отечественного и мирового искусства и литературы» [там же, с. 175–176].

Подводя итоги, А.П. Сковородников говорит: «Решая самые неотложные задачи по созданию инновационного университета, нельзя ограничиваться только технократическими и финансовыми подходами. Хорошо, конечно, если культурный продукт, производимый гуманитариями, можно выгодно продать. Но нужно понимать, что ценность гуманитарного продукта измеряется, главным образом, не в рублях (долларах, евро и т. д.), а тем вкладом, который вносят гуманитарные науки, образование и искусство в формирование полноценных членов общества и граждан страны» [там же, с. 176].

Эти слова, как и многие другие приведенные выше, мог сказать человек, для которого высшим проявлением любви является не только наука, но и забота о своем народе и отечестве.