Теоретические основы культурной политики

N. K. Gasanova

Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation

tHeoRetICal FounDatIonS oF CultuRal PolICy

the article presents some results of a study of theoretical and methodological bases of cultural policies adopted in the countries of liberal democracy. In historical perspective in an article the characteristic of the practice of cultural policy in Russia. the analysis of the theoretical foundations of the cultural policy of modern Russia. this topic is related to issues with the logical and psychological behavioral system of political management of society, ie, ideology. It is actualized in many countries, as the interfaces in domestic policy with questions of mass migration, a problem of management of cultural diversity at the state level, and is interpreted as "difficult to resolve". It can be concluded that in liberal democracies problematize questions are routine for the Soviet "state national" policy. In general, the practice of the life of multicultural countries shows that rely only general, universal principles of mutual tolerance constructive, they must be supplemented by regionally-specific technologies and methods of influence. the basis of cultural policy should be systematic, long-term, based on a certain time-tested theoretical positions, not only on time directives, charters, appeals, appeals, non-binding. Keywords : teoretiko-methodological bases, ideology, cultural policy, multiculturalism.

Цивилизация сегодня интенсивно переживает этап глобализации, имеющий особенную специфику. одним из аспектов этого этапа является децентрация, приобретающая уже глобальный масштаб. Психологи объясняют децентрацию как умение видеть ситуацию с разных перспектив и понимать, что все люди разные и то, что кажется правильным тебе, не всегда хорошо для другого. Этот механизм пре одо ле ния эго цен триз ма фор ми ро вал ся длительный период в ходе изменения позиции субъекта в результате столкновения, сопоставления и интеграции её с позициями других. считается, что настоящее время — один из тех критических моментов, когда человеческая мысль претерпевает глубокую трансформацию, а общественная жизнь обретает новые очертания. Многие научные направления заняты переосмыслением проблем многосостав-ности и многокультурности, разнообразия и различия бытия. Меняются постановка и приоритетность множества вопросов социокультурной жизни. идут дискуссии о содержании са мо го по ня тия «куль тур ные раз ли чия». рас смат ри ва ют ся по след ст вия «тая ния» границ между различными культурными традициями. выдвигаются проекты создания много по ляр ной мо де ли ми ра.

сегодня массовое сознание, которое является единственной реальностью социума, подвергается мощному воздействию неконтролируемых потоков информации. наряду с традиционными каналами пополнения индивидуального контента, установления деловых контактов, источником профессиональной идентификации для многих во всем мире становится та или иная социальная сеть (linkedin, Facebook и др.). Эта тема исследуется нами, так как затрагивает вопросы тео-ре ти ко-ме то до ло ги че ско го ос но ва ния культурной политики и связана с вопросами идеологии, то есть с логической и психологической поведенческой системой политического управления социумом. она актуализировалась во многих странах, где во внутренней политике сопрягается с вопросами массовой миграции, становится проблемой управления культурным разнообразием на уровне госу-дар ст ва и трак ту ет ся как «труд но ре шае мая». Можно сказать, в либерально-демократических странах проблематизировались вопросы, являвшиеся рутинными для советской «го су дар ст вен ной на цио наль ной» по ли ти ки. для получения более полной картины необхо-ди мо рас смот реть тео ре ти ко-ме то до ло ги че-ские основания, принятые в практиках культурной политики этих стран.

Мно го слой ная со цио куль тур ная стра ти фи-кация общества определяет необходимость в выработке теории, как систематизирован- ном, теоретически оформленном способе со-ци аль но-груп по во го мыш ле ния, вы пол няю-щем интеграционную, мобилизующую и другие функции. в противовес объединению в социальное целое на основе государственно-идео ло ги че ской иден тич но сти су ще ст ву ют и контридеологии, которые также стремятся выполнить эту функцию, выражая претензии оппозиционных сил на государственную власть. современные идеологии, заимствуя друг у друга ценностные ориентиры, приобретают новую оптику, отходят от одностороннего видения мира, что способствует взаи-мо до пол не нию, обо га ще нию ми ро ви де ния. Можно сказать, идеология в современности являет собой конструкт, который включает ряд модулей, из которых составляется мировоззренческий каркас. человек современный лучше образован и относительно свободен в выборе предлагаемых проектов. Подобное соотношение — драйвер политического развития, одна из гарантий его демократических тен ден ций.

существуют культурные проекты, целью которых является пропаганда определённых ми ро воз зрен че ских, об ще ст вен но-по ли ти че-ских идей, стремление передать определённое идеологическое сообщение. есть проекты, которые, не преследуя такой цели, могут включать в себя информацию, воспроизводящую идеологический контекст. согласно законам функ цио ни ро ва ния че ло ве че ской пси хи ки, даже если идеология официально не декларирована, массовое сознание ориентируется на множество документов, концепций, доктрин, актов, решений, обращений, имеющих инфор-ма ци он но на прав ляю щий ха рак тер.

Принято выделять три уровня функционирования политической идеологии: теоретико-кон цеп ту аль ный, про грамм но-ди рек тив ный и поведенческий. в целом ряде стран культурная политика способствует воплощению этих функций, ориентируясь на такие документы, как хартии, манифесты, декларации общего характера, заявления руководителей по конкретному поводу и др. их существует множество, рассчитаны они зачастую не на дли- тельный срок и носят характер добровольной ратификации. структурно все эти документы содержат в себе три компонента: объяснение существующей действительности; систему ценностей; представления о целях и тактике их достижения. в практике культурной политики у этих структурных компонентов свои за да чи: ори ен та ци он ная, мо би ли за ци он ная, интеграционная, амортизационная (то есть смягчающая), когнитивная, функция выражения и защиты интересов определённой социальной группы или класса. что же собой представляют документы, которые берутся за основу при проведении культурной политики в ли бе раль но-де мо кра ти че ских стра нах?

Хартия в средние века — это документ, подтверждавший какие-либо права и вольности. считается, что великая хартия вольно стей 1215 го да в анг лии сыг ра ла боль шую роль в развитии средневекового права, так как она была первой значительной попыткой перехода от абсолютной монархии к монархии ограниченной. отдельные положения великой хартии действуют и поныне, заменяя собой отсутствующую в англии конституцию [1, с. 101]. в современности не всеми странами ратифицирована европейская хартия региональных языков или языков меньшинств, принятая в 5 ноября 1992 года, так же как и «Хар тия Зем ли» (2000). боль шая груп па учёных и общественных деятелей европы и сШа в 1933 году подписала «гуманистический Ма ни фест I». Ма ни фест I объ я вил не со стоя-тельным общество, ориентированное на прибыль, и призывал к установлению «социально ори ен ти ро ван но го кол лек тив но го эко но ми-ческого порядка». в нём утверждались идеи не со творённо сти все лен ной, ес те ст вен но го происхождения человека в результате эволюционного процесса, отвергался принцип дуализма души и тела; религия и в целом культура признавались продуктами социального развития человечества и его взаимодействия с при ро дой.

в 1973 году появился «гуманистический Ма ни фест II». он от ра жал но вые фак ты реальности мировой истории: поражение фа- шизма во второй мировой войне, создание мирового «социалистического лагеря», раскол мира на две противоборствующие системы, «холодную войну» и гонку вооружений, создание организации объединённых наций, ускоряющийся научно-технический прогресс, развитие демократических тенденций и укрепление движений за права человека. в нём отстаивались права человека и демократические ценности, осуждались классовые антагонизмы во всех их проявлениях. в 1980-е годы появились «декларация светского гума-низ ма» (1980) и «дек ла ра ция вза им ной за ви-симости» (1988), в которых международное гуманистическое движение уточнило и дополнило свою мировоззренческую платформу. Представители этого направления отстаивали тезис о том, что светский гуманизм представляет собой комплекс моральных и научных ценностей, которые не могут быть приравнены к религиозной вере.

су ще ст ву ют об ра ще ния ме ж ду на род ных гуманистических организаций ХХ века к мировой общественности, например «гуманистический Манифест 2000: Призыв к новому пла не тар но му гу ма низ му». в этом до ку мен те отмечается, что природа универсума, с точки зрения современной науки, не даёт какого бы то ни было сверхъестественного или космического подтверждения человеческих ценностей. на наш взгляд, в нём высказана очень важная мысль о том, что глубокие перемены в социокультурной сфере жизни с точки зрения гуманистического мировоззрения вызы-ва ют не об хо ди мость вы ра бот ки ин те гра тив-ной (муль ти куль тур ной) оцен ки со вре мен-ной жизни и перспектив развития мирового со об ще ст ва.

оригинальная мысль принадлежит и эксперту из германии в. Малинковичу. речь идёт, по су ти, о муль ти куль ту ра лиз ме. в. Ма лин кович полагает, что пределы свободы слова граждан должны теперь определяться не только границами одного конкретного государства. Планета наша стала «уже очень тесной», и теперь нужно учитывать наиболее важные ценности людей, живущих в других странах

[3, с. 120]. автор понимает при этом, что общечеловеческая солидарность пока не созрела настолько, чтобы парламенты европейских стран были готовы обсуждать такие законопроекты, которые учитывали бы одновременно ценности и чувства миллионов людей во множестве стран, но полагает, что это — задача совсем недалёкого будущего.

анг лий ский со цио лог З. бау ман пред полагает, что национальное государство, возможно, отмирает или подвергается эрозии, и это сравнимо с природной катастрофой. он думает, что тревожность, проявляющаяся в сфере массового восприятия событий, вызвана тем, что в нынешних условиях ни у кого не существует очевидных рычагов контроля и понимания вообще, что значит само понятие «кон тро ли ро ва ние». З. бау ман счи та ет, что и политика потеряла основу, а политики постепенно утрачивают свои традиционные рычаги власти. а поскольку важнейшие процессы выходят из-под контроля, утрачивается вера в то, что коллективные действия могут способствовать достижению чего-нибудь суще-ст вен но го.

выводы немецкого социолога у. бека не столь пессимистичны, и роль государства ему видится по-прежнему главенствующей в решении вопросов общественной жизни. согласно его расчётам, мы живём в период «вто ро го» мо дер на.

«второй» модерн обозначается им как плюралистический, для которого характерен космо по ли ти че ский (или муль ти куль ту ра ли сти-ческий) подход. в рамках «второго» модерна возникают альтернативные формы государственности. если раньше шла речь о «гомогенно действующем национальном государстве», то в на стоя щее вре мя «го су дар ст вен ность диф фе рен ци ру ет ся». го су дар ст ва ста но вят-ся космополитичными, в них формируются иные представления и оценки границ, суверенитета, прав человека и связанных с ними международных норм и интерпретаций. в новых реалиях «государства должны дена-цио на ли зи ро вать ся и транс на цио на ли зи ро-ваться, чтобы решать национальные пробле- мы». в своём труде у. бек пишет, что новые формы опасности становятся «демократичными», так как затрагивают богатых и бедных; отдельно взятые страны не могут бороться с опасностями в одиночку, а внешняя политика постепенно превращается во внутреннюю [1, с. 50—67].

наша эпоха с конца последнего десятилетия прошлого века, за «первым» и «вторым» модерном, рассматривается как переходная, именуемая чаще с приставкой пост-: постмодерн, постиндустриальное общество, постсекулярное общество, двуполярный мир с его непрерывной войной, в том числе и вследствие развала советского союза. Постмодернизмом именуют такой этап развития общества, когда оно перестаёт опираться на предшествующие культурные формации и развивается, изыскивая некие новые собственные основы. в сфере культуры признаками постмодернизма, не изжитыми во «втором» модерне, считаются такие особенности, как востребованность идентификаций, их гибкость и мультисоставность. в большой степени муль-тисоставность и гибкость идентификаций обусловлены распадом системы профессий, быстрой сменой занятий, появлением «новых религий», восстановлением старых культов, таких как «социальных игр», «несокрытая эзо те ри ка» и т.п. в ис кус ст ве от ме ча ют ся нивелирование деления на классику и популярные жанры, появление общей для всех рейтинговой системы. в политике по сплочению нации отмечается использование конструкционных инструментов. в качестве инструментария культурной политики сегодня применяются игровые идентификации; поддержание тенденции массового высшего образования, несмотря на падение его общего качества и начавшееся расслоение на общее и элитное высшее образование. сюда входит интеграция государственных экономик; всякие символьные экономики высших порядков (экономика знаний, экономика мотиваций), резкое превышение финансовой экономики над товарной; повышенная мобильность рабочей силы.

с пе рио дов «пер во го» и «вто ро го» мо дер- на изменилось понимание толерантности. вновь возникает множество прежних вопросов: о содержании понятия «права человека»; о том, кто гарантирует в постнациональногосударственном мире права человека; кто обеспечит социальные гарантии, при сужающемся рынке труда и неконтролируемой миграции, которые были задачей национальных государств; к каким катастрофам приведут религиозные войны, происходящие на фоне раз ру ше ния на цио наль ных го су дарств?

По нашему мнению, сегодня в теоретической сфере культурной политики наступил период, к которому может быть применён новый термин «пост-постмодернизм» — в английском варианте его толкования, в котором преодолена постмодернистская ирония и он обозначается главным образом как обновление понимания задач . Мы согласны с мнением, что термин этот следует считать временным. у этой новой характеристики есть несколько вариантов наименования («псевдомодернизм», «цифромодернизм» и «метамодернизм»), но, на наш взгляд, «пост-постмодер-низм» более точно определяет суть мировоззренческих изменений, последовавших за этапом постмодернизма. Культурологическая энциклопедия к характерным особенностям русского варианта пост-постмодернизма относит новую искренность и аутентичность, новый гуманизм, новый утопизм, сочетание интереса к прошлому с открытостью будущему, сослагательность.

в целом можно сделать вывод о том, что в глобальных политических документах и экспертных исследованиях начинают высказываться мысли, содержащие посыл о необходимости выработки в мировом масштабе такой мировоззренческой позиции, которая имела бы интегральный (или мультикультуральный) характер, а также мысли о том, что задача эта в большей степени государственная.

в россии, как считают историки, государство всегда являлось становым хребтом, а порой и творцом институтов гражданского общества. для россии этот тезис служит константой внутренней политики, во все исторические пе- риоды позволявшей государству выстоять. и в советском союзе в культурной сфере жизни была исключительно государственная дистрибьюция. После распада ссср заложенные в Конституции 1993 года концепт «многонационального народа», принцип равенства представителей российских национальностей и поддержки их культур остаются в центре строительства нового демократического государства. б. Кагарлицкий пишет, что установка на ценности Просвещения остаётся неизменной основой нашей культурной политики, несмотря на то, что советское общество неоднократно и радикально менялось: политическая система ленинского революционного авторитаризма сменилась сталинским модернизационным тоталитаризмом, затем пришло время посттоталитарных моделей времён Хрущёва, брежнева и, наконец, горбачёвской «перестройки». После завершения этапа ре-во лю ци он но го (1917) раз ру ше ния и куль турно-политического хаоса, как считают современные эксперты, именно последовательная реализация принципов Просвещения стала главным принципом культурной политики большевистского правительства [2, с. 60]. Широкомасштабное начало «культурной революции» в советском обществе, по мнению по ли то ло га в. Ку рен но го, свя за но с по во ротом к нэпу. Это период культурной революции в ссср — с 1921—1922 по 1939 год, когда цели нэпа были признаны достигнутыми (в отчётном докладе и. сталина 18-му съезду). и спустя двадцать лет после распада советского государства отечественные учёные изучают и оценивают последствия советской культурной политики, социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в тот период [2, с. 22—23]. в результате постперестроечное время показало, что после отказа от коммунистической идеологии, «безого-во роч ной по бе ды» про за пад ной идео ло гии не произошло. Как указывают эксперты, россия надеялась получить от сотрудничества с Западом передовые технологии, а вместо этого мы получили западные проблемы [2, с. 13]. не произошло «возврата в лоно цивилиза- ции», предрекавшегося рядом аналитиков, так как оказалось, что далеко не все западные достижения можно отнести к цивилизационным, то есть к просвещённым, находящимся на уровне современной цивилизации и «безус-лов но по лез ным» для рос сии. По пыт ки культурно-цивилизационного сближения россии и Запада также потерпели неудачу. наша культура и цивилизация отличаются от западной. все увереннее стал звучать голос тех, кто отстаивает идею самобытности и самодостаточно сти рос сий ской ци ви ли за ции.

от ли чи ем функ цио ни ро ва ния со вет ской идеологии было то, что идеологическое образование было открытым и выделенным в самостоятельные дисциплины. Проблема, однако, была в том, что навыки критической оценки идеологического дискурса были ориентированы на матрицу идеологии марксизма-ленинизма. Когда в 1990-е годы пошатнулось доверие к коммунистической идеологии, большинство людей склонялись к выбору идеологии национализма, поскольку он опирался на привычную и ясную этническую идентичность, а не на политический, социальный или материальный статус. существовал ещё привычно «запасной» вариант — православная идеология. Капиталистическая идеология в начале 1990-х годов всерьёз не воспринималась. богатство по на ча лу по ри ца лось, а пер вые «биз нес ме ны» ри со ва лись кри ми на ли зи ро ван ны ми ти па ми, хотя впоследствии отношение и к ним стано-вит ся ней траль ным.

в центре нашего анализа находится более важная и нерельефно обозначаемая проблема — выявление прочных теоретико-методологических основ культурной политики в тот период, когда предпринимаются попытки дискредитировать толерантность — фундаментальную духовную и моральную ценность, один из ключевых компонентов зрелой и эффективной государственной политики и общественных установок. Хотя делать этого, по словам академика в. а. тишкова, категорически нельзя. неотъемлемой чертой современных человеческих сообществ является феномен культурной сложности (или мульти- куль ту раль но сти) [3, с. 154]. Куль тур ная го мо-генность означала бы социальную энтропию, то есть культурную смерть человечества [3, с. 160]. ещё н. тру бец кой вы дви нул аль тер-нативу европейскому универсализму, предложив проект «альянс народов». он предупреждал, что, отрицая множественность культур, универсализм несёт смертельную угрозу всему человечеству. евразийцы высказывали убеждение, что только россия-евразия способна стать главной опорой в противостоянии европейской стратегии отношения к миру. время показало справедливость этой точки зрения.

По мнению академика в. а. тишкова, монокультурность никогда не была реальностью ни для одной страны. существовали только доктрины монокультурности, которые позволяли не признавать так называемые этнии (как во Фран ции). Как ука зы ва ет в. тиш ков, в со вре мен ной об ще ст вен но-по ли ти че ской практике широко используется понятие культурной сложности. Эта категория меняла своё содержание, и сегодня само явление обозначается по-разному: культурное разнообразие, мно го на цио наль ность, муль ти куль ту ра-лизм, полиэтничность, мозаика культур и т.д. Как говорит автор, происходят размывание и перемешивание языковых ареалов, повсеместное усложнение языкового репертуара современного человека и распространение многоязычия среди населения многих стран; существует тенденция к ревитализации языков, то есть языки возвращаются в жизнь после многолетнего забвения. Эта позиция сопрягается идеалами европейской языковой хартии, которая ставит своей целью защиту именно языков, а не стоящих за ними в обязательном порядке групповых носителей. Хартия не использует понятие «родной язык» и не привязывает жёстко язык к этнической принадлежности. именно так происходит в реальной жизни российской нации. Как считает в. а. тишков, в россии, по причине широкого распространения смешанных браков, совместных поселений, множество людей совершают свободный переход от одного языка к другому, овладевают с детства и пользуются несколь- кими языками [3, с. 218].

Превращение культуры в один из ключевых факторов, влияющих на политический процесс, вынуждает политических деятелей и учёных искать оптимально конструктивное применение этому вышедшему в авангард жиз не уст рой ст ва со цио куль тур но му фе но-мену. речь идёт о проекте, позволяющем этнокультурную идентичность граждан сделать второстепенной по отношению к их (обще) гражданской идентичности. в. а. тишков ещё в 1995 году высказывался по этому вопросу, предложив понимать и употреблять категорию «на ция» в двух смыс лах — гра ж дан ско-политическом и этнокультурном, которые не исключают друг друга. иначе нельзя, ибо в нашей стране в ментальном и лингвистическом смысле этнические общности (народы или национальности) давно «национализиро-ва ны». Как го во рит в. а. тиш ков, узур пи ро-вать эту самокатегоризацию исключительно в пользу общероссийского употребления бессмысленно [3, с. 158—159].

Мультикультурализм в европе трактуется разнообразно и часто к культурной политике не имеет отношения. одно дело — проводить социальную политику, направленную просто на интеграцию иммигрантов в общество, совсем другое — способствовать интеграции различных культур в единое муль-тикультурное общество без ассимиляции. так, в ряде документов Парламентской ассамблеи совета европы зафиксировано направление движения в сторону формирования муль ти куль тур но го гра ж дан ско го об ще ст ва. в частности, резолюция «новая концепция эволюции государства демократического вы-бо ра», при ня тая 8 ок тяб ря 2004 го да, пред лагала странам развивать «гражданский мультикультурализм, основанный на равенстве всех граждан и их равной лояльности по отношению к общему государству (гражданской нации), при уважительном отношении к различиям и межкультурному сосущество-ва нию». од на ко ли де ры са мых круп ных го су-дарств европы сделали вывод о том, что, следуя доктрине государственного мультикуль- турализма, европейцы позволили ослабить свою кол лек тив ную иден тич ность.

При всех существующих разнообразных формах воплощения различных проектов, можно утверждать, что процесс современного управления в сфере культуры большинством стран видится как процесс мультикульту-ральный. в культурной политике нашего го-су дар ст ва муль ти куль ту ра лизм им пли цит но присутствовал всегда, как политика, направленная на гармонизацию отношений между мно го чис лен ны ми «на ция ми и на род но стя ми» (как было принято говорить в советский период). Эта линия, являющаяся надёжным фундаментом для укрепления многоэтничного российского народа, сохранена и в новых госу-дар ст вен ных до ку мен тах.

Практика жизни многокультурных стран показывает, что опираться лишь на общие, универсальные принципы взаимной толерантности неконструктивно, они должны дополнять ся ре гио наль но-спе ци фи че ски ми технологиями и методами влияния. Культурная политика должна быть системной, долгосрочной, основанной на определённых, проверенных временем теоретических положениях, а не только на временных директивах, обращениях, призывах, не всегда носящих обязательный характер. Применительно к российской реальности это может означать деконструкцию стратегии советской «госу-дар ст вен ной на цио наль ной по ли ти ки» с оценкой релевантности её прежних положений для применения вкупе с принятой в 2012 году «стра те ги ей го су дар ст вен ной на цио наль ной политики российской Федерации до 2025 года» и «ос но ва ми куль тур ной по ли ти ки», утверждёнными в 2014 году. Это раньше национальная культура рассматривалась как явление статичное, не нуждающееся в адаптации и переменах. большое внимание уделялось культурам этнических меньшинств, которые были призваны меняться. в новое время меняются теоретические представления и практика. в современной россии появилась содержательная доктрина внутренней политики государства. в результате принятия этих важных документов в нашей стране не остаётся законодательного пространства для создания локальных идеологических доктрин отдельными субъектами Федерации и их локального воплощения в социокультурных практиках, что исключает возникновение пластов населения с непересекающимися интересами и — на этой основе — опасности последующего расслоения общества. в результате у нации сохраняется понимание и ощущение публичного пространства как общего. впервые после распада ссср отчётливо обозначен вектор государственной внутренней политики. Это — сохранение и развитие культур и языков народов российской Федерации, укрепление их духовной общности; обеспечение прав коренных малочисленных народов и национальных меньшинств; создание дополнительных социальноэкономических и политических условий для обеспечения прочного национального и межнационального мира и согласия на северном Кавказе; поддержка соотечественников, проживающих за рубежом, содействие развитию их связей с россией.

в числе основных приоритетов в стратегии названа полная деполитизация этничности, укрепление гражданского единства общества. Предложено, говоря о нации и государстве, подразумевать не национальное государство, а полиэтничеcкую государственную цивилизацию. нация не является монокультурной общностью людей, это полиэтничное, много-кон фес сио наль ное об ра зо ва ние, ос но ван ное на принадлежности к суверенному, единому государству, к единому народу, который объединён одной страной, общей историей и общей куль ту рой.

с этих новых позиции задачей культурной политики становится модернизация теоретико-методологического основания и практики культурной политики, которые отныне не связаны с необходимостью ориентации на «классовый подход» и идеологию, основанную на предположении о скором слиянии народов в единую «советскую нацию». у нас уже давно есть единая нация, в стратегии дана её характеристика: это российская нация, которая состоит из множества народов (этнических общ но стей).

глобализация мира делает историю и культуру — фундамент, на котором строится нация, всеобщими, однако и локальная специфи- кация по-прежнему, занимает важное место. население Земли, можно сказать, складывается в мультикультурную цивилизационную нацию, которая не отменяет локальную идентификацию по гражданской отнесённости.