Современное состояние промыслового фольклора зимнего берега Белого моря

Формирование поморского населения происходило в специфических природно-климатических условиях, в связи с чем был выработан своеобразный культурно-хозяйственный тип, в основе которого лежит преобладание промыслового морского хозяйства. По этой причине в историко-этнографической литературе поморы определяются как субэтнос русского народа. В настоящей работе мы будем использовать этноним «помор» относительно русского населения беломорского побережья, основным видом деятельности которого является занятие морскими промыслами. В данном значении этот этноним продолжает использоваться в качестве названия и самоназвания и в настоящее время.

Специфика хозяйственной деятельности нашла отражение и в традиционной культуре поморов: сложился обширный пласт промыслового фольклора, включающий обрядовые комплексы, поверья, приметы, промысловую магию, несказочную прозу и другие жанры. Как справедливо отмечают исследователи, промысел стал, «с одной стороны, предметом изображения, а с другой – контекстом бытования фольклорных текстов» [4; 51].

Несмотря на то что фольклорная традиция Русского Севера всегда была предметом пристального внимания ученых-фольклористов, поморский промысловый фольклор до сих пор остается недостаточно изученным. Его изучению посвящены работы Т. А. Бернштам [2], [3], Р. С. Липец [10], отдельные статьи П. А. Филина [12], К. К. Логинова [9], Ю. А. Давыдовой [4], В. Г. Кондратьевой [8], В. Е. Добровольской [5], Н. Г. Комелиной, А. И. Васкул, М. Д. Алексеевского [1] и Н. В. Дранниковой [6].

В работе мы попытаемся проанализировать современное состояние поморского промысло- вого фольклора. В качестве ареала нашего исследования мы выбрали Зимний берег Белого моря (северо-восточный берег от устья Северной Двины до мыса Воронов). Это объясняется несколькими причинами. Во-первых, для местного населения промыслы изначально являлись основным, жизнеобеспечивающим занятием. Во-вторых, по причине миграционной замкнутости и труднодоступности здесь сохранились многие символические практики, исчезнувшие в других регионах Русского Севера. И, в-третьих, промысловая традиция Зимнего берега Белого моря оказалась наименее исследованной (например, по сравнению с Терским или Карельским берегом).

Материалом для нашего исследования послужили тексты, записанные в ходе экспедиций ЦИТКЕС САФУ на Зимний берег Белого моря (с. Ручьи, д. Мегра, с. Койда, с. Долгощелье, с. Зимняя Золотица, с. Патракеевка) в 2001–2015 годах и хранящиеся в фольклорном архиве САФУ (П. 354, 355, 415, 598, 605, 606, 610, 614, 615). В качестве материала для сравнения мы используем тексты, опубликованные в работах П. С. Ефименко [7], Т. А. Бернштам [2], Р. С. Липец [10], Н. И. Рождественской [11], относящиеся к концу XIX – середине XX века, а также воспоминания о промыслах, записанные в ходе экспедиций ЦИТКЕС и относящиеся к 1930–1960 годам.

Система традиционных морских промыслов жителей исследуемого нами региона претерпела значительные изменения к началу XXI века. Прежде всего следует отметить внесение в 2009 году изменений в «Правила рыболовства для Северного рыбохозяйственного бассейна», повлекшее фактическое исчезновение морского зверобойного промысла на Русском Севере. Во-вторых, рыболовный, главным образом семужий, промысел перестал быть массовым, что было вы- звано также отчасти государственными ограничениями. Более того, если в XIX веке промысел осуществлялся достаточно многочисленными артелями, а в XX веке крупными колхозами, то в настоящее время им занимаются сравнительно небольшие рыболовецкие колхозы. Кроме того, в связи с техническим прогрессом изменились и орудия промысла.

Обозначенные преобразования наряду с неизбежными изменениями в ментальной сфере населения не могли не повлечь за собой изменений в составе промыслового фольклора, который значительно редуцировался. Лучше всего сохранились промысловые верования, поскольку данный вид деятельности представляет высокую опасность для жизни человека, о чем говорят распространенные среди местного населения поговорки о море: «Кто в море не бывал, тот горя не видал» (№ 3), «Кто в море не бывал, тот Богу не маливал-ся» (№ 2) и др. В связи с этим среди жанров промыслового фольклора, продолжающих активно функционировать, прежде всего следует отметить промысловую магию и связанные с ней поверья, запреты и предписания. Их основная функция – охранительная: обезопасить промысловика от возможных неприятностей во время промысла. С другой стороны – продуцирующая: обеспечить успех деятельности. До сих пор рыболовами соблюдаются запреты на ведение или начало промысла в такие крупные церковные праздники, как Пасха, Духов день, Троица, Благовещенье (25. III/7.IV) и Благовещенский день (день недели, на который выпадает Благовещенье), а также в понедельник. «Вот никогда не выезжают на тоню по понедельникам, и еще в Благовещенский день не начинают никаких дел» (№ 5).

Точно также продолжает соблюдаться существующее предписание не отпускать и не отдавать первый улов, прямо противоположное распространенному среди большей части русского населения обычаю отпускать первую рыбу [5; 30]. Чаще всего это поверье встречается в виде поговорки: «Первый улов – с перьем в рот» (№ 5).

Среди промысловиков сохраняется вера в сглаз, поэтому продолжают соблюдаться пре-скрипции, призванные оградить от него. К ним относится запрет хвастаться уловом, говорить кому-либо о том, что собираешься на рыбалку, поскольку у рыбака «могут дорогу украсть», и предписание вернуться домой, если тебе по дороге встретилась женщина или человек с «дурным» глазом и др. «Когда идешь на охоту и на рыбалку, чтоб баба по дороге не встретилась, да еще и дурная» (№ 4).

С одной стороны, соблюдение данных пре-скрипций можно объяснить тем, что они являются традицией; с другой стороны – их постоянной актуализацией в корпусе сюжетов устных рассказов о рыболовах, которых постигли несчастья и неудачи вследствие несоблюдения данных предписаний (№ 5).

В связи с этим сохраняется вера в обереги, призванные оградить рыболовов, особенно выходящих на промысел в открытое море, от возможных несчастий. Но при этом становится меньше перечень предметов, выполняющих функцию апотропея. Если раньше в качестве оберегов брали специально изготовленные членами семьи куклы (№ 1), убитую медведку (небольшой грызун) (№ 2) и др., то теперь в основном иконы с изображением Николая Чудотворца (№ 1, № 4), почитаемого поморами как покровителя мореплавателей и рыбаков.

Несмотря на достаточно активное функционирование промысловых примет, наблюдается тенденция к их угасанию. С одной стороны, местные жители знают их все меньше, с другой – все чаще отмечают их устарелость, несоответствие современным природно-климатическим условиям. «По звездам смотрят <в Пасочную ночь>. Звезды – это морошка, а темень – это к рыбе. Но сейчас это не стоит внимания. Раньше гарантировали старики-то» (№ 3). К наиболее часто встречающимся в настоящее время приметам следует отнести поговорки, связывающие улов рыбы с ветрами: « Ветер с моря – рыба будет» , «Подули ветра южные – повалились спать без ужина» (№ 2). В местной традиции сохраняется деление ветров на благоприятные (северо-западный) и неблагоприятные (юго-западный) для промысловой деятельности, а также традиционные для поморов наименования ветров, хотя постепенно в сознании местного населения стираются стоящие за ними мифологические представления. «Легкий с моря, северо-западный <благоприятный ветер>. Побережник. Но не желательно никак с гор – шелонник. На шелонник рыбы нет. Югозападный – это дикий ветер» (№ 2) .

К сфере активного бытования фольклора необходимо отнести представление о связи подхода рыбы, прежде всего семги, с церковными праздниками. По терминологии местного населения, данное явление носит название походы рыбы, но следует указать на постепенное отмирание данного представления, о чем свидетельствуют замечания наших информантов по поводу его несоответствия текущему состоянию рыболовства, что приводит к исчезновению из памяти местных жителей некоторых из походов. Так, в настоящее время практически всеми исполнителями (необязательно рыбаками) называются следующие из походов семги: Ивановский (24.VI/7.VII), Петровский (29.VI/12.VII), Ильинский (20.VII/2.VIII), на Спасы (1/14.VIII, 6/19.VIII, 16/29.VIII) и на Покров (1/14.X). В свою очередь, походы на Тихона (16/29.VI) Воздвижение/ Сдвиженье (14/27.IX), Михайловский (16/29.IX), на Иоанна Богослова (26.IX/9.X) с трудом вспоминаются единицами.

Значительно хуже представлена в наши дни ритуальная сторона промыслового фольклора. В ходе последних экспедиций на Зимний берег

(в с. Койда 2010 год, в с. Ручьи 2011 год, в с. Па-тракеевка 2015 год) практически не удалось зафиксировать бытование промысловых обрядовых практик и действий. Так, обряд проводов промысловиков, существовавший еще в первой трети XX века и описанный Т. А. Бернштам [2; 176 – 177], редуцировался до посещения, имеющегося в том или ином населенном пункте храма (№ 3). Похожая ситуация произошла с описанным Т. А. Бернштам [2; 178] обрядом спуска судна на воду, от которого остался лишь фрагмент, связанный с обливанием лодки спиртным (№ 1). Постепенно исчезает обычай устанавливать кресты в местах промыслов: нам не удалось записать современных рассказов об установке охранительных крестов на тонях, а рассказы об установлении обетных крестов единичны (№ 2).

Несмотря на то что лов семги продолжает существовать на колхозных тонях, исчезли обычаи их распределения: торги, аукцион тоней, игра в празгу – жеребьевка, во время которой бумажки с названиями тоней складывались в шапку и каждый участник вытаскивал одну из них (№ 4). Это связано с изменением в организации промысла и формы собственности. Раньше тони являлись коллективным владением общины, которая производила их распределение через определенный промежуток времени, давая возможность рыболовам вести промысел как на «удачной», так и на «неудачной» тоне. Теперь тони принадлежат рыболовецкому колхозу, и таким образом пропадает необходимость их перераспределения, поскольку вся выловленная рыба принадлежит юридическому лицу, или же в некоторых случаях они являются частными, что отменяет саму возможность перераспределения.

Жанры несказочной прозы в современном промысловом фольклоре Зимнего берега Белого моря представлены слабо. За время экспедиций нам удалось зафиксировать незначительное число мифологических рассказов: их основной мотив – рыбаков в промысловой избушке пугает нечистая сила, и легенд, повествующих о чудесном спасении во время шторма после обращения с молитвой к Святому Николаю (№ 4). Практически исчезли бытовавшие ранее былички о встрече промысловиков с водяным, хозяином моря, которые можно встретить в сборниках Н. И. Рождественской [11], Р. С. Липец [10]. В связи с этим следует отметить утрату обычая делать жертвоприношения перед отправлением на промысел: бросать в воду хлеб, махорку или монету. Это говорит об исчезновении из сознания местного населения мифологических представлений о «хозяине моря», воплощением которого обычно являлся водяной, вызванном неизбежной рационализацией сознания в современном мире.

Среди жанров фольклора речевых ситуаций, помимо названных выше, широкое распространение имеют промысловые пословицы и поговорки. Прежде всего это тексты, регламентирующие отношения поморов с морем, воспитывающие уважительное к нему отношение: «Море – наше полюшко», «В море проверяют помора», «Море -наше горюшко» (№ 4). Корни их, на наш взгляд, уходят к восприятию моря в славянской мифопоэтической традиции как угрожающей стихии, «чужого», опасного мира.

Рассмотрев современное состояние промысловой традиции Зимнего берега Белого моря, можно сделать вывод о том, что она предстает перед нами в редуцированном виде. Утрачены многие обрядовые практики, постепенно исчезают из бытования некоторые фольклорные жанры. Сложившуюся ситуацию можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, произошедшими изменениями в системе хозяйствования. Так, многие ритуальные практики исчезли вместе с прекращением ведения промысла – это касается обрядов, связанных со зверобойным промыслом. В связи с изменением формы владения тонями утратились обычаи их перераспределения. Во-вторых, изменениями, произошедшими в сознании носителей традиционной культуры в связи с современным научно-техническим прогрессом и влиянием на него периода советской власти, стремившейся рационализировать представления о мире. Этим объясняется постепенное исчезновение ряда мифологических представлений, связанных с промысловой деятельностью. С другой стороны, активное бытование части жанров промыслового фольклора в настоящие дни, на наш взгляд, объясняется неполным искоренением этих мифологических представлений, а также высокими риском и опасностью для жизни промысловиков. Сохраняются те формы культуры, которые являются актуальными для местного сообщества.

СПИСОК ИСПОЛНИТЕЛЕЙ

• 1.    Замятина Ж. Д., 1942 г. р., с. Патракеевка, Приморский р-н Архангельской обл., 2015 г.; ФА САФУ: П. 615.

• 2.    Котцов И. П., 1923 г. р., с. Койда, Мезенский р-н Архангельской обл., 2010 г.; ФА САФУ: П. 606.

• 3.    Малыгина Ф. Е., 1932 г. р., с. Койда, Мезенский р-н Архангельской обл., 2010 г.; ФА САФУ: П. 606.

• 4.    Тюриков Л. А., 1954 г. р., с. Зимняя Золотица, Приморский р-н Архангельской обл., 2015 г.; ФА САФУ: П. 614.

• 5.    Юрьева Л. С., 1949 г. р., с. Ручьи, Мезенский р-н Архангельской обл., 2011 г.; ФА САФУ: П. 610.

СОКРАЩЕНИЯ

П. – Папка

САФУ – Северный (Арктический) федеральный университет имени М. В. Ломносова

ФА – фольклорный архив

ЦИТКЕС – Центр изучения традиционной культуры Европейского Севера

CURRENT STATE OF THE FISHERY FOLKLORE OF THE WHITE SEA WINTER SHORE