Социокультурная политика СССР в годы Великой Отечественной войны

У никальность социокультурного аспекта развития любого общества в том, что он включает в себя одновременно как высокие проявления духовной культуры (искусство в широком смысле, образование), так и проявления материальной культуры (здравоохранение, торговлю, службу быта). Образно говоря, социокультурная политика – это и высокая поэзия духа, и самая обыденная проза жизни. А война – та экстремальная ситуация, когда «поэзия» и «проза» жизни соединяются, чтобы помочь простому труженику войны остаться цивилизованным человеком в чрезвычайных и антигуманных военных условиях.

Приказы, постановления и директивы военного времени отличались четкостью поставленных целей и задач. Язык, на котором власть разговаривала с обществом в ту пору, был крайне лаконичен и убедителен. Но важно отметить и обратную тенденцию – многие свершения в области культуры и социального строительства начинались по инициативе снизу: представители интеллигенции, рабочего класса, крестьянства писали в газеты, в местные органы власти и в правительство с предложением открыть, построить, создать. И создавалось! На высоком энтузиазме широких слоев трудового народа и творческой интеллигенции.

Созидательный социокультурный процесс не прекращался и в прифронтовой полосе, и в глубоком тылу. Каждым проявлением этого процесса власть и народ будто заверяли друг друга: «Не поддадимся! Выстоим! Победим!»

Не секрет, что именно на недовольство значительной части населения, пострадавшего в годы революции, раскулачивания, коллективизации, делал ставку Гитлер. Но его прогнозы не оправдались. Очевидно также, что одной пропагандой, не подкрепленной реальными делами и заботами о положении народа, советскому правительству было бы невозможно вдохновить его на сопротивление врагу. Нужна была целая система мероприятий, тонко воздействующих на психику, а вернее сказать, на душу людей (psychikos с греч. – душевный). И правильный тон обращения к народу был найден, произошло удивительное единение народа в борьбе против фашизма.

В военные годы в Москве продолжалось строительство метрополитена. Были сданы в эксплуатацию красивейшие станции – Новокузнецкая, Павелецкая, Автозавод им. Сталина (ныне – Автозаводская), Измайловский парк (ныне – Партизанская), Сталинская (ныне – Семеновская), Электрозаводская, Бауманская. Безусловно, метро было необходимо, прежде всего, как объект стратегический, но при этом станции выполняли и социокультур- ную функцию. На Курской был открыт филиал Публичной исторической библиотеки. На многих других во время вражеских бомбежек москвичи могли не только укрыться, но и прослушать политинформации, лекции, концерты, даже увидеть кино и выставки, а дети – позаниматься в кружках рисования, лепки, вышивки. Для самых маленьких жителей столицы было организовано молочное питание. А на станции Охотный ряд была устроена выставка «Героизм и патриотизм русского народа по произведениям Л.Н. Толстого», которую дополнила картина художника Василия Верещагина, посвященная бегству из Москвы французов в 1812 г.1 Даже в военную пору метро строилось не только добротно и надежно, но и красиво. В блокадном Ленинграде мозаичист Владимир Фролов без устали работал над мозаичными панно по эскизам художника Александра Дейнеки для станции Новокузнецкая. Закончив труд, отправив огромные тяжеловесные ящики в столицу, он умер от истощения2.

Советские архитекторы провели колоссальную работу по маскировке художественных объектов, проектированию недорогого и быстровозводимого жилья в местах массовой эвакуации и на освобожденных территориях, по благоустройству городов, и одновременно – по подготовке всесоюзных конкурсов, выставок, смотров. Находясь в ленинградской блокаде, архитектор А.С. Никольский писал 22 января 1942 г.: «За три недели по статистике Союза умерло 40 архитекторов – членов Союза. Это по два человека в день. Смерти уже не потрясают. Нервы притупились… Но сдавать город нельзя. Лучше умереть, чем сдать. Я твердо верю в скорое снятие осады и начал думать о проекте триумфальных арок для встречи Героев – войск, освободивших Ленинград. Специалист должен быть готов всегда, – я и готовлюсь, не ожидая понукания извне, не ожидая заказов… Арки, я думаю, правильно проектировать с учетом отсутствия всего: материалов, физической силы у рабочих, а главное времени… Поэтому я придумал временные триумфарки из комбинации гигантских – 20-метровых – знамен, декорированных под арку. Основа конструкции – или трос, перекинутый через улицу с дома на дом, или пожарные лестницы «магирус», по два, по три маги-руса на арку. Такую арку легко сделать в 3–4 дня, максимум в неделю. Т.е. сшить красную материю, пришить бахрому, кисти, написать лозунги и слова приветствия, вшить трос и сделать наконечники копий древков. …Работать хочется до черта, а не выходит, и досадно, что время уходит даром»3.

Можно понять психологию творца, оказавшегося в экстремальной ситуации блокады. Размышления, работа над новыми творческими проектами вытесняла из сознания мысли о голоде, о смерти, возвращала в жизненную колею и этим помогала выжить. «Возврат» к обычной жизни, пусть даже призрачный, обманчивый, иллюзорный, к привычному ее ритму был очень важен в те дни. И представители творческих профессий – артисты, художники, кинематографисты, писатели, журналисты становились «стихийными» психологами, словом и образом укрепляющими моральный дух людей. Врачевали они души не только высоким искусством, но и на самом простом, бытовом уровне. Об этом вспоминала Татьяна Федорова: «Моей приятельнице – радиожурналистке, ветерану “Последних известий” было поручено составлять сначала пяти-, а потом десятиминутные объявления о всякого рода починочных мастерских, о покупке и продаже тары магазинами. Причем было сказано, что делать это нужно не формально, а с душой… Прошла одна передача, вторая, третья… и с фронтов пошли письма. Сначала десятки, потом сотни. Содержание их было примерно одинаковым: “Спасибо, товарищи радиоработники, за нечаянную радость. "Фриц" прет на Москву, а вы там так мобилизовали население, что оно не только строит окопы и противотанковые рвы, но и живет нормальной жизнью: починяет хозяйственную утварь, ходит в театр” (в этих объявлениях потом сообщалось о предстоящих концертах и спектаклях). Были и совсем короткие письма-треугольники: “Привет крепкому тылу!”»4.

Любые проявления повседневной жизни в ту пору ценились высоко. Поэтому нару- шение обычного хода жизни воспринималось болезненно. Это хорошо понимала власть, старалась оперативно реагировать на ЧП даже самых незначительных масштабов. Примечателен пример, приведенный военкором Евгением Воробьевым о тяжелейших днях лета 1941 г.: «В начале августа во время налета у Никитских ворот упала бомба весом в тонну. Зияла огромная воронка глубиной в 10 метров. Коммуникации разрушены, трамвайные вагоны смяты и отброшены в сторону, разбита грузовая платформа, груженная мешками с мукой. Надолго повисло облако мучной пыли, взрывная волна выбелила все мукой, как порошей… Памятник К.А. Тимирязеву сбит с пьедестала и поврежден. Инженерная разведка, возглавляемая архитектором города Москвы Д.Н. Чечулиным, определила на месте характер разрушений, и аварийно-восстановительный полк принялся за работу. На следующий день были устранены повреждения, заасфальтирована площадь. Памятник стоял на прежнем месте. Пожарные из брандспойтов смыли со статуи остатки известки и мучную пыль»1. В самый разгар войны, 7 ноября 1943 г., в тыловом г. Горьком был открыт памятник заступнику земли русской Кузьме Минину. Как только советские войска освободили Великий Новгород, в городе появились реставраторы – первым их делом стало воссоздание разрушенного фашистами памятника «Тысячелетие России». Его вновь открыли уже 4 ноября 1944 г.

В течение всего военного времени Комиссия по истории Отечественной войны, организованная при АН СССР, собирала документы, свидетельства очевидцев, готовила экспонаты для будущих музейных экспозиций, оценивала ущерб, нанесенный фашистами культурным и историческим памятникам СССР. На оккупированных территориях захватчики вели беспощадное истребление не только народа, но и его культурных ценностей. Самое ценное вывозилось в Германию, то, что вывезти не представлялось возможным, безжалостно уничтожалось. Были разрушены дворцы-музеи в пригородах Ленинграда, древние храмы Новгорода, Пскова, музей П. Чайковского в Клину, музей Л. Толстого в Ясной Поляне, усадьба И. Репина «Пенаты» под Питером, Пушкиногорье, Ново-Иерусалимский монастырь и многие другие культурные памятники страны. Но сразу же после освобождения этих святых для русского народа мест туда приходили реставраторы. Воюющая страна находила средства и возможности срочно восстанавливать и реставрировать свои культурные реликвии, что-то хотя бы консервировать до лучших времен.

Одновременно с проявлениями настоящего героизма людей культуры и искусства случались, казалось бы, совсем незначительные события: и в 1941, и в 1942, и в победном 1945 г. продолжали выходить журналы мод! На их страницах публиковались модели комбинезонов, рабочей одежды для военного времени, выходные наряды и даже зарубежные модели роскошных вечерних платьев. А в 1945 г. журнал мод вышел в свет в цвете. Еще раньше, в 1944 г., в Москве начал работу Дом моделей на Кузнецком мосту.

В 1942 г. в Москве был открыт завод шампанских вин. Потомственный дворянин, известный шампанист Антон Михайлович Фролов-Багреев получил орден Ленина и Сталинскую премию за создание технологии производства шампанских вин резервуарным способом. И если до войны, в 1936 г., в стране было выпущено 300 тыс. бутылок шампанского, то в 1942 г. – 12 млн бутылок!2 Шампанское традиционно предназначается для празднования серьезных торжеств, побед, триумфов. Так в самые суровые военные дни гражданам страны словно было дано понять: впереди нас ждут победы! И потому знаменитый стекольный завод в городе Гусь-Хрустальном уже в 1943 г., наряду с выпуском продукции, необходимой фронту, медицинской посуды, возобновил также производство товаров широкого потребления, в т.ч. хрустальных фужеров и рюмок.

Такого масштабного социокультурного созидания в период тяжелейшей войны не знала мировая история. Представление его ретроспективы в неожиданном ключе объясняет истоки великой Победы. И дает много поводов для размышлений о дне сегодняшнем и завтрашнем.