Современный литературный процесс и новые подходы к его изучению в курсе бакалавриата

Проблема изучения новейшего литературного процесса бакалаврами и особенности преподавания современной литературы в школьном курсе – две абсолютно совместимые грани учебного процесса на филологическом факультете. Дисциплина прикладного бакалавриата «История русской литературы» в девятом семестре охватывает период с середины 1950-х годов до сегодняшнего дня. В силу хронологической протяженности и недостаточности часов студенты не успевают глубоко погрузиться в специфику новейшей русской литературы, понять жанровые и художественные стратегии современных авторов, проанализировать разноуровневые тексты, дать им филологическую и методическую оценку.

Между тем потребность в изучении тенденций современной литературы налицо: ее испытывают и практикующие учителя, и бакалавры, нацеленные на работу в школе. Эта проблема становится поводом к обсуждению на страницах «толстых» журналов, причем не только сугубо методических. В качестве примера назовем интересные статьи Дм. Дмитриева в «Новом мире» и Н.Поповой в «Знамени» [1], а также обмен репликами по обозначенной проблеме между заместителем главного редактора еженедельника «Литература» (приложения к газете «Первое сентяб- ря») М.Сетюковой-Кузнецовой [2] и обозревателем «Нового мира» А.Василевским [3].

Дм. Дмитриев пишет, что «впервые школа и современная литература оказались на грани развода», а «у части выпускников нет представления о том, что и сейчас появляются романы, повести, стихи, которые продолжают большую литературу. Программа 11-го класса (ее колоссальный объем при ничтожно малом количестве времени на обучение), как правило, приводит к тому, что изучение русской литературы XX века заканчивается серебряным веком русской поэзии или произведениями о Великой Отечественной войне» [1, с.154]. Признаем, что это явление повсеместное. Учителя в силу объективных обстоятельств не уделяют должного внимания не только произведениям XXI века, но и шедеврам русской советской литературы второй половины ХХ века – в частности, деревенской, военной прозе и поэзии. Н.Попова солидарна с мнением коллеги, она справедливо считает, что сегодняшнему учителю практически неведома новейшая литература. Тем не менее «знакомить учащихся с текущим литературным процессом необходимо: иначе выпускники войдут в жизнь с твердым убеждением, что “русская классическая литература — это, конечно, неплохо, но так уже никто не пишет”, и облик писателя- современника для них будет ассоциироваться с удачно заколачивающими деньги безликими авторами, смотрящими на них с разноцветных глянцевых обложек детективных и любовных романов» [4].

Современная литература должна обозначить свое присутствие в школе, это аксиома. Мы, университетские преподаватели, призваны научить наших бакалавров верно отбирать авторов, понимать, анализировать их произведения. Задача вузовского курса современной и новейшей русской литературы, по нашему убеждению, – прежде всего знакомить студентов с разнообразием происходящих процессов, показывать неоднозначность многих явлений, но ни в коем случае не давать категорических оценок, не «навешивать ярлыки». Пройдут десятилетия, появится отстраненность во взглядах и оценках, время расставит все по своим местам.

Между тем литературный процесс второй половины XX – начала XXI веков причудлив и оригинален. Как и любое живое явление, он претерпевает некоторые – подчас заметные – изменения от года к году.

Для того, чтобы подвести бакалавров-филологов к восприятию самобытности нынешнего литературного процесса, обязательны некоторые историко-культурные напоминания, которые помогут будущим учителям убедиться в преемственности и уникальности названного явления. Движение литературы рубежа тысячелетий и первых десятилетий ХХI века генетически связано со многими общими тенденциями литературного процесса во второй половине ХХ века.

Бакалаврам надо помнить о публикации статьи В.Померанцева «Об искренности в литературе» [5], открывшей в 1953 году «время больших ожиданий» под названием «оттепель» . Теперь, по прошествии нескольких десятилетий, ясно, что она не принесла ожидаемых глобальных результатов. Но «после литературы оттепели … многое стало возможным, порою даже нравственно обязательным, и никакие позднейшие заморозки уже не сумели отвлечь как настоящих писателей, так и настоящих читателей ни от критического восприятия действительности, ни от взгляда на культуру как на то, что противостоит власти, социальной рутине и всякого рода идеологическому прожектёрству», – отмечает С.Чупринин [6].

Серединой 60-х – началом 80-х годов ХХ века принято датировать этап истории Советского государства, названный позже «эпохой застоя». Известно, что в литературе времени стагнации имели место, по меньшей мере, три самостоя- тельных потока. Первый, самый мощный и неоднозначный, – литература официальная, так называемый «госиздат». Второй – известный ныне всем «самиздат». Третий – литература уехавших, «тамиздат». Надо признать, что единого русла не было ни в одном из обозначенных потоков.

«Госиздат» во второй половине 60-х – начале 80-х годов представлял собой колоритную смесь всего и разного. Способность или неспособность писателей ко лжи, лицемерию и приспособленчеству приводят в это время к размежеванию в стане пишущей братии. Идет оно не только в системе координат «лояльные режиму» / «диссиденты», но и в плоскости, которую остроумно обозначила Дора Штурман. В статье «Кем был Юрий Трифонов: чем отличается писатель советской эпохи от советского писателя» она пишет: «советские писатели» – это те, «которые, не веря ни в сон, ни в чох, восхваляют советскую власть и советскую жизнь всех ее времен» [7]. Писатели же «советской эпохи» «смогли создать непреходящие ценности под небывалым гнетом. В рамках потока официальной литературы сосуществовали по большей части одиозные и малохудожественные «секретарские» творения; с другой стороны – такие уникальные явления, как «деревенская» проза (произведения Валентина Распутина, Василия Белова, Федора Абрамова, Виктора Астафьева, Бориса Можаева и других), романы и повести Юрия Трифонова, стихи Андрея Вознесенского, Владимира Соколова, драматургия Александра Вампилова…

Заметным событием в истории «самиздата» в 70-е годы стал эпизод с альманахом «МетрОполь» [8]. Цель альманаха была собственно эстетической: участники стремились показать, что в современной литературе есть РАЗНЫЕ составляющие. Создание «МетрОполя» – чуть наивная, но, безусловно, искренняя попытка группы интересных, талантливых, по преимуществу – молодых авторов доказать существование достаточно мощного заповедного пласта «внеком-плектной литературы».

Отрадным явлением в литературном процессе следующего этапа – примерно с 1985 по 1993 годы (иногда этот отрезок называют временем «перестройки») – можно считать лавину изданий так называемых «возвращенных», «задержанных» произведений. Именно в связи с этими публикациями фантастически вырастают в эти годы тиражи «толстых» журналов. Безусловное влияние на литературный процесс в 90-е годы оказывают разновекторные события общественного характера, в которых принимают самое непосредственное участие действующие писатели и критики [9]. Надо признать, что настроение интеллигенции и деятелей культуры в начале и середине девяностых было во многом пессимистическим по отношению к перспективам развития современной русской литературы. Вспомним, как мы, преподаватели кафедры советской литературы, всерьез опасались, что дальнейшего развития этой самой советской (читай: современной русской) литературы – увы! – не будет. Этого, к счастью, не произошло.

Если перечислять заметные, взбудоражившие читательскую аудиторию произведения, созданные и опубликованные в эти годы, то они в основном откликаются на события, прежде считавшиеся запретными или нежелательными для художественного воплощения. Это «Белые одежды» В.Дудинцева, «Зубр» Д.Гранина, «Дети Арбата» А.Рыбакова, «Ночевала тучка золотая» А.Приставкина.

В эти годы на литературной арене появляются новые имена. Так, с 1988 года начинается деятельность Ордена куртуазных маньеристов. Широкому читателю становятся известны имена Татьяны Толстой, Виктора Пелевина, Александра Кабакова, Людмилы Улицкой. В новом качестве заявляют о себе уже ставшие популярными Галина Щербакова, Юрий Поляков, Вячеслав Пье-цух… Немалые обороты набирает так называемая «массовая литература» (в числе наиболее заметных и востребованных авторов – А.Маринина, А.Бушков, Ч.Абдуллаев, П.Дашкова и др.). «Девяностые годы были “замечательным десятилетием” потому, что это было время “отдельных” писателей, работавших без оглядки на сложившуюся систему мод и групповые ценности» [10]. Таким образом, всю русскую (советскую) литературу второй половины ХХ века можно считать многослойной, сложно структурируемой.

Полотно русской литературы рубежа XX – XXI веков еще более калейдоскопичное, подчас вызывающе пестрое. И это объяснимо, так как оно – точное эстетическое, художественное отражение нашего времени. Мозаичны составляющие новейшего литературного процесса. Разбег, по мнению М.Черняк, – «от толстожурнальной литературы до массовой, от литературы салонов и клубов до литературы, публикуемой в Интернете» [11].

На каких же основаниях проходит выбор материала в условиях дисциплины прикладного бакалавриата? Нам кажется, что процесс знакомства студентов-филологов с современными литературными реалиями должен быть макси- мально полным и не ориентированным на эстетические пристрастия и на научные и читательские предпочтения преподавателя.

Например, сегодня непозволительно сбрасывать со счетов, не учитывать такое мощное современное явление, как массовая литература. Отмечая ее важную роль в жизни общества, Ю.М.Лотман в свое время писал, что массовая литература «должна представлять более распространенную в количественном отношении часть литературы» [12]. Тем более, что сегодня достаточное распространение в литературе получили так называемые «вторичные тексты» – прежде всего ремейки и сиквелы. Карен Степанян считает, что у многих ремейкеров – Е.Попова, В.Сорокина, Ю.Кувалдина – несомненный художественный талант. «Порой они виртуозны в обращении со словом, их работа раскрывает связь с традициями русской классики, ее болью и ответственностью за весь мир» [13]. Сегмент вторичных текстов в общей «корзине» новейшей литературы увеличивается за счет значимой современной авторской стратегии «игра с классикой» [14], с которой достаточно успешно солидаризируется тенденция использования филологического контекста – литературного, языкового – в современных произведениях. Это подметила и критика, активизируя понятие «филологическая проза». Мы полностью согласны с мнением Вл. Новикова, который утверждает, что «филологичность – неотъемлемое свойство всей полноценной прозы конца XX – начала XXI века» [15].

Яркие публикации последнего десятилетия – роман Брэйна Дауна (Дмитрия Быкова) «Код Онегина», сюжет которого абсолютно литературоцентричен, романы Андрея Геласимова «Рахиль», Людмилы Улицкой «Зеленый шатер», Елены Чижовой «Крошки Цахес» и «Терракотовая старуха», в которых литература и филология становятся одной из основных семантических плоскостей. А произведения Галины Щербаковой «Яшкины дети» и Максима Осипова «Маленький лорд Фаунтлерой» – прямой и откровенный диалог с Чеховым (у Щербаковой) и американской писательницей конца XIX века Ф.-Х.Бернетт (в рассказе Осипова). Подобный диалог произведения, ставшего уже классическим, с созданным недавно текстом наблюдаем в повести В.Распутина «Прощание с Матерой» и романе Р.Сенчина «Зона затопления»; в «Давно, на Ле-нинской-Дворянской» М.Арсеньевой и хрестоматийном «Один день Ивана Денисовича» А.Солженицына.

Показательный факт: сегодня очень многие писатели в качестве центральных персонажей своих произведений выбирают именно филолога. «Последняя Ева» А.Берсеневой, «Умница, красавица» Е.Колиной, «Качество жизни» А.Сла-повского, пьеса М.Осипова «Русский язык и литература», «Училка» Н.Терентьевой, «Черновик» М.Нянковского, «Люди в голом» А.Аствацурова [16] – во всех этих и других разнокачественных книгах в той или иной мере представлен филологический контекст, все они так или иначе обращают читателя в мир литературы, «играют» с классикой. Заметим, что многие из названных творений проходят по ведомству «массовой литературы».

Как оценивать эту неоспоримую тенденцию? Литературоведы пытаются дать ответ на этот вопрос [17].

Обратимся к еще одной востребованной авторской стратегии, многократно применяемой современными писателями. В XX веке случилась «автобиографизация литературного пространства» [18], которая продолжается по сей день. Она проявлена, в частности, в такой сюжетоформирующей установке, как использование авторами документов, фактов собственной жизни. Также в этих текстах явно открытое авторское присутствие, близость автора биографического, концептуального и автора – героя [19]. Можно отметить как тенденцию стремление названных художников к «беллетризации мемуаров, их ориентацию на … вымысел, и одновременно [на] “ мемуариза-цию художественной прозы” » [20].

В рамках данной статьи мы обратились лишь к некоторым заметным тенденциям современной литературы.

При создании, дополнении курса истории литературы рубежа XX – XXI веков, при разработке новых программ непременно встает вопрос о системности в анализе новейшего литературного процесса. Надо признать, что на смену системности сегодня приходит беспорядочность. Разнородность в использовании современными писателями методов, направлений и стилей позволяет многим критикам и литературоведам применять такие термины, как «иная», «другая», «альтернативная» литература. Понятно, что подобные определения не могут быть фундаментальными, краеугольными в силу своей расплывчатости, «ибо под эти рубрики можно ввести практически весь корпус создаваемых … произведений» [6, с.305]. Столь же туманны сегодня и признаки реализма. Его трансформации обозначаются как «постреализм», «новый реализм», «трансметареализм», «экзистенциальный реализм» и пр. То есть координаты «метод – направление» из системы уходят.

См., напр., статьи Вик. Ерофеева «Поминки по советской литературе» и «Русские цветы зла».

MODERN LITERARY PROCESS AND NEW APPROACHES TO ITS STUDYINGFOR A BACHELOR'S DEGREE

Samara State University of Social Sciences and Education. Russia

In this article we only address some noticeable tendencies of modern literature. Modern literature has to designate its presence at school, which is an axiom. We, university teachers, are called on to teach our bachelors to correctly select authors, to understand, analyze their works. The aim of a higher school course of modern and latest Russian literature, in our strong belief, is first of all to acquaint students with a variety of the happening processes, to show ambiguity of many phenomena, but by no means to give categorical estimates, not to "hang labels". Decades will pass, detachment in views and estimates will appear, time will sort things out. Conclusion: "Multi-vectorness", existence of various sub-literatures within one - permanently high Russian Literature -that is what encourages and gives energy in search of new, interesting and evidential approaches to its studying.