«В котлинской работе не учинить остановки»: А.Д. Меншиков и каменное строительство на Котлине в начале 1720-х годов

DOI:

Введение. В петровское время остров Котлин стал базой Балтийского военного флота и крупным морским портом. Застройка и защита острова – как и строительство и оборона Санкт-Петербурга – были для Петра I делом государственной важности. Реализация грандиозных замыслов государя потребовала привлечения материальных и людских ресурсов всех регионов России.

Петр I обратил внимание на Котлин вскоре после основания Санкт-Петербурга. 10 октября 1703 г. царь на яхте впервые осмотрел устье Финского залива. Именно тогда для контроля судоходного южного фарватера на отмели возле Котлина решили соорудить небольшой форт. Деревянную крепость начали возводить зимой 1703/04 г. и в мае 1704 г. нарекли Кроншлотом. В том же году на острове, где находились лишь опустевшие финские деревушки, появились избы солдат и офицеров гарнизона [3, с. 75–76]. Затем на Котлине построили деревянные дома для Петра I, А.Д. Меншикова, вице-адмирала К.И. Крюй-са 2 и морских офицеров, а также казармы, склады, церковь и гавань. Для обороны ост- рова соорудили батареи и Александровскую крепость. К 1710 г. на Котлине уже находилось около 80 дворов, большинство из которых принадлежало военным и морским чинам [43, с. 92]. Однако постоянное население по-прежнему отсутствовало. Шведский военнопленный офицер Л.Ю. Эренмальм отметил, что «на этом острове морские офицеры имеют свои дома, в которых живут летом, когда здесь стоят их корабли» [5, с. 94].

После Полтавской победы Котлин стал играть большую роль в планах государя. По его указам на острове развернулось масштабное строительство: перестраивали Кроншлот, возводили пристани, гавани, доки, каналы и пр. В 1712 г. Петр I решил заложить на Котлине регулярный город, возможно, будущую столицу Российского государства. Еще до окончания Северной войны царь намеревался переселить на остров дворян, купцов и ремесленников. Для новых жителей предполагали построить каменные дома. Летом 1712 г. появился первый чертеж регулярной застройки острова [2, с. 74–76; 26, с. 26–27, рис. 4; 31, с. 778] 3. Основные расходы по выполнению проекта возложили на учрежденные в 1708 г. губернии. На «строение на Котлине острове фортеции и жилья» потребовали направить три тысячи человек [43, с. 93].

10 марта 1714 г. Петр I указал губернаторам в начале следующего года приступить к строительству каменных домов на южном берегу острова из расчета с каждых пяти долей по двору в год. Всего силами губерний предполагали возвести 31 здание [28, с. 606; 30, с. 116]. В мае 1714 г. вместе с сенатским указом губернаторам разослали и составленную архитектором А. Шлютером «ведомость строительным материалам», которые требовались для возведения одного стандартного дома (в том числе 320 000 кирпичей и 16 000 штук черепицы) [9, с. 378–379; 32, с. 105]. Каменные двух- и трехэтажные однотипные дома впоследствии получили название губернских. В 1721 г. Петр I утвердил новый план регулярной застройки острова, согласно которому каменные здания на южном берегу должны были сформировать парадную часть города. После завершения строительства их безденежно передали приближенным государя и морским офицерам [24, с. 27–30].

Методы и материалы. Начиная с XIX в. ученые рассматривают вопросы обороны и застройки Котлина в контексте истории Северной войны, строительства Санкт-Петербурга и создания Балтийского флота [1–3; 22; 24; 39]. В XX в. также появились специальные исследования, посвященные Кронштадту – крепости и городу [34; 35; 43]. Обращавшиеся к истории Котлина петровского времени ученые главным образом фокусировались на военных аспектах, возведении крепостных и портовых сооружений. Наряду с этим предпринимались попытки выявить и оценить вклад в застройку Котлина петербургского губернатора А.Д. Меншикова [7, с. 157–159; 25, с. 210–218]. Между тем начало гражданского строительства на острове (включая губернские дома), создание по воле Петра I нового города, основная часть населения которого была связана с военно-морским флотом и морской торговлей, до сих пор изучены только фрагментарно.

Основной источниковой базой исследований являются переписка А.Д. Меншикова с организаторами строительства на острове

Котлине, крупными подрядчиками и архитекторами, а также делопроизводственная документация канцелярий. Данные материалы отложились преимущественно в Российском государственном архиве древних актов (фонд 198 «Походная и домовая канцелярии А.Д. Меншикова») и Российском государственном архиве военно-морского флота (фонд 235 «Контора по строению канала им. Петра Великого, гаваней и зданий в Кронштадте»). Наиболее информативные документы, которые сейчас хранятся в этих фондах, увидели свет на страницах третьего выпуска «Материалов для истории русского флота» [28]. Выполненная в середине XIX в. публикация не содержит археографических описаний, большинство документов воспроизводится в извлечениях и с ошибками прочтения. Поэтому у современных исследователей сохраняется необходимость обращаться непосредственно к архивным материалам. Дополнительные факты ученые находят в переписке Петра I с А.Д. Меншиковым, повседневной записке светлейшего князя, а также в письмах, записках и дневниках очевидцев событий [4; 5; 27; 28; 40]. Изучение опубликованных и архивных источников, анализ и сопоставление содержащейся в них информации позволяют раскрыть роль петербургского губернатора А.Д. Меншикова в возведении как отдельных сооружений, так и целых комплексов гражданских построек, а также создании регулярно застроенного морского города.

Анализ. В 1710-х гг. назначенные от губерний комиссары основные людские и материальные ресурсы направляли на сооружение котлинских гаваней и каналов. Первые подряды на строительство каменных жилых зданий заключили только в 1717 году. До начала новой губернской реформы, в ходе которой были упразднены доли [32, с. 701–710], удалось возвести лишь 24 каменных дома. Большинство из них еще оставались не достроены. В 1719 г. «по росписании губерний в провинции сенатским приговором определено было строению оных домов быть в Камер-коллегии» [28, с. 606]. В феврале 1720 г. Петр I указал Правительствующему Сенату: «оные застроенные домы к будущему году велите достроить совсем в одделку» [42]. В октябре того же года царь велел завершить начатое строительство губернских домов сенатору М.М. Самарину и отпускать для этой цели деньги из Камер-коллегии и Штатс-контор-коллегии [28, с. 606]. Петр I требовал закончить работы как можно скорее. Так, 29 июля 1721 г. кабинет-секретарь А.В. Макаров сообщил М.М. Самарину: «царское величество указал к вам отписать, чтоб вы отделкою губернских домов (которые делаются на Кот-лине острове), сколь возможно, поспешали...» [28, с. 627].

Возведение новых каменных жилых домов на острове царь поручил А.Д. Меншикову. Петербургский губернатор и ранее уделял острову пристальное внимание. Предположительно А.Д. Меншиков сопровождал царя в его первой поездке к острову в октябре 1703 года. На протяжении многих лет губернатор, выполняя распоряжения Петра I, следил за строительством, а затем и ремонтом Кроншлота и других фортификационных сооружений, устройством гаваней, магазинов, казарм. Стараниями А.Д. Меншикова на острове появились самые первые каменные дома. В июне 1711 г. он по государеву указу на острове «против чертежа заложил (наемными каменщиками) для обрасца 4 дома»4 [30, с. 543]. 11 января 1716 г., незадолго до отъезда в Западную Европу, Петр I указал своему фавориту: «Паче всего надлежит доброе око на Котлин остров иметь, и как гавань, так новую работу к Кроншлоту и прочия управления учинить» [28, с. 577]. В повседневных записках светлейшего князя упоминаются многочисленные поездки на остров, когда А.Д. Меншиков сам наблюдал за строительством или сопровождал Петра I по возвращении его из заграничного путешествия. В 1719 г. царь и губернатор часто бывали на острове, осматривали суда Балтийского флота, различные строения и обсуждали планы и проекты. Так, 8 июня 1719 г., за несколько месяцев до указа о новых каменных домах, «...по розговорех его величество с его светлостью изволили гулять кругом канала» [40, с. 315].

В литературе встречается утверждение, что в 1719 г. А.Д. Меншикову поручили строительство домов от Петербургской губернии [1, с. 56; 35, с. 19]. Светлейший князь, действительно, как губернатор, помимо прочего, продолжал отвечать за работы на Котлине, возложенные на его губернию. Однако в тексте указа, который царь отправил 11 октября 1719 г. из Шлиссельбурга в Правительствующий Сенат, такого уточнения не было: «Каменных домов строение на Котлине острове вручено от нас князю Меншикову, и когда он будет от вас к тому делу требовать дворян, також дьяка и несколко подьячих, то по тому его требованию дворян, и дьяка и подьячих отдайте немедленно» [41]. Отметим, что в составленной в 1723 г. «ведомости о разных строениях» четко разделялись «каменные дома первые от губерний с 714 года, вторые от светлейшаго князя с 719 года» [28, с. 643]. Новые здания и гостиный двор начали возводить «из остаточных денег» А.Д. Меншикова «от Петербургской губернии» [28, с. 642].

Строительный сезон на Котлине начался без светлейшего князя. Еще зимой А.Д. Меншиков уехал на Украину и вернулся в Санкт-Петербург только 12 сентября 1720 г. [28, с. 378]. Руководство возведением каменных домов на время своего отсутствия губернатор возложил на дьяка Федора Васильевича Захарова. В конце 1719 г. по государеву указу он был прислан из Правительствующего Сената к А.Д. Меншикову, который велел дьяку состоять у «полатного строения» [38, л. 21 об.]. По-видимому, Ф.В. Захаров был уже немолодым человеком и опытным управленцем. Он начал свою государеву службу в 1684 г.; в 1713 г. стал дьяком и был отправлен в Ярославль. Ф.В. Захаров принял под управление Канцелярию строения котлинских каменных домов (другое название – Канцелярия котлин-ского строения). Она подчинялась А.Д. Меншикову и в отличие от Канцелярии гаванного и канального строения занималась только каменными гражданскими постройками. Под началом дьяка находились подьячие и драгуны (которые «определены для караулов казны и для всяких посылок») [33, л. 1 об.]. В 1720–1721 гг. Ф.В. Захаров регулярно докладывал А.Д. Меншикову о ходе работ. Он подавал «пункты», на которые получал резолюции, сохранившиеся до наших дней в архиве светлейшего князя. Некоторые донесения дьяка в сокращенном виде опубликованы в «Материалах по истории русского флота». Заголовки документов из этого сборника Ф.В. Захарова называют комиссаром. Меж- ду тем должность комиссара от Петербургской губернии принадлежала Григорию Мазовскому (Мозовскому), который также занимался и строительством «собственных палат» А.Д. Меншикова на Котлине. 28 мая 1720 г. Г. Мазовский «для некоторых своих потреб» поехал на буере с Котлина в Санкт-Петербург. На обратном пути за две с небольшим версты от острова «тот буер залило и камисара в каюте потопило, а оставшие на том буэре люди спаслись» [13, л. 18]. После смерти Г. Мазовского Ф.В. Захаров должность комиссара не получил и по-прежнему именовался дьяком.

31 января 1720 г. Ф.В. Захаров составил шестнадцать пунктов, касавшихся его обязанностей по организации строительства. Согласно наложенным резолюциям, дьяку надлежало докладывать о своих действиях А.Д. Меншикову, а работу координировать с петербургским обер-комендантом Р.В. Брюсом, кот-линским комендантом В.И. Порошиным и архитектором И.Ф. Браунштейном 5. Квартиры дьяку, подьячим и драгунам следовало иметь в губернском доме на Котлине [33].

Ф.В. Захарову дали задание приступить к строительству 21 каменного дома [10, л. 4]. Таким образом, ему поручалось построить почти столько же каменных зданий, сколько уже было возведено силами нескольких губерний за предыдущие годы. Однако дьяк не торопился ехать на Котлин. В феврале – апреле 1720 г. он отправлял А.Д. Меншикову письма из Северной столицы. В Санкт-Петербурге дьяк занимался заключением подрядов на поставку леса, кирпича и других строительных материалов. Так, 17 марта к возведению домов он подрядил 250 каменщиков «ценою от клади в дело кирпича: за тысячю по 2 рубли», которым надлежало начать работу 1 мая 1720 года. Также к началу строительного сезона требовалось изготовить и доставить на остров 52 000 бочек извести, 420 ушатов, 420 ведер, 1 260 шаек, 630 лотков. Семь «кирпичных обжигальщиков» подрядились поставить зимой 9 000 000 кирпичей, столяр – 1 177 дверных и оконных рам с затворами «мерою против строения губернских домов и данной ему модели». Новгородец князь Василий Мышецкий взял на себя поставки досок, бруса и тесницы [10, л. 4]. Вдобавок к уже существовавшим кирпичным заводам решили за- ложить новые. Подходящее место нашлось возле запустевших заводов Рижской губернии в трех верстах от Ораниенбаума [11, л. 7 об.].

А.Д. Меншиков настаивал на скорейшем отъезде Ф.В. Захарова с подьячими на Кот-лин. Да и комиссар Г. Мазовской пожаловался губернатору, что из-за отсутствия дьяка с канцелярией и подьячими на острове «учинилась остановка» в работах [14, л. 20]. Ф.В. Захаров объяснил светлейшему князю причину задержки: в коллегиях важные дела еще не решены и без «резолюции ехать невозможно, а на Котли-не острове у строения по нижеписанное ж число важного дела не было» [12, л. 12–13].

«Благополучное время к начинанию каменного строения» приспело 28 мая. К тому времени на остров уже прибыли каменщики, а также доставили строительные материалы. 2 июня 1720 г. началось строительство первых семи каменных домов. Ф.В. Захаров доносил: «линея, которая за церковью, где дом прежней ваш высококняжой светлости был деревянной, от моря заложено 7 домов мерою на 70 саженях, в которых за помощию Божиею бут каменной набучен и со 12 числа начали класть стены кирпичем. На той работе каменщиков 230 человек» [14, л. 21]. К 30 июня у домов уже были «кирпичем погребы вверх выведены». Позднее дьяк сообщил А.Д. Меншикову, что у пяти зданий («кроме двух домов от моря»), «сверх погребов нижние пола-ты кирпичем класть начали и всего от земли поднято на 5 аршин». Два каменных дома, по-видимому, первоначально предназначались «великому адмиралу» – Ф.М. Апраксину. Их планировали возводить по «особливому» чертежу. Однако строительство замедлилось из-за задержки его доставки. Дьяк пожаловался губернатору, что дважды писал об этом «сиятельному адмиралу». Только 24 июля «чрез многие посылки» на остров приехал архитектор И.Ф. Браунштейн и строительство «двух домов от моря» возобновилось («и как оные строить покоями по приказу его адмиралско-му, розмер чинить начал») [15, л. 30].

На Котлине Ф.В. Захаров столкнулся с непредвиденными проблемами. Архитектор И.Ф. Браунштейн занимался возведением Ораниенбаумского дворца светлейшего князя и очень редко и неохотно посещал Котлин. Дьяк жаловался, что тот «не был с тех мест как фундамент основан», «с начала строения, как розмер учинил июня с 5 дня, приехал однажды». Для поездок на остров архитектор потребовал особый буер и шлюпку с гребцами, которые Р.В. Брюс и В.И. Порошин отказывались предоставить. Да и сам Ф.В. Захаров сетовал, что до острова ему и подьячим приходится добираться на почтовых буерах. Дьяк также докладывал: «Неотлучно труд в смотрении имеют мастер Шейдель 6 и каменщик Мейер». Иноземные специалисты спрашивали положенное им по контракту жалование. Эта просьба повторялась практически в каждом письме дьяка, отправленном А.Д. Меншикову летом 1720 года.

Одновременно в непосредственной близости от каменных домов на острове возводили гавани и канал (так называли сложное инженерно-техническое сооружение, будущий судоремонтный комплекс, состоявший из доков и канала – «Петровский док») [36; 37]. За эти работы отвечали Э. Лейн и П.Н. Крек-шин, которые также вели переписку, касавшуюся вверенных им работ, с А.Д. Меншиковым. Однако общего плана строительства не было, подрядчики и комиссары между собой (лично или через светлейшего князя) действия не согласовывали. Землю из канала работные люди П.Н. Крекшина ссыпали возле строившихся каменных домов, как раз туда, где дьяк планировал хранить строительные материалы – доски и кирпичи. Расчистка участка отвлекала работников от основного строительства, да и лошадей с телегами на острове постоянно не хватало. Такой, казалось бы, незначительный вопрос, как вывоз земли, потребовал вмешательства А.Д. Меншикова. 21 октября князь отправил указ на Котлин с распоряжением: землю, «которая вынята и набросана на места, где быть под палаты фундаментом, нанять свозить волными людми», землю с мест, где должен лежать кирпич – убирать за счет П.Н. Крек-шина [16, л. 44]. Однако новгородский дворянин торопился закончить канальное строение в октябре и по-прежнему продолжал сыпать землю возле строившихся домов. Только 11 ноября 1720 г. он доложил А.Д. Меншикову: «с показанных мест, где быть фундаменту, землю свозил и места очистил» [22, л. 6]. Однако строительный сезон к тому времени уже закончился и каменщиков отпустили по домам.

Строительство на острове осложняло доставку туда мастеровых и работных людей, а также строительных материалов. Плохая погода часто мешала оперативно решать возникавшие проблемы. Напряженность создавало и то, что застройкой острова занимались две канцелярии, которые переманивали друг у друга работников. В 1720 г. Ф.В. Захаров неоднократно докладывал губернатору о недобросовестных подрядчиках и бегстве крестьян. Так, Ларион Перфильев и Иван Голяков подрядились поставить 1 мая 1720 г. на строительство «домов царского величества» каменщиков соответственно 150 и 100 человек и взяли задаток. В установленный срок каменщики не явились. За это на поручителей наложили штраф, а мастеровым людям «за прогульные дни» приказали работать «безденежно против того вдвое». 4 июня на Кот-лин явились 125 каменщиков подряда Л. Перфильева, а остальные прибыли только через месяц – 5 июля. Вскоре подрядчик заявил, что со строительства домов самовольно ушли 69 человек. По его сведениям, беглецы обнаружились на канальной работе. Об их розыске было подано донесение в Канцелярию га-ванного и канального строения. 26 июля «из бегов найдены» девять человек, которых били батогами и возвратили на прежнюю работу. А через два дня от полатного строения «ушел» и сам подрядчик Л. Перфильев.

14 августа на канальной работе нашли еще 46 беглецов. Они показали, что подрядчик им не доплатил денег и бражничал, поэтому и нанялись к П.Н. Крекшину. Работников вернули к полатному строению. Л. Перфильева и остальных беглецов так и не сыскали. Второй подрядчик, И. Голяков, «к строению сам не явился и каменщиков ни одного не поставил и из данных ему 400 рублей не вернул» [29].

Не лучше дело обстояло и с поставкой леса, за которую взялся Василий Мышецкий. Не выполнившего условия договора князя признали умалишенным и постановили отправить в Александро-Невский монастырь, а исполнение подряда возложить на его брата Петра [19].

21 сентября 1720 г. А.Д. Меншиков сопровождал Петра I в поездке на Котлин, где «изволили смотреть полатного строения и га- ваней», сооружение которых велось весной и летом в отсутствие светлейшего князя [40, с. 380]. Возможно, результатом осмотра работ стало решение к началу следующего строительного сезона («к предбудущему лету») заложить фундаменты еще нескольких зданий. 6 октября Ф.В. Захаров сообщил, что подряжено делать полатного строения «чрез канал» двенадцать домов, у которых закладывали фундаменты, в том числе предназначенные для трех зданий места завалены землей из канала [28, с. 621]. В течение месяца удалось завершить только шесть фундаментов. 9 ноября дьяк доложил губернатору, что «достал-ных 6 домов фундаментов ныне делать невозможно, понеже Крекшин земли каналной свез малое число», и каменщики были отпущены по домам [17, л. 45 об.; 28, с. 621].

Осенью 1720 г. в Канцелярии котлинско-го строения стали готовиться к следующему строительному сезону. Были заключены новые подряды, по которым число каменщиков увеличивалось более чем в два раза: предполагалось нанять 555 человек. 5 марта 1721 г. дьяк был уже на Котлине [18, л. 83], где закладывались новые фундаментов, а также велись работы по завершению начатых в прошлом году постройкой домов. Весной 1721 г. также заложили фундамент каменного дворца Петра I.

В научной и справочной литературе встречается утверждение, что строительство каменного дворца Петра I началось в 1720 году. Действительно, 8 апреля 1720 г. А.Д. Меншиков из Нежина указал дьяку «...напредь делать особливой дом его царского величества, которой будет строитца на берегу» [17, л. 45]. Однако распоряжение губернатора выполнить не удалось: к концу года успели соорудить только плотину, строительство которой долго откладывалось из-за отсутствия необходимых материалов. В октябре 1720 г. оставалось «недосыпано еще на 40 сажен, и вода не вылита» [17, л. 45]. Поэтому дворец стали возводить только в 1721 году. В начале года И.Ф. Браунштейн получил приказ А.Д. Меншикова ехать на Кот-лин «для показания места, где бить на плотины сваи в собственном доме царского величества». Однако, как доносил Ф.В. Захаров, еще 29 марта архитектор оставался в Санкт-Петербурге.

2 июня 1721 г. светлейший князь сообщил Петру I: «Котлинский вашего величества дом заложен мая 24-го числа, под которой землю вынимали ниже морской воды на 5 аршин до самой крепкой земли» [27, с. 589]. Завершили же строительство дворца только в 1723 году.

Итак, в 1721 г. на Котлине возводилось 16 домов «ведения» А.Д. Меншикова, в том числе дом Петра I, который «каменного строения имеет быть мерою против других 6 домов» [20, л. 125]. Новые здания строили трехэтажными по образцу губернских. Однако на первом этаже должны были размещаться лавки, которые собирались передавать в аренду 7. В течение года дьяк регулярно сообщал А.Д. Меншикову о ходе строительства каждого вверенного ему каменного здания. Судя по его отчетам, работы велись быстрее, чем в предыдущий сезон. Так, Ф.В. Захаров доложил, что «заложенных нынешняго лета 8 домов построена, последние верхние жилья с простенками». Вскоре он получил новое указание. «Сверх вышеозначенных домов показано строить еще по обе стороны канала и чрез канал на сводах с шпицом 4 дома, токмо те домы за неотделкою каналных стен нынешним летом не строены», – писал дьяк 20 августа 1721 г. [20, л. 125].

«Остаточных» средств Петербургской губернии на возведение новых домов не хватило. Согласно подсчетам канцеляриста Александра Михайлова, в июле 1721 г. на строительство шестнадцати зданий израсходовали 137 080 рублей. В сентябре потрачен уже оказался 147 391 рубль. В канцелярии подсчитали, что «поныне имеют быть в цене»: дом Петра I – 15 709 рублей 2 алтына 3 деньги, а остальные пятнадцать – «каждой в 3 698 рублев 9 алтын 1 деньга» [21, л. 146–148]. При этом на достройку требовалось еще 79 527 рублей 28 алтын. Отметим, что в 1714 г. на возведение губернского дома в губерниях собирали с пяти доль по 5 000 рублей (6 алтын и полденьги с каждого двора) [28, с. 606; 32, с. 122].

Сооружение новых каменных домов, канала и прудов потребовало сноса уже существовавшей частной нерегулярной застройки – деревянных жилых и хозяйственных построек. В зону строительства попал и деревянный дом губернатора близ церкви св. Андрея Первозванного. По-видимому, последние посещения хором состоялись в первой половине июня 1719 г. [40, с. 314]. Начиная с этого времени губернатор уже «изволил кушать» и ночевать в губернском доме (или «в своих полатах, которые при губернских домах»). В июне 1720 г. дьяк Ф. Захаров в донесениях А.Д. Меншикову также писал: «За церковью, где дом прежней ваш... был деревянной» [14, л. 21].

18 мая 1720 г. Петр I, «будучи на Котли-не острове», приказал начатое солдатами строительство канала, а также устройство прудов «отдать комиссару ж Крекшину на подряд». В связи с этим царь распорядился описать и сломать все мешавшие проекту деревянные дворы. Их хозяева должны были разобрать постройки и перенести на место, которое «будет показано с сего числа впредь день через десять» [28, с. 613–614]. Надо полагать, что владельцы дворов не спешили расставаться со своими жилищами. 31 мая П.Н. Крекшин доносил: «Где показано место копать пруд, и на том месте ныне хоромное строение, и того строения не сносят, а работные люди многие гуляют» [28, с. 614]. 21 июня царь по пути в Дубки заехал на Котлин, где указал: «По каналу (А) размерить места за протокою, или заливом морским. По каналу (В), отступя 700 сажень от поперечнаго каналу (что ныне копают), начать строение...». Участки для застройки выделялись исходя из должности и звания: для рядовых выделяли 15 длиной и 8 сажен шириной, а «прочим вышним длина равная, а ширина – какову кто похо-чет, только было бы все застроено строением и заборов не было, кроме ворот... Улицы по обе стороны по семь сажен» [28, с. 616].

По подготовленной М.М. Самариным росписи надлежало снести или перенести 258 домов, 199 сеней, амбаров и прочих хозяйственных построек, 40 бань. Их хозяева могли рассчитывать на небольшую компенсацию, которая не покрывала все убытки. Избы оценивали в среднем по 5 рублей, сени и конюшни – 3 рубля, баня – 2 рубля. Кабинет-секретарь А.В. Макаров пояснил сенатору: «Цену я положил на пример, и ежели раз-судите где убавить или прибавить цены, то отдаю на волю вашу». Исходя из предложенных расценок на возмещение расходов по раз- бору и переносу построек планировали выделить 1 967 рублей [14].

Строения на дворах высоких морских чинов осматривали более тщательно и оценивали дороже. Капитану морского флота И.А. Сенявину за хоромы из четырех светлиц, двое сеней, баню с предбанником и прочие хозяйственные постройки в качестве компенсации выдали 100 рублей. Двор морского капитана-поручика Е.А. Скворцова был проще (дом из двух светлиц, сени, чулан). За него Ермолай Анисимович получил 45 рублей. Двор морского флота боцмана Ария (изба из двух светлиц) оценили в 12 рублей. Адмиралтейский пивовар получил за свою избу один рубль. И.Г. Дуров справедливо написал, что стоимость деревянных дворов на Котлине была ниже, чем в Санкт-Петербурге. По его мнению, небольшой размер компенсации свидетельствовал о низком качестве жилищ [23, с. 100]. Отметим, что, как правило, дома предназначались только для недолгих остановок летом; это и отражалось на характере построек. Основным местом проживания морских чинов до переноса базы Балтийского флота на Котлин оставался Адмиралтейский остров в Санкт-Петербурге. Наряду с частными домами на другое место перенесли и построенные губерниями деревянные казармы, в которые по просьбе вице-адмирала П.И. Сиверса поселили морских служителей [28, с. 618].

Результаты. К 1721 г., когда Петр I утвердил план регулярной застройки южной части Котлина, там уже находилось несколько сотен деревянных и построенных губерниями и А.Д. Меншиковым каменных домов, большинство владельцев которых были связаны с морским делом. До 1723 г. у поселения на острове не было названия. Когда требовалось локализовать какую-либо постройку или местность, то говорили или писали – «на Котлине» или «на Котлине острове». 7 октября 1723 г. торжественно заложили крепость, которая должна была окружать регулярно застроенные жилые кварталы. Новая крепость, а вслед за ней и город, получила имя Кронштадт. Согласно замыслу Петра I, на Котлине, как и в Санкт-Петербурге, набережные и главные улицы должны были застраиваться каменными домами. Уже в 1720 г. в связи с началом строительства канала находившиеся близ морского берега деревянные жилые и хозяйственные постройки стали сносить или переносить вглубь острова. Этот процесс растянулся на несколько лет. В августе 1723 г. камер-юнкер голштинского герцога Ф.В. Берх-гольц записал в своем дневнике: «позади каменных дворцов тянется... длинное предместье, или слобода, состоящая из деревянных домов, в которых живут морские офицеры, корабельные мастера, вся флотская прислуга и матросы... Через так называемую большую площадь, окруженную с трех сторон прекрасными каменными домами, которые выстроены все по одному образцу, проходит широкий канал, имеющий 40 футов глубины» [4, с. 127].

Опыт строительства жилых построек губерниями не был удачным. После начала второй областной реформы завершение губернских домов передали под контроль сенатора М.М. Самарина. В 1719 г. Петр I указал возвести по обе стороны от строившегося канала новые каменные дома, которые образовывали «скобу». Строительство всех зданий возле канала, в том числе и собственного дворца, государь доверил А.Д. Меншикову. Их называли «домами его царского величества», возводили по образцу губернских, но с лавками на первых этажах. Для работ создали канцелярию Котлинского строения во главе с дьяком Ф.В. Захаровым. К 1723 г. здания в основном были закончены. Через несколько месяцев после торжественной закладки Кронштадтской крепости каменные дома в «скобе» – морских воротах нового города – были переданы приближенным первого российского императора и морским офицерам.