Удмурты в городском пространстве: праздничная культура в системе адаптации в условиях НЭПа



УДМУРТЫ В ГОРОДСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ: ПРАЗДНИЧНАЯ КУЛЬТУРА В СИСТЕМЕ АДАПТАЦИИ В УСЛОВИЯХ НЭПа

Л. Н. БЕХТЕРЕВА, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник отдела исторических исследований ФГБУН «Удмуртский институт истории, языка и литературы Уральского отделения Российской академии наук» (г. Ижевск, РФ)

В первое послереволюционное десятилетие Удмуртия (с ноября 1920 г. по январь 1932 г. – Вотская автономная область, ВАО) оставалась аграрноиндустриальным краем. В 1921 г. в области проживала 691 тыс. чел., 91,6 % из которых являлись жителями сельской местности [11, 102]. С созданием административно-территориальной автономии удмуртского народа встал вопрос о формировании и развитии этнической среды в городах. Важное место в этом процессе наряду с проводившейся политикой «коренизации аппарата» занимала подготовка национального пролетариата. Ижевские оружейный и сталеделательный заводы с крупным отрядом русских индустриальных рабочих в самом центре области в этом смысле рассматривались в качестве «единственной практической школы коммунизма для вотского населения» [18, 26 об.]. Сохранение и закрепление сельских удмуртов-мигрантов на производстве и в составе городского населения достигалось организацией специальных групп на заводах, приоритетным приемом в школы профессионального образования, постепенным повышением квалификации путем выдвижения, переводом с временной работы на постоянную, особым режимом благоприятствования при сокращениях и увольнениях. В результате на фоне общего роста численности рабочего класса количество рабочих-удмуртов на Ижевских заводах увеличилось с 426 в начале 1924 г. до 870 в 1929 г. [21, 38], а доля удмуртов в составе населения Ижевска выросла с 1,9 % в 1923 г. до 2,3 % в 1926 г. и 8,2 % в 1933 г. [16, 190].

Однако процесс адаптации носил затяжной по времени и весьма болезненный характер. Сохраняя сформировавшуюся годами психологию сельского жителя, в новой и чуждой для себя среде представители коренной национальности испытывали чувство социального дискомфорта. Их положение усугублялось бытовой неустроенностью, отсутствием собственного жилья, низкой заработной платой и уровнем жизни в целом.

Важным адаптационно-мобилизационным инструментом, способом приобщения к городской среде, формирования коммуникативных практик, коллективизма и толерантности становились празднества. Они же являлись важнейшим средством построения советской культуры и формой пропаганды новой власти в массах. Этот вопрос регулировался советским законодательством. Так, на основании ст. ст. 111 и 112 Кодекса законов о труде специальным распоряжением областного отдела труда Вотской автономной области от 16 января 1926 г. всем учреждениям, предприятиям, хозяйственным и частным лицам, пользующимся наемным трудом, праздничными днями и днями отдыха рекомендовалось считать: Новый год (1 января), так называемые революционные праздники: память 9 января и память В. И. Ленина (22 января), низвержение самодержавия (12 марта), День Парижской ком

муны (18 марта), День Интернационала (1 мая), День пролетарской революции (7 ноября). «Особыми» днями отдыха назывались: День организации Вот-области – 27 февраля, Пасха – 3 мая, День освобождения Ижевска от колчаковского нашествия – 18 июня, Вознесение – 10 июня, Куар Восян (Духов день) – 21 июня, Гербер – «национальный вотский праздник» (Петров день) – 12 июля, Виль (национальный праздник) – 2 августа, Рождество – 25 и 27 декабря [23, 126 ].

Как видим, в 1920-е гг. все еще достаточно большое место в жизни жителей области занимали религиозные праздники. Большинство городских торжеств проходило на основе праздников, сложившихся в крестьянской среде. Они сопровождались народными гуляниями и развлечениями, в которых принимали участие сотни горожан. Общность с традициями и атрибутикой народных, в том числе религиозных, календарнообрядовых праздников, красочность и пышность определяли их притягательность и востребованность в обществе. Отличительными чертами такого рода гуляний были их ярко-эмоциональная выразительность, импульсивность и стихийность, обусловленные сформировавшимися стереотипами поведения, связанными с культурой потребления алкоголя.

Вот как один из корреспондентов «Ижевской правды», пожелавший остаться неизвестным, описывает празднование в столице Вотской области дня Святой Троицы в 1924 г.:

«Стоном стонет 12 улица. Волком воет. Собакой скулит. У-у-у-х! Оооой! Ы-ы-ых! Валяется, шатается. Кругом идет. Завертелась. Захлебнулась в хмельном угаре. Захаркала матерщиной, хулиганством, развратом. Загамзела без желанья, без цели. Космами треся, заплетаясь в юбках. Визгливо нудно хайлая.

Ма-а-а-лл-а-д-а-а-я-я пря-а-а-лка-а

У-о-кна-а сиди-и-т.

С утра до позднего вечера шарашится, харахорится бабье. Позабыв все, пьяное, неопрятное лезет к детям. Кормит грудью, коров доит... Снова шмыгают. Распевают похабные песни. Возле молодежь. Хоровод водит. Однообразно до хрипоты тянет.

"Еще выбираю тещу дорогую

Ро-о-зочка а-а-а-ла-а-я-я-а.

Стали раставаться, крепко целоваться".

Мужики под хмельком жарят в подвеску. Гогочут над бабами. Мосотылят шутя замешавшегося в их среду приятеля. Бабье похабничает, не хуже мужиков.

Молодежь, хихикая, льнет тут же. Девчата стыдливо жмутся в куче. Иного муть возьмет. Окрикнет. Фис! А, Фис! Брось. Домой пойдем. Она оглянется. Пьяная, молодая, задорная. Блеснет осоловелыми глазами. Повиснет на шее. Забормочет. Миша! Миша! Я пьяная. Ты меня не трож. Я домой не пойду, на зло. Пусть смотрят. Д...долой пьянство! Ха-ха-ха! Я у маменьки жила... Сцепилась с рядом стоящей. Пустилась в пляс.

Рев, гвалт несется от похабных частушек. Фис домой! Брось – не пойду! Поскуда! Иди. Визжит. Не пойду. Отваливай, тресну! А, драться? Я те. Маленький замухрыжий, под хмельком и толстая с косую сажень сцепились. Уйди. Дуну. Кусают, царапают друг друга. Гогочут другие...

Шныряли долго до рассвета. К рассвету смолкли. Пьянка приостановилась. Рассеялись по домам, корчась в пьяных судорогах. Захлебываясь рвотой. Смолкло...» [2].

В 1926 г. в преддверии Пасхи некто Окраинский написал:

«Скоро будет праздник "пасха",

На окраинах подряд,

Хулиганы в пьяном виде,

Много дела натворят.

Песни, "маты", будут слышны,

Как по улицам толпой,

Пойдут лихо шарлатаны,

Учинять опять разбой...

Шум и гам будет повсюду,

Лица многим разобьют,

Приставать будут друг к другу,

Ну, а дальше, уж пойдут...

Будет "полное сраженье",

Развернется молодежь.

В ход пойдут и лом, и палка,

И огромный финский нож.

Многих после этой "свалки"

В оббольницу отвезут,

Также жертвы хулиганства

В "усыпалку" попадут.

В лазарет на перевязку Много резаных придут, Будет дело: в лазарете Всем "нагрузочку" дадут! Чтоб не вышло этой драмы, На окраины послать, Надо сильную охрану – Хулиганов обуздать, Поножовщиков всех пьяных, Хулиганов и громил!

Попадут – садить в холодную – Охладить их буйный пыл» [5].

Данный призыв не был услышан, и за дебоширство в пьяном виде в дни Пасхи в Ижевске было задержано 70 чел., за хулиганство – 64. Были совершены 1 изнасилование и 2 нападения на милиционеров. Ранеными в лечебные учреждения были доставлены 42 чел. Оказались конфискованными 20 ведер самогона, 6 ножей, 3 кинжала, 2 револьвера, 1 охотничье ружье. 4 мая не вышли на производство по неуважительным причинам 898 чел. – рабочих и служащих Ижевских заводов, 5 мая – 549 чел. [6–8].

Важным адаптационномобилизационным инструментом, способом приобщения к городской среде, формирования коммуникативных практик, коллективизма и толерантности становились празднества. Они же являлись важнейшим средством построения советской культуры и формой пропаганды новой власти в массах.

Однако постепенно на первое место начали выходить появившиеся после 1917 г. массовые театрализованные празднества, проводившиеся под знаком «праздников революции», с ярко выраженной политической направленностью и интегративной функцией, оказывавшие сильнейшее социально-психологическое воздействие, обязательный церемониал которых включал демонстрации, митинги, парады, шествия и т. д. Они становились действенным средством пропаганды и способом рекла- мы идеологии советской власти, с одной стороны, и способом воспитания населения – с другой. В отличие от народных (религиозных) праздников, содержащих элементы стихийности, эти праздники имели четкую регламентацию, свидетельствующую об их нормативном характере. О месте, времени и порядке их проведения детально и заблаговременно сообщалось на первых полосах официальных газет.

В число пролетарских праздников входили годовщины Октябрьской революции и Красной армии, дни рождения и смерти вождей революции, в том числе международных, и т. д. Центрами их проведения становились городские площади, народные дома и рабочие клубы. В Ижевске насчитывалось до 10 клубов, объединявших к концу 1924 г. 1 967 чел. [20, 320 ]. В такие дни, например в Клубе металлистов им. Ленина, ежегодно проходило чествование героев труда, проработавших на производстве Ижевских заводов более 50 лет (мужчины) и 25 лет (женщины). После торжественного заседания, как правило, осуществлялся просмотр концерта или спектакля и раздавались подарки. Празднование международных праздников (например, дня Парижской коммуны) часто завершалось сбором средств и пожертвований «в пользу борцов революции».

7 июля 1923 г. впервые был масштабно отпразднован Международный день кооперации, ставший традиционным и отмечаемым ежегодно в первых числах июля. Кооперативными организациями тогда было закуплено 3 500 экз. специального выпуска «Ижевской правды» и 1 000 экз. газеты «Гудыри» для бесплатного распространения их в городе и деревне, подготовлены листовки, плакаты, лозунги. Среди последних были такие: «Кооператоры СССР, готовьтесь к грядущим боям с империализмом укреплением советской кооперации и усилением ее роли в социалистическом строительстве», «Рабочие и крестьяне СССР, проверяйте работу своих кооперативов, удешевляйте торговый аппарат, снижайте цены», «Каждый член профсоюза дол- жен стать пайщиком потребительского общества» и т. д. В производственных мастерских и учреждениях прошли митинги и собрания. В кинотеатрах, которые посетили в 1928 г. более 5 000 чел., бесплатно демонстрировались тематические фильмы. Главная цель всех мероприятий – вовлечение в кооперативное движение широких народных масс.

Неотъемлемой частью праздников в первые послереволюционные годы являлись вечера воспоминаний и инсценировки на историко-революционные темы, которые интерпретировались как явление искусства (театр). В 1928 г. во время Октябрьских юбилейных торжеств на сцене Летнего сада московский театр им. Вахтангова поставил пьесу Б. Лавренева «Разлом». Был организован ее коллективный просмотр. В течение нескольких дней рабочие, служащие, учащиеся, студенты знакомились с содержанием революционного произведения в исполнении столичных актеров.

Самодеятельное же театральное искусство в тот период было агитационным, носило просветительный характер. Оно пропагандировало идеи революции, борьбы трудящихся масс против буржуазии и контрреволюции за новую советскую действительность и новую мораль. Его основу составляли преимущественно обработки произведений народного творчества. Спектакли, в которых использовался фольклор, привлекали самих участников и зрителей своим колоритом, максимальной приближенностью к жизни и ее проблемам, искренностью, злободневностью. «Ижевская правда» в 1920 г. писала, что спектакли, концерты преподносятся сейчас трудовым массам в качестве квинтэссенции культурно-просветительной работы [1]. Значительное место в репертуаре самодеятельного театра занимали небольшие пьески-агитки, содержание и форма которых сами подсказывали характер представлений в целом. Искусство театра и агитация, выливающиеся в форму митинга, воспринимались как единое целое. Как правило, такие спектакли- митинги завершались пением «Интернационала» или революционных песен. Самое активное участие в любительских постановках принимали члены театральных кружков при клубах, в том числе национальных.

27 февраля 1923 г. в Ижевске был открыт Вотский клуб, драматический кружок которого стал координационным органом по художественному руководству сетью любительских коллективов в Удмуртии. В октябре 1924 г. помимо драматического здесь функционировал музыкально-хоровой кружок, силами которого проводились различные вечера и праздники, собиравшие до 300 чел., главным образом рабочих-удмуртов [17, 168 ].

С февраля 1924 г. клуб занял большой трехэтажный дом на Базарной улице. На третьем этаже здания находился театр, вмещавший более 250 чел. Задачи клуба заключались в следующем: «1) поднятии культурного уровня и ознакомлении с государственным строительством 500 000 вотской массы, из каковой 75–80 % совершенно безграмотных; 2) вовлечении широких трудящихся масс вотяков в государственное строительство; 3) смычке города с деревней» [12, 147 ].

Одним из организаторов и первым директором клуба стал удмуртский режиссер и драматург А. В. Сугатов. В январе 1929 г. там были организованы двухгодичные театральные курсы, ставшие основой создания в недалекой перспективе национального театра. А. В. Суга-тов писал пьесы, выступал в роли актера и постановщика своих спектаклей. Они были очень дороги удмуртскому зрителю и потому посещались с большим желанием. Через Вотский клуб к искусству сцены приобщились рабочие, вышедшие из крестьянской среды, из которых впоследствии выросли профессиональные актеры: К. А. Ложкин, В. Г. Волков, Г. А. Ардашев, Я. Н. Перевощиков, Г. П. Овечкин, К. К. Фанталова (Гаврилова) [13, 18]. Несмотря на невысокое исполнительское мастерство, отсутствие дорогих декораций и костюмов, театральные кружки и спектакли, где звучал родной для удмуртов язык, стали для них в чуждой городской среде эффективным и действенным способом выражения своей самобытности, средством приобщения к новым культурным ценностям. К тому же любой праздник или культурное мероприятие вносило определенный колорит в повседневную жизнь, позволяли отвлечься от ее забот и проблем на фоне бытовой неустроенности и серости рабочих будней.

Неотъемлемой частью праздников в первые послереволюционные годы являлись вечера воспоминаний и инсценировки на историкореволюционные темы, которые интерпретировались как явление искусства (театр).

Часто «старым» религиозным праздникам придавали «новое» содержание. Они отличались массовостью и несли мощный эмоциональный подъем, являясь при этом составной частью идеологии победившего общественного строя – атеизма. Например, сохранив название праздников «Рождество» и «Пасха» как альтернативу церковным, их стали отмечать по-новому. Комсомольские организации для «увеселения молодежи, отвлечения ее от традиционных христианских "отрыжек" и разного рода обывательских развлечений» [19, 6] устраивали празднование комсомольского Рождества, включавшего в себя, например в г. Ижевске в 1923 г., костюмированный карнавал, постановку спектаклей («Поповский и знахарский дурман», «Суд над богом» и др.), чтение докладов, лекций на антирелигиозную тему и другие мероприятия. В первый день Рождества вечером карнавал с плакатами и факелами обошел ряд улиц города. У здания облисполкома состоялся митинг, на котором выступавшие разъясняли происхождение и сущность христианского Рождества, значение и смысл комсомольского. Подверглось со- жжению чучело религии. В тот же день в Клубе металлистов ставились инсценировки агитационного антирелигиозного характера. В 1925 г. в ряде кинотеатров был организован показ фильмов атеистической направленности. В апреле 1924 г. в Красном Поселке спектаклями, докладами на антирелигиозную тему отмечалась так называемая «комсомольская» Пасха [14, 152].

Организация и проведение празднеств осуществлялись под непосредственным руководством партии. Активную роль во всех этих мероприятиях играли ячейки Союза безбожников, комсомольские и профсоюзные организации, комсомольцы-активисты и рабоче-крестьянская молодежь. В комсомольских ячейках к религиозным праздникам приурочивали проведение общественных судов над религией, антирелигиозных «богослужений», хождения ряженых, выставки специальной литературы.

Вопросы организации и проведения праздников широко освещались в местной прессе. Для привлечения народных масс проводилась масштабная рекламная кампания с использованием плакатов, лозунгов, афиш, появлявшихся в различных уголках городов, заводских поселков и других населенных пунктов области. Огромное впечатление на участников оказывали широко применявшиеся «спецэффекты»: оформленная в ярких красках праздничная атрибутика с внутренней стороны освещалась электричеством.

По-новому стали отмечать рождение детей: традиционные крестины сменились «октябринами». Среди городского населения наибольшей популярностью для новорожденных в то время пользовались имена лидеров международного пролетариата: Карл, Лев, Роза, Клара, Нинель. Так, 17 июля 1924 г. в ячейку РКП(б) Сюгинского завода «Свет» поступило заявление от Ирины Сорокиной с просьбой устроить «октябрины» для ее родившейся дочери. На заседании бюро ячейки 19 июля постановили: дать девочке имя Роза. «Октябрины» назначить на 21 июля 1924 г. [22, 53, 338–338 об.]. 13 августа 1925 г. газета «Ижевская правда» сообщала о состоявшихся в Вотском клубе «октябринах» у работницы-удмуртки магазинно-коробочной мастерской Ижевских заводов Наталии Ивановой. В торжественной обстановке в присутствии многочисленных приглашенных гостей: представителей РКП и РКСМ, ячеек Ижрайзавкома, под звуки «Интернационала» произносились поздравления, приветственные речи. Новорожденная и ее родители по сложившейся традиции получили подарки. В числе таковых особое место занимали «Книжки политграмоты» и членские комсомольские билеты. Заканчивались подобные мероприятия ужином, чаепитием и увеселительными играми.

Начали входить в моду и светские свадьбы, без благословения и венчания в церкви. Проводы в Красную армию призывников также превращались в грандиозные политические шоу с демонстрациями, пением революционных песен, напутственными речами партийных и советских работников.

Помимо календарных и другого рода празднеств большое распространение получили формы досуга развлекательного характера, не обладавшие яркой идеологической окраской. В праздничные и воскресные дни в городских садах, часто на загородных площадках (Воложке), организовывались народные гуляния. Зрителям предлагались выступления самодеятельных и профессиональных коллективов, оркестров духовой музыки, просмотр художественных фильмов, сеансы игры в шахматы и шашки, борцовские поединки, качели, аттракционы, конкурсы на лучшего баяниста, гармониста, плясуна. В буфетах продавались различные сладости, легкие спиртные напитки. Низкие цены демонстрировали общедоступность данных мероприятий. В мае 1928 г. Ижевский райзавком организовал экскурсии рабочих-удмуртов за город на Важнин ключ и Петровскую дачу с участием духового оркестра

[9; 10]. Стал всячески пропагандироваться, приветствоваться и поощряться массовый семейный отдых. Участие в коллективных церемониях постепенно замещало частную жизнь.

Часто «старым» религиозным праздникам придавали «новое» содержание. Они отличались массовостью и несли мощный эмоциональный подъем, являясь при этом составной частью идеологии победившего общественного строя – атеизма.

В формировании общественной психологии большую роль сыграло развитие физкультуры и спорта как составной части массовой культуры, ставшей эффективным способом воздействия на широкие слои населения. Массовое физкультурное движение символизировало их энтузиазм и оптимизм и выражало идею народного патриотизма. Несмотря на нехватку финансовых и материальных средств, отсутствие спортивных залов и стадионов, открывались военноспортивные клубы, различные секции и кружки, первые спортивные общества. Для координации их работы в 1924 г. был создан областной совет физической культуры [15, 9 ]. На него возлагались задачи организации и проведения спортивных праздников. Первоначально они проводились в рамках международного юношеского дня. В 1928 г. этим праздникам был придан статус областных. В день их открытия газета «Ижевская правда» опубликовала приветствия Вотского обкома ВКП(б), Президиума обисполкома и об-профсовета всем физкультурникам. Кроме митингов и лекций организовывались состязания между клубами, школами ФЗУ, производственными коллективами и профессиональными союзами по легкой атлетике, футболу, баскетболу и т. д. В 1925 г., например, программа праздника включала также толкание ядра, прыжки в высоту и длину, бег на различные дистанции, метание диска, копья и мо-

^ Финно – угорский мир. 2013. № 1 лота [3]. Несколько сотен болельщиков наблюдали за происходившим. В том же году в средствах массовой информации был объявлен конкурс на звание чемпиона Вотской области в игре в бильярд.

Многие посещали ставшие популярными конные бега и скачки. В зимнее время кружками физкультуры при клубах организовывались лыжные пробеги и походы. Получила распространение новая спортивная игра – хоккей. В феврале 1926 г. в Ижевске прошли первые командные соревнования, вызвавшие большой интерес молодежи [4]. Традиционно в июле в рамках «Недели обороны» во многих городах области проводился водный праздник. Так, в 1927 г. в соревнованиях по гребле и плаванию на Ижевском пруду приняли участие 6 клубных спортивных кружков. В 1928 г. в праздничные мероприятия вошло также массовое катание на пароходе, моторных лодках. Закончился праздник вечером грандиозным фейерверком.

В конце 1927/28 учебного года в Ижевске впервые был организован праздник «День школы». В учебных заведениях города прошли торжественные заседания школьных советов, утренники и ве- чера с играми и спектаклями, массовые прогулки, выставки работ учащихся, открытие мастерских. Школьные здания были украшены лозунгами, плакатами, флагами. Тем самым власти стремились привлечь к проблемам образования широкие слои общественности.

Таким образом, в первое постреволюционное десятилетие «старая» российская традиция в жизни и быте людей сосуществовала с нарождавшейся новой в политике, экономике, культуре. Это особенно отчетливо проявлялось в праздничной культуре удмуртов-горожан. Они приносили с собой в город элементы деревенского быта, и это помогало им адаптироваться в новой среде. С другой стороны, стараясь быстрее пройти болезненный этап адаптации, удмурты активно включались и в те процессы, которые сопровождались утверждением новой власти и нового политического порядка. Праздничная культура 1920-х гг. отличалась красочностью и колоритностью, эмоциональной выразительностью, имела ярко выраженные подвижные формы. Ее формирование осуществлялось под непосредственным руководством партийных и комсомольских органов.