Творческое начало в национальной танцевальной культуре как основа сохранения духовного здоровья личности

Рассуждая о таком неоднозначном подходе к профилактике здоровья, необходимо обозначить круг проблем, требующих терапевтического вмешательства и сузить их до пределов компетентности творческой личности в искусстве, призванной своим творчеством исцелять, врачевать, вдохновлять, гармонизировать, взывать к жизни и проявлять «души прекрасные порывы».

Собственно, эти проблемы и призвано решать искусство, а именно: поэзия, драма, трагедия, комедия, лирика, эпос, лирический вокал, танец, музыка. Пробуждая в человеке его скрытые силы, искусство разными путями ведёт его к гармонии и внутреннему порядку.

Согласно эвгимерической теории, у каждого вида искусства есть своя муза. Переводя на современный язык, свой закон. Гесиод первым назвал их имена: «Каллиопа – муза эпической поэзии, Эвтерпа – муза лирики и музыки, Эрато – муза любовных песен и музыки, Мельпомена – муза трагедии, Талия – муза комедии, Терпсихора – муза танцев, Клио – муза истории, Урания – муза астрономии и Полигимния – муза священных гимнов»1 (благодарственных молитв). Он писал о их благодетельном влиянии на людей: «песни поют о законах, которые всем управляют, добрые нравы богов голосами прелестными славят» [2] . Но, как мы понимаем, музы стояли на страже законов аполлинического творчества, по которым развивалось именно классическое искусство.

Если говорить о нашей стране, пережившей и золотой и серебряный век искусства, о стране «Гениев», а не о каком-то «Конго» или «Полинезии» (где совсем недавно съели миссионеров из Германии), то проблем этих не должно возникать вообще. Мы должны быть самой здоровой нацией. Естественно, духовно и психически здоровой нацией, потому что мы имеем прекрасное культурное наследие во всех сферах искусства, доставшегося нам от Царской России. Все перечисленные виды искусства получили развитие в Советской России и продолжают развиваться в новой России и особый расцвет получили в национальных республиках. В нашей стране прекрасные государственные театры, государственные театральные и музыкальные учреждения ДО, СПО, ВО, Детские дома творчества, Национальные ансамбли танца. Мы имеем целую «армию» образованных народных артистов, поэтов, композиторов, балетмейстеров, учёных, почти в каждой отрасли искусства имеем дипломированных педагогов. Такой развитой структуры непрерывного государственного образования в музыке и танце как в России, нет ни в одной стране мира, а людей, «обременённых» научными степенями в хореографии от нулевой отметки после революции, выросло к настоящему времени на 100 %. Люди честно и самоотверженно трудятся на своих творческих площадках, все поют, танцуют. Но оздоровления общества почему-то не происходит. Требуются всё новые и новые технологии для психофизического оздоровления, причём многие травмы получены во время профессионального обучения балету или танцу, в том числе и духовно-нравственного характера.

Под духовным здоровьем, как пишет Эдуард Володин - «... естественно, понимается состояние национального государственного бытия, отвечающее полноте устойчивых культурноисторических традиций, создающих и крепящих национальную идентичность. Возможность свободного и всестороннего их использования на благо и приумножение национальных культурных ценностей, в свою очередь, позволяет социуму быть открытым и избирательным одновременно к инонациональным влияниям и воздействиям в психологически комфортной среде культурного обогащения» [1].

Так почему же в современном мире с такой остротой возникают проблемы нравственного и психического здоровья, что они требуют привлечения каких-то дополнительных механизмов и арт-терапевтических костылей, а не позволяют довольствоваться теми перечисленными видами творчества, в которых самой сутью являются законы и органически присутствуют профилактические механизмы, способствующие духовному очищению. То есть самой сутью искусства (самой арт-терапией или самосохранением идентичности). Действительно, говоря языком психологов, арт-терапия - естественный и бережный метод исцеления и развития души через художественное творчество. Но это терапевтическое воздействие заключено в истинном творчестве, а не в его суррогате. Так в чём же дело? Почему нужно вместо творческих деятелей, представителей искусства привлекать к целительству искусством психологов? Почему психологи в искусстве не могут занимать свою нишу, а не выдумывать такие суррогаты как: «арт-терапию (визуальные виды искусства), музыкотерапию, танцедвигательную терапию, драматерапию, сказкотерапию, библиотерапию, маскотерапию, этнотерапию, артсинтез-терапию», доходя до абсурдо-терапии и на полном серьёзе утверждать, что все направления арт-терапии (арт. психология) соответствуют видам искусств (в которых они некомпетентны), а разнообразие техник практически не ограничено (то ли ещё будет?).

Неужели все деятели искусства так плохо работают, если веками отработанные законы искусства не выполняют своих функций? И неужели всё до такой степени запущено, что психологов надо десантировать на искусство, а деятелей искусства запустить в психологию (чтобы они развалили ещё и её?).

Если мы ещё раз внимательно перечислим виды творчества, то поймём, что во всяком случае гуманитарное образование у нас в стране ещё можно называть классическим в силу его содержания, и там где это содержание наполнено истинным знанием «музы Аполлона ещё не покинули его», хотя мы порой не хотим их знать и, надеясь на собственный разум и талант, стремимся к неведомой Свободе, как стремились к ней шестидесятники, не подозревая, что Свобода - дама капризная, похотливая и коварная. Требуя от нас толерантности, увлекая в трясину многобожия, щеголяя иноязычными словцами, завлекая в однополые браки и производство суррогатных детей, она уже немощным старческим голосом диссидентов-шестидесятников истерично шипит о духовности, о свободе творчества, о правах человека. Выискивая по стране ужасающие по своей безнравственности сюжеты из жизни русских людей, одновременно услужливо предлагая своих знахарей, парапсихологов, арт-терапевтов, протестантских проповедников и просто шарлатанов, которые как мародеры отбирают у них последнее - детей.

Этично ли, на горе обобранных приватизацией, одурманенных сектантами различных «толкований», говорить о духовности и нравственности, при этом отождествляя с нравственностью богатство, а с безнравственностью и грехом бедность.

Почему на протяжении тысячелетий цивилизованный мир периодически заболевал свободой от законов, утрачивая заповеди Аполлона в искусстве и, оказавшись у последней черты, вновь к ним возвращался [4, с. 634-635]. Почему с расцветом классического искусства связано укрепление государственности и порядка, нравственности и духовности, а с разгулом Диони-сизма мир под лозунгами Свободы и Демократии пожинал рабство, насилие, расслоение общества и тиранию и всё это ради благосостояния небольшой кучки людей.

Не потому ли, что поражённые социальными вирусами, периодически отрекались сначала от Аполлона Лучезарного, затем от Христа? Не потому ли, что в каждом из нас сидит Дионис или Люцифер? Не потому ли, что мы предаем своих богов и готовы служить чужим, которые за предательство берут наши души и платят за них «генетически изменённым товаром» во всём без исключения.

А теперь попытаемся понять, что есть истинно творческое начало в искусстве, «под кого прогнулся мир» в эпоху свободы творчества в эпоху постмодернизма?

Но возникает вопрос, как же отличить истинное искусство и творчество?

Для думающих на русском языке, понимающих русский язык и знающих классические языки, это было очень просто, свидетельством тому является огромное культурное наследие наших предков. Нам немного сложнее, так как эпоха атеизма подменила многие понятия и исключила из содержания образования ключевые дисциплины, но как нельзя без основ арифметики двигаться дальше в точных науках, так и нельзя без знания основ национальной культуры, постичь законы Творчества.

Но, попытаемся разобраться. Творчество, однокоренное понятие со словом Творец – Δηµιουργός, а соответственно, творчество – Δηµιουργία. И даже предложенное западными психологами слово – креативность от слова Créateur – Δηµιουργός – Творец не должно уводить нас от изначально религиозного происхождения и значения этого термина, а всего навсего подтверждать для непрофанов, что синоним этому понятию в русском языке тот же, что и во французском и в греческом – Бог. Ну, а профаны его употребляют как креативненький, наверное, по той же аналогии, как не знающие французского языка забайкальские казаки приспособили слово «braver» бравенький.

Тогда что же есть творческая деятельность?

Возомнить себя Богом и свободно творить то, что придёт на ум? Именно этот путь уже однажды избрал Люцифер, но как мы понимаем, по законам тождества его творческим назвать нельзя, потому что оно не тождественно слову Творец. Сегодня ни один образованный грек не скажет, что «Я занимаюсь творчеством (димиургией)» – Εξετάζω τη δηµιουργία, в значении – «искусством», потому что на греческом языке это понимается в буквальном смысле. А утверждение, что я занимаюсь искусством (Εξετάζω την ικανότητα) или я занимаюсь ремеслом (Εξετάζω την τέχνη) не звучит так самонадеянно дерзко. Греки знают, что они не сотворяют, а подражают творению.

Так какому Творцу тождественно понятие «творчество» в русском языке, если в греческом оно имеет совершенно конкретный смысл, уточняющий истинность понятия в языке русском?

История до нас донесла только одно имя Бога, покровителя искусств. Значит Лучезарному Богу искусств Аполлону – законодателю. Именно о нём пишет Пиндар, как о законодателе. Он и Бог и Верховный жрец своего культа, и музы охраняют его законы. Главная задача «просвящение». Эта задача и решается ритуалом – «освящением».

Значит, творческий человек может служить только одному Древнему славянскому Богу Солнца, законы которого не были отменены даже Христом-Новым Солнцем. Христос принёс в мир Новый нравственный закон, в котором не было места дионисийскому язычеству, в то время, как культ Аполлона допускал присутствия дионисизма, позволяя людям раз в год на Рож- дество Хорса выплеснуть всю отрицательную энергию, но к I веку дионисизм стал социальным вирусом.

Но в христианстве «Чем строже сакральное, тем чище профанное». Поэтому, быть может, славяне на протяжении 13 веков служили двум культам, воспринимая Новое Солнце как собирательное значение Творца.

Поэтому у славян есть понятие Творчество, есть Чайковский, который писал божественную музыку, Лист, Глинка, Шопен, Свиридов. Вокруг Пушкина кружился хоровод муз. Эрато покровительствовала Фету и Тютчеву и так далее, но наша задача в том, чтобы понять, что есть Творчество, и чьи задачи оно призвано решать.

Культ Аполлона – это религия, её инструментарием является искусство, законы которого охраняют музы и открывают их тем, кому близки мировоззренческие взгляды, кто способен воспринять их и творить по законам Творца. Это религия, которая воздействует на сознание через искусство посредством категорий прекрасного. Банально, но искусство в жизни человека действительно выполняет утилитарную, приспособительную функцию и играет очень важную регулирующую роль в организации жизни, в организации труда и досуга.

Танец, как одно из выразительных средств сакральной сущности, отражающий и характеризующий национальную идею любви и красоты, проходящую через лирическое и плясовое музыкальное содержание и есть наглядно-двигательное свидетельство неограниченных возможностей человеческой сущности, стяжающей Бога на земле. Ибо, как цитирует Василия Великого С.Н. Худеков – «Пение и танец есть любимое занятие ангелов на небесах» [5, с. 4].

Для этого на примере одного вида творчества попытаемся понять роль законов в искусстве, ибо на все виды искусства и творчества действует один закон, тождественный законам вида творчества, его функциям и кругу проблем, связанных с данным видом творчества. Таким образом, сузив обсуждаемую проблему до уровня компетентности в танце и психологии, попробуем определить, какова его терапевтическая ценность и почему танец, как вид искусства и соответственно танцевальная деятельность, может быть полезен или вреден для психического и физического здоровья исполнителя или зрителя.

Нарушение законов физики опасно для жизни, поэтому мы стараемся их не нарушать.

Чем же нам грозит нарушение законов искусства и творческой деятельности или танцевального творчества?

Не тем ли, что танец теряет свою терапевтическую ценность и становится вредным не только для исполнителей, но и для зрителей в тот момент, когда его форма и содержание становятся не тождественны творческому началу в танце и самому понятию танец.

Для того, чтобы далее анализировать творческую деятельность, вспомним многофункциональное понятие танец.

Итак, танец – (от греч. χορ ó ς – хоровод , переведённого на латинский как danz, отсюда нем. Т anz, венгерск. ĸ örtánc, польск. Taniec. С XVIII века русск. танец – 1) древнее вокальнотанцевальное музыкальное явление, получившее развитие в религиозных культах; 2) плясовой – использование и развитие принципов «хореи» в плясовой форме; 3) вид органичной психомоторной и сенсомоторной исполнительской и импровизационной деятельности, отражающей музыкально-ритмическое воздействие средствами телесных движений и поз; 4) вид созидательной творческой деятельности, направленной на создание культурных единовременных или запечатлённых нематериальных ценностей средствами движений, жестов и поз человеческого тела, отражающих полноту музыкальной информации; 5) вид искусства, отражающий в художественной форме действительность, зафиксированную музыкальным содержанием, где основным средством изложения идеи, сюжета, содержания и образа музыкальной первоосновы произведения является творческий язык танца; 6) танец – это перемещение тела в пространстве по законам пространственной композиции в соответствии с музыкальной композицией, гармонией и законами музыкальной драматургии.

Исходя из многофункциональности понятия танец, мы можем сказать, что танцевальное творчество многофункционально.

Творчество имеет цели, смысл и задачи.

Целью творчества является созидание новых по замыслу духовных ценностей, тождественных творческим идеям или сохранение традиционных форм танцевальной деятельности.

Функцией танцевальной деятельности является целенаправленный процесс, обеспечивающий закономерную деятельность, в соответствии с идеей, смыслом и задачами. Функция – это закон.

Танцевальная творческая деятельность обусловлена смыслом и делится на:

• 1.    досуговую,

• 2.    и трудовую (профессиональную).

Профессиональная деятельность, в свою очередь подразделяется на:

• 1.    исполнительскую танцевальную деятельность;

• 2.    балетмейстерскую танцевальную деятельность;

• 3.    танцмейстерскую деятельность;

• 4.    педагогическую танцевальную деятельность,

• 5.    научную танцевальную или хореологическую деятельность.

Следовательно, функциями профессиональной деятельности будут являться целенаправленные процессы, отражающие закономерную связь между содержанием деятельности и содержанием конечного результата в виде новых произведений танцевального и балетного искусства или интерпретаций художественных образов, если в основе самой профессиональной танцевальной деятельности и её результата лежит закон тождества .

Результатом танцевальной досуговой деятельности является получение удовольствия от процесса деятельности. Досуговая деятельность может носить творческий характер, если её содержание и процесс тождественны творческой деятельности.

Результатом исполнительской профессиональной деятельности является создание нематериальных ценностей в виде новых интерпретаций художественных образов , соответствующих творческому замыслу автора и раскрывающих его идею. Критерий художественности состоит в подражательной способности воспроизведения творческого образа или художественного предмета в соответствии с законами эстетики.

Идеал классически прекрасного, канонического искусства стоит между творчеством и бытием, отделяет художника от жизни.

Результатом балетмейстерской и танцмейстерской танцевальной деятельности является создание новых произведений танцевального искусства, в основе которых, прежде всего, лежат законы музыкальной драматургии:

• -    закон развития музыкальной драматургии;

• -    закон единства формы и содержания;

• -    закон единства литературного и танцевально-музыкального содержания;

• -    закон наглядности балетного или танцевального сюжета,

а так же логические законы:

• -    закон тождества;

• -    закон противоречия.

Результатом научной танцевальной или хореологической деятельности является создание научных трудов, в основе которых лежат открытия новых приёмов, методов, технологий или создание исследовательских центров и лабораторий по изучению и описанию произведений танцевального искусства, в основе которых лежат логические законы:

• -    закон тождества;

• -    закон противоречия;

• -    закон исключенного третьего;

• -    закон достаточного основания.

Поэтический язык образов сновидений и фантазий, чувств и переживаний непривычен для разума рационально мыслящего человека, но для человека с творческим восприятием мира и творческим воображением этот мир постижим именно благодаря Мусическим искусствам, которые содержат в себе хорею, что обозначает совмещение рифмованного слова, музыки и ритмического движения. Хорея хорыа, представляет из себя мистическое ядро, хранившее религиозный смысл пляски, совмещаясь с ритмогенетическим кодом.

На протяжении многих веков законы танца передавались от учителя к избранному им ученику. Избранник определялся в детстве, ибо подражательные способности наиболее ярко проявляются до 10 лет. Известно, что художественной сущностью древнегреческой танцевальной деятельности являлось подражание. Греческий глагол "подражать" первоначально значил "изображать в танцах", следовательно, подражание нерушимо связано с танцевальным искус -ством.

В настоящее время подражание так же один из главных приемов восприятия. Причём, подражание образное способствует восприятию манеры и характера танца, подражание имитационное связано с движением, с воспроизведением модели во внешней, материальной форме. Подражание идентификационное считывает сущность человека или явления, откладываясь в аналогах памяти, находясь в латентном состоянии до появления адепта.

Таким адептом был жрец, таким адептом является балетмейстер.

Танец - это ритуал. Именно, ритуальный танец стал средством организации спонтанных психических образов, которые одновременно переживались изнутри, виделись вовне и нанизывались на священные предметы. Так как в основе своей он содержит мистическое ядро, называемое «хорея». Хорея состоит из ладо-гармонического, темпо-мелодического и метроритмического рисунков, где всё подчинено главной идее, заложенной в вербальном содержании ритуальных танцев или в совокупности мыслей, содержащихся в мелодических рисунках балетных танцев или номеров, проходящих через сквозное действие всего балета, складывающихся в общий смысл, выражающих главную идею. Метрономически ровный темп в ритмике обычно свидетельствует о моторных тенденциях (марш, танец), проявляющихся в классических стилях.

В славянской хороводной традиции специфика 4-стопного хорея, как одного из метров русского силлабо-тонического стихосложения, в его связи с ударением на нечетные слоги, рифмованного вокала, с сильным акцентом на первом слоге, без затакта определяет национальный характер музыки. Эта тенденция так же прослеживается в силлабо-тоническом хорее и его силлабических аналогах разных европейских языков и, по-видимому, объясняется тем, что песня для четкости ритма предпочитает размер на первом слоге, без затакта, т.е. хорей, а не ямб. Количество ритмических рисунков мелодических и ладогармонических комбинаций четырёхдольного метра создаёт предпосылки для развития уникального характера славянской музыки и, так называемого, русского подголосочного многоголосия (полифонии).

Связь с песней в национальных русских танцах варьируется приблизительно следующим образом на четыре лада:

во-первых, народная песня, причем не только лирическая, но и эпическая; во всей восточноевропейской силлабо-тонике хорей ощутимо противостоит ямбу как метр национальный, народный, метру заемному и книжному. Так как в хорее стихотворной поддерживается национальный характер музыки и создаётся за счёт ударения на нечетные слоги;

во-вторых, просто песня любого содержания, веселого или грустного, возвышенного или бытового, становится плясовой, если в её основе лежит хорей;

в-третьих, в особенности песня легкого содержания, в частности, шуточная;

в-четвертых, шире всякой античной тематики, в том числе и богаче производными от 4/4-ей ритмическими рисунками (на фоне этих ассоциаций Пушкин и разрабатывал свой 4стопный хорей).

Это значит, что любое его изложение и обращение к этому размеру неминуемо вызывает в сознании как исполнителей, так и зрителей ряды тематических, эмоциональных, стилистических апперцепций, количество которых и создает свободу маневрирования, нейтрализуя одни и подкрепляя другие, чтобы они сложились в семантическую перспективу, которая догова- ривала бы за исполнителя то, что не сказано непосредственно в вербальных или музыкальных или двигательных текстах.

Таким образом, приведённые в соответствие с творческими законами, законы драматургического развития и формы обладают магическим свойством психического воздействия на зрителя или исполнителя. В этой формуле мы найдем ответ на вопросы: зачем нашей душе нужно искусство, каким образом искусство и творчество могут исцелять душу, почему творчество может содержать терапевтические свойства.