Трансформация культурных матриц как приоритет антропоцентрированных технологий

су Ка ло сер гей алеК сан д ро вич — ас пи рант ка фед ры фи ло со фии и куль ту ро ло гии фа куль те та куль ту ры санкт-Пе тер бург ско го гу ма ни тар но го уни вер си те та проф сою зов

SuKalo SeRgeI aleKSanDRovICH — doctoral student of Department of Philosophy and Cultural Studies, Faculty of Culture, Saint-Petersburg university of the humanities and social sciences

со вре мен ная со цио куль тур ная си туа ция, ха рак те ри зую щая ся обо ст ре ни ем про ти во-стояния по ряду позиций россии и евроатлантической цивилизации, обусловлена не только политическими, но и культурно-ци-ви ли за ци он ны ми фак то ра ми. не по ни ма ние и неприятие ряда утверждающихся в культуре зарубежных стран ценностей, социально-культурных практик и интерпретаций исторических событий обусловлено глубинными причинами, обусловленными кодами культуры и особенностями исторического раз ви тия. Куль тур но-сим во ли че ское пространство современной россии характеризуется сложной конфигурацией и взаимодействием факторов, имеющих глубинные культурно-цивилизационные основания в подходах к современной трактовке реальности, проявляется в позиционировании ценностных систем, продвижении кодов и практик различных моделей общественного развития. Проведённая по народной инициативе символическая акция «бессмертный полк», отразившая мироощущение граждан как россии, так и значительной части постсоветсткого пространства, была по-разному прокомментирована в сМи отдельных стран ближнего и дальнего зарубежья, что свидетельствует о «куль тур ном раз ло ме» в от но ше нии к не давнему трагическому и героическому прошлому. Это проявляется и в эпистемологическом противостоянии концепций постмодернизма и неотрадиционализма, либеральной и патриотической идеологий, отражается в публичных дискурсах по различным общественным проблемам. основной нарратив утвердившейся в западных странах философии постмодернизма связан с совокупностью представлений о разрушении социального целого и конце социальности, подмене её гетерогенным текстом, не имеющим определённости. отказ от представлений о модели мира, постулирование равноценности и равновероятности всех составляющих реальность элементов, создание постмодернистского термино ло ги че ско го ап па ра та, по ли ва ри ант ность схем интерпретации фактов призваны снять вопросы о существовании истины, смысле бытия, объективном знании, утвердив при этом приоритет меняющихся знаковых и образно-символических форм. текст культуры (в том числе и текст-символ) в силу его многомерности рассматривается в качестве ризомы, что определяет доминирующую роль ди на ми че ских кон цеп тов ти па «слу чай», «игра», «спонтанность» в понимании реалий со вре мен но го об ще ст вен но го раз ви тия [8]. данный подход формирует концептуальную базу, позволяющую интерпретировать, обесценивать и разрушать ценностное пространство социума, используя информационно-ма-ни пу ля тив ные тех но ло гии.

в проблемном контексте российского культур но-сим во ли че ско го про стран ст ва особый интерес представляет феномен антропо-центрированных технологий и практик, вос-требующих символы, тексты, образы, ориентированные на трансформацию основ, изменение кодов национальной культуры. данные технологии опираются на фундаментальный анализ социальных, культурных и психологических процессов, в их основе лежат базовые культурно-символические ресурсы и практики. данные технологии становятся основным орудием в информационных войнах, инициированных глобальными игроками, формирующими «новый мировой порядок». специфика информационных войн состоит в их «консциентальном характере» — это «войны за умы и ценности, жизненные установки и поведенческие паттерны… в противоборство вступают конкурирующие формы организации сознаний, а предметом поражения становятся матрицы сознания “врага”, которые должны быть уничтожены ин фор ма ци он ным ору жи ем» [3, с. 6].

Приоритетом данных технологий становятся изменение эпистемологических кодов, деформация культурных и ментальных матриц, раз ру ше ние ос но ва ний на цио наль но-куль-турной идентичности. При этом основной упор делается на практики скрытого манипулирования методом двойного воздействия. Ха рак те ри сти ка ма ни пу ля тив ной при ро ды данных технологий представлена в работах г. в. гра че ва [1], е. л. до цен ко [2], с. г. Кара-Мур зы [4]. ис сле до ва тель дан ных практик и публицист с. г. Кара-Мурза отмечает: «Природа манипуляции состоит в наличии двойного воздействия — наряду с посылаемым открыто сообщением манипулятор посылает адресату “закодированный” сигнал, надеясь на то, что этот сигнал разбудит в сознании адресата те образы, которые нужны манипулятору. Это скрытое воздействие опирается на “неявное знание”, которым обладает адресат, на его способность создавать в своём сознании образы, влияющие на его чувства, мнения и поведение. искусство манипуляции состоит в том, чтобы пустить процесс воображения по нужному руслу, но так, чтобы человек не заметил скрытого воздействия» [4, с. 57].

ос нов ным ин ст ру мен том осу ще ст в ле ния манипулятивного воздействия на сознание и поведение человека являются средства массовой коммуникации. в этих целях организуются дискуссии, приглашение экспертов, инициируются научные публикации, ток-шоу и другие акции, в результате которых производится подмена понятий, десакрализация и осквернение ценностей. итогом манипулятивных действий становятся искажённые и «перевёрнутые» концепты, представления, правила, которые обретают уже в ином качестве нормативный статус и используются в кон-крет ных по ли ти че ских це лях.

воз мож но сти ин фор ма ци он но-ма ни пу-лятивных технологий осуществлять операциональное влияние на качество, воспроизводство и тиражирование различных сторон общественной жизни и конкретных видов деятельности не могут быть эффективно реализованы вне учёта действия многочисленных культурных факторов. в свою очередь, антропоцентрованные технологии могут выступать в качестве способа достижения целей, имеющих общественную значимость. р е п е р т у а р д а н н ы х т е х н о л о г и й я в л я е т с я своего рода культурным продуктом, так как обеспечивает сохранение, изменение и транс- ляцию различных элементов культуры общества. в этом контексте следует отметить достаточно высокий иммунитет отечественной культуры, обеспечивающий сохранение её традиционных матриц. отечественный культурный базис и обретённый социальный опыт спо соб ст во ва ли фор ми ро ва нию ус той чи во-го сопротивления информационным вбросам, обещаниям политических лидеров, различного рода дезинформации. Культурно-ан тро по ло ги че ские осо бен но сти рос сий ско-го многоконфессионального и многонационального социума, характеризующегося также достаточно высокой степенью образованности населения, исторически сложившийся бытовой уклад, этатированность сознания, определённая психологическая усталость и разочарование от либеральных реформ 1990-х годов — все это делает малоэффективным использование многих средств манипулирования соз на ни ем.

о собую роль в модифика ции культурных матриц играют антропоцентрированные тех но ло гии «конс ци ен таль ной на прав лен-ности», используемые в процессе противоборства конкурирующих форм организации сознаний [3, с. 7]. одним из примеров использования данной группы манипулятивных практик может служить дискурс о «русской матрице», аксиологических основаниях российской и русской культурной идентичности, развёрнутый в научных публикациях последних лет. так, в материалах заочного «круглого стола» общенационального науч-но-по ли ти че ско го жур на ла «власть» [5] особую остроту приобрела дискуссия по проблеме понимания «российской матрицы». Констатируя в качестве исходного тезиса точку зрения о том, что «российская матрица» — это российский культурно-исторический код, который был и является экзистенциальной основой идентичности, определяющей течение отечественной истории [5, с. 15], авторы осуществили широкий высококвалифицированный обмен мнениями о сути, становлении, обусловленности и функционировании данного феномена. не вдаваясь в тон- кости дискуссии, выходящей за рамки данного исследования, необходимо отметить и точки зрения, изложенные в чисто научной дискуссии, но формирующие теоретическую ба зу ма ни пу ля тив ных прак тик.

с точ ки зре ния а. а. Пе ли пен ко, от ме-чающего отсутствие строго научного определения термина «матрица» в гуманитарном контексте [6, с. 58], «российская матрица» антиисторична, антиличностна и ан-тиантропна, что создаёт и воспроизводит механизм архаизации общественного сознания. Это создаёт критичную для российской цивилизации расколотость российского общества на русский Запад и русскую азию. она представляет собой продукт исто ри че ски сфор ми ро вав ше го ся мен таль но-го типа, организацию русского общества, когда оно расслаивается на властную верхушку и огромное бесправное большинство. далее аргументируется тезис об антиисторизме самого русского национального сознания. По мнению автора, оно мифологично, фольклорно и лишено исторического понимания времени с его необратимостью события и аккумуляцией социокультурного опыта. антиантропность российской культурноцивилизационной модели — первый признак её глубокой патологичности [6, с. 59]. отмечается, что глубина проектирования будущего россии — набор мессианских мифов… россия представляется такому сознанию единой и неделимой матрицей, всегда равной самой себе независимо от изменений по ли ти ко-гео гра фи че ско го ланд шаф та. в основе российской матрицы лежит идея господства — ментальный фундамент того, что собирает все компоненты социокультурной системы в устойчиво воспроизводящее себя целое — «русскую матрицу». её основные компоненты таковы: имперство, как наиболее адекватное воплощение русской идеи господства, позднее артикулированной в идеологии коммунизма; антилично-стность как антитеза понимания личности в ка че ст ве осо бо го куль тур но-ан тро по ло ги че-ского типа, для которого служение облекает- ся в формы свободной творческой самореализации… идея Запада угасла и ушла к индиви-дуа лиз му. в «рос сий ской мат ри це» лич ность мар ги наль на, по дав ляе ма, по доз ри тель на. её существование допускается и осуществляется на условиях служения власти, отечеству, богу, обществу; самовластие, как компонент матрицы, порождено идеей господства и являет специфический тип отношений. власть в российской матрице пребывает вне моральных ограничений, над любыми законами. власть неизменно персонифицирована. в обществе существует полубессознательное представление о власти как о мистическом медиуме с высшими сферами. Медиум — шаман, жрец, пророк — должен быть персонифицирован; реанимация должного (агрессив-но-изо ля цио ни ст ских ин стинк тов им пер ско-го сознания) могла принять только вид симулякра — фальшивки, пустышки, имитации. ощущение нестерпимой фальши и пустоты, помноженное на безотчётную боязнь будущего, переполняет общественное сознание, выливаясь наружу то злобной истерикой «патриотизма» и ксенофобией, то эпидемией конспирологии, то угрюмой безысходностью существования, лишённого «больших смыслов» [6, с. 61]. Проклятие россии — в её дур ной бес ка че ст вен но сти, ме же умоч но сти. ни восточной религиозности, ни западной се-кулярности. в российской матрице скорее не власть от бога, а бог от власти. отсюда особый феномен российского холуйства — готовности исполнять самые дикие и преступные прихоти власти [6, с. 62]. россия — варварское про дол же ние ви зан тий ской ци ви ли за ции. русский индивидуализм — не буржуазный, а варварский: ему чужд дух протестантской этики. его национальная идея — халява. но уже сложился сектор вполне вестернизированного мировоззрения людей, которые не хотят и не могут жить в российской матрице (поколение выбирает пепси). один из возможных путей россии — «коротать недолгий исторический век калеки, урода в обломках “российской матрицы”» [6, с. 65]. далее в контексте кризиса логоцентризма как системообразующего фактора российской матрицы отмечается, что основной вектор развития определяется восходящей силой по стло го цен три че ско го куль тур но-ци ви ли-зационного качества. в нисходящем векторе пребывают ислам и, в более неявной форме, россия, которая разделена на россию-азию и рос сию-ев ро пу.

если отвлечься от чисто научной экспликации данных тезисов, то такая парадигма легко может быть использована в целях манипуляции массовым сознанием. опираясь на методы «технологии осквернения», можно доказательно утверждать, что россия не имеет перспектив цивилизационного развития, является культурно-отсталой, «варварской» страной. в современном социальнополитическом контексте это — концепции, ут вер ждаю щие ан ти по стмо дер ни ст ский, традиционный тип общественного устройства россии как «общества ограниченного доступа», тоталитаризма, антидемократизма, неразвитости гражданских институтов, отсутствия свободы слова, нарушения прав человека и прав сексуальных меньшинств и т.п. естественно, аналогии с иными культурноцивилизационными типами не проводятся, те или иные «штам пы» ис поль зу ют ся ис клю-чительно при оценке российской действительности. таким образом, один из аспектов чисто научного дискурса обретает характер устойчивых мифов, на основании которых выстраиваются информационные вбросы в обществен ное соз на ние.

не секрет, что определённые типы культурно-цивилизационного развития (такие как китайский, индуистский и особенно японский) также возможно представить в категориях традиционализма, общества ограниченного доступа и т.п.1 безусловно, процессы эти — сложные, противоречивые, но это вряд ли даёт основания их интерпретации с точки зрения «не раз ви то сти» тех или иных куль тур ных систем. в полной мере это можно отнести и к культуре иудаизма. однако никто не считает современным израиль ортодоксальным, догматическим и неспособным к развитию госу-дар ст вом.

аналогично выглядит и идея господства, «им пер ст ва». ев ро-ат лан ти че ский ци ви ли-зационный тип, особенно в варианте сШа, достаточно наглядно демонстрирует «зависимость» от данного концепта внешнеполитической, экономической, культурной практики. Косвенным доказательством этому может служить утверждение английского языка в качестве основного языка международного общения. тезисы о антиантропности российского варианта развития, «халявности», как русской национальной идее, обладают явными признаками расизма. данное понятие вполне возможно использовать при оценке массовых действий жителей европы и сШа в начале сезонных распродаж, стремлении и умении определённой части населения использовать возможности социального обеспечения и поддержки в собственных интересах.

Кризис или даже возможный крах концептов мультикультурализма и толерантности, о чем ранее высказывались ведущие политические лидеры европы, особенно обострился после теракта в отношении издания «Шарли Эбдо» и последующих событий. трудность и даже невозможность осуществления полноценного диалога культур на европейском пространстве, сложности в решении проблемы миграции разрушают теоретические основания концептов, связанных с продвижением идей ли бе раль ной ори ен та ции.

рус ская куль тур но-ис то ри че ская тра ди ция создала тип цивилизации, который демонстрирует не только жизнеспособность, но и способен предложить после крушения коммунистической идеи свой вектор развития (российский путь, русский мир, русская правда) в современном обществе. точка зрения о том, что концепт «российская матрица» не может иметь оснований в связи с тем, что россия не является мононациональным государством и, тем более, не «матрёшка», из которой выскакивают национальные копии российской матрицы, представляется более чем сомнительным. именно исторически сложившаяся на определённой территории многонациональная и поликонфессио-нальная евразийская система, по мнению многих сторонников данной идеи, возможно и продемонстрирует как в геополитическом, так и в социально-экономическом контексте ещё один вариант общественного развития, опирающийся на традиционные культурные ос-но ва ния.

таким образом, синхронизация либеральной и расистской эпистемологических матриц и построение на данной основе моделей и стратегий общественного развития не отвечают строгим научным критериям. востребование и использование теоретических постулатов в манипулятивных практиках является лишь средством в попытках трансформации культурных кодов, осуществления куль тур ной ко ло ни за ции.

Подводя итоги анализа возможностей ис-поль зо ва ния по тенц иа ла со ци аль но-куль-турной деятельности в противодействии со-вре мен ным ма ни пу ля тив ным тех но ло ги ям и практикам контроля сознания масс, можно констатировать следующее. основной ресурс антропоцентрированных технологий заключается в использовании способов прямого (акции, формирование культурной среды, социальные рекламные кампании, творческие, проектные технологии, социально-культурное конструирование реальности и т.п.) и имплицитного влияния на массовые настроения посредством системы организован но го про ти во дей ст вия ма ни пу ля тив ным практикам, ориентированным на изменение эпи сте мо ло ги че ских мат риц на цио наль но-куль тур но го соз на ния, ко дов куль ту ры, фор-ми ро ва ние оп ре делённых пси хо ло ги че ских ус та но вок.

активное противодействие акторам манипулятивных практик и технологий средствами со ци аль но-куль тур ной дея тель но сти воз мож-

При ме ча ния но при следующих условиях:

• а)    фор ми ро ва ния куль тур но-ин фор ма ци-онного пространства общества на основе обще ци ви ли за ци он ных и на цио наль но-куль тур-ных кодов и ценностей, что ограничивает воз-мож но сти ма ни пу ля тив но го док три наль но го ис поль зо ва ния уни вер саль ных сим во лов-кон-денсатов (демократия, свобода слова, права человека, права меньшинств и т.п.);

• б)    осуществления комплекса мер в сфере культурной политики государства, ориентированных на ценностно-содержательное на-пол не ние про стран ст ва «куль ту ры дет ст ва»; на реализацию целевых программ в сфере молодёжной политики, на поддержку национальных культур на основе ценностно-символических констант российского социума. активная реализация данного направления в сфере культурной политики может явиться серьёзным фактором противодействия глобальным проектам социального конструиро-ва ния;

• в)    объ ек тив ной, дос то вер ной, опе ра тив ной, многоаспектной информации о реальных фактах и событиях (правда факта, «страх правды»), что будет ограничивать возможности их манипулятивного истолкования или обвинения в подлоге и подделках. актуальность и эффективность использования в информационной практике «правды факта» доказывается стремлением ряда стран ограничить доступ российских сМи в лице журналистов (вплоть до запрета вещания) к освещению событий, предписаниями по характеру подачи информации, созданием специальных европейских агентств по пропаганде и противодействию распространению правдивой ин-фор ма ции;

• г)    про ве де ния фун да мен таль ной на уч ной экспертизы и оценки реализуемых заинтересованными акторами проектов, информационных вбросов, социокультурных практик и введения в информационное пространство резуль та тов экс перт ных за клю че ний.

• 1.    грачёв г. в., Мельник и. к. Ма ни пу ли ро ва ние личностью : ор га ни за ция, спо со бы и тех но ло гия ин фор ма-ционно-психологического воздействия. Москва : алгоритм, 2002. 196 с.

• 2.    доценко е. л. Пси хо ло гия манипуляции : фе но ме ны, ме ха низ мы и за щи та. Москва : че ро, из да тель ст во Мгу, 1997. 344 с.

• 3.    Запесоцкий а. с., Марков а. П. Эпо ха ин фор ма ци он ных войн и про бле мы обес пе че ния ду хов ной безо пас-но сти об ще ст ва // во про сы куль ту ро ло гии. 2015. № 4. с. 6—13.

• 4.    кара-Мур за с. г. Ма ни пу ля ция соз на ни ем. Москва : Экс мо, 2005. 832 с.

• 5.    рус ская матрица : ми фы и реа лии. Ма те риа лы за оч но го круг ло го сто ла // власть. 2014. № 2. с. 15—65.

• 6.    Пелипенко а. а. Код к «рус ской мат ри це» // рус ская матрица : ми фы и реа лии. Ма те риа лы за оч но го кругло го сто ла // власть. 2014. № 2. с. 58—65.

• 7.    Пелипенко а. а. Про кля тие «рус ской мат ри цы» // рус ская матрица : ми фы и реа лии. Ма те риа лы за оч но го круг ло го сто ла // власть. 2014. № 2. с. 17—20.

• 8.    Храпова в. а. текст как со цио куль тур ный код общества : мо но гра фия. волгоград : вол го град ское на уч ное из да тель ст во, 2006. 245 с.