Сообщение о преступлении, сделанное на родном языке

Независимо от правового статуса все участники уголовного процесса, не владеющие или недостаточно владеющие языком судопроизводства, должны быть обеспечены переводчиком на всех стадиях производства по уголовному делу, начиная со стадии возбуждения уголовного дела.

Участие переводчика на этапе рассмотрения сообщения о преступлении создает предпосылки принятия законного и обоснованного решения о возбуждении уголовного дела. Поэтому необоснованной представляется точка зрения Р. Д. Рахунова: «Естественно, что в стадии возбуждения уголовного дела переводчик не требуется. Если необходим перевод материалов перед решением вопроса о возбуждении дела, то деятельность переводчика не будет процессуальной»1.

Также нельзя согласиться с мнением В. Н. Шпилева, который, хотя и не отрицает процессуальный характер деятельности переводчиков, но отмечает, что процессуальные действия переводчиков служат средством общения между субъектами уголовного судопроизводства, подчеркивает, что «участие их в уголовном процессе имеет в известном смысле эпизодический характер: они призываются к участию в производстве различных следственных и судебных действий и по выполнению своих обязанностей выбывают из процесса»2.

Как справедливо отмечает Н. Я. Калашникова, «стадия возбуждения уголовного дела - процессуальная стадия, и поэтому здесь участие переводчика имеет процессуальный характер. Следовательно, все правила, определяющие процессуальное положение переводчика, сохраняют свое значение и для этой стадии»3.

При этом заявление о преступлении может быть сделано на любом языке как в уст ной, так и в письменной форме. Заявление, сделанное в письменной форме, подлежит письменному переводу. Протокол принятия устного заявления о преступлении сразу оформляется на языке, на котором ведется уголовно-процессуальное досудебное производство4. Подписывают протокол и заявитель, и переводчик. Аналогичная процедура действует при оформлении явки с повинной5.

По мнению М. А. Джафаркулиева, сообщения о совершенном или готовящемся преступлении могут быть изложены и не на языке судопроизводства. Но это не исключает, что заявитель о результатах рассмотрения своего сообщения не должен быть уведомлен на том языке, которым он пользовался6.

Мы солидарны с мнением Т. Н. Стесно-вой о том, что законодатель напрасно ограничил круг лиц, которым предоставляется право изъясняться на родном языке, категорией «участвующие в деле лица». К таким лицам должны относиться не только участники, появляющиеся после возбуждения уголовного дела, но и другие иноязычные граждане - заявители, пострадавшие, правонарушители7. Однако многие авторы полагают, что законодателю следовало бы уточнить процессуальную норму, дополнив ее положением о праве лица заявить о преступлении на родном или другом языке, которым оно владеет, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном УПК РФ8.

В целях совершенствования законодательства и усиления защиты прав человека и гражданина в стадии возбуждения уголовного дела Я. М. Ишмухаметов предлагает дополнить ч. 2 ст. 144 УПК РФ положением о том, что «полученные в ходе проверки документы и материалы, подтверждающие сообщение о преступлении, изготовленные на иностранном языке, подлежат переводу на язык уголовного

Проблемы и вопросы уголовного права, уголовного процесса и криминалистики судопроизводства в порядке, предусмотрен-9 ном законом» .

А. В. Гриненко, размышляя о необходимости определения четкого механизма обеспечения права пользования родным языком при подаче заявлений о совершенном или готовящемся преступлении, приходит к выводу о целесообразности «иметь в дежурных частях перечень прав заявителей, переведенный на наиболее распространенные иностранные или часто встречающиеся в определенной местности языки»10.

Мы согласны с указанными авторами в том, что уголовно-процессуальный закон не предусматривает механизм участия переводчика в стадии возбуждения уголовного дела. Вместе с тем мы попытаемся взглянуть по-новому на данную проблему в связи с принятием Федерального закона от 9 марта 2010 г. № 19-ФЗ. Но прежде приведем еще одну точку зрения.

А. В. Кохан именует деятельность переводчика на стадии возбуждения уголовного дела непроцессуальной. Автор, исследуя вопрос взаимодействия следователя с иными участниками уголовного судопроизводства, предлагает классифицировать формы взаимодействия на процессуальные и организационные (непроцессуальные). При этом на стадии возбуждения уголовного дела, по его мнению, возможны три процессуальные формы взаимодействия, одной из которых является привлечение к осмотру места происшествия и другим процессуальным действиям переводчика, и организационные формы, к которым он относит перевод документов на язык судопроизводства и консультативную помощь переводчика11. В данном случае непонятно, почему автор привлечение переводчика к участию в проведении осмотра места происшествия именует процессуальной деятельностью, а перевод документов на язык судопроизводства относит к организационной (непроцессуальной) деятельности. Также возникает вопрос к автору: какое значение он вкладывает в понятие «консультативная помощь переводчика»? Полагаем, что автор отождествляет формы участия переводчика и специалиста, и в данном случае целесообразно было бы указывать на справочно-консультационную помощь специалиста в области языкознания. Для того чтобы обосновать это утверждение, обратимся к ст. 144 УПК РФ.

Часть 1 ст. 144 УПК РФ в редакции Федерального закона от 9 марта 2010 г. № 19-ФЗ предусматривает, что «при проверке сообщения о преступлении дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа вправе требовать производства документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов, трупов и привлекать к участию в этих проверках, ревизиях, исследованиях специалистов». На наш взгляд, эта норма подлежит расширительному толкованию. Так, если заявление о совершенном или готовящемся преступлении исполнено на языке, отличном от языка судопроизводства, следователь, дознаватель вправе привлечь специалиста в области языкознания (специалиста в процессуальном смысле), а не переводчика (переводчика в процессуальном смысле) для исследования документа (перевода документа на язык судопроизводства), хотя в функциональном значении эти два субъекта являются переводчиками, а деятельность, выполняемая ими, переводом. Изменив редакцию ч. 1 ст. 144 УПК РФ, законодатель как бы опосредованно решил проблему допуска переводчика на этапе рассмотрения заявления о совершенном или готовящемся преступлении, если трактовать эту норму расширительно.

В пользу нашего допущения говорит также следующее положение закона. В соответствии с ч. 2 ст. 59 УПК РФ о назначении конкретного лица переводчиком следователь выносит постановление. Решения следователя о привлечении лица в качестве переводчика, выраженные в иной форме, не имеют юридического основания. Согласно п. 25 ст. 5 УПК РФ постановление - решение прокурора, руководителя следственного органа, следователя, дознавателя, вынесенное при производстве предварительного расследования, за исключением обвинительного заключения или обвинительного акта. Следовательно, буквальное толкование данной нормы позволяет говорить, что решение следователя на этапе проверки сообщения о совершенном и готовящемся преступлении не может быть принято в форме постановления, соответственно и решение о назначении переводчика не может быть облечено в форму постановления12. Следуя логике законодателя, можно прийти к выводу, что участие переводчика (в процессуальном смысле) на этапе принятия сообщения о совершенном и готовящемся преступлении исключается.

И еще один момент. По смыслу действующего уголовно-процессуального законодательства следователь не вправе предупреж-

Имамутдинова Г. Я.

дать переводчика об ответственности за заведомо ложный перевод, если он участвует в производстве процессуальных действий, не являющихся следственными. Это обусловлено тем, что в ч. 2 ст. 169 УПК РФ установлена обязанность следователя разъяснить переводчику права и ответственность перед началом следственного действия. Получение сообщения о преступлении не является следственным действием. Следовательно, и об ответственности переводчика за заведомо ложный перевод мы предупредить не можем. Между тем В. Н. Махов признает, что уже на стадии возбуждения уголовного дела переводчик должен нести уголовную ответственность за заведомо неправильный перевод, подобно тому, как несет ответственность заявитель за заведомо ложный донос о преступлении¹³.

Следовательно, у правоприменителя остается только ч. 1 ст. 144 УПК РФ, которая позволяет переименовать переводчика в специалиста в области языкознания и привлечь его к проверке сообщения о совершенном или готовящемся преступлении, тем самым сохранив баланс между охраной прав и законных интересов и соблюдением норм закона, ведь, как справедливо заметил В. Т. Томин, должностные лица, осуществляющие производство по делу, должны контролировать правильность направления своей деятельности, сообразуя процессуальную норму с принципами, в том числе с принципом языка уголовного судопроизводства14. Они должны обеспечивать соблюдение прав и законных интересов иноязычных граждан, начиная со стадии рассмотрения заявления и сообщения о преступлении.

В конечном счете на сегодняшний день обозначается два направления решения проблемы: использовать ч. 1 ст. 144 УПК РФ в расширительном толковании либо ждать, когда законодатель дополнит эту статью нормой об участии переводчика в рассмотрении сообщения о преступлении.

В заключение отметим, что ведомственные акты более последовательны в решении этого вопроса. Согласно инструкции по делопроизводству в органах прокуратуры Российской Федерации и их учреждениях, утвер-

Сообщение о преступлении, _________________ сделанное на родном языке жденной приказом Генеральной прокуратуры от 5 июня 2008 г. № 107, входящие документы на иностранных языках регистрируются только после осуществления перевода. Обращения, жалобы и другие документы переводятся штатными или внештатными переводчиками. На перевод направляются те документы, без перевода которых невозможно принять решение.

• ¹    Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М., 1961. С. 269.

• ²    Шпилев В. Н. Участники уголовного процесса. Минск, 1970. С. 6.

• ³    Калашникова Н. Я. Гарантии прав свидетеля, эксперта, переводчика и понятого в советском уголовном процессе. М., 1966. С. 23.

• ⁴    Рыжаков А. П. Возбуждение и отказ в возбуждении уголовного дела. М., 1997. С. 97.

• ⁵    Жогин Н. В., Фактуллин Ф. Н. Возбуждение уголовного дела. М., 1961. С. 109.

• ⁶    Джафаркулиев М. А. Проблемы национального языка судопроизводства в правотворческой и правоприменительной деятельности на современном этапе: автореферат дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1999. С. 32.

• ⁷    Стеснова Т. Н. Реализация принципа национального языка при расследовании и рассмотрении уголовных дел: автореферат дис. ... канд. юрид. наук. М., 1993. С. 18.

• ⁸    Ишмухаметов Я. М. Язык судопроизводства как принцип российского уголовного судопроизводства: автореферат дис. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2006. С. 22; Гриненко А. В. Система принципов уголовного процесса и ее реализация на досудебных стадиях: дис. ... д-ра юрид. наук. Воронеж, 2001. С. 209 и др.

• ⁹    Ишмухаметов Я. М. Указ. соч. С. 22.

• ¹⁰    Гриненко А. В. Указ. соч. С. 209.

• ¹¹    Кохан А. В. Взаимодействие следователя с «иными участниками уголовного судопроизводства»: автореферат дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 2009. С. 18-19.

• ¹²    Ильина А. И. Проблемы привлечения переводчика к проверке сообщения о преступлении И Проблемы управления органами расследования преступлений в связи с изменением уголовно-процессуального законодательства. Часть 1. М., 2008. С. 235.

• ¹³    Махов В. Н. Теория и практика использования знаний сведущих лиц при расследовании преступлений: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1993. С. 196.

• ¹⁴    Томин В. Т. Избранные труды. СПб., 2004. С. 31.