Вопросы несостоятельности (банкротства) в контексте истории и теории права

Правовая дефиниция «банкротство» («несостоятельность»), широко употребляемая в науке гражданского права и области экономических отношений между различными хозяйствующими субъектами и юридическими лицами, имеет свое применение и для области теории и истории права. По устоявшемуся теоретикоправовому выводу, этимология понятия «банкрот» восходит к Италии средних веков, а именно к итальянскому термину «banca rotta», что буквально означает «сломанная скамейка», а идиоматическом значении «сломанный банк», в силу того, что работа итальянских банкиров осуществлялась на деревянных скамейках. Вместе с тем, отмеченное понятие известно и Италии эпохи Возрождения, в которой существовал обычай разбивать скамейку банкира, в случае не оплаченного им платежа и, таким образом, подтвердить статус недобросовестности банкира-владельца своей скамьи. Впоследствии термин «банкрот» проник и в другие европейские языки, к примеру, в немецкий («bankrot»), английский («bank broken» – банк сломан). Таким образом, со временем в различных языковых вариациях слово «банкротство» стало означать крах предпринимательской деятельности и ее прекращение в прежней форме.

По мнению некоторых специалистов, отмеченный подход к уточнению смысловой определенности категории «банкрот» приемлем и для современной генерации практикующих менеджеров, поскольку обеспечивает более понятный вид кодирования и передачи релевантной (относящейся к делу) правовой информации [1, с. 24].

Обращая внимание на проблему генезиса понятия «банкротство», следует обратить внимание на то обстоятельство, что, к примеру, в античный период Древней Греции банкротства как феномена не существовало. Если мужчина был должен и не мог заплатить, его и его жену, детей или слуг принуждали к «долговому рабству», пока кредитор не возмещал свои убытки их физическим трудом. Многие города-государства в Древней Греции ограничивали срок долгового рабства пятью годами; долговые рабы имели защиту жизни и здоровья, чего не было у обычных рабов. Однако слуги должника могли быть наняты кредитором после этого срока и часто были вынуждены служить своему новому господину всю жизнь, обычно в значительно более жестких условиях. Исключением из этого правила были Афины, которые по законам Солона запрещали порабощение за долги: как следствие, боль- шинство афинских рабов были иностранцами.

Обращая внимание на историю законодательного оформления банкротства, важно указать на первый известный законодательный акт: «Статут о банкротстве» (1542 г.), регламентирующий порядок определения несостоятельности и правовой ответственности банкрота. Банкротство как явление документальным образом было оформлено и для региона Восточной Азии. К примеру, «Ясса» Чингисхана содержала положение, предписывающее смертную казнь любому, кто трижды обанкротился [2, p. 322].

Понятие несостоятельности известно было и дореволюционному праву России. К примеру, отечественный правовед Г.Ф. Шершеневич несостоятельность оценивал в качестве официально засвидетельствованного состояния имущества, которое дает основание предполагать недостаточность его для покрытия всех долгов собственника. «Платежная неспособность и неоплатность, являются фактическими условиями несостоятельности, но несостоятельность со всеми своими последствиями наступает тогда, когда суд устанавливает наличность этих условий. Другими словами, для несостоятельности недостаточно расстроенного по известным признакам состояния имущества, а необходима еще судебная санкция» [3, с. 327]. При этом, Г.Ф. Шершеневич определял банкротство в виде «неосторожного или умышленного причинения несостоятельным должником ущерба кредиторам посредством уменьшения или сокрытия имущества» [3, с. 327]. Вместе с тем, некоторые современные исследователи указывают на то, что понятия несостоятельности и банкротства в российской юридической науке являются дискуссионными. Отмечая проблемный характер понимания соотношений терминов «несостоятельность» и «банкротство» еще в дореволюционной России, правоведы указывают на то, что четкого разграничения в законодательстве между данными понятиями тогда не суще- ствовало и отечественные ученые указанного времени придерживались особых взглядов на данный вопрос, придерживаясь при этом двух подходов: легального (закрепленного в законе) и доктринального (получившего поддержку в цивилисти-ческой науке) [4, с. 2].

Современное восприятие исследуемой дефиниции «банкротство» во многих случаях означает юридический процесс, посредством которого лица или другие организации, которые не могут погасить долги перед кредиторами, могут добиваться освобождения от части или от всех своих долгов. В большинстве юрисдикций банкротство назначается по решению суда, часто инициированному должником. Легальная форма определения несостоятельности (банкротства) закреплена в ст. 2 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ, в соответствии с нормативным установлением которой под несостоятельностью (банкротством) понимается признанная арбитражным судом неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей» [5]. Как следует из отмеченного, понятия несостоятельности и банкротства отечественный законодатель рассматривает в качестве синонимов.

Подводя итог изложенному, мы отмечаем следующее: в настоящее время существует множество понятий категорий «несостоятельность» и «банкротство». Широко практикуемая научная дискуссия в среде обширной корпорации отечественных правоведов и юристов-практиков имеет несомненно важное значение для общего понимания юридического механизма банкротства (несостоятельности) и реализации многих сущностных положений российской экономической политики, что предопределяет более точное понимание сложной и многогранной области деятельности, сопряженной с современной парадигмой хозяйственных отношений.