Живописание морского пейзажа в книге путевых очерков "Фрегат "Паллада" И. А. Гончарова

В художественном сознании И. А. Гончарова на протяжении всего творчества особое место занимало искусство. Увлечение живописью не только обогатило публицистические работы и художественные произведения писателя, в которых он упоминает имена художников, описывает картины и дает оценку полотнам, но и определило принцип живописания, с помощью которого Гончарову удалось создать портреты героев и живописные картины природы.

Следует отметить, что книга путевых очерков И. А. Гончарова – яркий пример интермедиальности, родства живописного и литературного пейзажа. Живописание как художественный способ проявляется в пластике изображения, в динамическом взаимодействии форм, объемов, цветовых элементах, игры света и тени, гибкости линий, различной пространственной организации и детализации изображаемых объектов, динамичного и статичного изображения действительности, при котором возникает яркое впечатление образности картины и ее измен-

чивости. Живописание Гончарова было отмечено многими современниками: «К особенностям его таланта принадлежит необыкновенное мастерство рисовать женские характеры» [Белинский 1982: 337]; «Гончаров рисует свои фигуры, характеры, сцены, прежде всего для того, чтобы удовлетворить своей потребности и насладиться своею способностью рисовать, говорить и судить, и извлекать из них нравственные следствия, ему надо предоставить своим читателям... Главная сила таланта г. Гончарова – всегда в изящности и тонкости кисти, верности рисунка; он неожиданно впадает в поэзию даже в изображении мелочных и посторонних обстоятельств» [Поляков 1958: 19]; «Гончаров несомненно огромный художник, и даже второстепенные мазки его кисти трепещут правдой, порой совершенно неожиданно для автора» [Короленко 1958: 330]. Живописный талант Гончарова демонстрирует универсализм художественной манеры автора.

Мотив рисования проходит сквозь всю книгу очерков И. А. Гончарова. Где бы ни находился писатель, он рисует в своем воображении увиденные морские пейзажи, делает акцент на красоте «нарисованной» им природы: «Я оглянулся налево: там рисовался неясно сизый, неровный и крутой берег Франции» [Гончаров 1997: 34]. Нередко повествователь описывает готовый живописный рисунок, который ему удалось создать: «Я с пришедшими товарищами при закате солнца вернулся на фрегат, пристально вглядываясь в эти утесы, чтоб оставить рисунок в памяти» [Гончаров 1997: 123]. В книге очерков «Фрегат «Паллада» кроме мотива словесного рисования встречается факт обращения повествователя непосредственно к самому процессу творчества художника.

Некоторые из морских пейзажей «Фрегата «Паллада» Гончаров называет «картинами». Склонность к рисованию в очерках Гончарова связана с особым качеством художественного мышления автора-повествователя. Картина объединяет в себе разные представления о живописных полотнах, выступая синонимом произведения искусства. В словаре В.И. Даля можно встретить следующее определение: «картина» трактуется как «живописное изображение, особенно в красках; устное или письменное живое и яркое изображение; прекрасный вид природы» [Даль 2008: 313]. В романе Гончарова понятие «картина» имеет разное значение.

Связь с живописью

При описании моря Гончаров прибегает к живописным сравнениям: «Когда мы обогнули восточный берег острова и повернули к южному, нас ослепила великолепная и громадная картина (курсив наш – К.П), которая как будто поднималась из моря, заслонила собой и небо, и океан, одна из тех картин, которые видишь в панораме, на полотне, и не веришь, приписывая обольщению кисти» [Гончаров 1997: 86].

Картина как воспоминание

Описывая английский пейзаж, повествователь вспоминает Теньера, мастера панорамного пейзажа: «… теньеровские картины ; опять живая и разнообразная декорация лесов, пашен, дальних сел и деревень, пекущее солнце, оводы, недолгий жар и снова станция, обед, приветливые лица» [Гончаров 1997: 86]. В воображении писателя увиденное ранее предстает как картина, которая является целостным и обособленным от всего своими границами (рамой). Вспоминая путешествие по Англии, Гончаров представляет пейзаж провинциальной местности: «…глубоко легла в памяти картина разрезанных нивами полей, точно разлинованных страниц, когда ехал я из Портсмута в Лондон. Жаль только (на этот раз), что везут с неимоверною быстротою: хижины, фермы, города, замки мелькают, как писаные» [Гончаров 1997: 39].

Картина как живое, яркое описание (эпическое)

Наряду с упоминанием «картины» как воображаемым изображением в тексте очерков присутствует упоминание о «картине» как вместилище происходящего, увиденного в эпическом масштабе. Очередная буря, заставшая путешественников возле тропических берегов, поразила повествователя своей масштабностью и разрушительностью: «Взгляд не успевал ловить подробностей этой большой, широко раскинувшейся картины» [Гончаров 1997: 193]. Гончаров описывает пейзаж долины, раскинувшийся перед ним в блеске солнца: «Мы вышли, оглянулись назад и остановились неподвижно перед открывшейся картиной : вся долина лежала перед нами, местами облитая солнечным блеском, а местами прячущаяся в тени гор» [Гончаров 1997: 205]. «Картина» действительности воспринимается Гончаровым как реалия.

Море в творческом сознании Гончарова связывается с живописью, обращение к которой дает основание говорить о морской стихии как эстетическом объекте. Художественное содержание морских картин Гончарова связано с представлением моря как «картины», с мотивом рисования, который подчеркивает важность изобразительного в создании морских пейзажей.

Называя морской пейзаж «картиной», автор – повествователь отмечает завершенность, целостность воспроизводимого изображения. Картина для него, прежде всего отдельное, остановленное мгновение, представленное в детализированном, красочном виде. Это часть целого морского пространства, увиденного при определенном ракурсе, в определенное время и погоду. Картина понимается Гончаровым как правдивое, изображение, отличающееся значительностью содержания, завершенностью формы. Морские пейзажи, которые повествователь относит к «картинам», является итогом длительного наблюдения и размышления художником над стихией.

Особенность художественной манеры И. А. Гончарова –живо-писателя заключается в том, что наряду со стремлением показать жизнь морской стихии в ее целостности, объемности, единстве контрастов: буря и шторм, день и ночь, свет и тьма, бесконечность и близость и т. д. – эту манеру можно выразить словами Гете: «Остановись, мгновение! Ты прекрасно!», в картинах ярко выражена тенденция запечатлеть непрестанную изменчивость, переходность марин: «Ни мгновения без перемен!». В стремлении запечатлеть живую (струящуюся!) подвижность морской стихии, неразрывно связанную с отражающейся в ней небесной сфере, Гончаров активно использует разнообразие цветовой гаммы, вводит сравнения с золотом, серебром, жемчугом – драгоценными камнями, характеризующимися легко меняющимся цветом (в зависимости от освещения). При создании морских пейзажей для Гончарова оказался важным опыт романтизма.

Романтические традиции соотносятся с импрессионистической манерой изображения морской стихии, которая предстает в процессе своих состояний и изменений. Описание небесного пространства связано с мифопоэтикой. В небе видятся картины, с разворачивающимся сюжетом. Изображения сменяются, давая игре воображения создать новый рисунок. Пейзаж построен на контрастах, на перемене состояний неба. Повествователь представляет пейзаж уже не как «картину», а как видение. В этом обнаруживается связь с импрессионисткой традицией, которой во многом следовали романтики.

Небесные пейзажи расширяют пространство морского пейзажа, создают воздушную перспективу, придают размытости верхней границы изображения: «Море бурно и желто, облака серые, непроницаемые; дождь и снег шли попеременно – вот что провожало нас из отечества» [Гончаров 1997: 22]. Композиция картины имеет два уровня: вода и небо. Их соединяет льющийся дождь и падающий снег. Динамика пейзажа подчеркнута с помощью непрерывного дождя. В пространство картины повествователь поместил лишь море и небо. На картине изображено дневное время суток. «Точка нахождения» рисующего пейзаж, очевидна – повествователь находится на борту фрегата. Пейзаж создан с помощью желтого и серого цвета, снег добавляет белизны, а дождь размывает четкую палитру. Изображение не имеет ярких красок, за исключением желтого цвета волн. Желтый цвет выступает контрастом по отношению к серым облакам.

Пейзажи с импрессионистическим оттенком выполняют философско-психологическую функцию – выразить «невыразимое»: «Вид пролива и обоих берегов поразителен под лучами утреннего солнца. Какие мягкие, нежащие глаз цвета небес и воды! Как ослепительно ярко блещет солнце и разнообразно играет лучами в воде! В ином месте пучина кипит золотом, там как будто горит масса раскаленных угольев: нельзя смотреть; а подальше, кругом до горизонта, распростерлась лазурная гладь. Глаз глубоко проникает в прозрачные воды» [Гончаров 1997: 297]. Цветовое наполнение картины связано с нежными, теплыми оттенками. Около горизонта вода рисуется лазуревым цветом. Пространство берега исполнено в размывающихся зеленых тонах. Верхняя граница – гор, также нарисована зеленым цветом. Блеск, лазурь, зелень создает на картине гармонию цвета. Ночной пейзаж передает ощущение связи гармонии человека и природы: «Ночь тиха; кругом, на чистом горизонте, резко отделялись черные силуэты пиков и лесов и ярко блистала зарница – вечное украшение небес в здешних местах. Прямо на голову текли лучи звезд, как серебряные нити. Но вода была лучше всего: весла с каждым ударом черпали чистейшее серебро, которое каскадом сыпалось и разбегалось искрами далеко вокруг шлюпки» [Гончаров 1997: 267]. Следует указать, что Гончаров и здесь активно использует неопределенные глагольные формы, теперь они наделены качеством недосказанности, незавершенности, процессуаль-ности: зарница «блистала», лучи звезд «текли», «текли» как «серебряные нити», «серебро сыпалось каскадами», «разбегалось искрами».

Меняющаяся стихия становится отражением, «камертоном» настроений автора, а созданные картины стихии служат способом глубокого психологического анализа. Жаркий тропический климат на повествователя наводит тоску: «Я вышел на палубу; жарко; дышать густым, влажным и теплым воздухом было тяжело до тоски» [Гончаров 1997: 238], а красота блещущего на солнце моря завораживает: «Выйдешь на палубу, взглянешь и остановишься от красоты и блеска неба, моря» [Гончаров 1997: 238].

Таким образом, художественной манере И. А. Гончарова свойственно качество импрессионистического видения и изображения природы. Если пластическое изображение требует акцента в использовании пространства, композиции, контрастов, то импрессионистическая картина строится на изменениях ритма, разнообразии цвета, тонов и полутонов, описания эмоционального состояния, использования глаголов, выражающих незавершенность действия и состояния, проецируя духовный мир на природный, обнаруживая их органическую близость в бесконечных переменах – в море, на небе и в душе человека.

Живописание моря характеризуется пластической и одновременно импрессионистической манерой изображения стихии. Море в представлении Гончарова – это универсальная природная модель, которая отражает внутреннее состояние человека, позволяет задуматься над вечными вопросами, помогает пройти путь самосовершенствования.